Мой Тайный Мир: перерождение Неверленда

       Бей был вне себя от счастья. Его руки сжимали мои ладони все крепче и крепче, а глаза блестели от избытка чувств. О, как много он хотел сказать в ту минуту воссоединения! У меня тоже не находилось слов для того, чтобы передать ему всю боль, которую я пережила в последние три месяца, а вместе с ней и радость от новой встречи. Мы просто стояли друг напротив друга и всеми силами старались сдержать поток эмоций. Однако ни у него, ни у меня этого не получалось: все читалось по нашим лицам.       Моя грусть по острову, по мальчишкам достигла максимума. Она заполнила все мое нутро. Из глаз стали капать слезы, редкие поначалу, но в последствии они потекли реками по моим щекам, унося тяжесть с сердца вместе с невыносимой тоской. — Ну чего ты плачешь? — спросил Бей смеясь, — Иди ко мне!       Парень отпустил мои руки, и я тут же прижалась к его груди. Он успокаивающе гладил меня по голове, волосам, а слезы все никак не унимались.       Все время проведенное на Земле я чувствовала себя потерянной, брошенной. Не было ни дня, когда я бы не ощущала одиночества, с которым мне пришлось свыкнуться в последний месяц. Про таких говорят: белая ворона среди угольно-черных. Все это было вызвано сильной привязанностью к моим новым друзьям, которых мне пришлось покинуть. Но теперь возле меня вновь стоял Бей, самый настоящий Бей. Почему я была уверена, что это не сон? Бей так сильно сжимал меня в своих объятьях, что, казалось, будто мои ребра треснут. Его присутствие делало меня счастливой.       В то же время в моей голове крутилось множество вопросов. Их я и поспешила задать парню.       Я подняла на него красные от слез глаза： — Бей, почему ты здесь? Как тебя отпустили с острова? Что с Неверлендом? Почему…       Я говорила и говорила, а Бей рассматривал меня с выражением, полным ласки, и ничего не отвечал. Только когда я замолчала, чтобы передохнуть, парень спокойно произнес: — Я тебе все расскажу, но позже. — Я не могу ждать! — даже в такой момент мое любопытство брало верх над сознанием, — Я ждала вас три месяца! Я уже отчаялась от ожидания, — на секунду я замолчала в раздумье, — Я забыла вас, всех вас, потому что думала, что никогда больше не увижу. Сначала я еще надеялась, а потом я забыла. Бей, прости меня, что я забыла вас! Помнить было слишком больно. Я иногда даже завидовала Феликсу: он-то ничего не чувствует, он-то просто продолжил бы жить, а я не могла. Прости. Я так счастлива, что ты здесь. Правда, счастлива.       Я снова опустилась лбом на его грудь. Говорить я больше не могла — всхлипы заглушали мои слова. Последние фразы я выговорила с большим усилием. Парень был сильно удивлен моей откровенностью. В ответ на нее потерянный тоже стал честен со мной: — Я тоже. Я тоже пытался забыть, — шептал он, — Не вини себя. Ты ни в чем не виновата. Так среагировал бы каждый. Я виновен перед тобой больше… Но теперь все хорошо! Мы опять вдвоем!       Он прижал меня крепче и долго целовал в макушку.

