Гай Монтэг
.***
Огромные светодиодные прожектора светили разноцветными огнями в разные стороны, обливая своим светом молодых красоток стоящих на круглом подиуме. Красные бикини почти не прикрывали аппетитные формы изящных стиптизерш, которые так ретмично двигались под быструю, модную и новую музыку. В закрытом помещении толпилось очень много мужчин, редко можно было встретить девушек, лишь проходящих мимо чтобы забрать своих ненасытных мужей из лап сексуальных тигриц. Парни стоящие около округлого подиума размахивали бумажками с немалыми суммами, подкупая новые предметы обаяния, крича снять и так не прекрывающие, алые тряпки на верёвочках с худого тела. Все были более чем довольны в компании молоденьких девушек, так красиво помахивающих бедрами в разные стороны, привлекая новых покупателей. Почти у всех мужчин текли слюнки при каждом новом непредугадонном движении. Но только единицы из них сидели за барной стойкой и запивали свое горе сорока процентами водки. Красивый темноврлосы парень, держа в руке стопку с прозрачной жидкостью изредка смотрел в сторону подиума, бармен ушедший в погреб за вином не появлялся довольно долго, и поэтому молча сидя на высоком стуле покачивал ногой. Громкие голоса, музыка и крики не давали покоя расслабиться. Придя сюда в обреченном состоянии он хотел взбодриться крепким напитком и бабой для развлечения, но ни того ни другого он теперь не желал. Голова гудела, а слегка расстроенные и опущенные глаза смотрели в пустоту. Но, около себя он увидел черные, мужские ботинки, и безэмоционально поднял глаза на подошедшего парня. Перед ним стоял высокий, довольно худощавый мужчина. Шляпа закрывающая глаза, темный плащ с поднятым воротом закрывающий довольно длинную шею, черная выглаженная рубашка и коричневые, словно только что из самого доброго магазина, зауженные штаны, на которой в области пояса висела железная цепочка, доходящая до колена и закручиваясь овалом возвращалась обратно на пояс. Тонкие пальцы в кожаных перчатках что-то сжимали, а клыкастая ухмылка создавала внутри тела волнение. Присев рядом с темноволосым парнем он подозвал с помощью кнопки бармена и заказал себе сто грамм виски со льдом, и бросив свой взгляд(так показалось парню) на соседа по столику, подперев руку о локоть, расжал пальцы, и со среднего начала свисать золотая цепочка, на конце которой виднелась и отрожаясь от света прожекторов сияя голубым цветом красивое сердечко с серебряной гравировкой. – Тебе это ничего не напоминает? – вдруг спросил незнакомец, явно ухмыляясь даже в голосе. – А? Аллон. Глаза парня сузились, и от неожиданности он с грохотом поставил стопку, что половина содержимого выплеснулась наружу, быстро стекая с круглой формы, капая на деревянные стол. – Откуда Вы меня знаете? Всё ещё не отойдя от шока спросил Аллон, его глаза следили за тем как цепочка крутиться из стороны в сторону, будто пытаясь его загипнотизировать. Он прекрасно знал что это за вещь но говорить какому-то проходимцу не станет. По крайней мере он так думал. – Я первый задал вопрос. С небольшим раздражением проговорил парень отпивая ледяного виски из широкого бокала. Лёд звякнул о стеклянную поверхность, и половина напитка как не бывало осталась во рту у незнакомца, с наслаждением проглатив содержимое о поставил бокал на стойку, лёд даже не успел ещё до конца растаять, но бокал уже был пуст, и только ледышки позвякивал о стекло. – Впервые вижу эту диковинную вещицу. Соврав сказал Аллон отвернувшись и залпом осушив стопку водки. Ему не хотелось говорить, а уж тем более вспоминать все связанное с этой цепочкой. – Бармен, повторите мне и моему другу. Сказал парень в шляпе, и убрав руку с цепочкой в карман плаща снова уставился на Аллона. – Пхах. А врать то не хорошо. Отвечай, откуда она у тебя? – ухмылка с лица пропала, и только злобы исказилась на губах, открывая клыкастую пасть. – Лучше отвечай, пока я добрый. Покачивая новую порцию виски со льдом поговорил незнакомец. Но Аллон лишь с той же злобой посмотрел на свою стопку, в считанные секунды проглотив содержимое. Голова у него уже почти пошла кругом, и его приятель казался не таким уж и зловещим. Так что встав со стула и кинув на стол деньги, попутно крикнув "без сдачи", направился к выходу, засунув руки в карманы узких джинс. Парень допив содержимое бокала, и расплатившись за себя направился вслед за Аллоном, уже без тени ухмылки. На улице было непроглядно темно, порывистый ветер подрывал длинные