НИКname

«знаешь, как черт мучает души, попавшие в ад? он томит их ожиданием» «когда сердце разбито, весь мир – пустыня»

– Как ты? Макс из рассредоточенности, почти растворенности во всем дворе и вообще – мире, угрожающе определенно концентрируется в одной точке. Как циркуль. Точный укол в центр белого листа. Олегу хочется расправить грудную клетку – переправить фокус внимания с себя на кого угодно другого. – А что? И он напоминает себе: Макс нормальный. Он – не зло. Зло – Ник. И ты. А он. Он – тот самый кролик, которого растили, чтобы скормить змеям. Ник – искрящийся, как бисер в смоле, придурок, каких единицы, сам Олег – серая заурядность, каких миллиарды, но Макс, Макс – святой, каких один только в поколении. Макс из тех людей, кто никогда не скажет: – Вы читали Фейербаха? Ох, обязательно почитайте. Так вот, у Фейербаха… Он говорит только: – Помните, у Фейербаха… И нисколько не сомневается, что все на свете читали грёбаного Фейербаха. Он всегда думает лучше, чем есть на самом деле. И он моногамен до мозга костей. Даже Олег – часть этой моногамии. Он не раз замечал: – Вы с Ником так похожи. Чё? Всегда хочется плеваться от этого. – Ты понимаешь его. А я – никогда не понимал. Никогда. – Его вообще никто не понимает. Он и сам не понимает себя. – Может быть. Но вы словно из одного семечка. – Давай, не будем про семечки. – Хорошо, давай не будем. Ты прав. Когда-то Олег думал, что вместе их держит Ник. Но потом понял, что Макс. Макс, который хранит Ника, как ведьма хрустальный шар – на верхней полке, под лучшим платком. А Ник вцепился в него, точно пиявка, не оторвать, и если – так только с кровью. Которой уже сколько выпито? Зачем им Олег? Которого Ник притащил, как щенка, умолял оставить… – Ты в последнее время много нервничаешь. Злишься. – Можно подумать, до этого я был спокоен, как танк. – Нет, но тебе нужно как-то успокаиваться. Макс, без задней мысли, кладет руки на плечи Олега и начинает их разминать, сильными, успокаивающими движениями, очень медленно, очень неспешно, мягко. – Посмотри, как ты напряжен. Мышцы, как камень. Что у вас происходит? Что он опять сделал? Тебе лучше не знать. – Да нормально всё. Просто устал. Чуть-чуть. Макс убирает руки, и вместе с ними что-то уходит: – Всё, отпускай это. Да ты, бро, просто волшебник. Я излечился. Чудом. Я исцелён. – Пойдем, посмотрим что-нибудь с нами? Ты всё время где-то пропадаешь. Это из-за этой девчонки? Девчонки в их семье в расчет не берутся. – Это разбивает ему сердце. Олег давится дымом. Непроизвольно. Просто так. А не потому что. Смешно. Это. Слушать. – Так, с тебя явно хватит. Макс включает папочку и отнимает конфетку. – Он очень ранимый человек. И в каком это больном бреду Макс сделал такие нелепые выводы? – Ему тяжело жилось. Да, все мы наслушались о трудной жизни Ника. Даже слишком наслушались. Жуть берет, как все его страшные сказки переварились со временем в полное ничто. – Он никому не доверяет. Подожди, дорогой Макс, пока тебя не затопит лавиной его дерьма, которая уже сходит с гор. Неужели ты не чувствуешь, как всё вокруг провоняло? – Его уже не исправишь. Да, я в курсе, – думает Олег и смотрит на Макса, как на умалишенного. Одного из тех. Помазанных Богом.