***
Бой шел уже пять минут. Азула атаковала то Зуко, то Аанга, нанося удар за ударом. Ее пламя синего цвета сжигало все на своем пути, оставляя лишь пепел. Природная ловкость и многочисленные тренировки позволяли ей преследовать Аватара, даже бегая по крышам и перескакивая с балкона на балкон покинутых домов. Сейчас как никогда принцесса чувствовала себя охотником, настигшим добычу, и досадная помеха в виде Зуко казалась ей не важнее мух попавших в лапы к пауку. С ним она разберется потом. Это чувство, чувство зверя, загнавшего жертву в угол, дурманило ее, заставляя смаковать каждую минуту преследования. Вновь и вновь она бросалась в атаку, чтобы снова почувствовать этот неповторимый коктейль эмоций. Каждый огненный шар, пущенный в Аватара, давал ей чувство превосходства над возомнившим себя невесть чем Зуко. Ее превосходство над непутевым братом было столь очевидно, что отбрасывало все остатки сомнений, что она испытывала все эти годы. Отец говорил с ней, сейчас, в ее голове бились его слова о самом достойном наследнике, о том, кто займет трон после него. Трон, власть, преклонение перед ней… вот те идеи, что Озай вложил ей в голову во время их долгих бесед. Все остальное не важно и опасно. И самое опасное для власти, для ее власти над миром — семья. Эта ненасытная свора шакалов. Те, кто готовы в любой момент вонзить нож в спину. Вот, наконец-то, Аватар загнан в угол, ему некуда бежать. Легкое движение руки и комната, куда в горячке боя был отброшен монах, загорается жарким пламенем. Он придавлен обрушившимися перекрытиями и не может бежать. Азула не спешит, настраиваясь на один точный выстрел. Убийство. То, к чему она готовилась все это время, теперь должно совершиться. Убийство Аватара. Мечта всех владык огня, начиная с Созина. Секунда за секундой она все ближе подходила к Аватару и не решалась нанести удар. Что-то удерживало ее. Заставляло тянуть время, как будто это поменяло бы что-то. Что-то… Азула не успела осознать это что-то, как почувствовала нечто мокрое и резкий рывок, остановивший поднимавшуюся для удара руку. Когда она пришла в себя, Аватар уже выбрался из-под завала. «Маг воды! Ну что же, ты будешь первой!» — пронеслось в ее голове, и она побежала за атаковавшей ее смуглокожей девушкой, что бросилась наутёк. С еще большим азартом Азула бросилась за ней, но из-за угла на нее напал молодой парень с такой же смуглой кожей. Отбившись от него, Азула осознала, что окружена. Маг воды, молодой воин и Аватар. Что же, ей не впервой сражаться одной против троих. Это будет даже интересно. Выстрел по Аватару, удар огненным хлыстом по магу воды и воину, блок удара Аватара и огненная волна. Они теснят ее, но Азула была готова к подобному. «Выбей самого слабого и обеспечь себе пространство для маневра», — всплыл в мозгу забытый голос из далекого прошлого. Но не успела она нанести удар, как земля под ногами поползла, сбивая ее с ног. «Поворот земли», — вспомнился термин, и краем сознания она услышала тоненький девичий голосок. — Я решила вам помочь, ребята. И ответ, сказанный другим девичьим голосом: — Спасибо. «Если нет превосходства, то бегство — лучшая стратагема»*, — всплыла в ее голове цитата из «Искусства войны», сказанная голосом из давно забытого прошлого. Отбиваясь от атак уже четырех противников, Азула рванула в просвет между домами, надеясь уйти, но ее путь неожиданно преградил Айро, старый боров, как она про себя его называла. Предатель вместе с Зуко остановил ее и стал загонять в угол. Тут как тут подоспели еще и остальные, и теперь Азула была в явном меньшинстве. Ее лицо не выражало ничего кроме надменной улыбки, но на душе было погано. — Нет, вы посмотрите. Враги и предатели действуют заодно, — сказала она, стоя прямо и обводя обложивших ее противников надменным взглядом, в котором явно читалось превосходство несмотря ни на что. — Это конец. Я чувствую поражение. Вы победили. Принцесса сдается, — подняла она руки, а забытый голос из прошлого твердил сразу две стратагемы: *«Если пусто у самого — Сотвори еще большую пустоту. Пусть из собственной трудности у противника Появится ещё большая трудность» и *«Если войско противника слишком