зачесанные на бок волосы пока Аллон с опущенной годовой шел к себе домой. От холодного воздуха голова пришла в себя, и выветрив пару опьянненых идей из мыслей ускорил шаг. Но, как только он подашел к дороге чтобы её перейти, кто-то крепкой хваткой схватил его за шиворот, и с невероятной силой кинул в грязную, липку стену между переулков. Прилипший мох и грибок от удара остался на куртке Аллона, и скатившись из-за ослабленной спины вниз по кользкой кирпичной стене сел на мокрый асфальт. Оскал боли отразился на его лице, и с яростью встав с грязи он начал взирать на совего противника, уже приняв стойку для удара в челюсть. Но, в ту же секунду его злость прервал мощьный удар в солнечное сплетение, и упав на спину он начал кашлять, держась за грудь рукой, со злостью сжимая тонкую майку в области удара. – Могли бы и по хорошему разобраться, паренёк. – с укором проговорил высокий мужчина. – Не хочешь, твои проблемы. После этих слов, с неким подобием зловещий ухмылки, длинноногий садист поднял за футболку одной своей сильной рукой и приблизил к своему лицу физиономию Аллона, который, смешно представить, до сих пор пытался высвободиться из цепких рук, лицо парня исказило перепуг и недопонимание, ведь как оказалось глаз попросту нет. Вместо хищных глаз была лишь белая пелена, и только клыкастыйй рот выдавил смешок в адрес Аллона на его потупленный взгляд. *** Все тело ужасно болит, горло першит будто я не пила три дня, а голова до ужаса раскалывается, спазмы в области живота и груди мешали спокойно лежать. Из-за холода руки и ноги не двигались. Я помню что меня пронзил насквозь огромный вектор, продырявив грудь. Захотелось плакать, забиться в угол и не выходить. Непонимание и агония были последние чувства которые я испытывала до последнего вздоха. И вот сейчас, будто вынырнув из воды, каторая набилась в лёгких и сделав первый вдох меня окатило чувство волнения, страха. Открыв глаза меня встретили лишь пожелтевшие деревья, безлунная ночь и кричащие совы, оповещавшие о том что пора спать. Тело всё ещё не двигалось, а сердце с негодованием сжалось, ощущая на себе пристальный взгляд. Это чувство не прошло и через минуту, и через две. Со скрипом в спине я присела, и присланив руку к груди начала оглядываться в поисках выхода. Но, та аномальная зона будто пропала, испарилась, исчезла, не оставляя малейшую свою частичку на существование. Рука была в чем-то грязном и липком кровавого цвета, а сознание пришло через секунду, сообщая мне о том что я лежу в собственной луже крови. Все тело задрожало от страха, а из глаз брызнули слезы, зрачки искали своего худощавого убийцу, но его не было нигде. Лишь шелест листьев от холодного ветра пугал и заставлял вздрагивать каждую секунду. Встав из кровавой лужи ноги вновь задрожали, а из-за мокроты не удержав равновесия они подкосились, рухнув на колени, запракинув голову и вглядываясь в звёздное небо, в порыве паники по щекам потекли дорожки соленых слез, и закрыв рот рукой чтобы не заплакать в голос Эмили до крови кусала губы, прикусывала язык, лишь бы моральная боль сменилась физической. В голове всплывала собственная смерть, вспоротая грудная клетка с переломанными костями, вылезающим из Джон, окровавленным, мерзким, черным вектором. Волна боли прошлась по заросшей ране. Эмили не знает сколько времени прошло, но тело не двигалось, руки были ледеными и тряслись, горло давно болело и першило, а красное лицо неприятно жгли и щипали новые порции слез. *** Тёплый день, солнце играет лучами на окнах, освещая осенью травку и пожелтевшую листву. Идеальный день чтобы сходить прогуляться, вдохнуть свежий воздух и насладиться жизнью. Но, лёжа в кровати и смотря красными глазами в темный потолок Эмили раздумывала о своем существовании, каждый раз вспоминая боль пронзившего её вектора, прижимая руку к груди Джон чувствовала ту жгучую смесь агонии и паники, с мыслями как бы выжить. Она познала что такое по настоящему умереть. Узнала как себя чувствуют жертвы убийства, а мысли занимал лишь темный силует, приснившийся в кошмарах. Эмили абсолютно плевать какой день недели, который час и что делать дальше, сейчас она лишь лежит и смотрит в потолок, почти не маргая проклиная свою жизнь. Мысли зашли в тупик, и безэмоционально глянув на руку, на свои ранее нарощенные ногти она нервно выдохнула, сейчас Джон видит лишь обрывки от красивых ногтей. Глаза и голова болели из-за пролитых слез, лицо опухло, растрёпанные волосы лежали