«кто-то болен в нас
кто-то лечит раны»
«куда ты тянешь свои ручки, сучка?
за моей спиною – королева
даже если я шагаю криво
еще совсем не значит, что я шагаю налево»
Ник заваливается в туалет, волоча за собой чужого славного мальчика. – Васян, голубчик, и откуда ты здесь такой неожиданный взялся? – он меня никуда одного не отпускает хихикает Васян. как Эллочка Людоедка. как Манька-Облигация. как пустая трата времени. Ник брезгливо хмурится, глядя на него. до этого он так же смотрел на Макса. которого передергивало то ли от этого взгляда, то ли от Ника в принципе. с тех пор Ник принял на грудь больше, чем следовало бы, чтобы сохранять трезвую голову, и теперь стоит и не знает, над чем раздумывает. Васян отворачивается к писсуару. раздаются радостные звуки: 1. расстегивается молния, 2. струя бросается прочь из тела. Ник достает коробок, вынимает спичку, грызет кончик. смотрит и размышляет. Васян тем временем ничего не застегивает, ничего не убирает. и такой красивый – поворачивается. спичка перестает крутится в губах. чужой мальчик планирует стать временно своим, для этого он подходит близко. Ник смотрит в его лицо, кладет ладони ему на шею, прилаживает большие пальцы к кадыку, чуть надавливает. Васян томно прикрывает глаза. Ник приближается к его губам на расстояние спички. сжимает пальцы на чужом затылке. впечатывает славного мальчика лицом в зеркало. – отвали от него губы мальчика, прижатые к стеклу, вытягиваются в трубочку, и он понимает, что это не прелюдия. Ник отпускает его, и обалдевший Васян отпрыгивает в сторону, застегивает штаны и выпрыгивает из вонючей норки, как тушканчик. в зале он повисает на «папике», лицо которого вытягивается, как жидкий блин. Ник встречается с ним глазами, в момент этого вытяжения. Макс смотрит на Ника, как нацист на еврея. Ник усмехается и чмокает его сквозь всё разделяющее их расстояние, которое Макс принимается преодолевать. Жоржи с каким-то кентом вносят ноты понимания в тотальное недопонимание. их растаскивают. Макс вопит: – что ты делаешь? Ник признается: – подрабатываю лакмусовой бумажкой Макс не ценит, а бесится: – блядь! Ник показывает ему средний палец. потом Жоржи отводит его в сторонку, и Ник уходит совсем. цепляет в «пятерочке» коньяка. потому что дома-то у него, наверное, больше нет.