***
К чему Поттер действительно оказался не готов после того, как все представление о деле перевернулось с ног на голову, так это к своим чувствам, внезапно свалившимся на него позже вечером. Успокоившись и вернувшись в дом, они еще немного поговорили с лордом Ноттом об убийствах, выслушали пару советов, и решили принять приглашение остаться на ужин. Магнус Нотт вызывал уважение, и какую-то неожиданную симпатию, не смотря на его репутацию и связанное с Волдемортом прошлое. Он был умен. Не так, как Люциус — изворотлив, скользок и предприимчив, продавший бы любому ведро снега зимой посреди заснеженного поля. Но он определенно понимал, что происходит, выхватывая саму суть вещей и людей, отсеивая ненужную шелуху и даже не обращая на нее внимания. Он был ужасающе силен, и его сила, в отличие от самого Поттера, была ему родной. И разница бросалась в глаза даже в мелочах, поднимая в глубине души восхищение и зависть. Когда-нибудь и он научится справляться так со своей магией. Возможно. К семи вечера прибыл Теодор. Его Гарри плохо помнил по школе, не особо уделявший внимание другим слизеринцам кроме троицы Малфоя и его телохранителей. Сейчас же выдалась возможность его разглядеть и, наконец, познакомиться. Высокий, жилистый как его отец, он тоже был словно создан из огня. Острые черты лица, серые глаза, высокие скулы, рваная челка. Хриплый голос и шершавые ладони. — Здарова, Поттер, — крепкое рукопожатие и кривая ухмылка. Еще один человек, сроднившийся со своей магией настолько, насколько возможно. Гребанные чистокровные. Потом Тео поздоровался с отцом, и полез обниматься к Малфою. Малфой полез обниматься в ответ, и выглядел отвратительно счастливым. Внутри тихо зарычал дракон, недовольный, что его человека трогает кто-то другой. Поттер тоже был почему-то недоволен. Не то, чтобы он сам хотел обниматься с Малфоем, но это не значило, что Малфоя может трогать кто-то еще. Так. Поттер, что происходит? В течение всего вечера, наблюдая за тем, как открыто улыбается Малфой на шутки Нотта, как они вспоминают былые школьные времена, какие-то свои слизеринские приколы, как Тео как бы между прочим касается малфоевской руки в ходе разговора, он медленно осознавал, что происходит что-то, чего происходить не должно. Он. Блядь. Ревнует. После того как в руках вспыхнула салфетка после очередного чужого "между прочим" прикосновения к малфоевской руке, Гарри извинился и вышел из-за стола. Умывшись ледяной водой в туалетной комнате, он оперся спиной о бортик раковины и выдохнул. Какого хрена происходит? Ему страшно, что его новоиспеченную дружбу с Малфоем отберет кто-то еще? Что просто Малфоя отберет кто-то еще? А он не в силах тягаться с их совместным прошлым, с обаянием младшего Нотта и того факта, что они оба одного поля ягоды, в отличие от самого Поттера? Магия внутри металась словно зверь по клетке, недовольная происходящим. И что теперь, он так будет реагировать на всех друзей Малфоя? Да так же свихнуться не долго. А когда Хорек решит жениться? Последняя мысль вызвала такое резкое отторжение внутри и приступ собственничества, что Поттер застонал. Вот же блядь! Вот знал же, что не нужно было накачивать его своей магией. Поди объясни теперь ей, что Малфой не их собственность, и может делать все, что ему, нахуй, вздумается. А вздуматься ему может все, что угодно. Мда, Поттер. Просто класс. На вопросительный взгляд Малфоя, вернувшись в столовую, он только пожал плечами. Если бы он сам знал, что происходит. Аппарируя в Лондон пару часов спустя и прижимая к себе чужое костлявое тело, Гарри ощущал, как в душе скребутся кошки. Добром это точно не кончится.***