многочисленно, И противостоять ему открыто нет возможности, Нужно заставить его связать самого себя И так погубить свои силы». И вот, старый боров отвел глаза, следя за нежданными союзниками. «Вот оно!» — пронеслась мысль, но удар не последовал. У развалин одного из домов стоял… призрак. Призрак из прошлого, которого больше не было. Впервые с момента начала боя глаза Азулы расширились, и на ее лице проступило удивление. — Здравствуйте, девочки. Я, похоже, вовремя, — закричал этот человек, привлекая к себе внимание сражающихся. — Чан! — закричал Айро, видимо проклиная себя, что вообще написал письмо племяннику. — Старший Брат. Признаться, я удивлена. Не ожидала тебя здесь увидеть, — растягивая слова, надменно сказала Азула, всеми силами стараясь скрыть, насколько она шокирована, при этом готовясь броситься на утек. — У этих двоих ещё и старший брат есть?! — донеслось до человека откуда-то сбоку неуместное восклицание. Перед Азулой и за спинами атаковавших ее стоял принц Чан Мин во всем своем великолепии. В запыленном и потертом плаще зеленого цвета, в кожаном лимао, с вынутым из ножен мечем и в боевой стойке. «А он изменился!» — краем сознания подумала Азула, рассматривая человека, которого когда-то считала чуть ли не идеальным принцем. Подростковая угловатость и детскость лица сменилась видным даже из-под плаща мощным телом и волевым лицом много повидавшего воина. Щетина и огрубевшие черты лица делали Чана еще более внушительным, чем он был. Глаза янтарного цвета не выражали удивления или растерянности. В них не было сомнения, что нет-нет проскальзывало у Зуко, а лишь железная уверенность в собственной правоте. — А я не думал, что увижу мою семью при таких обстоятельствах, — сказал Чан, с трудом сдерживая бешенство. И тут у Азулы начала болеть голова. «— Он жалок. Ему никогда не понять нас, покорителей. Агни знал, что он ничтожество, и отобрал у него дар. — Нет. Чан самый достойный среди нас. — Твой брат бросил тебя здесь, одну. На потеху жалких придворных. Даже такое ничтожество, как Зуко, смогло побороть свои страхи и остаться, ибо он все же покоритель. — Нет. Чан вернется. Он вернется! — Он не вернется. Но я здесь, и я никуда не убегу. Я твой отец. И я позабочусь о тебе». Азула вспомнила один из тех разговоров, что вел с ней Озай за закрытыми дверями. С каждым разом она все больше и больше верила, что старший брат ее бросил. Бросил одну, бросил их с Зуко, потому что боялся отца. Потому что он не покоритель. Потому что жалок. Бросил так же, как бросила их мать, что считала ее монстром в детском обличии. «А считала ли?» — всплыл у нее в голове неуместный вопрос. А головная боль все усиливалась. Она хоть и была молода, но прекрасно разбиралась в людях, и тот, кто стоял за спинами разношерстной компании, был каким угодно, но не жалким. Это был воин, готовый к битве. Готовый к убийству, но явно не желающий этого. Поэтому он не нападает. И это ее шанс! — Чан, дай нам закончить… — Нет, дядя. Никто не умрет сегодня. Не успел Чан Мин сказать этого, как Азула, пользуясь замешательством атакующих, создала большую огненную волну и кинулась в проем. Ей не хватило лишь доли секунды, когда ее опомнившиеся противники нанесли слитный удар. Взрыв был такой мощи, что ее отбросило на десятки шагов и придавило развалившейся кладкой стены соседнего дома. Последней мыслью затухающего сознания стало нечто, сказанное голосом Озая: «Семья — слабость».***
Все случилось быстро. Огненная волна, рывок Азулы в дверной проем и обрушение стены. Чан в ужасе наблюдал, как на его сестру падает дряблая стена. Как сгнившая от старости и погодных условий кладка разваливается и придавливает собою ее хрупкое тело. Как в растерянности соляными столбами застывают дети от двенадцати до четырнадцати лет, и как Зуко вместе с Айро опускают руки, боясь взглянуть на место обвала. Как он бежит туда и старается как можно быстрее вытащить ее из-под завала. «Жива!» — кричит мозг, а руки уже совершают пассы над ее головою, и энергия ци вливается в ее тело, восстанавливая повреждения. Он не замечает, как к нему подходит девушка из Племени Воды, с удивлением и неверием смотрит на его