Разница между нами

«Ещё не открыв глаз, Шерлок ощутил, что Джон смотрит на него. А потом, поняв, что муж проснулся, Ватсон принялся его целовать. Холмс с улыбкой обхватил супруга всеми конечностями и прижал к себе. За прошедшие дни медового месяца, что они проводили вдали от всех, наслаждаясь тишиной, покоем и друг другом, новоиспечённые супруги выяснили опытным путём, что Шерлок обожает поцелуи и ласки языком. — Ты сладкий, — шептал детектив в те минуты, когда Джон выпускал его губы из плена своих, на что доктор счастливо улыбался и проводил языком по шее или щеке своего сокровища, затем закрепляя это, касаясь губами, как бы ставя печать на свою подпись. На теле Холмса не осталось ни единого дюйма, где бы Джон не отметился таким образом. Стоны, вскрики, слова благодарности и восхищения, что шептал девственный до него муж, были лучшей наградой за старания для Ватсона. Джону больше импонировали прикосновения. Когда Шерлок принимался ласкать его своими восхитительными, тонкими, но сильными, музыкальными пальцами, доктор просто улетал. Он обожал руки Холмса. Он их боготворил. Кончив и отдышавшись, Ватсон любил перебирать губами и чуть жалить языком тонкие запястья, загрубевшие от опытов ладони, и, конечно, сами пальцы, целуя, вылизывая, забирая в рот, и с наслаждением посасывая, что было безумно приятно обоим. Когда нужно было решить, кто из них будет снизу, они попробовали оба варианта и определили, что могут считаться универсалами, но Джону больше понравилась роль пассива, хотя изначально бывший военный посчитал её для себя чуть ли не унизительной. Шерлоку он, конечно, ничего такого не сказал, но гений дедукции наверняка всё понял. Впервые увидев член Шерлока, Джон только охнул, решил, что это самое красивое, что он только видел в жизни, и, не успев осознать, как это вышло, уже с удовольствием отсасывал ему, а потом извивался и кричал на постели, до боли впиваясь пальцами в плечи партнёра и, сквозь собственную боль, горел в любви, экстазе и наслаждении. Проживший всю жизнь в добровольном целибате, Шерлок оказался неистов, ненасытен и неутомим. И хотя они использовали почти полтюбика смазки, два следующих дня Джон провёл лежа на диване и даже в туалет Шерлок носил его на руках. Попытка поменяться ролями вышла менее фееричной, что признали оба, но договорились повторять этот опыт время от времени, ведь всё приходит с практикой. Но распределение ролей состоялось к обоюдному удовольствию, а Джон пришел к мысли, что отдаваться Шерлоку, любимому человеку, не стыдно, а единственно правильно и что тот никогда не расценит это как слабость и не будет смотреть на Джона сверху вниз. Ни в плане постели, ни роста, ни интеллекта. Потому что любит его до самозабвенья. И доказательство этого Ватсон получал прямо сейчас, когда после порции поцелуев, как горячих, так и ласковых, Холмс осторожно перевернул мужа на спину и скользнул рукой по его животу, вниз, чуть погладив, пока второй доставал смазку. А когда в комнате запахло ландышами, Джон ощутил, как одна ладонь обхватила и погладила член, затем яички, в то время как пальцы другой кружили по анусу, разминая дырочку. Не в силах больше ждать, доктор сам насадился, умоляя не медлить, и получил от партнёра именно то, что хотел. Уставшие и расслабленные, они ещё некоторое время лежали в постели, обмениваясь поцелуями, словами благодарности и любви, но вот Холмс объявил, что пора вставать и счастье на лице Ватсона сменилось тревогой. — Одного я тебя никуда не отпущу, помнишь? — твёрдым армейским голосом объявил Джон. — Боги там, демоны или демиурги — не важно. Только перешагнув через моё бездыханное тело, они получат тебя. А это будет непросто, Шерлок. Детектив успокаивающе провёл ладонью тому по волосам. — Всё хорошо. — Да. И я не допущу, чтобы стало плохо. — Не станет. Я уверен. — Дедукция? — Джон сел, как и Шерлок, заключая его в объятия. — Вроде провалов в памяти у меня не