Прием в Министерстве Магии был назначен на восемь. В шесть вечера Гарри Джеймс Поттер, зажав в углу губ дымящуюся сигарету, и щуря правый глаз, все еще разгребал бесконечный ворох бумаг, поклявшись к концу следующей недели не только найти, а уже нанять себе гребанного помощника. Если бы десять лет назад ему сказали, сколько бумажной работы ему придется делать каждый чертов день, он бы подумал гораздо дольше над должностью Главного Аврора. И вряд ли бы согласился ее занять. В самом деле, в мире было столько занимательных профессий, абсолютно не связанных с бюрократией. В обоих мирах. Кинув очередной заполненный формуляр в стопку готовых документов, он потянулся в своем многострадальном кресле, захрустев всем телом. Нужно было бы почаще наведыватся в зал, пока его мыщцы совсем не задеревенели с этой проклятой бумажной волокитой. Как справлялась с бОльшей частью бумажек Миранда, было для него загадкой. Впрочем, существовали же люди, кому это нравилось... Наверное. Больные ублюдки. Отхлебнув из чашки остывший горький кофе, Гарри потер уставшие глаза. Еще нужно было привести себя в порядок, достать из шкафа чертову парадную мантию, морально подготовиться к бесконечной суете приемов, веренице людей, от него чего—то всегда хотящих, Рите, которая наверняка не упустит шанса покрасоваться среди толпы богатых и влиятельных гостей и насобирать свежих сплетен на новую статью. От одной мысли об этом заныли виски. Малфой был единственной составляющей этого ужасного уравнения, которая теперь его, напротив, успокаивала. У него снова, спустя десять лет, появился напарник. И на этот раз Поттер намерен был его уберечь, чего бы ему это ни стоило.***
Приемы в Министерстве всегда казались пиром среди чумы. Во все времена, что бы ни происходило на улицах, там блестели дорогие бокалы, искрились хрусталем парящие под потолком люстры, играл живой оркестр, среди толпы сновали ловкие официанты с подносами закусок. Обсуждались сделки, деловые соглашения и велись политические игры. И каждый раз Гарри Джеймса Поттера от этих приемов подташнивало. Что после войны, что сейчас. И прав был Малфой, когда говорил о нем "Гриффиндорец это диагноз", потому что эти бесконечные игры, интриги, разговоры ни о чем, но как бы обо всем, где крылось двойное и тройное дно, холодные искусственные улыбки, тонкие кружева лжи и притворства были абсолютно не его епархией. Ему было не место здесь. Но проклятая должность обязывала. Вот уж кто чувствовал на таких приемах себя, как рыба в воде, так это Люциус Малфой. Выглядевший всегда с иголочки, с идеально уложенными волосами, источающий аристократическое достоинство, запах баснословных денег и легкое чувство опасности, он был воистину прекрасен. Словно королевская кобра в естественной среде обитания. Гарри, наблюдавший за старшим Малфоем из своего угла, ненадолго залюбовался, поймав себя на остром чувстве зависти. Никогда в жизни ему не стать даже отдаленно похожим, какие бы усилия он к этому не приложил. Аристократами рождаются, а не становятся. Люциус же был в этой лиге всю свою жизнь, и останется там даже после смерти. Если и существовала загробная жизнь, Гарри был уверен, Люциус и там заведет полезные связи и заработает денег. — Любуешься отцом? — подошедший Малфой младший отсалютовал ему бокалом с игристым, ухмыльнувшись краем рта. Он тоже выглядел с иголочки, мантия без пылинки, прическа волосок к волоску. Растрепанные в шесть утра на очередном вызове малфоевские волосы ему нравились больше. —Любуюсь, —кивнул Поттер, закидывая в рот тарталетку с красной рыбой и медленно ее жуя. —Каково это —всю жизнь жить рядом с таким человеком? У меня бы точно развился компекс неполноценности. Хорек весело фыркнул. — 29 лет, полет нормальный, Поттер. Он же не все время такой. Но впечатляет, я согласен. Отец умеет приковывать к себе внимание всех, кто попадется ему под руку, и даже тех, кто просто шел мимо. Спорить с этим было трудно. Хорек, даже будучи таким же лощеным большую часть времени, все же отличался от отца достаточно сильно, хоть и старался на первых курсах его копировать от и до, как это делают маленькие дети. Поттер бы, наверное, тоже старался бы, будь у него отец. Но отца не было, Сириус сидел в Азкабане до его третьего курса, и потом они не так часто общались, как хотелось бы. Вот и вырос, как сорняк, без примера и образа перед глазами. Хорошо это или плохо, было не понятно. Он вздохнул. Парадная мантия неприятно сковывала движения, хотелось заменить ее рабочей формой, где каждый