действия. Как другая девочка в зеленой одежде так же подходит к нему, но не решается начать говорить. Для него сейчас есть только он и его израненная сестра. В один момент Чан чувствует, что слабеет, и прекращает вливать в нее ци. Протирает глаза и с облегчением видит, что ушибы и синяки исчезли, а обморок сменился крепким сном. Только теперь он выдыхает и пытается встать, но не выдерживает и падает. — Мин! Миииин! — слышит он словно из-за марева и с трудом открывает глаза. Он чувствует, как его кто-то встряхивает, а голова лежит на чем-то, а конкретнее, на ком-то мягком. Проморгавшись, он видит, что над ним склонилась до боли знакомая черноволосая головка с замутненными зелеными глазами. — Тоф, привет, — выдавливает из себя Чан и устало улыбается. — Катара… помоги, — говорит Тоф, всем видом умоляя ее помочь. — Тоф, но он же… — Катара… прошу — выдохнула Тоф, и Катара сдалась. Она подошла к принцу, опустилась на колени и стала водить над ним руками, восстанавливая его жизненные силы. Ее руки осветились синим сиянием, и Чан сразу же стал чувствовать себя лучше. — У него истощение. Он влил в нее все свои силы. Не остановись он сам, она бы поглотила все без остатка, — сказала Катара, пытаясь быть бесстрастной, но в ее голосе угадывалось плохо скрытое осуждение. Тоф не обратила на это внимание, чувствуя ступнями, как дядя и Зуко осторожно подходят к ним. Так же осторожно, то и дело оглядываясь, подошли и Сокка с Аангом. — Ох, Чан. Зачем же ты вмешался... — пробубнил себе под нос Айро. — Тоф, ты его знаешь? — спросил Аанг, на что та лишь кивнула. Тем временем, Катара закончила исцеление и встала. — Он еще слаб, но его жизни более ничего не грозит, — сухо констатировала она, на всякий случай становясь между Зуко и Аангом. — Спасибо, целительница, — услышали они слабый, но властный голос этого человека, что так некстати вмешался в их бой. — Тоф, я рад тебя видеть, — сказал он, теперь обращаясь только к Тоф, что продолжала держать его голову на своих коленях. — Я тоже рада, Мин. Или мне звать тебя Чан? — весело, как будто и не было того боя, спросила у него она. — Зови как хочешь. У меня двойное имя, сестренка, Чан Мин. — Всегда яркий. Необычное имя, — просто ответила Тоф, не обращая внимания на удивленные взгляды друзей. — Сестренка? — вновь донесся до уха принца возглас воина из Племени воды. Впрочем, он не обратил на него внимания и продолжил. — Ага. Еще бы, — согласился с ней Чан. — Помоги мне сесть, — попросил он ее и поднял свою голову. С помощью Тоф он встал и поковылял к одной из уцелевших стен. Усевшись под ней и вздохнув, Чан обвел взглядом собравшихся. Сколько эмоций! Растерянность, неверие, стыд, радость, любопытство, сожаление. — Зуко, думаю сегодня Аватара надо отпустить, — сказал он, обращаясь к Зуко, который стоял рядом с Айро, со стыдом смотря на своего старшего брата. На это предложение, Зуко лишь кивнул и отошел к одной из уцелевших стен, где и уселся, положив голову на скрещенные на коленях руки. — А теперь, что касается остальных. Тоф, вам лучше уйти. У нас намечается семейная беседа. Да и, небезопасно здесь, — сказал он собравшимся молодым людям, обведя взглядом полуразрушенное поселение. — Но Мин… — Поверь, Тоф. Сейчас мне ничего не грозит. А Азула… Азулу я сумею успокоить, — Чан сжал маленькую ладошку Тоф. Та шмыгнула носом и кивнула. — Пошли, ребята. Здесь нам больше делать нечего, — сказала она друзьям. И, повернувшись, спросила: — Мы ведь еще встретимся, братик? — Конечно, сестренка. И очень скоро, — поднял уголки губ Чан, сам не понимая, почему он так ответил. Тоф улыбнулась и побежала догонять уже ушедших друзей. Когда она скрылась за углом, Чан тяжелым взглядом обвел Айро и Зуко. Айро продолжал стоять, хмуро смотря в одну точку, словно боясь соприкоснуться взглядом со старшим племянником. Зуко же просто сидел, спрятав свою голову в коленях. — Докатились, — хмуро бросил Чан и посмотрел на Азулу. Та продолжала спать, а с ее лица исчезла вся та брезгливость, высокомерие, злоба и ненависть, что Чан видел еще каких-то несколько минут назад. Теперь это было лицо девочки-подростка, которая должна была еще в куклы играть и читать любовные