Мой Тайный Мир: перерождение Неверленда

      Ужасная вонь подвала, лестница с ее крутыми ступенями и тусклым светом, страшные, обшарпаные стены — все это сменилось прохладным воздухом пещер. Вдали слышался тихий рокот воды. Запах влажной земли ударил мне в нос, когда я приземлилась на колени после телепортации.       Даже в кромешной тьме каменных стен передо мной возникла Динь. Смазанные черты улыбающегося лица, задетого старостью. Две одинокие слезинки упали из моих глаз. Я не могла перестать думать о том, что она осталась на Земле. Ладони судорожно сжались в кулаки, собирая влажную землю. Это было ее решение, с этим ничего не поделаешь. Но почему же я чувствовала себя виноватой? Этого мне не дано было понять.       Вблизи что-то зашуршало. Я тут же собрала себя в руки, прислушалась. По звуку я определила, что это был плащ Бея. Я не могла видеть, что парень делает, но чувствовала легкие колебания воздуха. Вдруг шорох стих. Я поняла, что могу остаться одна. — Бей! Я здесь! — мой голос разорвал тишину пещеры, — Бей, не уходи!       Тихое эхо прошлось вдоль стен, после чего я осталась одна в кромешной тьме. Я затаила дыхание — ни одного шороха вокруг. Бей ушел вперед.       Но не время было для отчаяния. Нужно было продвигаться вперед. Когда-то мне уже приходилось преодолеть этот путь самостоятельно, значит и в этот раз получится. Встав на ноги, я ощутила, как потяжелело от влаги мое пальто. Идти было невыносимо трудно. Ноги вязли в грязи, на плечи давил мрак. Только стены пещер направляли меня.       То ли от пережитых потрясений, то ли от физической усталости у меня разболелась голова. По-началу боль пряталась в глубине моего мозга, но с каждым шагом она расширялась все больше. Когда же она стала невыносимой, я прислонилась боком к стене. Прикрыв рукой глаза так, чтобы не замарать лицо грязной ладонью, я старалась спастись от приступов боли. Однако мне не удалось сохранить это положение надолго.       Внезапно я услышала шаги. Ко мне неспешным шагом кто-то приближался. Послышался треск горящего дерева и я ощутила легкое прикосновение пламени к моему лицу. Пересилив себя я открыла глаза. — Здравствуй, Саша.       Ему было около двадцати или двадцати пяти — тот возраст, в котором я оставила его здесь, когда меня изгнали. Стройный и высокий, он имел задатки аристократа. Факел в его руке и оборванная одежда потерянного выглядели нелепо в сочетании с его белой кожей и тонкими чертами лица. Кудри небрежно падали ему на лоб — единственная деталь, которая придавала образу гармоничности. — Витя! Неужели, это действительно ты?..       Парень мило улыбнулся: — Да, это я. Я пришел поговорить.       Боль, мучившая меня до этого момента, напомнила о себе с новой силой. От внезапного приступа я тут же закрыла глаза и чуть слышно застонала. — Что с тобой? — Витя положил руку на мое плечо. В его тоне прозвучало искреннее беспокойство. — Голова… болит. Думаю, сейчас пройдет.       Боль действительно стала отступать. Когда я смогла вновь взглянуть на Витю, то обнаружила гримасу глубокой задумчивости на его лице. — Похоже, я слишком сильно повлиял на твое сознание, поэтому тебя и мучают боли… — наконец произнес он. — Я не совсем понимаю, о чем ты, — кротко проговорила я. Витя тут же оживился: — Мне пришлось усилить воздействие на твое сознание, чтобы с тобой связаться. Наверное, поэтому нагрузка на твой мозг увеличилась. Поэтому и болит голова. — Ах, вот оно что, — протянула я, — и как же с этим справиться? — Прости, но тебе придется потерпеть, — честно признал Витя и окинул меня участливым взгядом, — мне многого стоило поговорить с тобой. Но я не долго буду тебя мучить.        