сантиметр ткани работал на тебя, будучи зачарованным вручную отделом снабжения. Чтобы в случае внезапной угрозы моментально отреагировать. Туфли, начищенные до блеска, тоже вызывали раздражение. Узкий носок, открытая голень, неудобная тонкая пошва. Военные ботинки были куда удобнее. И безопаснее. Похоже, это не вытравится никогда. Даже если он внезапно примет решение уволиться и открыть какой—нибудь ресторанчик в мире магглов, уезжая на рыбалку по выходным. Аврор — это диагноз, как и гриффиндорец. Поттер вздохнул еще раз. Среди разношерстной во всем блеске толпы он постепенно разглядел помахавшего ему Рона, Гермиону, Луну с мужем, Дина, пару ребят из отдела аналитики и Кингсли. Все были при полном пораде, в выходных мантиях, девушки в платьях, с уложенными волосами, на каблуках. На шеях и руках в приглушенном свете блестели дорогие украшения. Самому ему едва хватило сил после бессоной ночи накинуть косметические чары на лицо, чтобы скрыть синяки под глазами и отросшую щетину, и полить себя любимым парфюмом. Весь этот бал лицемерия очень сильно утомлял. Особое внимание было уделено им и Томасу по предварительной договоренности толпе молодняка, собравшегося в стаю в противоположном углу зала. Предположительно, крысой мог оказаться кто—то из них. Но пока все вели себя смирно, не вызывая никаких подозрения. Однако, вечер только начался, самое интересное наверняка будет позже. Сестрица Маркуса Флинта, очень выделяясь из молодняка, выглядела абсолютно дико в шелковом песочном платье, скользящем по фигуре. Вместо привычной косы, белые волосы волнами стекали по плечам. И в отличие от Поттера, она явно себя чувствовала в своей тарелке. Было заметно, что ей удобно и привычно в подобном виде. Чертовы чистокровные. Интересно, как поживает ее братец. Хорек джокером сновал где—то среди толпы, останавливаясь перекинуться фразами то с одним, то с другим. Кому—то дежурно улыбался, с кем—то был предельно серьезен, с кем—то флиртовал? Дракон внутри взрыкнул. Что? Вглядевшись повнимательнее, Гарри успокоился. Ни в одном жесте чертова Малфоя не было реальной заинтересованности в человеке. За прошедшее время Гарри успел его неплохо изучить. Все, что происходило, было бесконечным хоречим фарсом. Почувствовав его внимательный взгляд на себе, Малфой вопросительно поднял бровь. Поттер помотал головой. Малфой пожал плечами, показал ему язык и снова скрылся в толпе. Время в этом чистилище текло мучительно медленно, словно липкий густой мед. Грела только мысль о настроенном наконец—то телевизоре с доступом в интернет, на который Артуру пришлось потратить пару дней своего времени. Но теперь на Гриммо был бесконечный доступ к сериалам, фильмам и благам всего мира магглов. Если все пойдет по плану, сегодня он начнет смотреть сериал про Шерлока Холмса. Возможно, в компании Хорька. Думать об этом было приятно. —Мистер Поттер, выпьете со мной? Обреченно на мгновение прикрыв глаза, Гарри обернулся. Рита, улыбнувшись краем красных губ, держала в руке два фужера с игристым вином. Выглядела она, как всегда, отвратительно шикарно. Черное платье футляр, туфли на шпильке, на шее какое—то украшение с камнями, подвеска которого стекала в декольте, притягивая взгляд. Белые кудри, дизайнерские очки. И этот невыносимый пряный запах, действующий на несчастного Главного Аврора как афродизиак. —Оно отравлено? —Естественно. —Давайте, —Гарри протянул руку за фужером. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, ударив током. Рита усмехнулась. Поттер вздохнул, подавив в себе желание немедленно позорно сбежать. Вино было вкусным, с кислинкой, достаточно сладким, но не приторным. Пузырьки, поднимаясь вверх, приятно щекотали губы. Скиттер была омерзительно притягательна и пробуждала самые низменные желания. Тело, очень давно не удовлетворяющее животные потребности, снова так не вовремя проснувшись, изнывало от желания. Как же было приятно, блядь, обо всем этом не думать, погрузившись в работу. И как же тяжело было сохранять здравым рассудок. Особенно, когда кое—кто рядом усиленно старался эту самую