Геллерт преподаватель Хогвартса?

      Головная боль в виде министров магии, явилась в Хогвартс раньше, чем до него добрался Альбус. Гриндевальд ожидал их, вышел даже встретить, играя свою роль, притворно кланяясь, издеваясь.       Трэверс в сопровождении двух мракоборцев, начал метаться гневными выражениями с самого порога, они так и не дошли до кабинета, разобрались с Геллертом в коридоре на глазах у всех.       Тёмный маг максимально игнорировал присутствующих, закатывая глаза, ведя себя как ребёнок, совершенно несерьёзно, ведь у него есть под боком Дамблдор, который рьяно защищает его. Геллерт прикинул, что Альбус возможно даже глотки перегрызет этим жалким подобиям волшебников за него.       — Я просто трансгрессировал! С каких пор это запрещено?! — выплюнул слова чародей.       — С этих самых, — Трэверс взмахнул рукой из которой выпал список, длиною до пола. — Прочитайте и выучите наизусть. Здесь все, что вам запрещено делать и список заклинаний, которые вы не можете использовать.       — Это блядь шутка?! — Гриндевальд рванул бумагу из рук мракоборца и пробежался глазами по строкам. — Как по вашему я буду учить детей? Может мне ещё без палочки колдовать?!       — Мистер Гриндевальд, я не потерплю такого хамского поведения в отношении меня. Всё, что надо, я сказал, не соблюдение этих правил повлечёт за собой…       — Министр, — вмешался Дамблдор, как всегда вовремя. Геллерт и забыл о его присутствии. Альбус выглядел слегка взбудоражено. Как обычно сексуально и очень желанно. Гриндевальд открыто пялился на его задницу, улыбаясь и представляя, что сделает с ним, когда все уйдут. Мракоборцы, пришедшие вместе с Торкуилом заметили этот пожирающий взгляд и посмотрели друг на друга, немного недоумевая. — Это полностью моя вина. — Но на лице профессора не было и капли сожаления.       — Ой, не начинайте, — Трэверс отмахнулся от преподавателя и ушёл, забирая с собой своих собачек.       — Чёртово министерство! — гортанно зарычал Геллерт, хватая Альбуса за руку и утягивая в свою комнату. Всю дорогу они шли молча, но стоило двери спальни закрыться, как Гриндевальд перестал контролировать нескончаемыми поток слов и свое желание. — Меня дико возбуждает, когда ты защищаешь меня перед ними, так и хочется выебать тебя на их глазах. — Гриндевальд прикусил нижнюю губу и нервно сглотнул, подходя к Альбусу, загоняя его в ловушку, до тех пор, пока тот не стукнулся спиной о каменную стену.       — Нет, — абсолютно неуверенно произнёс волшебник.       — Тогда почему это звучит, как да? — тёмный маг вёл себя распутно. Сжал член Альбуса в своей руке через ткань, не отрывая от него глаз, в надежде увидеть нужную реакцию.       Дамблдора немного пугала смена настроения его друга? Любовника? Коллеги? Кто он вообще? Ладно, его заперли в школе против воли, ладно. Но он слишком часто позволял себе лишнее. То сжигали своим пламенем, то замораживал холодом. Требовал признаний в любви, потом убегал, а теперь опять хочет довести Альбуса до ручки.       — Что происходит? — Альбус сохраняет хладнокровие.       — А разве не видно? — взгляд Гриндевальда становится до ужаса хищным. Он готов напасть на свою жертву и поглотить её.       Как же тёмному чародею хочется избежать этих сопливых разговоров и просто взять Альбуса, владеть его телом, любить в конце концов, но Дамблдор делает все, чтобы этого не случилось, злит, провоцирует Геллерта на сумасшествие. Маг почти рычит от безумного желание, накатывающего внизу живота, разве что из носа и ушей дым не валит, а так он вполне похож на дьявола, поднявшегося из самой преисподней, чтобы трахнуть какого-то волшебника.       — Хватит! Объясни! — Альбус кричит и толкает разъяренного быка, совершая ошибку. — Если тебе нужен просто секс, то…       — То что? Ты тоже этого хочешь, Альбус. Почему бы просто нам обоим не получить удовольствие.       — Ты только что заставил меня признаться тебе в любви, ты хотел поиграть моими чувствами?       — Может быть. Это забавно, — Геллерт звучит совсем не так как обычно. Может он действительно дьявол? Или он просто в него вселился? А может Дамблдор мечтает об этом, также как о том, чтобы его отымели. Почему он противится, ведь хочет, старается довести Гриндевальда до самого края, проверить его выдержку и свою тоже.       — Ублюдок, — бросает Альбус и уходит, но делает лишь шаг, дальше не успевает.       — Куда собрался?! Я тебя не отпускал! — вот Гриндевальд и пересёк границу сдержанности, смело переступив на территорию безумия.       Он схватил преподавателя и ударил по лицу кулаком. Маг отшатнулся, но рука удерживающая его, не позволила свалиться. Попытки сопротивления провалились. Да и о палочке он вспомнил слишком поздно, Гриндевальд первый воспользовался ею.       — Инкарцеро! — завопил Геллерт, доставая палочку и направляя её на профессора. Мужчину тут же окутали путы и он не в силах больше сопротивляться, повалился на кровать, от толчка в спину. — Ты мой, Альбус. Запомни.       Геллерт скривил губы в злорадной ухмылке и обступил профессора, садясь сверху на его бедра. Дамблдор молча наблюдал за медленными действиями тёмного волшебника, который потихоньку снимал с него одежду вместе с верёвками. Видимо Геллерт решил, что Дамблдор теперь будет послушным, хотя с чего он это взял, потому что тот не был. Как только попался удобный момент, Альбус спихнул с себя мага, в надежде сбежать, даже полностью голым, но Гриндевальд схватил его за лодыжку и потащил обратно, навалившись сверху, прижимая всем своим весом к кровати, начинающей скрипеть.       — Значит, хочешь по-плохому? — Геллерт кивнул, давая самому себе разрешение.       Он приспустил штаны и облизав ладонь, провел ею по всей длине недавно вставшего члена. Дамблдор не заслужил ласки, но и рвать его Геллерт не собирался, так что наколдовал вязкую жидкость, которая стекла с кончика палочки, прямо между раздвинутых тёмным магом, ягодиц профессора.       — Тебе всегда нравилось, когда я был груб с тобой. Ты так смотрел на меня и будто взглядом прожигал, своей нескончаемой страстью. Сжимал ладонь на моей шее и умолял глубже трахать тебя. Потом брал моё лицо в свои ладони и шептал слова любви, которые оказались пустым звуком, да, Альбус? — спросил Гриндевальд, наклонившись над самым ухом мага, вставляя в него свой член, с лёгкостью проскальзывающий в анальное отверстие из-за хорошей смазки.       Альбус сжал зубы, чтобы не издать стон, который разрывал его изнутри. Ему было больно, однако не столько физически, сколько душевно. Геллерт не верит, что он любит его? Альбус сдержал стоны, но не сдержал слезы, хлынувшие из глаз, вместе со слабыми всхлипами отчаянья. Преподаватель прикусил язык, сильнее сжимая его по мере того, как Гриндевальд становился быстрее и жёстче. Дамблдор ухватиться за белые простыни которые под ним уже взмокли от пота, пытаясь удержаться и не слететь с кровати, а это было нелегко, Геллерт совсем озверел, ерзал на нем, что вся комната ходила ходуном.       Так же быстро как начал, тёмный маг закончил и даже не перевёл дух, выгнал профессора из комнаты, вместе с его одеждой, не позволил одеться у себя. Дамблдор чувствовал себя использованной шлюхой. Его изнасиловали и даже кончить не дали, выперли голым на всеобщее обозрение.