Мы стали продвигаться к выходу. По освещенной тропе идти стало легче, поэтому мы старались придерживаться быстрого темпа. Однако, головная боль доставляла мне дискомфорт.       Я старалась сосредоточиться на диалоге с Витей.       Весь его облик изменился. Парень шел чуть впереди и часто оглядывался, будто стараясь убедиться, что нас никто не преследует. Нахмуренные брови отбрасывали темные тени ему на глаза так, что из светлых они превратились в темные. В них мелькал мрак. — Этот план не был возможен без тебя, — голос с хрипотцой не отражался от стен пещеры, потому что Витя старался говорить как можно тише. Тем не менее я слышала его прекрасно, — Питер сильный соперник. Я не мог вести с ним войну на равных. — А это правда, — неожиданно вспомнила я, — что ты видел будущее? Про Питера и остров.       Витя нахмурился еще сильнее, чем раньше. — Да, видел.       Все мое тело содрогнулось. Эти слова заставили меня ужаснуться. Между тем, Витя продолжал: — Могу с уверенностью сказать, что это зрелище не из приятных. Кровь, пролитая нашими войнами за остров, его и погубит. Жестокость переходит все границы. А все из-за него…       С этим я не могла не согласиться.       Я вспомнила, с какой ненавистью потерянные отзывались о пиратах. Сколько ярости было в их детских глазах. Как жестоко мальчишки относились к предательству. Стоит вспомнить их отношение к Динь, как становится не по себе. А самое страшное, что их мысли подкрепляются действиями: в моей памяти возникла картина, как один из потерянных отрывает крылья фее, как меня унижали на занятиях, как потерянные дрались на мечах… Да, Питер уничтожал остров.       Витя переждал паузу. По всей видимости, он тоже предался воспоминаниям. Потом он вновь обрел решительный вид. — Ради победы я предал друга. Я предал Феликса. Но по-другому победить Питера никак не получится.        Головная боль опять стала нарастать. — Ты, — Витя кинул мимолетный взгляд в мою сторону, — средство. Оружие, с помощью которого все вернется на свои места. Сейчас твоя основная задача состоит в том, чтобы переубедить Феликса. Покажи, каким черствым является его король.       Боль все усиливалась. Я словно чувствовала напряжение, с которым говорил Витя. Однако, меня радовало, что впереди маячила полоска солнечного света. — У меня не получилось его переубедить в свое время, но ты сможешь.       Теперь я еще раз осознала зачем мне необходимо было вернуть Феликсу чувства. Так он смог бы мыслить самостоятельно. — Как? — на секунду я вспомнила яростный взгляд в нашу последнюю встречу. Два зеленых глаза, где была только злоба, — Я не смогла вернуть ему чувства, а значит, он не станет меня слушать. Тем более, что я потеряла ракушку… — Не отчаивайся, — перебил меня Витя, — ты поймешь, что нужно делать. Я же видел будущее.       Я кивнула и мое существо наполнилось решимости. Однако, только я захотела сделать шаг, как почувствовала, что больше не могу контролировать головную боль. У меня потемнело в глазах и я упала на влажный пол пещеры.