здравость нарушить. Одного присутствия рядом и так было достаточно, но Рита не была бы Ритой, если бы не подливала масла в огонь. — Покурим, господин Главный Аврор? Сырой вечерний воздух на балконе немного привел Гарри в чувство. Он закурил сам, подкурил Рите ее тонкую ментоловую сигарету, вставленную в мундштук, и выдохнул. Хотелось поскорее сбежать с этого сборища на Гриммо, захватив с собой Малфоя. Он сам был хорош только в одном — ловле преступников, и то, с последним в этом расследовании он облажался. Все же прочее было для него сложным, не понятным и вызывало головную боль. Он выдохнул дым. Возможно, ему понадобится помощь Люциуса. И разговор должен произойти как можно быстрее, в ближайшие дни. В партии лучше всегда ставить на тех, кто ближе к королю. Малфой старший же был не меньше, чем ферзь. —Если я чем—то могу вам помочь, мистер Поттер, вы можете просто попросить. — Рита сбила пальцем пепел с сигареты и выдохнула ментоловый дым, быстро рассеявшийся в вечернем сумраке. Да, договориться с хищником, что может быть проще? Гарри задумчиво взглянул на нее. Расслабленная под невербальным согревающим, Скиттер не выглядела как обычно собранной, закрытой и готовой пойти по головам ради нужной информации для своих статей. Просто невероятно умная, хитрая и целеустремленная девушка, по части интриг составившая бы конкуренцию Малфою старшему. Может ли она быть союзником? И возможно ли в этом договоре сохранять исключительно рабочие отношения? —Я подумаю об этом, Рита. —Серьезно сказал Поттер. —Сейчас я не в состоянии принимать такие решения, и вы мне совсем не помогаете своим присутствием. Она невесело улыбнулась. —Вы мне тоже. И прежде чем Гарри понял, что она собирается сделать, Рита коснулась его щеки губами, обдав запахом духов, пославших импульс дрожи по всему телу вниз. И вышла обратно в общий зал, стуча каблуками. Гарри потер лицо руками. Когда—нибудь в его жизни будет все просто и понятно?***
Пообещав себе разобраться во всем после выходного, и напившись-таки игристым под конец приема, Поттер прихватил с собой такого же пьяненького Малфоя, угрожавшего ему расправой, если тот будет смотреть Шерлока один, и аппарировал на Гриммо, смотреть сериал. И понял, что пригласить Малфоя в гости в пьяном состоянии было лучшим решением. Не было неловкости по поводу дома, ведь Хорек тоже был Блэком, пусть и частично. Да и вообще... Пьяный Малфой сразу понравился его коту. Кот тоже понравился Малфою. Через пятнадцать минут после знакомства все еще безымянному коту было дано имя Снежок. Полностью черный Снежок новым именем был доволен, уютно устровшись на груди у Малфоя, вытребовавшего себе домашнюю одежду вместо парадной мантии, убравшего наконец гламур со своих чертовых волос и развалившегося на диване в гостинной. В его спортивной одежде на пару размеров больше, в теплых шерстяных носках и с его котом на груди, Малфой выглядел очень сюрреалистично, но удивительно органично. Провозившись с настройками телевизора и, наконец, сумевши найти сериал в бесконечном потоке информации интернета (магглы, как оказалось, просто гении), Поттер устроился рядом с Хорьком, накрыв себя и его пледом, и включил первую серию. Сериал был переделан на современный манер, персонажи были более живые и характерные, с юмором, с атмосферой мрачноватого Лондона, преступления и преступники не очевидны, и они оба не заметили, как их затянуло в просмотр с головой. Сериал был прекрасен. Малфой комментировал все действия персонажей по ходу дела, затем облился горячим чаем, который по требованию принес ему Кричер, и накрошил на диван печеньем с джемом. Заботливо придерживал рукой нового друга Снежка, который так и лежал на нем, и в итоге заснул лицом в плечо Поттера. А Поттер досмотрел серию, пообещав себе утром рассказать Малфою, чем дело закончилось и съел ли Шерлок капсулу таксиста, посмотрел на посапывающего на его плече Хорька, и разрешив себе на пьяную голову быть честным с самим собой, подумал, что в общем—то, в данный момент его все полностью устраивает. Когда все просто. Пусть и не совсем понятно.