Другая жизнь

- Что ты пасуешь, я же все равно не девственница! - мой крик. Отчаянный, дурацкий и лживый. Потому что, наверное, с самого рождения и до этого места все в моей жизни было очень уж по-дурацки. Я помнила его поцелуи в том клубе. Его горячие губы и шепот "ты такая красивая". И я дрожала от них, видя этот момент в своих снах. Натурально дрожала. Неправильно! Потому, что он лжец. Но и я была той же лгуньей, потому что врала себе, что не хочу его. Все это время. По кругу. "Он ведь убил моих друзей, он виновен!". А чувствовать внутри все равно не перестала чего-то. Глубоко и совсем не там, где надо. И поэтому все это время с моего заключения, боялась заговорить и банально расплакаться у него на груди. "Это ведь не любовь, нет, увлечение просто" - пыталась убедить я себя, но все равно млела, когда ловила на себе его заинтересованный взгляд. Неправильно и слишком глупо. "Он похитил меня из-за отца. За выкуп" - вертелось на губах постоянно. Ведь все в моей жизни крутилось вокруг моего отца. И я так боялась произнести это вслух, что б не услышать равнодушное "Да". И поэтому думала решить все мигом. Ведь секс все исправит, как мне казалось. Расставит по полочкам все, что нужно и отсечет ненужное. Ведь у него же не встанет, если он меня не захочет... Нет, немного не так, я же понимала реакции тела мужчины относительно женщины. Как он поведет себя в сексе. Каким он будет. Я тогда все пойму. Я была в этом уверена. Совершенно и абсолютно. Хотя, по сути, в тот момент мне было, если честно, плевать. Потому, что я слишком устала. Слоняться по его дому и натурально сходить от скуки с ума. Маяться от своих страхов. Снова чувствовать его так близко к себе и желать прижать ещё ближе. Мечтать оттолкнуть и забыть его навсегда. Вспоминать и вспоминать те чертовы поцелуи в баре... Все вперемешку. Он ведь чувствовал тоже самое в этот момент? Правда же чувствовал? И злился. Я ощущала это почти что кожей, когда проходила мимо него в одном нижнем белье. И снова чувствовала на себе его взгляд. Такой тягучий, горячий. - Ты думаешь, я железный? - его вскрик и новая порция злости. Когда он разом прижал меня к стене. А я, вместо желаемого им страха, ощутила лишь волну жара, пробежавшую по спине. Такую же, как тогда в клубе. Такую же горячую. И такую же лживую. Как и все, что было меж нами. И его лицо разом оказалось всего в паре сантиметров от моего. Так близко... Слишком близко, так, что я почувствовала на коже его дыхание. Тоже горячее в этот момент. И с головой утонула в его чёрных глазах, кажущихся ещё чернее в этот момент. Потому, что он явно зол? Или другое? Он приблизился ещё чуть ближе, прижимаясь ко мне вставшим членом. И это окончательно снесло все мои башни. В трусах стало мокро... Неправильно! Нет! Я попыталась его оттолкнуть. Не слишком сильно, против желания, безуспешно. Потому, что он не дал мне сделать это, быстро вернув на место. - Отвечай, чёрт возьми! - Нет! - это все, на что хватило меня. Потому, что он был ко мне все ещё слишком близко. Потому, что у меня было полностью сбито дыхание. Потому, что мне безумно хотелось поцеловать его в этот момент. Даже так, по-дурацки, поцеловать самой. Даже, если он оттолкнет. Даже, если снова все врёт мне. Даже если потом мне будет больно. Сделать это. По-любому. Хоть как. Даже если это совсем неправильно. Вот только Томас, Том, опять меня отпустил. Как тогда, в том чертовом клубе. Просто разжал руки и пошёл в сторону. Вновь пожелал оставить меня одну разбираться с собственным возбуждением. Пожелал меня бросить. Потому, что он не хотел? Нет, я чувствовала его желание. Снова из-за отца? Потому, что я просто товар для выкупа? Но тогда зачем все эти разговоры по вечерам? Я не знала. И на глаза вновь навернулись слёзы. Горячие и отчаянные. "Сделать это. По-любому. Хоть как-то" - застряло в мозгу. Хочу его! - Что ты пасуешь, я же все равно не девственница! - сквозь всхлип. Ему в спину. Отчаянно надеясь, что он вернётся ко мне. Что он повернется. Что все не пойдёт по-дурацкому сценарию моей размеренной жизни. Потому, что все в ней крутились вокруг моего отца. Потому, что сейчас его не было рядом со мной. Когда Томас, подхватив меня точно пушинку, поднял на секунду в воздух и швырнул на кровать. Но страха не было. Его не было все равно, абсолютно. Ни в этот странный момент, ни чуть раньше. Было волнение. Потому что Томасу я доверяла. Даже после всего, что узнала. Даже после того, как он похитил меня. Я ему верила. Отчаянно верила в то, что сознательно он не причинит мне боли. Не сможет. Даже когда он навалился на меня сверху, на ходу скинув рубашку и джинсы. Чтобы изнасиловать? Я же его вывела. Сделала это намеренно. Нет! Не