***

      Я чувствовала ласковые поцелуи на макушке. Меня держала влажная земля острова и чьи-то нежные руки. Вокруг витали брызги, а издали доносился грохот водопада. Но вот рокот воды становится громче. Я снова обрела чувства.       Голова больше не болела, однако остался неприятный осадок в виде легкого головокружения. Машинально я постаралась сесть, но не сумела: руки, что держали меня, обвились вокруг моей талии сильнее. — Тише. Полежи еще.       Голос Бея звучал удивительно громко и даже рокот воды его не заглушал. Он еще раз опустил свои губы мне на волосы. Я подчинилась его приказу и осталась лежать в его объятьях.       И снова я оказалась на острове. Вверху на меня смотрело солнце. Оно грело мое лицо. Помню, мне подумалось, что это странно. Полчаса назад я пряталась от дождя под крышей мотеля, куталась в шарф, а сейчас нежусь под теплыми лучами. Но это был Неверленд — мир, который не поддается логике, мир одного мальчишки. Вокруг расцветали деревья, трава была покрыта мелкой росой. Вечное лето, вечная зелень… — Все, пора, — спустя несколько минут я вспомнила о нашей миссии. Питер ждал меня. Мне необходимо было как можно быстрее разобраться со всем. Я встала. — Хорошо, но сначала тебе надо провести водные процедуры, -послышалось сзади. Я развернулась на Бея лицом. Он с хитрой ухмылкой разглядывал меня.        Пальто было безбожно испорчено. Рукава и подол были полностью покрыты грязью. Мои ладони также приобрели коричневато-черный оттенок. На шарфе висел комок земли. И все это было пропитано влагой, от чего становилось еще противнее.       Нам пришлось задержаться. Я стояла по колено в теплой воде залива и отмывала пальто от грязи. Бей помогал мне — он стирал шарф. Минуту мы молчали, увлеченные процессом. После Бей задумчиво начал: — Саш, только ты не сильно удивляйся, когда мы придем в деревню. — Что ты имеешь в виду? — я подняла на него взгляд. Парень стоял ко мне спиной и я не могла угадать, какие эмоции отобразились на его лице. Тем не менее, я чувствовала, что он говорил серьезно. Невольно, я забеспокоилась. — Просто, многое изменилось. Будь готова ко всему, — по всей видимости, парень ощутил мою тревогу, поэтому тут же повернулся на меня со своей восхитительной улыбкой. — Как скажешь, — я тоже ответила улыбкой, но спустя секунду пожалела. На его лице мелькнула тень грусти. Он снова отвернулся.

***

       За время пути до деревни мое пальто и шарф полностью высохли. На ярком солнце ткань мгновенно избавилась от влаги. Однако за одной бедой пришла другая: мне стало до ужаса жарко. Вскоре я разделась, пальто нес Бей.        По мере приближения к деревне в небе появлялись облачка. Они текли размеренно, плавно. Я совсем не помнила, каким было небо раньше, но в то же время, я была уверена, что никогда не шел дождь. Сейчас же, чем ближе мы подходили к деревне, тем темнее становились облака. Они перетекали в тучи, которые закрывали палящее солнце, и мне в конце концов пришлось надеть пальто снова.       Бей заметил мою тревогу: — Вижу, ты в недоумении. Говорил же, не сильно удивляйся. — Откуда они? — я смотрела наверх, на плотный слой туч.       Бей лишь немного нахмурился и пожал плечами: — Питер сердится.        Больше я не стала его допрашивать. Мы подошли к первым домикам.       В тени грозовых облаков деревня мальчишек казалась совсем ветхой. Трон покосился, лавочки блестели от влаги, стол также им соответствовал. Больше не играли младшие под кронами. Вся деревня пришла в запустение на столько, что наш приход никто не заметил, никто нас не встретил. Лишь в домиках на деревьях кое-где горел свет. — Нам туда, — Бей подозвал меня к себе и указал в сторону небольшого тента зеленого цвета. Он находился в центре деревни. Мы неспеша подошли к небольшой щели, заменяющей вход. Изнутри доносились мальчишечьи голоса. Среди них я узнала голос Питера.       Бей в нерешительности остановился перед входом. Он преградил мне путь рукой. — Саш… Если что, ты в праве отказаться и улететь… — Нет, — я перебила парня, — я пришла защитить Неверленд. Теперь уже поздно отступать.        