романы, а не охотиться за Аватаром, гоняясь за ним по всему свету. — Эх, Азула, глупенькая моя сестра, во что же он тебя превратил, — приговаривал Чан, массируя шею и собираясь с мыслями. — Азула всегда была похожа на Озая, — буркнул Айро и опустил глаза, столкнувшись с острым как бритва взглядом Чана. — Помолчи лучше, дядя. Это, — Чан обвел рукой место боя, — результат твоих ошибок! — Дядя не виноват… — попытался заступиться за Айро Зуко, но, наткнувшись на тяжелый взгляд Чана, вновь опустил голову. — Верно. Виноваты вы оба. Что я просил тебя сделать, когда уходил, Зуко? Позаботиться о сестре. Но ты этого не сделал, и теперь мы все пожинаем плоды твоей безалаберности! — повысил голос Чан и откинул голову назад. — Да и я сам виноват, — гораздо тише добавил старший принц. — Знал бы, что Озай так качественно промоет вам мозги, ни за что бы вас там не оставил. Моя ошибка, — сказал он, с силой проводя ладонью по лицу, пытаясь согнать усталость, что навалилась на него. Так и сидели они в развалинах покинутой деревеньки Ту Зин. Был вечер, и скоро солнце зашло за горами. Айро достал из своей походной сумки чайник и стал заваривать чай, не говоря ни слова. Что творилось в его голове, Чан Мину оставалось только гадать. — Что будет, когда она проснется? — спросил Зуко, немного придя в себя от дневных потрясений. — Что будет? — не то спросил, не то сказал Чан и посмотрел на Азулу. Младшая сестра все еще спала, свернувшись калачиком и обняв себя руками. — Я не знаю. Она может убить нас всех, а может просто убежать, — высказался Чан Мин и наткнулся на хмурое лицо брата. — Идите сюда, дети. Будем пить чай, — Айро разлил чай по маленьким чашкам. Чан Мин, держась за стену, встал и, ковыляя, добрался до дяди Айро. Взял из его рук чашку, демонстративно принюхался и чуть-чуть отпил. — Ты не доверяешь мне, Чан Мин? — прямо спросил его Айро. — Ты хотел убить мою сестру. Свою племянницу. Что я должен думать, дядя? — Дракон Запада лишь горько вздохнул. — Ты не видел, во что она превратилась. Капризная, но милая девочка стала злой и коварной змеей. Я сам видел, как она издевалась не только над твоим братом, но и над многими слугами во дворце. Как она мучила зверей в дворцовом парке. Как она смотрела на нас, когда впервые за два года мы встретились с ней в Доме Отдыха, где мы с Зуко отдыхали после того, что случилось на Севере, — сказал Айро и, тяжело вздохнув, продолжил: — Это уже не та Азула, которую ты знал, Чан. Этот бой и то, как она устроила охоту на нас, и вовсе убедило меня… — Айро промолчал, но красноречиво посмотрел на Чана. — Убедило тебя в чем? Что ее можно убить? — Чан перевел взгляд на Зуко. — А ты? Неужели твоя ненависть к ней столь глубока, что ты готов был пойти на это? Зуко молчал. Молчал и Айро. Чан же, отпив еще немного чая, сказал: — Если мы готовы убивать друг друга, то Озай уже победил. Это прозвучало как приговор. Тот, который окончателен и обжалованию не подлежит. Слова Чана словно плетка отозвались в душе принца и он, встав и сжав кулаки, закричал: — Ты-то откуда знаешь! Ты бросил нас, ушел непонятно куда! А нам каждый день приходилось бороться, бороться, понимаешь?! Два года! Два года, Чан, я терпел нападки от придворных! Они видели, что отец отдает предпочтение ей, Азуле, и смеялись у меня за спиной. Но я все знал, все. «Добрых людей» при дворе хватало, и каждый хотел урвать себе кусок от власти. И теперь, когда у меня появилась возможность восстановить свою честь, вернуться домой с триумфом, появилась она и снова решила занять мое место! — Зуко тяжело дышал и смотрел на Чана горящими от злобы глазами. Но в какой-то момент, словно кто-то выпустил из него воздух, он осел на землю и разразился рыданием. — Я всего лишь хотел, чтобы меня уважали. Уважали, как до сих пор уважают тебя, как уважают Азулу, как уважают отца. Только уважение… только уважение, — последние слова он сказал тихо, спрятав свое лицо в ладони и продолжая вздрагивать. На Чана же эта истерика не произвела должного впечатления. Зуко был эмоционален и при своих позволял себе гораздо больше, чем при чужих. Чан, все еще пошатываясь от слабости, встал со своего места и подошел