было, — значит, высшие силы не выходили с тобой на контакт. — Не дедукция, — Холмс поцеловал Ватсона в висок, — скорее внутреннее ощущение. Тот, другой Джон, решил сохранить наше счастье. Но меня беспокоит, какой ценой…» Джон улыбнулся, перечитав текст. Он вылился на бумагу сам, почти без его участия. Хотя его руки отвыкли от ручки и бумаги, но почерк ещё был вполне приличный. Здесь, в отделении интенсивной терапии, где он очнулся после отравления обезболивающими, любые электронные гаджеты были запрещены, но письменные принадлежности ему предоставили. И хотя Джон ещё с трудом сидел, а врачи объяснили, что жив он остался едва ли не чудом, Ватсон чувствовал себя до неприличия счастливым. Позвонок болел вполне терпимо, своим героям он отстоял их будущее, и если ценой этого станет инвалидное кресло… «Не станет, — уверенным тоном возразил Шерлок. — Откуда у тебя такая уверенность? — спросил писатель, с бесконечным обожанием глядя на своего персонажа. Что-то подсказывало обоим, что вот так, глаза в глаза, они видятся в последний раз. — Это не у меня, а у тебя, — Холмс улыбнулся. — Думаю, теперь ты не будешь больше одинок. И люди, которым ты дарил и будешь дарить счастье своими историями, найдут способ помочь. Главное, не стыдись просить помощи, когда в ней нуждаешься. — Мы с тобой не умеем этого, — вздохнул Ватсон. — Нет. Но у меня это умеет мой Джон. А у тебя… — Шерлок не договорил, да это было и не нужно. Они хорошо поняли друг друга. — Удачи, — писатель протянул руку, персонаж повторил жест. — Тебе тоже. И прощай. — Опять? — Ватсон поморгал, — что там у высших сил, какое настроение? — Полное надежд, как и у нас, — детектив обнял блоггера, поглаживая его по спине, уже зная, что это хорошо помогает снять напряжение». Джон поднял глаза от своих записей. К нему в палату вошёл посетитель. Тот, кто нашёл его уже почти бездыханным. Кто выбил дверь и успел доставить его в клинику. Кто написал ему под ником «Ядовитый». Высокий, худощавый, темноволосый. Джон смотрел и не верил. Он придумал этого человека, этот образ, а он ожил и пришёл к нему в реальности. — Как самочувствие? — спросил Ватсона его спаситель, длиннющей ногой цепляя стул за железную ножку и подтягивая его к себе. — Благодаря вам — прекрасно. Спасибо. Посетитель хмыкнул. — Напугали же вы общественность своим прощанием. Почитаете потом, какая полемика там развернулась. Вы уж простите, но я там кинул клич вас не спрашивая, и мы набрали необходимую сумму. Так что, как чуть окрепнете — вперёд на операцию. Джон не стал возражать. Он просто во все глаза смотрел на свою ожившую мечту. «Ядовитый» чуть взлохматил кудрявые вихры, явно волнуясь и смущаясь под этим взглядом. — Я вообще не читаю подобное, — объяснил спаситель, усаживаясь на стул задом наперёд и оплетая ногами тонкие металлические ножки, а руками вцепившись в спинку, как в гриву ретивого скакуна. — Коллеги всё подкалывали, что прямо с меня ваш герой списан, хотя я служу в полиции, а не частный детектив. — Ясно, — сказал Джон. — Потому и сумели так оперативно меня отыскать, всё устроить и про мои диагнозы выяснить. Простите, что улыбаюсь как дурак… просто… я как будто вижу свою сказку наяву… я так хотел… так мечтал… — Ну вот, а теперь вы плачете, — «Ядовитый» протянул руку и накрыл своей ладонь Джона. Это было всего лишь утешающее прикосновение, странно-интимное для едва знакомых людей, но оба ощутили, что разрывать его им не хочется. Спаситель улыбнулся и чуть расслабился, видя ответную улыбку. Он повозился, устраиваясь поудобнее, явно собираясь сидеть так долго. Джон облегчённо вздохнул, глядя в сияющие бирюзовые глаза. — Вы даже с именем угадали, — доложил «Ядовитый», — но в остальном… между мной и вашим героем приличная разница. — Надеюсь… ты позволишь мне узнать, в чём именно? — замирая от волнения спросил Джон, незаметно для себя переходя на «ты». — Почему бы нет? Руку «Ядовитый» так и не убрал.