***
Спустя полчаса мы уже ехали с Беем в автобусе, идущим за город. Сегодня было пасмурно и шел мелкий, противный дождь, из-за чего весь транспорт был почти пустым. Мы беспрепятственно сели в самый конец и стали разговаривать. В основном я рассказывала Бею о технологиях, которые были изобретены за последние два века. Парень удивлялся всему, что мог видеть, и постоянно спрашивал, как это работает. Я, будучи хорошисткой по физике, имела представления об устройстве механизмов и электрических приборов хоть и небольшие. Особый интерес возник у потерянного к машинам. Он сначала подумал, что они работают от магии и сильно удивился, когда я опровергла его представления об «колесницах без лошадей», как он назвал их по незнанию. Спустя еще пятнадцать минут мы были на месте. Я постоянно следила за временем, чтобы успеть домой к приходу мамы. Когда я снова бросала взгляд на часы, Бей делал вид, что не заметил и просто ускорял шаг. Это было очень мило с его стороны. Я невольно улыбалась и старалась за ним поспеть. Мотель выглядел ужаснее, чем в первую нашу встречу. На фоне серого, затянутого тучами неба эта постройка советских времен выглядела еще более пасмурной. Лишь вывеска горела тусклым красным огоньком и изредка подмигивала прохожим. Вокруг стояло несколько фур и два мотоцикла тоже достаточно старых. Странно, что у феи вообще были посетители, потому что через пятьсот метров находился еще один отель на обочине. И выглядел он поприличней. Может, всех привлекала обстановка недалекого прошлого, может, привлекала добродушная хозяйка — мне узнать не дано. Как только мои глаза выхватили из этой серости знакомую дверь, я тут же схватила Бея за руку и побежала внутрь. И не зря. Туча опять разразилась громом и молнией, начинался ливень. Как только мы вбежали в заведение, то сразу же нам попалась стойка администрации. За ней в задумчивости сидела Вера Павловна и заполняла журнал посетителей. У меня создалось впечатление, что я и не уходила отсюда, и сейчас вернулась с прогулки в город. Красные шторы, огромная люстра на потолке и потрепанный старый ковер напомнили мне о том жарком дне, когда я совершенно случайно набрела на этот мотель. Все кресла стояли точно также, как и в прошлый мой визит. Казалось, даже люди тут сидели те же самые. Почему я тогда не ушла отсюда? Вряд ли только из-за цены. Наверное, потому что от такой стабильности и веет уютом. Да, здесь неудобно и вещи стоят не по фэншую, не соблюден один единый стиль и нет брендовой мебели. Но все известно и неизменимо. Тут обитает покой. Возможно, что он и был виноват в том, что я тут осталась. Если бы я прошлась дальше, не случилось бы со мной всего этого приключения. Я улыбнулась таким странным мыслям. Однако, как бы они ни были приятны эти размышления, я тут же их отбросила. Пора было отправляться в новое путешествие. Вера Павловна не обратила на нас никакого внимания.Только когда мы подошли и Бей многозначительно кашлянул, старушка подняла на нас добрый взгляд. Ее глаза тут же округлились, рот чуть приоткрылся, беззвучно задавая мне вопросы. — Сашенька, милая моя! — внезапно она вскочила с места и кинулась ко мне. Старушка меня узнала. Сжав меня в кольце из своих рук, она причитала, что я так долго не навещала ее. Объятья феи заставили меня покраснеть. Я похлопала ее по спине, извиняясь за столь необдуманный поступок, и попросила успокоиться. Фея отняла руки, но продолжала причитать. Посетители стали обращать на нас внимание. В попытке защититься от речей расстроенной женщины, я указала ей на пару байкеров в холле, которые с интересом наблюдали за нами. Вера Павловна тут же замолчала, угрюмо посмотрела на тех мужчин и завела нас с Беем в свой кабинет за стойкой администрации. — Ну, объяснись же уже наконец! — в ее голосе был лишь упрек, но я видела, что фея безумно рада меня видеть. Мы с потерянным приземлились на небольшой диван, а старушка села за свой стол. Она уперлась в меня взглядом добрых глазок и часто моргала. — Простите меня, Вера Павловна! Родители далеко не отпускают. Боятся, что снова сбегу. — Писала бы письма, что ли, — фея всплеснула руками, — ну, или как их, емейлы