***
Свет включен во всех комнатах открывая обзор на все предметы: разбитые бутылки вина, разбросанные, пустые разорванные пачки женских сигарет и красная жидкость на белом паркете, которая заставляет зайдя в помещение ужаснуться. Душная обитель с открытой дверью, но закрытыми окнами, откинутыми в стороны стульями заставит хорошенько подумать, что же здесь произошло, но, больший интерес заполучит стройная, женская фигура, которая разлеглась на кожаном диване. Сердце у неё колотилось как бешеное, от глаз до груди всё будто заморозилось, чувствительности не было вообще, учащенный пульс и расширенные зрачки. Руки сжимающие подушку судорожно дрожали, глаза глядели в потолок, а скопившиеся слезы стекали по лицу. Из-за адреналина девушке хотелось встать и снова разбросать все вещи в комнате, разбить все что было и что будет попадаться ей на глаза. Но, мешало ей чувство тревоги, чувство будто за ней кто-то следит. Оно не проходило спустя двадцать четыре часа. Белый порошок рассыпанный по полу со скрученной трубочкой предвещали несчастье, было бы очень опрометчиво не догадаться до такой элементарности, как обычное употребление наркотиков. Костлявая девушка лишь изредка бормотала что-то нечленораздельное, бессонница заразила её нутро, красная слизистая носа, местами глухота, а галлюцинации мешали спокойно прийти в себя. Пару раз приходила эйфория, но, будто фантом в фантазии уходила так же незаметно, как и появлялась. Ярость и вспыльчивость, глубоко, быстро вдыхая и выдыхая. Аппетита не было несколько дней подряд, а ужасную тишину резал лишь звук настенных часов. Тик. Так. Сердце все больше начинает биться, пульс колотиться как бешанный. Тик. Так. Расширенные зрачки не двигаясь смотрят в потолок, свет не реагирует на изменения размера, не сужаясь до нормального состояния. Тик. Так. Боль в области груди не щадя колечит хозяйку. Тик. Так. Медленно, из носа начала стекать тонкая струйка крови, окрашива губы в алый цвет. Тик. Так. И лишь гибкое тело последний раз задолжало, изогнувшись в неестественной позе. Сердце будто пронзило множество острых игол, разрывая каждую клеточку. Пальцы разжали подушку, и она медленно начала падать на пол в осколках. Тик. Так. Сердце перестало биться, а глаза с расширенными зрачками закрылись, на последок выдавив последние, предсмертные, солёные слёзы, стекающие с подбородка на розовую сорочку прозрачными мокрыми пятнами. И лишь настенные часы тикали в пустой комнате, а порошок рассыпанный на полу, вместе с пустым прозрачным пакетиком, размером с коробочку спичек, и надписью "кокаин" подскажут полицейским и патологоанатам из-за чего произошла смерть.***
Светлая дымка в темном помещении. Красный огонек двигается из стороны в сторону, фильтр от сигарет "Marlboro" прислоненный к губам открывает нам вид на употребителя табака. Вдыхая едкий дым, стоящий около открытого, тёмного окна безликий мужчина загадочно смотрел на открывающийся, Ужасающий Лес. Сигарета с каждой секундой тлела все быстрее, а в тонких пальцах другой руки у парня был бокал с темной жидкостью. На столе стояло открытое Бургундское вино "DRC Romanée Conti" 1934 года, которое считается по праву дорогим и стоит в погребах у поистине разбирающихся в искусных и тонких вкусах. – Снова ты взял Моё вино? Оно не для тебя стоит в Моём погребе. – Братец, не будь жадиной. – сказал безликий с некой иронией. – Всё таки делиться надо уметь. Он потушил окурок и развернулся своей клыкастой мордой к подошедшему брату, ехидно отпивая глоток, приятно смакуя и задерживая алую жидкость во рту чувствуется как сложный и деликатный вкус этого дорогого напитка открывается, распускается как цветок на вкусовых рецепторах, распространяя по телу приятную дрожь и тепло, с приятной эйфорией позлить старшего брата. Послевкусие вырожается ещё более ярко, насыщенно и незабываемо. – Я тебе повторяю последний раз. Ещё раз возьмёшь Моё вино, или даже зайдешь в Мой погреб, можешь строить себе гроб. – скрестив руки на груди и неизвестно с какими эмоциями говорил безликий с красным галстуком. Его ледяной тон властно внедрял в тело ужас. – Я ясно выразился? Но его брату было, мягко говоря, плевать. Не проницательно, и не обращая внимания на присутствие Ужаса Леса взял в руки бутылку вина и налил себе целый бокал, медленно поглощая красное содержимое. – Куда ты будешь давать столько вин? Поделись хоть одним, братец. Тебе много будет, харя треснет. – Сейчас я тебе, как ты выразился, эту "харю" разобью, и твоя регенерация не поможет. – черные вектора начали медленно появляться из-за спины безликого в темном костюме, и со злостью в голосе он проговорил снова. – Будешь мучительно умирать.***