думаю, что он совершил бы это, даже если бы я не врала. Я ему верила. Верила до отчаяния и до боли. Продолжая чувствовать все возрастающее волнение, и облизывая пересохшие губы. Совсем не сопротивляясь, когда он стянул с меня лифчик и трусики. Последнюю преграду моей невинности. Я хотела этого. Именно этого я и хотела. Чувствовать его. Слышать его громкое сердцебиение рядом. Бешеное своё. И закусила губу, борясь с еще более возросшим желанием поцеловать его. Понимая, что сделать этого сама все же не сумею. Не в этот момент. И продолжала все так же лежать. Ровно и не зная куда деть вспотевшие руки, когда он развёл мои бедра в стороны. И быстро вошёл, после чего низ живота пронзила резкая боль. Чёрт! Кажется, он слишком быстро... Я вцепилась руками в края матраса, закусывая губу сильнее, чтобы не вскрикнуть. Чтобы не показать ему, что мне стало больно. Снова не оттолкнуть его этим. Напоминая себе, что я сама так хотела. С ним. По-любому... Потому, что на самом деле, несмотря ни на что, я не хотела, чтобы он остановился. Не хотела, чтобы он вышел. Не попросила б его об этом. Так как чувствовать его близко, чувствовать его так, было слишком уж балдежно. Слишком уж сумасшедше. И это ощущение наполненности заставляла сходить с ума окончательно. Изгибаться. Тем более Томас, он, кажется, сам понял, что со мной. Сам и без моих слов, без единого вскрика. Понял, что я его обманула. Что я была с кем-либо. Что я ждала его. Только его. Выматерился сквозь явно сжатые зубы. Остановился. Не вышел. - Что же ты делаешь, девочка, - прошептал тихо. После чего на меня нежданно обрушился град поцелуев. Не в губы, так как закушенную губу я так и не отпустила. Не сумела. Он покрыл поцелуями напряженную шею. Грудь, вздымающуюся от частого дыхания. Такими нежными и осторожными. Такими горячими и жадными. Такими сумасшедшими и обреченными. Отвлекающими от реальности. Призывающими расслабиться. Не сжиматься. Заставляющими обо всем забыть. Я забыла. Более не почувствовав такой резкой боли, когда он через пару минут снова толкнулся. Чуть тише и осторожнее. Когда я положила руки на его спину, желая прижаться ближе. Быть вместе. И продолжать. Чувствовать. И его, и себя. Бешеный жар внутри. Непрекращающееся сердцебиение. Его дыхание рядом. Все ещё его поцелуи. Мерные и больше не резкие толчки. Наше общее сумасшествие. Позволяющее мне в этот момент расслабиться полностью. И отдаться. Больше не чувствовать этой боли, вообще никакой. Ощущая в себе лишь его движения, чувствуя на себе лишь его руки. Все таки понимая при этом, что боль она, наверное, никуда не делась. Больше не сильная, но вынужденная при первом разе. Что я просто её не чувствую. Так как она ушла на второй план, как и все, что разделяло нас с ним. Что все это вернётся позже. Но не сейчас. Не важно. Когда я все же открыла рот, чтобы набрать больше воздуха, так как его в раз перестало хватать. Когда, наконец, почувствовала на своих его губы. Когда он вошёл чуть глубже. Кажется, непроизвольно. И я поняла, что именно этого мне и хотелось. Что это было слишком приятно. Жарко. И застонала, впервые за эту ночь сама подаваясь ему навстречу и прижимаясь ещё сильнее. Показывая, чего хочу. Что я готова, что б было ещё быстрее. Что б было глубже. Что я расслабилась полностью. Что хочу... А потом, дурацкая мысль: "Говорят, в первый раз получить оргазм невозможно". Сжатие мышц внутри. И безумно приятное ощущение внизу живота. Кажется, он кончил тоже. На пару минут позднее. Простонал что-то, сделав еще пару телодвижений. Блаженно выдохнул, после чего лег рядом. Обнял по-хозяйски и поцеловал в висок. Вот так. Вот и все. Первый раз, которого он так боялся. Первый раз, которого так опасаются многие девушки. Чертов мой первый раз. Его медленно успокаивающееся дыхание рядом. Его руки в моих волосах. Его нежность. - Тебе нужно в ванную, - он произнёс это первым. Но я, кажется, даже понимая, зачем надо все это, не отозвалась. Потому, что мне так не хотелось вставать. Выбираться из его рук. - Нафига? - попыталась играть в дуру. Не прокотило. Он же уже узнал меня слишком хорошо. Кажется, узнал даже лучше, чем мой отец. Потому, что Томас, в отличии от него, в отличии от всех, меня слушал. - Мы не предохранялись, ты забеременеть можешь, - он покачал головой, понимая, что объясняет мне и так очевидное. - Сделай, что нужно, - и быстро добавил. - И не говори, что не знаешь что. Ты же умная девочка. Я выдохнула. Да, умная-умная. Знаю что. Вот только... - Ты от меня ребёнка не хочешь, что ли? - с нажимом. Как же хотелось руки в боки сейчас упереть. Посмотреть на него так строго. Да только трудно это сделать лёжа. Тем более, я его понимала. - Да ты сама-то