ваши. Ладно, не суть! Вижу, с тобой воин. Что-то случилось на острове? Теперь объектом внимания Веры Павловны стал Бей, который в свою очередь разглядывал всевозможные безделушки на полках. Он искал нечто, что помогло бы нам в побеге и, кажется, был поглощен этим занятием. Тем не менее, как только фея заговорила про остров, он тут же откликнулся: — Меня зовут Бей. Приятно познакомиться, — Динь кивнула в ответ, — Венди развязала войну между нами, потерянными, и пиратами. Сейчас из-за этого страдает весь Неверленд… Старушка охнула, перебив Бея: — Так вот почему от Венди никаких вестей!.. Это же и твоих рук дело, не так ли? Ее взгляд опять устремился на меня. Я была уверена, что в нем будет осуждение, однако я ошиблась. Это был интерес, ничего более. Я коротко кивнула: — Отчасти. Это я сподвигла ее на такой поступок. Случайно, конечно. — Ну, ничего, — весело проговорила фея, ухмыляясь собственным мыслям, — значит, оно к лучшему. Раз так сделала та самая девушка, то это однозначно к лучшему. Наконец, власть Питера падет. Наступила минута молчания. Каждый в комнатке думал о своем. Та самая — как давно я не слышала этого прозвища. И этому было объяснение: мое предназначение осталось далеко на острове, когда меня изгнали. Король Неверленда остался нетронутым. Феликс остался там, такой же черствый и жестокий. Такой, каким хотел его видеть Питер. Такой, каким Питер его сделал. Воспоминания кольнули сердце. Я старалась думать о Феликсе, как можно реже, но именно он всплывал первым в моей памяти, когда я вспоминала про свою незавершенную миссию. Тут же я боковым зрением уловила лицо Бея. Нет! С Феликсом покончено. Сколько раз я обещала себе переключиться на кого-то еще. Я даже попросила Бея мне помочь, эгоистично ввязав его во всю эту заварушку. А он меня любит. Я обещала себе быть с Беем… Именно он и прервал тишину первым: — Простите, я все же не понимаю. Питер, конечно, своеобразный правитель, но почему все против него? В голове у меня внезапно промелькнуло: «Хотя бы из-за того, что Пен превратил Феликса в хладнокровного убийцу, я готова свергнуть его с престола!» Я испугалась таким мыслям. Однако, честно признаться, я не совсем понимала намерения Вити. Да, у Вити умер лучший друг. Да, он видел жестокость Питера и его ужасный нрав. Тем не менее, я тоже, как и Бей, не видела объективных причин снимать Питера с должности короля. Этот юноша был настоящим тираном, что мог не заметить только слепой и глухой человек. После изгнания, у меня было уйма времени, чтобы обдумать ту судьбу, что мне открыли. Я пришла к выводу, что действовала по указке Вити и Генриетты, которым слепо верила. Я видела в Пене заносчивого мальчишку, что норовит потешить свое самолюбие любыми доступными методами. Да, я его ненавидела. Это, как я думаю, передалось мне генетически. Как бы то ни было, я хотела доделать начатое чисто из-за любви к Феликсу. Все же, вернуть парню чувства я хотела прежде всего для себя. И призналась себе в этом я только на Земле. А Питер и судьба острова волновали меня меньше. Динь-Динь нахмурилась. Она разглядывала нас пару секунд, а потом тяжело вздохнула: — - Что ж, пришло время рассказать всю историю этого мальчишки. Мы с Беем удивленно переглянулись. Тут одна и та же мысль пронеслась в наших головах: — Надеюсь, это ненадолго… — Я была тогда еще молода и глупа, ревнива и заносчива, — начала фея, погружаясь в то время, — Ужасное создание. Ни дать, ни взять демон в мире Фей. Но именно благодаря своему пылкому нраву я и сблизилась с королем острова.***
