«что я могу еще сказать?»
«в твоих венах самая чистая и добрая кровь»
я не знаю, что ему подарить. настолько не знаю, что останавливаюсь у витрины со светящимся глобусом. мир не горит, а теплится. ему бы, может быть, даже понравилось. я всегда был бестактным, но сейчас я не покупаю – не покупаю теплящийся мир, как не купил бы искусственные цветы. только вот, глядя на этот свет, я вдруг понимаю, что нужно искать. я ищу. и не нахожу. звоню Косте Бобрикову, потому что не знаю другого такого библиофила, как Костя. Костя меня вовсе не радует: – захотел, дороже только оригинал Бэнкси я все равно ищу ее. ту самую. особенную книгу. в букинистах, на сайтах, у случайного продавца плесени. но ее нет нигде. тогда я думаю, может, поработать руками? в обход немыслимости денег, на которые можно построить церковь. в обход безысходности неналичия. в обход всякой цензуры. и я делаю несколько набросков. сначала не идет, потом втягиваешься. я собираю страницы, которые отписываю собственноручно. к третьему стиху я размышляю о принтере. и переосмысливаю времена самиздата. однако, искомым утром мне стремно ее дарить. и я просто говорю: с днем рождения. он сонно улыбается и целует меня. я купил накануне мяса, и готовлю его полдня. он мешается рядом. а мне так хорошо, как будто это я родился на свет. вечером приходит Жоржи, потом Палыч. – конспираторы хреновы почему-то говорит Ник. – ты в городе? спрашиваю я Палыча. – ага отвечает он и ставит на стол две бутылки какой-то необычайной можжевеловой настойки. – я пас говорит Ник. – не гони пургу, Цыпа настаивает и его Палыч. Жоржи качает головой и дарит золотой браслет со словами: elephanti corio circumtentus est. – что это значит? спрашиваю я. Ник не спрашивает. он надевает браслет и просит: – забей Жоржи улыбается мне странной улыбкой и увлекает к столу, Ник открывает настойку Палыча. и мы едим, пьем и смеемся. Палыч необычайно адекватен. Ник странно спокоен. Жоржи считывается, как женщина, даже в мужской одежде. он отличается от нас, как женщины отличаются от мужчин. в нем нет никакой агрессии. меня странно удивляет это понимание. потом они вместе уходят. – ты куда? спрашиваю я у Палыча. – на воздух загадочно сообщает он и скрывается за дверью. Ник смотрит на меня, как на тупого. стучит в лоб своими холодными костяшками. меня немного ведет от настойки. он улыбается. – у меня есть подарок признаюсь я из-за этой улыбки. – да? удивляется он. – он, правда, совсем стремный – гони уже, не ломайся я чувствую себя школьником. и дурачком. – надеюсь, это новое одеяло? улыбается он. и я достаю конверт. – что это? ассигнации? – открой и он открывает. книга в его руках кажется максимально тупым воплощением идиотской идеи – так она в них замирает. – тут только одна глава. но если подождешь еще лет десять, думаю, соберем все он медленно листает страницы. у него такое лицо. завтра нужно купить одеяло. и глобус.