ещё ребёнок, - ответил со вздохом. - Я не ребёнок! - наверное, слишком громко. Потому, что если Томас хотел меня обидеть - то у него получилось. После всего, чёрт, после полугода общения, после того, что было сейчас, меня ребёнком считать! Мне же семнадцать почти исполнилось! Ну и что, что я детей в этом возрасте не планировала. - Да не кипятись ты, - снова прижал так ласково, поцеловал в макушку. - Мы заведем ребёнка. Обязательно заведем. Только попозже, когда ты станешь старше, когда выучишься. Ты же сама понимаешь. На что я молча кивнула, принимая его правоту. Чувствуя, что от этих слов внутри стало так тепло, просто до ужаса. От осознания, что будущее со мною он все же планирует. По крайней мере об этом думает. Даже ещё ни разу не назвав меня своей женщиной. Поэтому больше не спорила и пошла в ванную. Мыться, как он сказал. И крови совсем немного. По крайней мере не столько, как пишут в любовных романах при потере девственности. Наверное, это доказывает, что все хорошо прошло. Вымыть сперму из себя оказалось куда сложнее. Я задуматься даже успела, пока это делала, вышла из реальности на пару минут. Потому, что мне до сих пор не понятно одно было - зачем такие пляски возле девственности устраивать? Одним её подавай на блюдечке от жены будущей, Томаса тормозило. Хотя его даже можно немного понять - с отцом не хотел связываться. А того придурка... Я снова закусила губу. Ай, а вот губу больно. Ведь это совсем не важным сейчас мне казалось: девственница - не девственница. Главное, что я была с человеком, с которым хотела. Главное, что в его объятиях ощутила себя желанной. *** Ну, а потом я вышла из ванны, отчаянно радуясь, что Томас ещё валялся в моей постели. Что он не ушёл к себе. Хотя, наверное, переспать у него в комнате мне бы больше хотелось. Но сейчас и это не особо важно. Важно лишь то, что я снова могу вернуться в его объятья. Пригреться. И он с радостью разрешил мне сделать это. Отчего я впервые поняла то, как сильно ошибалась, всерьёз считая, что секс - это не более чем движения тела. Только сейчас поняв, насколько я была не права. Потому, что его сердцебиение рядом - это секс. Дыхание одно на двоих. Глаза, блестящие ярко. Его забота. Совсем не телодвижения. Не только оргазм. Нечто большее. Соединение с человеком в одно. Общение с его телом. Слияние с любимым. Отчего мне очень сильно вдруг захотелось плакать. Очень и очень сильно. И я обняла его за шею, прижавшись ещё чуть ближе и снова закусывая ноющую губу. Зная, что мужчине в этот момент будет не объяснить, почему я плачу. Что он подумает на другое. Желая не показывать ему этого. Вот только глаза все равно намокли. - Что-то не так? - он пошевелился, почувствовал. Попытался отнять меня от себя, чтобы заглянуть в глаза. Но я вжалась в его шею ещё крепче. Странная девочка со своими бзиками. Я не готова была на него смотреть. - Тебе больно? Такой стандартный вопрос. Я замотала головой отрицательно. Кажется, слишком сильно, так как она закружилась. - Все так, - все же сквозь всхлип. - Все слишком так... И голос сорвался. Но Томас, кажется, понял меня. Что я плачу от осознания, что мы все же определились. С нашими отношениями. С нашими чувствами. Что я просто таю от его нежности. От его понимания и заботы. Что чувств сейчас слишком много. И они выходят из глаз, как слёзы. Ну а потом, наверное, следовало бы заснуть. Как пишут в красивых романах. Девушке же надо спать. Мне не хотелось. Ни спать, ни уходить из нашей постели. Я только ведь дорвалась до его тела... Хотелось все изучить. Пройтись ладонями по его прессу. Очертить кончиком указательного пальца бугорки его мышц. Осторожно коснуться языком шрамов. И он не мешал мне баловаться. Не мешал изучать себя. Не останавливал. Перехватив мою руку лишь в тот момент, когда она направилась слишком вниз, к его паху. - Не надо слишком уж возбуждать меня, - сжал руку, предупредил. - Я не остановлюсь ведь. - И не останавливайся. Я подняла голову, посмотрев прямо ему в глаза. И мне кажется, что мои собственные сияли в этот момент очень ярко и хитро. - Ты завтра не встанешь, - он выдохнул тяжко. Забыл, насколько я упрямая, видно. Понадеялся, что я послушаю и не настою на своём. - Встану, - я кокетливо облизнула губы. - Если сам не боишься не встать. На что Томас снова вздохнул, закатывая глаза. - За презервативами тогда сходи в мою комнату, - сдался. - Они в тумбочке у кровати. - Сам сходи, тебе ж больше надо, - я притворно нахмурилась и хихикнула. Шлепнул по голой заднице. Легко, игриво так. - Иди-иди, - он подначил. Как знал, что где его комната я уже представляла. И была внутри даже пару раз, отыскав ключик. *** И на следующее утро я все же встала. С трудом.