Наш остров существовал и ранее, до прихода Питера. Однако, все магические существа жили отдельно друг от друга: индейцы, оставшиеся в живых и сбежавшие с Земли, русалки, феи, тени, животные, эльфы, занимающие самую темную часть леса, стада оленерогов… Мы жили в мире, хоть и обособленно. Вскоре случилась беда: пираты, попавшие в шторм, смогли попасть в море, омывающее наш остров. Их капитан, назвавший себя Джеймсом, хотел ходить по морям и океанам, завоевывая города и страны, хотел, чтобы все припадали ниц к его ногам, хотел обладать сокровищами мира — он любил власть и богатство. Капитан был на столько мелочен, что не хотел делиться сокровищами и титулами даже после смерти. Так у него и зародилась навязчивая идея о вечной жизни. Джеймс молил богов об открытии секретов бессмертия. Видимо, сам Посейдон, услышав его просьбы, направил его к нам. Как только Джеймс узнал о волшебных свойствах здешней воды, про магию и про возможности, которые она дает — пришел конец нашей мирной жизни. Мало того, что пираты заняли немалую часть острова, так еще эти варвары грабили мой народ, убивали жителей и истребляли целые виды! И все ради источника живительной воды. Провидица Генриетта в то время ходила к жителям острова сама. Она предупреждала о нападениях и умоляла не открывать тайну источника. Мы верили ей. И не просто так. Если бы Джеймс открыл местонахождение воды, дающей молодость, то вечно бы мог устраивать хаос среди жителей. Мы ждали, пока он умрет. Мы надеялись, что он умрет вскоре. Но и на пиратов действовала вода с острова: они старели, только вот медленно, не так, как на Земле. В ночь, когда две луны соединились в одну, Генриетте пришло ведение о мальчишке, что спасет остров. Питер только прибыл в Неверленд, все видели в нем будущего спасителя и покровителя. Ему дали прозвище «воин двух лун» и почитали во всех уголках острова. Он полюбил этот вечнозеленый тропический лес, речку, текущую в две стороны, солнечный пляж, отвесные скалы, горячие источники… Феи открыли ему тайну источника. Тогда познакомились и мы. Как только Питер узнал о пиратах, терроризирующих остров, он стал собирать свою армию из потерянных мальчишек. Этот юноша давал им новую жизнь, за что требовал покорно служить ему и острову. Они вместе учились у индейцев боевым искусствам и выживанию. Их племя и племя желтолицых объединились для защиты Неверленда. В то время он был чист. Даже несмотря на боль от предательства матери, он был наивен и по-детски искренен. Словом, он никогда не вспоминал о ней в компании. Я сама узнала только от провидицы о его родителях. Он стойко выдержал это испытание. Однако, по ночам он иногда уходил в пещеры и там предавался воспоминаниям. Я видела, как он плакал. Со временем эта привычка ушла, но мне до сих пор больно вспоминать его содрогающееся от рыданий тело на каменном полу. Генриетта предрекла Питеру Пену победу над пиратами. Мальчишка и вправду их истребил. Пираты отошли в море в страхе перед «воином двух лун» после более десятка сражений. Наконец настал покой на острове. Я стала его подругой и во всем ему потакала. Это была любовь. Да, не смейтесь, я была влюблена в Питера. И он тоже мною дорожил.Эта война изменила Питера.
Несколько потерянных предали его. Они перешли на сторону пиратов. Питер в ярости их убил. Как только он увидел алую кровь своих друзей, стекающую по его рукам, то стал жесток. Только представьте: наивное, детское сердечко, преданное матерью и самыми близкими друзьями! Никто не хотел бы ощутить такую боль.Что ему оставалось делать, кроме как почерстветь? За унынием последовала череда из других пороков — гордость, нарциссизм, ложь, властолюбие… Он стал тираном. Жестоким и беспощадным. Генриетта одно время поговаривала о том, что Питер погубит свой остров, как губит все, что любит, стремясь завладеть этим полностью. Он хотел завладеть островом. Последовали войны с другими существами. В ходе одной из них пираты истребили всех индейцев. В ходе другой — меня изгнали с острова, за предательство. Я приревновала Питера к Венди, за что поплатилась.С появлением Венди мой мир стал рушиться. Я хотела его спасти. Только позже мы с Венди смогли стать не разлей вода. Этот бедный мальчишка из-за своей жестокости убил братьев Венди, а в последствии и потерял ее. Он рассорился со всеми жителями острова из-за желания власти. Он прогнул под себя многих хороших воинов. На нем много вины, за многое его можно было бы и убить, тем не менее и он заслуживает счастья.***