Я мягко оттолкнула его и распахнула тент перед собой.        Внутри он оказался куда больше, чем изначально казалось. Огромный круглый стол занимал половину пространства. Он был завален фигурками человечков, листками, самодельными карандашами и прочим хламом. Однако, мне удалось разглядеть карту, которая лежала посередине. Над столом склонили головы четверо юношей. Они все как один повернули лица, когда я шагнула под тент. Во главе стола, конечно же, стоял Питер. Он оперся руками о столешницу и лишь поднял надменный злобный взгляд, когда я зашла. Видимо, ему понадобилось несколько секунд, чтобы меня узнать. После парень тут же просиял, при этом ярости ни в его позе, ни в его взгляде не убавилось. Он лишь улыбнулся, оголяя все зубы. Рядом с ним стоял Педро. Парень выпрямился и по-офицерски качнул головой, приветствуя меня. В юноше, сидящем на стуле, я узнала Николо. Он добродушно подмигнул мне одним глазом. Казалось, он постарел еще больше.        А последний, кто находился под тентом, был Феликс.       Что-то изменилось в его лице, но пока я не совсем понимала что. Зеленые глаза сверкнули, как только я вошла, мышцы напряглись. Феликс встал. Кивнул. Такой же, как и прежде, однако не совсем. Самое странное, что на его лице промелькнуло нечто на подобии удивления. Может, я привыкла, что вокруг всегда эмоциональные люди, что все можно прочитать по жестам и по мимике, поэтому старалась и в его действиях разпознать намек на чувства. Однако я помнила, что его нутро находились в маленькой ракушке, которую я умудрилась потерять.        Я удивилась тому, как сильно в моей груди сжалось сердце после этой мысли. Даже после нескольких месяцев обещаний, что я больше не буду вообще что-либо испытывать к этому бесчувственному парню, на миг мне стало жалко его. Глупо, ужасно глупо.        Я старалась вести себя гордо. Несмотря на то, что было раньше. Я кротко поклонилась и прошла к столу. Бей шел за мной. — Александра! Здравствуй! Наконец мы дождались тебя! — Питер развел руки в стороны, якобы приглашая меня в свои дружеские объятья. Я лишь бросила в его сторону надменный взгляд. — Рад тебя снова видеть с нами, — Кол, все еще улыбавшийся, пожал мою руку. Я ответила на рукопожатие с некоторой растерянностью, однако с радостью. Боковым зрением я заметила, как пристально на происходящее смотрел Феликс. Странно, но я все еще не могла поднять взгляд на него. Как бы я ни сопротивлялась, меня захватило смущение. — Не думал, что ты прилетишь, — раздался бархатный голос.       После этих слов Феликс сел. Между мной и ним промелькнуло нечто, на подобии неловкости. Как бы то ни было, он не мог чувствовать того же самое. Я всеми силами старалась вновь привыкнуть к его бесчувственности. А раз он ничего не чувствует, какой смысл и мне так убиваться. — Я тоже не думала об этом.        Наши взгляды встретились. Зеленые глаза в упор смотрели на меня. Сколько же мне понадобилось выдержки и силы для такого простого жеста! Но уже спустя две секунды я отвернулась к Питеру. — Итак, зачем я нужна тебе?       Питер всё это время с интересом за мной наблюдал. Он ухмыльнулся и произнес: — Ты же прекрасно знаешь. Бею был дан приказ объяснить тебе всё. — Я хочу услышать это от тебя, — его самодовольство выводило из себя, из-за чего я говорила с ним сквозь зубы.       Питер округлил глаза от удивления, еще раз усмехнулся, а затем кивнул Педро. Последний в свою очередь еще больше выпрямился и достал сверток, запечатанный в бутылку. Я заметила перламутровую печать, разорванную надвое. Похоже, что письмо уже было прочитано. Педро торжественно вынул лист пергамента, развернул его и стал зачитывать: — Питеру Пэну Первому от ее Величества Материи, королевы русалок и всего подводного мира, наделенной данным титулом после победы Питера и его армии в Великой Битве с Русалками.        