***

      Началась новая неделя. На первое занятие Геллерт не опоздал, пришёл раньше всех, да ещё и прочитать успел что-то по теме урока. Раз уж половину из всех заклинаний ему запрещено использовать, то сегодня он обойдётся и вовсе без них. Гриндевальд раздвинул все парты, освободив много места и в центр класса выдвинул шкаф, с заточенным в нем существом — боггартом. Неужели министерство думает, что без магии тёмный чародей не сможет поиздеваться над учениками? Фигушки им! Что может быть коварнее, чем наблюдать за страхами школьников?       Понемногу дети стали подтягиваться, хотя тянули до последнего, стоя у двери кабинета. Заходить было страшно. Геллерт шокировал всех своим приветливым поведением, понятно объясняя, что им предстоит пережить на сегодняшнем занятии, напоминая о заклинании, которым предстоит застать боггарта врасплох.       Первой жертвой, Гриндевальд выбрал парня, ставшего в конце очереди, очевидно боявшегося больше других. Ребёнка трясло, как осиновый лист на ветру, а стало ещё больше, когда тёмный маг произнёс для него приободряющую речь и похлопал по плечу, отправляя восвояси.       Со стороны Гриндевальда было глупо полагать, что ученик справится с заданием так просто. Боггарт превратился в худший кошмар ребёнка, а именно в зомби? Серьёзно? Их не существует или… В общем третьекурсник выпучил глаза и заорал, что было мочи, убегая прочь из класса, под громкий хохот своих одногруппников. Геллерт вздохнул и достал палочку, вставая на место сбежавшего мальчишки, чтобы превратить существо во что-то смешное, но не успел. Боггарт добрался до потайного и в самом опасном волшебнике, выплевывая наружу его огромную тайну и самый жуткий страх.       Геллерт замер, в ужасе глядя на то, как он держит на руках мёртвое тело Альбуса. Глаза того Гриндевальда полны адской прожигающей боли, бесконечной скорби и вины. Тёмный маг опускается на колени перед собой, по-прежнему держа любимого на руках, начиная горько рыдать и вопить.       Настоящий Гриндевальд не может пошевелиться, но ему нужно произнести одно несчастное заклинание, дети и так слишком много увидели, но он не может, все тело парализовало. Кто-то другой произносит «Ридикулус» и мрачная картина превращается в милого котика с ошейником в виде бубенцов, постоянно звенящем. Ещё одно заклинание и животное отправляется обратно в шкаф, на котором защелкивается замок.       — Очередное занятие по защите от тёмных искусств отменяется, — голос Альбуса за спиной Гриндевальда дрожал, он видел тоже, что и все. — Расходитесь. — Дамблдор выпровождал детей, пока Геллерт боялся обернуться и посмотреть в глаза ему.       В кабинете наступила тишина, режущая слух. Профессор стоял за спиной тёмного чародея, медленно протягивая к нему руку, но опасаясь коснуться.       — Теперь ты знаешь, — прошептал мужчина, пугая Альбуса, тут же отшагивающего назад.       — Прости меня, — все что находит ответить Дамблдор, блуждая взглядом по белым волосам Гриндевальда.       — За что? — Геллерт полуоборачивается.       — За то, что я увидел это, знаю, что ты не хотел, — совершенно неуверенный шаг навстречу, быстро пересекается почти в корне.       — Не надо, не надо меня жалеть, Альбус, я это больше всего ненавижу, — он вытягивает руку вперёд, которая едва касается груди преподавателя. — Тебе лучше уйти.