Динь закончила рассказ. В ее глазах стояли слезы, но она мужественно не давала им волю. Ее мягкое, добродушное лицо излучало участие в судьбе Пена. Фея все еще любила этого мальчишку. Стоило только взглянуть на ее одухотворенное лицо во время рассказа, и сразу же все становилось ясно. — Витя знал, что Питер убьет остров рано или поздно, — прошептала старушка, — Говорят, он видел будущее вместе с Генриеттой. Поэтому он и хочет сместить его с престола, уступая место тому лидеру, который будет также чист сердцем, как и Питер был когда-то. Я дослушала рассказ. Хоть король и не вызывал во мне трепетных чувств или же простого уважения, однако теперь я чуточку осознала его суть. Теперь я поняла, за что борюсь. Если Питер действительно мог уничтожить остров своей политикой, то я должна была его защитить. Теперь мой дом был не только на Земле, но и там, в Неверленде. — Динь, — старушка сидела передо мной, сложив руки на колени. Я накрыла одну из ее ладоней своей и стала рассказывать свою историю, — Мы пришли сюда не просто так. Заранее прости, что просим тебя о таком. Бей был послан Питером за мной. Мне срочно нужно обратно, но без твоей помощи нам никак не обойтись. Я должна закончить войну, которую начала Венди, и спасти остров. Может получится и Питера спасти, — эту фразу я сказала скорее из приличия. А может знала, что благодаря ей фея согласиться нам помочь. Вера Павловна оглядела меня добрым печальным взглядом. Она знала, что фраза про Пена была уловкой, но искренне поверила в нее. Сжав в ответ мои пальцы, она кивнула: — Я согласна вам помочь. Что конкретно от меня требуется?***
Было решено поступить следующим образом. Мы вдвоем с феей приезжаем ко мне домой. Бея решено было оставить приглядывать за мотелем. Как только мы прибудем на место, то сразу же заходим в дом, идем в зал и дожидаемся жертвы. Сразу же, как приходит мама, я знакомлю ее с феей. Дальше нам помогает магия. Среди вещей в рабочем кабинете Веры Павловны мы нашли крохотную колбочку с пыльцой, закрытой пробкой. Как оказалось, эта пыльца для гипноза: что ни скажи человеку — он во все поверит. Динь опасалась, что ее личность раскроют, поэтому у нее был этот флакончик. Пока фея будет заговаривать зубы маме, я незаметно подмешаю в ее чай щепотку этой пыльцы. В итоге, мама поверит любой отговорке, которую мы ей скажем. Потом она убедит в этом и Михаила. Никто не догадается, кто соврал. Пока мы ехали обратно ко мне домой, мы с Динь накидали историю, которую будем диктовать маме. По легенде я уезжаю в лагерь для творческих детей, где буду заниматься проектами и работать. Динь — мой куратор, которого прислали от школы для сопровождения. Выезжаем сегодня же. Я хотела сказать праду семье, но раскрывать тайну существования Неверленда нельзя было. Тем более, как правильно подметил Бей, меня сочтут за сумасшедшую. Всю дорогу домой я нервничала. Вера Павловна заметила это. В поддержку она просто обняла меня и сказала: — Это ложь во благо, милая. Я кивнула. Я понимала. Как бы то ни было, ложь во благо не перестает быть ложью. Приехали мы довольно быстро. Динь -Динь расположилась на диване, а я побежала собирать вещи «в лагерь». Пару футболок, теплая кофта для вечерних посиделок у костра, альбомы для рисования, книга на случай скуки, штаны, шорты, банное полотенце, сменная обувь для пляжа… Я быстро скидала все это в чемодан, не складывая. Я встала посреди комнаты и стала думать, что же еще необходимо взять с собой. Тут мой взор упал на кровать. И тут я вспомнила про мой маленький секрет. Мне необходима была еще одна вещь, без которой я не смогла бы закончить наше с Витей дело. Мигом я вытащила коробку с моими дневниками из-под постели. Она уже покрылась слоем пыли, от которой я чихнула пару раз. Времени на чистку крышки не было — мама возвращалась с минуты на минуту — поэтому я просто отбросила ее и пришла в ступор. Ракушки не было. Я вытряхнула все содержимое на пол, разгребла руками — ракушки нет. Я осмотрела коробку — ракушки нет. Тогда я сложила обратно все, что упало на пол, и стала искать вокруг. Но ни под кроватью, ни на полу, ни на столе — ее нигде не было. Тут я услышала зов мамы с первого этажа. Время, отведенное мне на поиски, иссякло. Тем временем в зале царила гнетущая атмосфера неловкости. Мама вернулась с работы. Черные вьющиеся волосы были всклочены, из-за чего она походила на одуванчик. Мама была измотана, под