на подушке лохматыми комьями, ноги всё ещё дрожали, то ли от холода, то ли от быстрого бега. Рука легла обратно, и закрыв очи Эмили наконец провалилась в неясный сон, наполненый горьким отчаянием, проваливаясь в бездну, черную дыру, навстречу неизведанному, собственной смерти. А солнце всё медленно шло за горизонт, облака плыли, все было в движении, в прекрасном настроении, и лишь Джон видела в сознании безликого монстра, шагающего по пятам и съедая душу. *** Сонные глаза было сложно открыть, расслабленное тело не под силу было поднять с приятно нагретой кровати. После двух ужасных снов, просыпаясь в закрытой комнате и крича в глухую темноту, проливая панические слёзы, с адреналином пытаясь привести дух в норму, успокоить дрожащие руки и прекратить царапать запястья в кровь, судорожно сжимать подушку как последний ключ к выходу, и видеть перед лицом черный похоронный костюм, с размытым красным галстуком. Переставая кричать тело падало обратно на подушку, глаза снова закрывались, разум заклинило, и кровопролитная картина повторялась заново, как заевшая пластинка, повторяя свои мерзкие звуки, не прекращая ни на секунду. Душу жгло как при пожаре, сжигая каждую клеточку, чувство боли разноситься по всему телу, крича от жгучей пытки, сокрушая самооценку до нуля, всего в несколько секунд, которые кажутся вечностью, но этого хватило на самый настоящий конец. Тебя уже не спасти, как спичку, догорая до конца, превращаясь в пепел и темную пыль. Ты иссяк, тебя уже не спасти, демоны поглотили всё что было внутри, и осталась лишь черная дыра, которую не заполнить ничем и никогда. Так что ни о чем не думая, с пустотой внутри Эмили встала с кровати чтобы принять ледяной душ и смыть с себя всё увиденное за ночь. Ей не хотелось ничего кроме того, чтобы умереть и больше не появляться в этом мире, последние надежды сгорели вместе с душой. Пустые глаза не отражали собственный силуэт глядя в уцелевшее зеркало. С запястий, исцарапанных в кровь медленно стекали струйки красной жидкости. Под обломками ногтей скопилась кровь и кусочки кожи, обкусанные губы, синяки под глазами и худощавое тело с выпирающими костями из-за долгого отсутствия пищи. И, только сейчас Джон поняла что глаза у неё стали темнее, янтарные глаза стали карие, а волосы которые недавно были отрезаны по плечи были ниже пояса на несколько сантиметров. Глаза хаотично забегали по зеркалу, и не выдержав напора рука со злобой ударила в свое отражение так, что хрупкое стекло разбилось, разрисовывая вмятину, а осколки вошли в мягкую кожу. Не чувствуя ни боли, ни стекающей крови Эмили начала бить сильнее, что абсолютно все оставшиеся огромные трещины падали в раковину, разбиваясь на мелкие куски, пока из рук не стало лишь кровавое месиво, а от зеркала остались лишь воспоминания. Злость не ушла, хотелось метать, разбить все стёкла в доме, перебрасывать все стулья, но, осмотрев свою руку Эмили включила ледяной душ и зайдя в ванну стояла в каком-то забвении, отключив мысли пустой взгляд внедрился в разбитое стекло. Кровь с руки стекала, смешиваясь с ледяной водой, оставляя разводы на ногах, окрашивая все в красный цвет. Ни ледяную воду, ни жгучую боль Джон не чувствовала, не моргая она смотрела в одну точку, пока не потеряла сознание, упав в холодную воду, падая в неизбежную темноту, проливая последнюю кровь. *** Холодно… очень холодно… рука до ужаса болит, будто её режут, снимая скальпелем куски кожи. Открыв глаза Эмили поняла что лежит в ванне, с кровавой рукой и ледяной водой. Не став дожидаться осознания она встала и начала отмываться, вспоминая происшествие. Боль и холод пришли так же неожиданно, как и то, что сознание пришло в норму, убирая пелену злобы и неописуемой ярости на саму себя. И сейчас Эмили дала себе лишь одно обещание. Узнать как умереть, и навсегда провалиться в темноту. Джон поняла что умереть у неё просто так не получится, ведь это у неё не вышло и во второй раз, сознание наконец поняло что все это время она хотела обычного, мертвого, покоя. Одиночества, смерти в старости или любви она не желала ни видеть ни слышать. Теперь её тошнило при одном упоминании слова–Любовь. Любовь это лишь гормоны, связанные с обычной привязанностью. Понятие любовь у каждого разная, и нельзя соваться под одну гребёнку, слушая мнение общества. Собственная смерть единственная оставила след в сердце, и маленький огонек не затухает до конца, оставляя за собой дым, тихо вылетая в остатки памяти, заставляя