НИКname

– Не веришь в силу искусства? Здесь? Сейчас? Я смотрю в зеркало. В нем отражается: я, вынимающий пачку сигарет из кармана, Филиппов, присевший на край столешницы, с вмонтированной в нее чередой одинаковых раковин, его прямая спина, как у танцора спортивных танцев, пиджак сидит идеально, рукава закатаны до локтя, кафель повсюду, и мне начинает казаться, что весь этот кафель окружает и мое сердце. Верю ли я в силу искусства? Здесь. Сейчас. – Понятия не имею. – Хм, – хмыкает Филиппов, – ты, как священник, который не верит в Бога. Как ты пишешь картины? Как проповедует священник, который не верит в Бога. – По инерции. В телефон приходит картинка. Новехонький шкаф. Все ручки разные. И за ней еще одна – с той, которую все-таки я выбрал. Что-то я проморгал, как он ее покупает, и сейчас – моргаю и улыбаюсь. – Зачем ты здесь работаешь? Спрашивает вдруг Филиппов, и на лице у него появляется что-то странное, какой-то новый интерес ко мне, и внимательная улыбка. – За еду. Я прикуриваю, потом предлагаю ему раскрытую пачку, он отказывается. – А зачем ты купил галерею? Он вздыхает. Я выдыхаю. – Не знаю, всем нам нужно какое-то детище. Смысл. Куда направлять энергию. Я киваю, тут трудно не согласиться. Без смысла как-то бессмысленно. – Назови ее «Центр». Логотипом сделай знак копирайта. Или. Я сильнее задумываюсь. – «Подвал». Обыграй «девятый вал» и всякие декадентства. Типа, все тлен. Но первой выставкой сделай не тех, кто потерял что-то, а собери уличных художников. Им еще чего-то охота. О чем-то мечтается. Не только о бабках. Загони их на званый ужин и посмотри, кто придет. Настоящие, конечно, не придут. Может, в толпу. А нас, из кого песок сыплется, оставь на потом. Начинать надо с порыва. С толчка. Я поворачиваюсь, смотрю в приоткрытую кабинку, мне мечтательно улыбается унитаз, он полностью поддерживает меня. Да. Всему – да.