НИКname

«Россия – наше отечество» «как у нашем у раю жить весело жить весело только некому» «я скажу не надо рая дайте родину мою»

– Эгегей, – разносится по квартире зычный рокот тяжелого баса, то ли призыв к войне, то ли к пиру. – Боже, Палыч… – вяло крутится Ник на кровати, вворачиваясь в клочки сна, беспощадно разодранного чужим буйством жизни. – Я предпочитаю, сука-Палыч, – ржёт Палыч, сотрясая потолок, как орган, в нём сто труб – никак не меньше, – цыпа, ты что это тут делаешь? Где мой несчастный квартиросъемщик? – Осчастливлен, – Ник смотрит на несчастного, желая спросить – как ты с ним живешь? – но счастливец даже не просыпается. – Пидор-рота, подъём! – Ты можешь так не орать? Я всю ночь не спал. – Тогда лучше одевайся. Палыч подходит к кровати, протягивает руку. – Ну ты и гризли, – говорит Ник, улыбаясь. – Цыпа-цыпа, как я скучал по дому. Ты бы знал. По своим! Но уже обратно хочу, вот незадача. Палыч удаляется: – Пошли кофею откушаем. * Олег просыпается, когда они уже приготовили что-то жутко пряное, цвета бешеной куркумы. Палыч наяривает за обе щеки, Ник «откушивает кофей», сидя в любимой позе – сам на стуле, ноги на подоконнике. Вставшее солнце греет ему ступни золотыми пластинами. – Расскажи про горы, – просит Ник. – А чё про них рассказывать? На горы смотреть надо. – Я не видел. Хотел, но как-то не получилось. – Ну, горы они такие – большие. Прям реально. Мощь. Сила. Что ещё? Кислорода мало – это да. Во весь баян не подышишь. Олег встаёт. Ник поворачивается к нему, улыбаясь. Палыч поднимается навстречу, как Кочубей. – Смотрю я на тебя, друг, и понимаю: ну ни хуя-то ты по мне не скучал. Олег усмехается в его широченной хватке. Ник: – Не переживай, он сейчас скучает по тебе – там. * Вечером в доме столько народу, что все ходят, прижавшись друг к другу. Олег курит внизу, у подъезда. На балконе и на площадке – не протолкнуться. Палыч, сильно поддав – водочку на травку – вываливается на асфальт. – Россия – моя заклятая родина, язык – мой злосчастный чревовещатель, тоска – сестра моя, мать и дщерь… Да, плохо дома. Пло-хо. Палыч ржёт, сгибаясь пополам. То ли от травки, то ли от водочки. – Поехали со мной. Там такие люди… Такие лица… А пейзажи, Господи, остолбенеешь и закачаешься. Олег не отвечает. – Кстати, чтоб ты знал. Цыпу там какой-то фраер страстно флиртует. А у него голова горячая, придержать бы надо птицу-тройку-то. Олег бросает чинарь на землю. – Ты че, типа, не Отелло? Ну и зря. Баб надо в ежовых рукавицах держать, а то они бляди такие, как цветы, распустятся, получишь потом шалаву на входе, рога на выходе. Палыч радуется удачному каламбуру, гогоча так, что из окна напротив орут: – Заткнись, сука! – Разбуди моё лихо! – воодушевляется Палыч, которому хочется всего русского в один день отведать – и водочки, и селёдочки, и кулачного боя с тульским пряничком. Олег поднимается наверх, понимая, что в уста этого исполина крупица истины вложена. Навстречу ему спускается Ник. – Где этот сибирский валенок? Олег показывает на дверь. – Палыч, сука, ты что устроил? – Потоп, цыпа, я устроил потоп. – Мне завтра вставать в шесть утра. – Ну тут либо всю ночь спать, либо всю ночь трахаться. Это и мой дом вообще-то. – Так и иди – домой, пока он у тебя есть. Там Селёхин Тараканову морду бьёт. – Из-за тебя, что ли? – Из-за таких, как я, чтоб ты знал – не стреляются. И твоя баба уже на полу валяется. – Что? Аннушку мою. Да я! Вот же бляди! Олег молчит. Ник: – Смотри и учись. * Палыч исчезает так же внезапно, как появляется. Однажды его просто не оказывается на месте – вместе с его увесистым рюкзаком. Ник, всё ещё находящий следы потопа по разным углам (в виде – пустых бутылок, каких-то сморщенных сухарей, мятых пачек, надорванного, но неиспользованного гондона), брезгливо морщится, выбрасывая всё это в мусорку. Олег чинит полку, порушенную лосями в период гона. Потом вдруг: – Может, съездим куда-нибудь? – Куда? – Не знаю. На Эльбрус? – С чего бы? – А почему нет? – А почему да? – Из-за Лермонтова, конечно. Ник странно улыбается. – А ты знал, что он написал пару стихов, которые никогда не войдут в школьную программу? – С матами, что ли? – С пидорами. – Ну так как? – Посредственные. Не дочитал. Только у одного ученического периода не было. – Я про поехать. – Ну только не в Гималаи, уверен, Палыч там по всему хребту распространился. – Он по Золотому кольцу ушёл. – В смысле? – Пешком. Ник качает головой, забираясь рукой в волосы, усмехается, отворачиваясь, и собирается кипятить чайник. – Иди ко мне. – Ого. И зачем? – Не знаю. Просто. Без причины. – Без причины сам знаешь, чем всё заканчивается. Ник смеётся, но подходит. Руки у него длинные. Беспокойные. Ты счастлив?