Эмили лежала в постели и снова не могла прийти в себя. Тело знобило, и множество смертей прокручивались в её измученном разуме. Каждая новая смерть, каждая с мучительным концом, а сознание уходит всё медленнее, разрывая клетки, снимая кожу будто скальпелем, вырывая руки с костями, ломая ноги, дырявая живот и грудную клетку, вытаскивая сердце. Молчаливый, хищный убийца не подавая ни одной эмоции будет следить за приступами паники, выходить из темноты и убивать внутренне больше чем наружно. Как тень, всматриваясь в любое движение, новую секунду уничтожать нутро, уродовать тело, пробовать сладкую кровь на вкус, питаясь страхом и агонией, внутренне ликовать грязным, черным сердцем. Хотя, навряд ли у этого монстра есть сердце, так, острый камень, до которого дотронешься, и останешься сумасшедшим на века. Сейчас единственное желание это умереть. Уплыть в темноту, заснуть навсегда и больше не появляться в этом мире. Мире ужасных существ. Эмили достала последнюю сигарету из пачки, и вдохнув расслабляющий дым погрузилась в свои кошмарные думы, заражая клетки лёгких ядреным запахом и горьким послевкусием. В комнате сильно пахло Винстоном, и белый дым не уходил, почти не рассасывался в закрытом помещении. Застывшие слезы и красный нос, разодранные в кровь руки и красный пододеяльник, капли ледяной воды стекали с кровати, а длинные волосы запутались и комками падали с кровати. После тщательной стрижки под каре, волосы, ровно за день вырастали до прежней длины, а ещё через день становились более гуще и больше, от них было невозможно избавиться. Это Эмили поняла после третьего подхода, когда волосы были длиннее коленей. Цвет волос изменился от корней. Вместо привычного каштанового цвета, где-то до середины шелковистые волосы менялись в русый, превращаясь дальше в белый, а на самом конце даже в пепельный. Больше Джон не брала в руки ножницы. Последняя сигарета испарилась, и окурок полетел на пол. Она закрыла ладонями лицо, и последний раз всхлипывая провалилась в сладкую дремоту, медленно убивая себя мыслями изнутри. Поспать долго не удалось, примерно в час ночи, когда луна медленно плыла над горизонтом, прячась за верхушками величественных ёлок, сладкий сон после мучительных всхлипываний и рыданий превратился в самый настоящий, сущий Ад. Мысли не давали покоя, приходя и избивая разум несуществующими образами. До утра она бы не выдержала, и чтобы окончательно не сойти с ума играми воображения, она начала не быстро, но очень продуктивно вставать с кровати, чтобы хоть как-то отогнать чувство тревоги, которое липло как вредный пластырь. Но всё-таки найдя в себе силы Эмили пошла в комнату, именующая себя "кухня" и открыв холодильник её встретила почти испорченная черника, а на столе сгнившая корзина грибов. Первый раз за эти дни Джон почувствовала небольшой желудочный спазм, означающий что живот требует пищи, которую она не употребляла довольно таки долго. Вздохнув и закрыв дверцу ледяного гиганта Эмили налила себе в стакан ледяной воды и залпом осушила кружку. В мыслях она хотела вернуться домой, даже выслушивать крики и избиения, смеяться с подругой на улице и обсуждать всех и вся. Кричать от боли в суставах от напряжения. Лишь бы не чувствовать эту душевную боль, не видеть перед глазами свою смерть, не чувствовать как тебя разрывает на части, пока мелкие кусочки рассыпаются в пустоту. Сердце упало и разбилось как хрусталь, не оставляя за собой и малейшую частичку существования. Но, лучше бы было просто исчезнуть из мира сего, не оставаясь в памяти ни у кого, чтобы больше никто никогда не вспоминал, а на вопрос – "Вы же знали Эмили Джон?", люди бы в недоумении отрицательно качали головой. Тишина резала слух, пепел сигарет в комнате заставил невольно стиснуть зубы, душа больно ранила сама себя осколками сердца. Эмили не выдержав рухнула на колени, закрыв лицо руками, содрогаясь от дрожи, чувствуя до ужаса сильную боль в груди, ломающая рёбра, мешающая вздохнуть, и лишь слезы капали с застывшего лица. Пронзительный крик на весь дом заставил взлететь черных воронов в темное, непроглядно небо над высоченными верхушками деревьев, махая темнейшими крыльями в неизвестность, каркая, разнося свой гул на весь лес, в том числе и скрытый от пристальныз глаз.***