в груди защемиться нервным клеткам, играющим на нервной системе. Никогда не забыть те минуты, минуты неописуемой печали и грусти от безвыходного исхода. И, взгляд на мир поменялся досконально и безвозвратно. В мире много алчных, гадких, отвратительных, серых, аморфных, аморальных, порочных, безнравственных и мерзких существ, не важно какие слова сюда подберу, все будут описывать состояние и душу каждого второго человека, который при любых обстоятельствах будет меланхолично смотреть как Вы падаете в обрыв собственным негодованиям и ошибкам, паническим атакам и тревоге, агониям и страданиям... Мы сами создаём монстров, а потом возмущаемся, что мир катиться к черту. *** Вот Эмили уже стоит в лесу, ища своего порочного, тихого и неизведанного убийцу. Перевязанная рука до сих пор болит, а снова подрезанный волосы были убраны в высокий хвост. За временем Джон не следит совсем, но, взглянув на солнце можно сказать что сейчас полдень. На красоту деревьев она не смотрела, и лишь безжизненный взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь найти своего спасителя. Холодный ветерок пробежался по спине, а солнце над головой резко перестало светиться. В сердце снова заклинил страх, но не перед худощавый человеком и своем новом убийстве, не из-за странного леса с вечнозелёными деревьями упирающимися верхушками вверх белой луны. Это было что-то неизведанное, будто первобытный страх приходил сам, без веской на то причины. Но тем не менее Эмили уверенным, но медленным шагом направилась вперёд. Она нашла те самые записки, без помощи бега срывала листки бумаги, зная наперёд где они могут находиться, и краем глаза постоянно видела темный силуэт у себя за спиной, чувствуя нутром что он дышит ей в спину, наступая на пятки. Пятая записка в руках, и перед лицом появляется фигура, напоминающая старый манекен с идеально сидящим похоронным костюмом. Он будто подготовился, специально надел подходящую одежду на твою смерть, с иронией внутри, ликовать, питаясь мучительной смертью, упиваясь кровью. А кровавый галстук добивал жертву, напоминая о том что они попадут в самый сущий Ад. Он молча глядит в душу, читает мысли, разбирается в любом страхе, обожает мучения и агонию своих убитых потерпевших. Но, Эмили не думает ни о чем, мысли очищены и она будто зависла, тщательно осматривая идеальное тело изверга. Длинные тонкие руки с худыми запястьями и изящными пальцами, голова наклонена набок, будто не понимая что происходит, спрашивая почему она ничего не чувствует. « Почему ты жива?» Как гром среди ясного неба, хриплый бас впился в головной мозг, заставляя черепную коробку затрещать от мучения. – Я сама не знаю. Одно из щупалец медленно начало отрастать, и через секунду, со скоростью звука Хозяин Леса оказался вблизи, пронзив живот насквозь. Изо рта брызнула кровь, и всё что было рядом окрашивались в кровавый цвет. Кровь оказалась и на идеально выглаженном костюме, и, кажется из-за отвращения он отошел на шаг, но вскоре после первого поражения, он вынул вектор, тело упало, но подняв вторым отростком он поднял меня, и снова пронзив грудь, кажется вынимая сердце приблизил свою морду настолько близко, чтобы он мог видеть мои глаза вплотную, замечая своё отражение в темных, потускневших глазах. Жизнь потихоньку уходила, и закрыв от переизбытка боли во всем теле глаза она погрузилась в обыденное отчаяние. Высокого мужчину это забавляло, и положив тело на траву, он просто исчез не веря своей находке. « Если я правильно предполагаю, то во всяком случае она мне не будет нужна, хоть и эта женщина не человек, можно позабавиться ей пока не надоест.» *** Сознание на этот раз пришло слишком быстро, так что встав с мокрой травы меня встретила та же самая темная поляна с вечнозелёными деревьями, с холодным ветром и ни единым звуком. Голос в голове снова заставил зажмуриться, ощущая болевые манипуляции. « Вставай, женщина, ты, как я и предполагал, бессмертна.» Я ничего не ответила, и лишь повернув голову увидела стоящего и обратившегося о ствол дерева Худощавого убийцу. « Ты и не представляешь, как тебе не повезло» – Почему? « Я жестоко убиваю людей, а Ты оказалась бессмертна, тем и хуже. Каждый новый день я буду проливать Твою кровь на пол в темной комнате, убивать тебя жестоко, мучительно и беспощадно, каждый раз, каждое новое пробуждение, пока разум не сойдёт с ума, и мозг не прекратит реально функционировать.» Глаза расширились, а в сердце снова завелся страх...