к Зуко. Он сел рядом с ним и положил руку на его плечо. — Брат. Я ошибся. Мы все ошиблись. Мы оба доверились не тому человеку. И смотри, куда нас завели наши ошибки. На край света, — сказал Чан и, сделав глубокий вздох, продолжил: — Помнишь, что говорил нам великий Азулон? Про то, в чем наша сила, сила его внуков, и в чем сила нашего народа? — Чан говорил тихо, стараясь достучаться до брата и заставить того подумать. Сам же Зуко перестал вздрагивать и глухо произнес: — В единстве — сила. — Правильно, — удовлетворенно кивнул и слегка улыбнулся Чан. — И лишь вместе мы можем не только выжить, но и вернуться домой, — принц увидел, что Зуко смотрит на него. — Я ведь такой же изгнанник как и ты, Зуко. Во всяком случае теперь. Я уверен, что меня арестуют в любом порту Народа Огня, как только моя нога ступит туда, — на самом деле Чан лукавил. Это было лишь предположение. — Но если мы объединимся и сможем вернуть ту Азулу, которую мы знаем… — Вернуть? Ты же видел, какой она стала? — прервал его Зуко. — Вот именно. Дядя Айро прав. Азула изменилась. Но я не верю в то, что она изменилась в одночасье. Что-то случилось. И об этом не знает никто кроме нее и Озая, — закончил Чан и с удовлетворением заметил, что Зуко задумался. Айро же, что все это время молча слушал их разговор, тоже задумался и удивленно посмотрел на старшего племянника. Он хотел было что-то сказать, как из-за развалин послышался шорох. Ведомые инстинктами бойцов, они все, даже слабый Чан, заняли боевую стойку. Но она им не понадобилась. Из темноты вышли две девичьи фигурки с поднятыми руками. — Тай Ли и Мей. Ну конечно. Кто же еще мог прийти за Азулой? — задал риторический вопрос Айро, продолжая находиться в боевой стойке. — Мы не собираемся атаковать, ваше высочество. Мы только хотим забрать принцессу, — сказала Мей, продолжая держать руки на виду. — Я думаю, им можно верить, — подал голос Чан и вышел вперед. Следующие несколько секунд он наслаждался ошарашенными лицами ночных гостий. И если наблюдать удивление на бледном и вечно холодном лице Мей было забавно, то удивленный и обиженный взгляд Тай Ли пробудил в его сердце какое-то незнакомое чувство. — Ваше высочество, рада приветствовать вас! — проговорила взявшая себя в руки Мей и поклонилась. Тай Ли же не могла так быстро взять себя в руки и только после того, как Мей пихнула ее локтем, тоже поклонилась. — Я тоже рад вас видеть, — сказал Чан, продолжая рассматривать девочек. Мей он просто обвел взглядом, но на Тай Ли он остановился подольше. Где же та мелкая девчушка с забавной мордашкой, что доставала его в детстве? Уже сейчас Тай Ли была очень красива, а года через 3-4 обещала стать настоящей красавицей. — Думаю, вы можете забрать принцессу, но будьте осторожны. Мы вытащили ее из-под завала и некоторое время ей нужен будет покой, — Чан по кивку Мей понял, что они со всем чаянием позаботятся о принцессе. Девушки подвели к Азуле одного из драконьих мангустов и усадили ее на седло. Мей села за ее спиной, удерживая Азулу от падения и, пришпорив мангуста, направила его на выход из города. Тай Ли же, видимо, хотела что-то сказать, но окрик Мей заставил ее лишь снова поклониться принцам и уйти. — Ну что же. Теперь мы можем поспать. Сегодня ночью мы в безопасности, — констатировал Айро и начал разворачивать спальники. Перед сном Чан вспомнил последний взгляд, который кинула на него Тай Ли. И усмехнулся. Женщины, сколько же с вами хлопот! Тоф и Тай Ли. Тай Ли и Тоф. Обе талантливые, благородные, умные и симпатичные аристократки, обещающие вырасти в настоящих красавиц. И тем сложнее был выбор, который Чану предстоял. А в том, что он будет, Чан не сомневался. — Как же мне быть с тобой, сестренка? — спросил Чан в воздух и закрыл глаза. Он старался воскресить в памяти тот момент, когда Азула увидела его. В ее взгляде четко читался шок. Появление старшего брата было для нее неожиданным, хоть она и пыталась показать безразличие. И то, как она морщилась время от времени, тоже было неспроста. — Если у нее болела голова, то значит, не все еще потеряно, — пришел к выводу Чан и уснул, убаюканный звуками ночной пустыни и потрескивающим в очаге огнем.