Галактики

Липкое марево сковало всё тело. Оно словно паутина опутало руки и ноги, затейливым узором переходя на грудь и накручивая петли вокруг шеи. Конечности налились свинцовой тяжестью, по голове будто не переставая стучали молотком. Грудь горела огнём. Хотелось пошевелить рукой, но оцепенение не желало спадать. Ремус словно был загнан в ловушку собственного тела. Что-то колючее зашевелилось под рёбрами, когда Ремус попытался сделать вдох. Как если бы покрытая шипами змея свернулась кольцами у него внутри и всё плотней закручивалась с каждым вдохом, пронзая нежную розоватую ткань лёгких. Ему даже на секунду почудилось, что он ощутил вязкий запах крови, текущей из разорванных в клочья внутренностей. Кости ныли, голову будто заковали в металлический раскалённый обруч. Хотелось кричать, но Ремус не мог и рта раскрыть, не то что звук издать. Отголоски чьей-то речи, подозрительно знакомой, доносились до него, но Люпин не мог разобрать слов. Ядовитый туман заполонил сознание, не давая прийти в себя, и Ремус провалился в болезненный сон. В следующий раз он очнулся уже не чувствуя такой острой боли. Её притупленный осадок всё ещё немного ломил позвоночник и голову, но теперь каждый вдох не приносил разрыв лёгких. Рёбра совершенно точно были сломаны, отметил Ремус про себя. Силясь вспомнить обстоятельства, при которых его, вероятно, пришлось собирать по частям, Люпин наткнулся на густую белую дымку в голове. Он помнил только фантомное ощущение жжения в груди, а затем яркую вспышку боли, словно кто-то разодрал ему плоть. По инерции потянув ладонь к груди, Ремус лишь слегка пошевелил пальцами. Разочарованно выдохнув про себя, он попытался повторить движение. Словно через толщу воды, он услышал спорящие друг с другом голоса. — Мистер Блэк, я вынуждена требовать, чтобы вы ушли, — звонкий голос мадам Помфри с треском пробил ватную стену, не позволяющую Ремусу отчётливо слышать разговор. — Да поймите же вы, мадам Помфри, он уже две недели не приходит в себя. Сколько можно ждать? Просто дайте мне увидеть его и всё, — на последних словах голос Сириуса опасно дрогнул. Ремус не мог его видеть, но был уверен, что Блэк состроил свою безотказно работающую мордашку — маска «Уговорю кого хочешь на что угодно» номер пять. — Мистер Блэк… — начала мадам Помфри. — Пожалуйста, мне надо с ним попро… увидеться. Лишь пару минут. И я уйду, честно. — Голос Сириуса звучал сломлено и устало. — Пожалуйста. Ремус не помнит, когда в последний раз слышал, чтобы Сириус говорил так. Даже когда он ушёл от матери, Блэк не был настолько разбит. У Ремуса внутри всё сжалось от мысли, что Сириус такой из-за него.

***

Тёплое прикосновение к ладони. Еле ощутимо щекочет скулу чужое дыхание. Мягкие губы целуют куда-то в висок. Сириус. — Я тут нарыл кое-что… В библиотеке. Знаю-знаю, на меня не похоже. — Тёплый выдох в шею. — Это тебе точно поможет. Ты только не злись, Рем. Я всё решил уже давно. Как тебя бледного увидел, так сразу и решил. Я… я попрощаться пришёл, ты не скучай по мне сильно, ладно. Не люблю, когда ты грустишь. У тебя такие глаза становятся печальные-печальные и большие, как у оленёнка. Я так испугался, Рем, мне никогда так страшно не было. Но ничего, ты скоро будешь совсем в порядке, а я… ты и без меня справишься, ты же сильный. Мягкое прикосновение шершавой ладони. — Я люблю тебя, — на выдохе.

***

Ремус стоял посреди Визжащей хижины и напряжённо смотрел на полную луну за окном. Её свет проникал сквозь пыльное стекло, освещая лицо Люпина, который почему-то больше не превращался.