ногами у нее валялась стопка разбросанных бумаг — какие-то документы и чертежи — в ее руках осталась только дорогая сумка, слишком дорогая, чтобы даже случайно бросить ее на пол. Все ее лицо излучало недоумение. Оно и понятно: на нашем диване сидела старушка, тоже имевшая вид загнанной в угол мышки. Как только настал момент истины, Динь растерялась и не смогла выговорить ни слова, а мама просто была в шоке. На помощь поспешила я: — Мама, привет! Познакомься, мой куратор в лагере — Вера Павловна… Феечкина. Динь мигом взглянула на меня и по этому взгляду было понятно, что фамилия ее не устраивает. — Мам, меня тут в лагерь пригласили, — продолжила я, несмотря на фею, — Для одаренных детей. Общайтесь пока, я пойду налью чай. Мама поправила свои черные волосы и тоже представилась. После моей реплики, она немного осмелела и присела напротив неожиданной гостьи. Гостья в свою очередь тоже заговорила. Из кухни я прекрасно их слышала. — Итак, — начала мама, — лагерь для одаренных детей? И все же в ее голосе звучало недоверие. — Да, — подхватила ее Вера Павловна Феечкина, — ваша дочь показала неплохие результаты в первые учебные месяцы, поэтому ее решили отправить в лагерь. Но, прошу понять, наша организация не распространяется о вывозе лучших детей к нам. — Почему же это? — Просто, — фея замялась, она рисковала потерять и так шаткое доверие моей мамы, — тогда к нам все будут стремиться. А мы не хотели бы видеть у нас недостойных детей. В школе знают, что мы проводим выезды тайно, дабы не просвещать родителей о нас. Как видите, мы предпочитаем приходить лично. Раздался звук шуршания обивки дивана. Это мама недоверчиво разлеглась в своем кресле. Она всегда так делала, когда требовала доказательств. Необходимо было срочно выносить чай. — И чем же отличилась Саша? — Ох, она прекрасно занималась, показала лучшие результаты в школе, — это было полнейшее вранье. Все было наоборот. Я насыпала щепотку пыльцы в одну из кружек и положила в нее ложку, чтобы не перепутать с кружкой феи. Тут же я выбежала с подносом в руках, чтобы не слушать эти бредни Динь: — А вот и чай! Мама действительно сидела нахмурившись. От волнения меня стало подташнивать. Я поставила перед ней кружку и стала молить все высшие силы и том, чтобы наш план сработал. — Я сама не поверила, если честно, — я старалась сделать вид столь же невинный и честный, как и у феи, — Вера Павловна просто возникла из ниоткуда… Я не помню, что еще мне пришлось сболтнуть ей. Чашка устремилась в руки жертвы. Был сделан глоток, а вместе с ним и шажок к цели. Тут же взгляд мамы прояснился. Он переместился с феи на меня, потом снова на фею. Она думала. Магия начала действовать! Добродушие промелькнуло в маминых зрачках. Надежда, маленькая и неприметная, разгоралась внутри этих глаз. Она поставила чашку на стол: — Когда, говорите, выезд? Меня перестало тошнить. Огромный узел в животе разошелся, и я стала чувствовать уверенность в нашем плане. Мама с интересом стала меня изучать, словно поверила во все сказанное, потому что я ее убедила. Я тут же улыбнулась. Динь при виде моих расплывающихся губ тоже расслабилась. — Сегодня же, — проговорила фея, прямо глядя на маму. Последовал телефонный звонок Михаилу. Была объяснена вся ситуация. Он долго не хотел соглашаться на мой отъезд, из-за чего узел в моем животе опять затянулся. Однако, мама имела свои способы воздействия на моего упрямого отчима. Ей пришлось применить две стратегии: выгода для меня и выгода для их отношений. Первая заключалась в том, что в данной поездке было множество плюсов с точки зрения моего образования. Я узнаю новое, следственно, хорошо сдам тесты. Другая стратегия давала Михаилу возможность остаться с мамой наедине, пока дети в разъездах. Этот ход всегда было выявить труднее, но я четко слышала мамины интонации, когда та говорила о «тихих и спокойных вечерах за просмотром фильмов». Оно и понятно, влюбленным порой необходимо интимное время, когда они могут друг другом насладиться вдоволь. Спустя тридцать минут мама уже провожала меня и Веру Павловну. Она помогла мне донести чемодан до остановки и долго обнимала меня на