Я торжественно отказываюсь принять Ваше предложение о мире, постольку поскольку не могу забыть тот ущерб, что Вы нанесли моим подданным, а главное всем Неверленду. Я Вас, Питер Пэн Первый, уверяю — Вам не выйграть. Наступило время, когда Ваша власть падет, а бунт начнется здесь. Море будет бушевать и против Вас, и против подлых пиратов, заполонивших темный лес. Единственная, кому я верю — это милая девочка Саша, что была одна против Вас, король. Именно за нее мы будем воевать. За нее и ее любовь к острову.        Не пишите мне больше и не упрашивайте. Мое мнение неизменно. — И подпись, — Педро развернул пергамент до конца и аккуратно положил на стол так, чтобы я увидела незнакомые буквы и перламутровую печать.       Казалось, даже воздух замер, вслушиваясь в строки письма от Материи. Я обвела глазами присутствовавших. Все, как один, насупились, задумались, стали темнее тучи. Один Питер разглядывал меня с интересом. Хотя и по нему было заметно, что данное известие заставило его врасплох.       Я не хотела соглашаться сразу же и выжидающе уставилась на короля в ответ. Между нами происходила бессловесная перепалка: кто кого переглядит. — Я же тебя выйграю, — ухмыльнулся Пен.       Подумав секунду, я с такой же наглой усмешкой сказала: — В данной ситуации выигрываю я.        Когда тебе приходится взывать к помощи врага, это значит лишь то, что твое положение бедственно. Питер меня понял. Я увидела это, когда в его глазах промелькнул огонек ярости. Он со вздохом сел: — Я могу в любой момент выгнать тебя с острова. Учти это. — Тогда Ты потеряешь доверие мальчишек! — Бей не выдержал. Он подошел ближе и с великой ненавистью оглядел Питера. Тот лишь посмеялся. — Милый, милый Бей. Предателям очень сложно вернуть доверие окружающих. А она таковой и является. Я все еще король и пока что авторитет у меня, — Питер надменно оглядел Бея, — А теперь засунь свои чувства к ней куда подальше и взгляни правде в глаза. А еще оставь нас, тебе тут не место. Это приказ.       Парень сжал кулаки и вышел из палатки, не в силах терпеть издевательства. Я печально проводила его взглядом. — Он прав, — когда Бей вышел, в диалог вмешался Николо, — Много людей уже перестали Вам доверять, им будет удобна любая альтернатива. — Заткнись, — король в бешенстве перебил потерянного.       Николо лишь вздохнул. Неожиданно для всех встал Феликс. Он даже не посмотрел в сторону присутствующих и вышел из-под тента. И снова лишь я посмотрела ему в след. — Саша, ты сможешь нам помочь? Остров в тебе нуждается, — ко мне обратился Николо. Он смотрел не с надеждой, а настойчиво, так, словно знал, что я не смогу отказать. — Прошу Вас. Помогите выйграть пиратов, — Педро прижал руки к бедрам и почтенно поклонился. Я немного опешила от такого жеста, однако тут же выпалила: — Иначе я бы не вернулась.       Эти потерянные дали мне понять, что не только Питеру важен союз мальчишек и русалок. Еще Бей на Земле говорил, что для спасения острова, нашего острова, необходимо договориться с морскими жителями. И как бы мне не было сейчас неприятно и противно говорить с Питером, я понимала, что в этот раз мне придется сделать то, что он просит.       Тут же я развернулась всем телом к Питеру, выпрямила плечи. Наверное, моя поза обрела воинственный вид, потому что краем глаза я видела, как улыбнулся Николо, а Педро с уважением склонил голову. Я положила руку на стол. — Я схожу и поговорю с Материей. Гарантий того, что она вас поддержит, дать не могу. Однако, я попытаюсь ее уговорить, при одном условии.       Король с азартом поднял на меня один глаз: — Говори. — Я хочу участвовать во всех боевых действиях и принимать участие в решении стратегических вопросов.       Повисла пауза. Мальчишки были удивлены. — Договорились.        Король встал и протянул мне руку через стол для рукопожатия. Я помедлила, но жест приняла. Как только наши пальцы соприкоснулись, Питер рывком притянул меня к себе. На расстоянии нескольких сантиметров от моего лица, он прошептал: — За Венди не прощу. Пока что перемирие.       И тут же отпустил. — Завтра за тобой придет Николо. Выступаем рано утром. Свободна.        Я попрощалась с потерянными и вышла из палатки.