***

      Спустя какое-то время, я все же смогла взять себя в руки. Теперь я просто наслаждалась объятьями Бея, по которым успела соскучиться. Ни с кем после него я не была столь близка. Глаза болели от плача. — Мне надо умыться, — я немного отстранилась от парня, не смея взглянуть ему в лицо. Почему-то я испытывала огромнейший стыд за столь чувственную речь. Только вот отпустить я его не могла. Я боялась, что он уйдет, исчезнет, пропадет вновь, и тогда я больше не встречу Бея никогда. Парень опустил руки, давая мне возможность уйти, в то время как я продолжала сжимать его мантию. Бей сразу отгадал причины моего поведения: — Пойдем вдвоем, — предложил он, — Я тебя одну не оставлю.       Эти слова грели мне душу. Потерянный взял меня за руку и приказал вести к умывальнику. Мы вместе преодолели лестницу и очутились в ванной.       Холодная вода оживила и взбодрила меня. Я успокоилась окончательно и теперь могла выслушать Бея. Парню тоже уже не терпелось рассказать о событиях, произошедших в момент нашей разлуки. Было решено обсудить все новости на кухне за чашкой чая.       Кухня у нас была соединена со столовой. Зеленые стены и коричневая мебель. Стеклянный стол посередине, окруженный четырьмя стульями.На один из них и уселся Бей. Я включила чайник и вытащила чашки.       Наступило неловкое молчание. Бей не знал с чего начать, а у меня было множество вопросов, один важнее другого. — Ну, так что же произошло после моего изгнания? — я задала общий вопрос, в который объединила все, что хотела узнать. — Спустя пять дней после твоего изгнания мы отправились в первый поход, — как я думала, Бей был смущен своим поведением, собственно, как и я, поэтому старался больше говорить о деле, по которому и прибыл ко мне, — Питер провел три атаки. Мы проиграли все из них. Пираты стали невероятно сильными соперниками. — И война все еще продолжается?       В этот момент я уже поставила готовый напиток перед гостем. Парень отпил немного из своей чашки и уставился на поверхность жидкости в ней. Он нахмурился, подождал минуту, а потом снова начал рассказ: — У них есть требование: пока король им не сдастся, пираты не прекратят наступление.       Я присела напротив Бея со своей кружкой. — Они хотят завоевать остров? — мне стало тревожно за Неверленд.       Бей ответил: — Похоже, что так. К тому же и Питер теряет доверие среди потерянных. Назревает гражданская война, — он усмехнулся. Этой усмешки я не поняла. — А что случилось? Почему он потерял доверие? — честно, я ожидала такого исхода, но не так скоро. Питер всегда обходился с потерянными плохо. — Как оказалось, последнюю войну с пиратами мы проиграли, — Бей избегал моего взгляда, — Питер скрыл, чтобы не потерять авторитет в глазах мальчишек. Крюк потребовал от Питера половину острова и молодость. Так и появился Эдвард: это тот же капитан Крюк, просто на него воздействовали с помощью заклинаний. И весь темный лес теперь его, а это немалая часть территории острова. — Никогда не сомневалась, что Питер — лгун, — я фыркнула то ли от отвращения к Пэну, то ли от справедливости собственной догадки, — Эдвард или Крюк — не так важно, на самом деле. Враг есть враг. Но внутренние конфликты в такое время… это ужасно.       Потерянный кивнул. Я сразу заметила, что Бей изменился. Было видно, что потерянному не хочется говорить о политике острова. Он был угрюм, задумчив и не смел пересечься со мной взглядом, когда раньше он был открыт постоянно. Такие перемены скорее всего были вызваны расставанием со мной и ужасами войны. Я была уверена, что он с трудом пережил всю эту историю. Ему, возможно, было тяжелее, чем мне.        Я решила перевести тему: — Ладно. Расскажи мне о Генри, Греме, Матеуше, Майкле и остальных…       Но и тут парень поморщился и нехотя начал повествование: — Генри и Грэм теперь воины. Фин их учитель. Митя там же, помогает Фину. Матеуша тоже заставляют примкнуть к армии, но он отказывается. Говорит, что он нужнее в лазарете. А Майкл… Майкл иногда помогает Матеушу, а иногда сидит дома и ждет тебя… — вдруг он поднял голову, — Мы все на самом деле ждали тебя. И тоже отчаялись, когда прошло два неудачных сражения. Он один ждет до сих пор.        С какой-то решительностью Бей разглядывал меня, а потом, смутившись, снова принялся наблюдать за чаем в своей кружке. Его губы были полуоткрыты какое-то время, словно он хотел сказать мне больше, однако, по неведомым мне причинам, не решался. Я стала беспокоиться. Он что-то скрывал. Не выдавая своего волнения, я подсела ближе и осторожно взяла Бея за руку. Парень не сопротивлялся, даже наоборот — потерянный переплел свои пальцы с моими и крепче сжал мою ладонь. — Бей, я вижу, что тебя что-то тревожит, — я настаивала на том, чтобы он выговорился. Я старалась показать потерянному, что мне он может сказать все. Парень долго вглядывался в наши руки, и наконец произнес: — Ты возненавидишь меня, если я признаюсь. — Я никогда не смогу тебя возненавидеть.        