Она снова лежала. Но уже не на кровати, а на холодном полу, вся ледяная как покойник, с опухшими глазами и сорванным от крика голосом, кашляя, задыхаясь от собственной беспомощности. Тяжёлые глаза, будто в страшном сне, глядели в потолок потеряя последнюю надежду чтобы закрыться. Душа улетела на миражи, потерялась в вагонах поездов, растворяясь в людях и прекрасных пейзажах, догорая последние остатки жизни. Слезы застывшие в уже черных глазах блестели, не отражая в себе ничегошеньки. Но, всю эту угнетающую тишину разрушил резкий удар. Джон не поняла бы что произошло если бы не сильнейшая боль и хруст позвоночника. Эмили улетела в стену, что та содрогнулась от огромного, неожиданного удара. Закашлявшись снова, и выдавив хриплые звуки из усохшей глотки она увидела перед собой расплывчатый силуэт. Разглядеть ей мешали застывшие слезы негодования и обиды, головная боль в затылке и дрожащее тело. Но, названный гость оказался более чем узнаваем по одной особенности. Худой, костлявый, хищный и безжалостный, злой и яростный, до холода по телу жуткий и страшный, внушающий своим видом что он не пришел играть в прятки. Хотя… Сильно выделялось красное пятно на белой рубашке. Это, как оказалось был галстук, идеально завязанный, с особой бережностью выглаженный, и каждый раз попровляя, чтобы его вид был ещё более устрашающим. Из-за спины появились черные, длинные вектора, которые с яростью вертелись и двигались в разные стороны, будто эти щупальца отдельный организм, неуправляемые движениями и манипуляциями. Они быстро, в мгновение ока оказались перед лицом и застали в расплох. Пока я видела один вектор, второй успел неожиданно подкрасться, схватив за длинные волосы и с напором сжав, что пряди были намеренны вырваться. Скрутив их в хвост вектор поднес за волосы меня к, если можно так сказать, лицу Ужаса леса, и он с интернетом разглядывал пряди, внимательно изучая разный, переливающийся оттенок. Боль в голове только усилилась, впуская в сознание слова безликого. " Ты знаешь, кто ты такая?" Эмили не ответила ничего, и отодвинув голову в сторону лишь молчала. Щупальца снова сжало волосы, и пододвинув лицо ближе уже не отпускали. Он был намерен услышать ответ, который Джон теперь и сама не знала. Безликий не повторял снова, а лишь странно взирал на оппонента. – нет… На выдохе ответила Джон, вектора отпустили волосы, и откинули её обратно на пол, как ненужный мусор. Худощавый убийца убрал свои отростки обратно, и в ступая по скрипучему полу, в идеально чистых и лакированных ботинках, поправив свой галстук присел на табуретку. Голова снова закружилась, принимая тяжёлый бас внутрь головы. "Ты являешь собой представительницу высшего клана у бессмертных. Неужели ты не знала, что не человек? А уродливое отродие, считающемся у себя на родине лучшей на социальной лестнице. Но, дай поясню. Лишь у СЕБЯ" В мозгу прокручивались жестокие слова, которые никак не унимались и не хотели запоминаться. В голове не укладывалась вся ахинея произнесенная безликим, казалось, вот-вот она проснется в психбольнице с выявленной шизофренией. В этом безумстве не хотели участвовать последние клетки реальности, ведя ум в пустоту. " Заметь, я слышу всё о чем ты думаешь. Прими к сведению, женщина. Тебя ищет мой братец, так или иначе наш род должен был найти тебя ещё семнадцать лет назад, а так как этот неописуемый, безумный и аморальный бред с поисками с грохотом провалился из-за меня, в чем я безусловно рад, ведь я был не намерел и не обязан искать кого-то не имеющего со мной ничего общего косвенно. Да ещё и не зная абсолютно ничего, я даже не пытался. А на престол не может встать никто, кроме высшего клана, а ты последняя надежда, которую пытаются убить. Я бы был рад сделать тоже самое." – Что... значит убить? Бессмертные… ведь… это же значит что нас нельзя убить? И кто это пытается сделать? Почему я не понимаю?! Почему все эти муки происходят именно со мной? Может это ты мне объяснишь?! Умный, ты же сдесь самый умный!! Всхлипывая, сдерживая слезы и с последними нервами сказала Джон, дрожащая от искреннего безумия, которое окатило её с головой. Истерика подскачила незаметно, ударяя кулаками об пол и снова стирая руки в кровь. " Успокойся, пока я твои кишки на ружу не вынул" Ледяным тоном, властно приказал твердый бас. Но, Эми и не собиралась успокаиваться, с криками, громко рыдая она дрожала, сжимая на себе найденую в шкафу белую футболку. Резкий удар заставил снова закашляться, но уже не от боли в горле, а от крови, отхаркивая лишнюю жидкость. Вектор пронзил живот насквозь, не выходя, дрожа внутри мягких клеток тела. Крик ужаса застыл на окровавленных устах, а глаза с узкими зрачками не моргая смотрели на убийцу. Его силуэт и безликое очертание скул и впадин глазниц не выдовало ни одной эмоции. И лишь твердый злобный бас давал понять что он не шутит. " Теперь надеюсь ты поняла, с кем имеешь дело"Глаза закрылись, а тело сново провалилось во тьму и бездонную яму отчаяния.