***

      Пришлось потратить немного времени, чтобы найти Бея. Он сидел за столом для общих трапез. Несмотря на то, что я парня нашла, подойти сразу же к нему не удалось. А причиной тому стал Феликс. Он сидел рядом и о чем-то говорил с Беем, при чем последнему это явно не нравилось. Бедный потерянный сжимал кулаки до побеления костяшек, пока приближенный короля разговаривал. Я не стала прятаться, но сбавила шаг. Феликс тут же заметил шевеление и обернулся на меня. За ним последовал и Бей. К сожалению, подслушать их разговор не получилось.        Они оба разом встали, будто их уличили в преступлении. Или будто ребенка поймали во время того, как он шалил. После минутного замешательства Бей вышел из-за скамьи и направился в мою сторону. Феликс отвернулся и сел обратно. Мне показалось, что он был расстроен. Только я стала разглядывать лицо Феликса, Бей подошел ко мне и закрыл обзор плечами. — Пойдем домой. Тебя все ждут, — потерянный улыбнулся, как умеет только он. Но в его движениях и голосе чувствовалась нотка лукавства. Будто он от меня что-то скрывал.

***

— Саша! Мама! Ты вернулась!       Как только я поднялась в наш старый домик, на меня накинулась орава мальчишек. Первым подбежал Генри, а вслед за ним и Грем. Они кричали громче всех. Третьим подошел Майкл и обнял меня за колено. Он пищал от радости, а на глазках у него выступили слезы. Вскоре писк перерос в рыдания, и Бею пришлось взять мальчика на руки и успокоить. Матеуш не верил сначала, что это так самая Саша, которую некогда выгнали за предательство. Он лишь подошел и пожал руку. Я не стала заключать его в свои объятья. Мальчишка мне не доверял больше так, как раньше, это было видно невооруженным глазом. — Вот я ее и привел, — Бей радостно окинул взглядом счастливую толпу.       Близнецы наперебой стали рассказывать о своих первых боях в жизни. У Генри на лбу красовался шрам от схватки с пиратом. Я пошутила, что теперь их с Гремом легче отличать, однако этот шрам вызывал у меня отвращение. Я не решалась представить, что этот мальчишка сражался наравне с Беем, Николо, Педро, Фином, Митей и всей остальной более взрослой частью острова. Сердце сжималось от одного вида кривой полосы, рассекающий бровь Генри пополам. Грему же досталось меньше. Он показал пару царапин и небольшой синяк, который заработал на тренировке.       Майкл сидел у меня на руках и играл с чучелом летучей мыши. Ему сделал игрушку Матеуш, когда я улетела.       Лишь Матеуш не рассказал ничего. Он сидел, насупившись, а вскоре и вовсе ушел из дома, не сказав ни слова. Я дослушала очередной рассказ Генри и осторожно спросила: — Что с ним? Я совершенно его не узнаю.       Бей опять погрустнел. Близнецы стали объяснять. — Матеуш теперь с шайкой Антона, — поморщился Генри. — Они новенькие, поэтому преданны Питеру во всех аспектах, — подхватил Грем. — Их трое. Антон — главный, его правая рука Август и третий — Растус, — выговорив это Генри сделал движение рукой, будто бы ударяет кого-то из этой шайки. — Матеуш сдружился с ними, потому что они жили в одном месте. Жаль, что в разное время, — Бей тоже вставил свое слово.       Я аккуратно убрала прядь белых волос с лобика Майкла. Я ничего не стала говорить. Теперь придется мириться с новым порядком жизни потерянных и слова возмущения тут излишни. Честно признать, на тот момент у меня и не было негодования. Даже несмотря на необратимые изменения, мои разум и тело возвысились от счастья. Я снова была тут, я снова была дома.