прощанье. Когда ее лицо, растроганное моими успехами и гордостью за дочь, исчезла за поворотом, то я тут же тяжело вздохнула. Я-то полностью осознавала, что отстану в это время по учебе, буду рисковать жизнью на войне, а главное — изменю то, что до меня никто бы не осмелился менять. Я соврала маме и Михаилу, чтобы спасти тот, чужой мир. Но чужой только для них. Смогли бы они меня понять? Смогли бы они пожертвовать чем-то в одном мире, чтобы спасти другой? Этого я не могла знать. Вера Павловна заметила мое сомнение и тревогу. Она долго молчала, думая, что я перестану накручивать себя. Она ошибалась. Уже больше половины пути я рассуждала о том, какой мир для меня дороже — Земли или Неверленд. Фея прервала меня коротким, но емким замечанием: — Милая, что сделано, то сделано. Обратно мы не вернемся. Я нерешительно кивнула. — Надеюсь, это решение поведет за собой меньшее количество проблем, — и тут же я усмехнулась, — Это так маловероятно, на самом деле. Фея хотела что-то ответить, но наш разговор прервали. Автобус прибыл на нужную остановку.***
Бей встретил нас радостной улыбкой. Он сразу догадался, что план удался и мы отправляемся на остров. Пока Вера Павловна добывала ключи от подвала, где мы и решили совершить обряд перемещения, я вкратце рассказала парню о событиях, происходящих у меня дома не столь отдаленное время назад. Его насмешила придуманная фамилия Динь, а также он нелестно отозвался о Михаиле: — Слишком упрямый. Как осел. — Его можно понять, — парировала я, хотя имела схожее мнение, — он пытается заботиться обо мне. Бей лишь развел руками. Вера Павловна вскоре вернулась. Ключи от подвала были найдены. Мы могли отправляться в путь. В подвале пахло плесенью и сыростью. Крутая лестница вела вниз, в темноту и вонь, освещаемая лишь одной лампой над дверью. Бей шел впереди и держал меня за руку, чтобы в случае чего не дать мне разбить нос или хотя бы колени. Я в свою очередь помогала Динь-Динь, которой было трудно спускаться с лестницы не столь из-за недостатков самой лестницы, сколько из-за своего лишнего, старческого веса. Следом плелся и мой багаж. Успешно преодолев ступени, наша компания разместилась среди старых вещей, канализационных труб, соединяющих потолок с полом, и старых стен, давно не знающих заботы. Бей вытащил из кармана штанов бобовое зернышко. Оно переливалось синим цветом даже при свете маленькой лампочки над входом в подвал. — Пора, — серьезно произнес Бей и кинул взгляд в сторону феи. Я тоже невольно на нее повернулась. Все лицо Динь излучало тоску. Такое бывает, когда люди, чувствующие приближение беды, смотрят на тебя пронзающим взглядом, полным страдания и отчаяния, но при этом они улыбаются. Также смотрела и Динь. Она ничего не говорила, а лишь наблюдала со стороны. Я поняла, что так нельзя. — Пошли с нами! — я схватила старушку за руку и потянула к себе, — Пойдем! Ты вернешься домой. Выражение тоски на ее лице куда красноречивей описывало то состояние, что она испытывала на протяжении многих веков на Земле. Если я так полюбила Неверленд, пробыв там всего ничего, то фея жила там с рождения. Это был ее дом. Дом, откуда ее так бесцеремонно выгнали. Я рвалась искоренить данную несправедливость. Однако, Динь имела другое мнение на этот счет: — Я не вернусь домой. Мне там больше делать нечего. — Но как, Динь?! — чуть ли не завопила я, — А как же феи? Как же Вечное дерево? Как же мальчишки?.. А как же Питер к конце концов? — Милая, — Динь кротко улыбнулась, в глазах у нее наворачивались слезы, тем не менее она была непреклонна, — Они прекрасно живут без меня которое столетие. А этот мотель на обочине без меня не проживет. Следовательно, я нужнее здесь… Тем более, скажу, как тот, кто был бессмертным: жить, ощущая приближение конца куда интереснее. Сразу хочешь сделать как можно больше, успеть попробовать все. Поэтому я и останусь. Но ты лети. Твоя миссия, твоя цель-там. Давай. Она освободилась из моей хватки и подтолкнула меня к Бею. Тот сразу же прижал меня к себе и бросил боб. Мигом развернулась на полу воронка-телепорт. Последнее, что я успела заметить — это улыбающееся лицо феи за пеленой из моих слез.