Внезапно парень прижался губами к моим пальцам. Он наморщился то ли от боли, то ли от чего-то другого. В таком положении он выпалил: — Я тоже ждал. Дольше всех ждал. Но не смог. Я отчаялся. Я пытался умереть, Саша. Прошу, прости меня. — Бей, — воскликнула я, — ты так много перенес! Я и не думала злиться… — Нет, ты не понимаешь! — парень поднял на меня свои серебряные глаза, полные боли и скорби, — Я остался там, а ты была здесь. Тебе было труднее, потому что я был среди потерянных, среди наших друзей, а ты же нет, и я при этом посмел подумать о суициде! Я подставил себя под меч пирата, я хотел прыгнуть с мыса на камни, я думал об отравлении. Я, — он перевел дух и добавил чуть тише, — ужасный человек. Прости меня, милая. Я совсем забывал о тебе в те моменты. Прости, прошу, прости.       Он читал мне свою исповедь, и у меня создалось впечатление, что каждый раз, после попыток умереть, он мысленно составлял ее на случай новой встречи. И каждый раз ему было тошно от самого себя, он карал себя за эти попытки. Отчасти, я делала тоже самое, когда старалась придумать конец «истории» про Неверленд. Однако сейчас Бей говорил с неким наслаждением. Оно возникает, когда находишь человека, которому можно выговориться, который точно пожалеет. А я действительно старалась его пожалеть, потому что знала: он больше не будет пытаться. Теперь у него не было повода к суициду — я была рядом. Честно признаться, я тоже хотела наложить на себя руки в первые дни моего изгнания. Однако, именно на острове я поняла, что должна ценить свою семью, потому что из всех потерянных только я имела родителей и жила в мирное время. Я поняла, что всегда есть ради кого жить — ради мамы, Вадима и даже, что удивительно, ради Михаила — поэтому и смогла пересилить желание покончить с жизнью. Бей же был разбит потерей меня. О, как он меня любил! В очередной раз я убедилась в его глубочайшей привязанности ко мне. Любовь этого парня была огромна. — Я прощаю тебя, если тебе так угодно, — проговорила я в ответ на искреннее признание парня, — но знай, что я и не думала обижаться.       Бей опустился на мое плечо и стал сыпать благодарностями. — Когда Питер приказал лететь за тобой, я думал, что сгорю со стыда, — стал рассказывать Бей после того, как успокоился, — я думал, что ты меня отвергнешь, после этого признания. — Ты ошибался, — я потеребила его по русым, вечно растрепанным волосам, на что парень улыбнулся самой милой улыбкой из своего запаса. Потом он, по привычке, чмокнул меня в лоб. Я чувствовала, как щеки краснеют от забытого ощущения его губ на своей коже. Чтобы не смутиться еще больше, я стала расспрашивать парня дальше: — А почему Питер тебя прислал? Ты так мне и не сказал.       Потерянный заметно погрустнел: — Ах, это… Давай я начну сначала. Столько всего произошло! — парню стало легче после признания и прощения, теперь он мог спокойно рассказывать дальше. А я в свою очередь настроилась на серьезный разговор, — Первое и второе сражение с пиратами мы проиграли. Первое сражение произошло в заливе. Помнишь, где мы праздновали день победы над русалками? (Я кивнула.) Так вот, после него они продвинулись на северо-восток, к дереву фей. Питер хотел заключить перемирие с феями, но из-за давних обид Рокки — королева фей — отказалась от сотрудничества. Тогда пираты взяли все в свои руки и предложили Рокки свои услуги, на что она согласилась. — Ты говорил было три сражения. — Да, было три сражения. Третье мы тоже проиграли. Точнее, формально была ничья, только вот мы потеряли множество оружия и воинов. Половина войска лежит в лазарете, — Бей тяжело вздохнул, — И теперь Питер хочет заключить союз с русалками, но без тебя они не принимают его. Поэтому меня и отправили сюда, к тебе.       Я была немного возмущена: — То есть Питер хочет использовать меня в своих корыстных целях?       Одна из моих бровей подлетела вверх. Бей тут же стал меня переубеждать: — Эти цели совсем не корыстные в этот раз. Слушай, я не знаю, кто кого будет использовать, но на кону стоит наш остров. И под наш я имею в виду и твой тоже. Цель спасти Неверленд от пиратов есть не только у Питера. Если ты не полетишь со мной, то мы проиграем эту войну, и никто не знает, когда мы сможем отвоевать остров.       Его брови снова сошлись у переносицы, и все лицо Бея приняло угрожающий вид. После некоторой паузы, предоставленной мне на переосмысление сказанного, он спросил: — Так ты летишь со мной?       Три месяца я мечтала услышать эту фразу. Три долгих, мучительных и полных боли месяца я мечтала о возвращении в Неверленд. Три месяца я грезила об острове и о приключениях. Настал момент, когда судьба вознаградила меня за ожидание. Несмотря на некоторое смущение, вызванное тем фактом, что меня используют, я утвердительно кивнула, глядя на парня. Надежды заполнили мои мысли. Я снова возвращаюсь в Неверленд. Я снова буду среди друзей.       Я снова увижу Феликса и смогу закончить начатое.