Endangered

— Честно говоря, я уже, блять, не знаю, что с тобой делать. Ты практически можешь почувствовать, как слова оседают на твоей коже, причиняя некоторое неудобство. Уже в третий раз с тех пор как ты зашёл в комнату Бро, ты чувствуешь, как от стыда на твоих щеках появляется румянец, который распространяется по твоему лицу вплоть до шеи. Всё становится хуже от факта того, что ты знаешь, что его прекрасно видно на твоей бледной, изголодавшей по солнцу, коже. Несмотря на то, что он сидит в своём старом офисном кресле, а ты стоишь прямо перед ним, он всё ещё смотрит на тебя сверху вниз, как на ребёнка. Остальная часть комнаты практически пуста. Исключение составляют стол, заполненные полки и кровать, сделанная в стиле детских кроваток. Он приходит в свою комнату только чтобы поспать. Если он не в командном центре, то только это он и делает. Ты бывал здесь, наверное, несколько раз с тех пор как был маленьким. — В то время это казалось наименее рискованным вариантом, — ты повторяешь ему то же самое, что говорил своим друзьям, но его это не сильно волнует. — Это должен был решать не ты, — говорит он медленно, явно пытаясь держать свою злость под контролем. — Твои действия неоднократно подвергали опасности не только тебя самого, но и весь этот комплекс, не говоря уже о том, что ты подорвал всё, на восстановление чего мы потратили более десяти лет. Ты молчишь, потому что он прав, и ты не можешь сказать ничего, чтобы переубедить его. Он делает паузу, чтобы посмотреть, как ты несчастно ёрзаешь перед ним. Бинты вокруг твоей раны на ноге завязаны крепко, и стоя так долго ты всё ещё ощущаешь слабое головокружение, хоть уже и прошло несколько дней с начала твоего принудительного постельного режима. — Я скажу тебе это прямо сейчас, потому что я хочу, чтобы ты понимал, в какое ты меня поставил положение, — говорит он, наклоняясь вперёд и складывая руки. — Единственная причина, по которой тебя не бросили в камеру, заперев там, заключается в том, что ты единственный живой член этого сообщества, способный починить некоторую нашу специализированную экипировку, но после всего дерьма, что ты натворил, остальные начали задумываться, действительно ли ты того стоишь. — Бро, ну серьёзно, — ты вяло протестуешь, жалея, что не можешь хотя бы сесть. — Разве ты не думаешь, что вся эта ситуация – достаточное наказание? — Теперь это зависит не только от меня, Дирк, — говорит он, повышая голос. — Этот механический выродок мог сотворить бог-знает-что, пока был в системе, и ты не сказал об этом никому, какое бы ты там не придумал безумное оправдание, — последние слова были сказаны медленнее, чтобы подчеркнуть то, насколько была серьёзна ситуация, но он должен знать, что ты уже поплатился за это своей кровью. Он уничтожает тебя взглядом, когда вновь понижает голос. — Если бы Инглиш добился своего, то тебя бы забрали и застрелили уже сегодня. Ты знаешь, кого именно он имеет в виду, и это определённо не твой друг Джейк. — Он постоянно так говорит, — бормочешь ты, и твой Бро саркастично усмехается. — Ты даёшь ему слишком много поводов, малой. Прорыв защиты этой сети напугал всех до усрачки. В их число вошли и те люди, с которыми я всё ещё работаю каждый день, чтобы доказать, что вся философия Инглиша – дерьмо собачье, но когда мой собственный грёбаный ребёнок берёт и почти что передаёт всю базу в руки машин, они не особо склонны слушать меня. — Это не то, что я– — Я знаю, но попробуй представить, как это звучит для других, — говорит он, прерывая твоё объяснение, которое он слышал уже несколько раз, после чего машет головой. — На данный момент мы закончили, Дирк. Возвращайся в свою комнату и постарайся не делать ничего тупого этой ночью. Ты сжимаешь кулаки в качестве ответа на его слова, раздумывая над тем, чтобы как-нибудь возразить, но у тебя кружится голова, и единственное твоё желание в данный момент – присесть в каком-нибудь тихом месте. Мышцы твоей ноги пульсируют, когда ты разворачиваешься и доходишь до двери, и только после этого Бро останавливает тебя. — Подожди, — он зовёт тебя. Ты мрачно вздыхаешь и поворачиваешься к нему лицом. — Что? — Как твоя нога? — спросил он уже более спокойным тоном. — Всё в порядке, — ты соврал, потому что больше не был настроен на разговор, но он всегда может понять, когда ты лжёшь, так что смысла в этом не было никакого. — Тебе дали что-нибудь для неё? — Нет, — ты сопротивляешься желанию почесать рану, разговоры о которой, кажется, заставляют её болеть сильнее. — Да уж, всё, что у нас есть, зарезервировано для операций, — бормочет он, думая вслух. Ты нетерпеливо вздыхаешь, скрещивая руки на груди. Он поднимает бровь, глядя на тебя через закруглённый край своих авиаторов. — Просто попытайся не особо напрягать ногу, пока она не заживёт, если это возможно. Ты сардонически смотришь на него, а затем жестом показываешь на себя, стоящего посреди его комнаты. Он закатывает глаза и машет тебе, а потом тяжёлая дверь хлопает за твоей спиной. Ты стараешься не думать о том, что твоя ситуация совсем уж безнадёжна, но она выглядит так, будто с каждым днём всё становится только хуже. Металлическое покрытие громко шумит под твоими ногами, когда ты начинаешь путешествие в свою комнату. Как только ты поворачиваешь за угол, находящийся сразу после комнаты твоего Бро, ты упираешься в довольно крупный торс, одетый в фирменную зелёную футболку и подтяжки под тяжёлым пальто. Калиборна можно вытерпеть в особо хорошие дни, но у его отца, насколько ты можешь судить, совсем не бывает таковых. Ты заставляешь себя остановится перед ним. Туннели в этом месте узкие, и тебе не особо хочется протискиваться мимо него, учитывая то, что он целенаправленно перекрыл тебе путь своими широкими плечами. Мистер Инглиш самый большой из всех людей, что ты видел в своей жизни. Он выглядит как довольно крупный игрок в футбол вместе с наплечниками. Ты всегда находил ироничным то, что его дети такие тощие. Ты бы даже думал, что он этим обеспокоен, если бы его хоть что-то заботило. Он смотрит на тебя, и на его лице медленно появляется неприятная улыбка. — Идёшь куда-то? После знакомства с Джейком ты никогда не задумывался над тем, что возненавидишь звучание английского акцента. — Ага, — отвечаешь ты, стараясь сделать факт того, что ты ждёшь, пока он отойдёт с твоего пути, настолько очевидным, насколько только можно. — Тебе, — он говорит медленно, прямо как те, кому явно нравится звучание их собственного голоса. — Повезло, что… — он делает шаг тебе навстречу, и ты делаешь всё возможное, чтобы не отступить назад, когда его футболка практически касается твоего лица. — Твой папочка… — он нависает над тобой, загораживая свет. — Здесь… — ты сжимаешь свои челюсти, отказываясь отступить даже на дюйм. — Чтобы спасти тебя. — Он не мой отец, — бормочешь ты сквозь зубы, и ухмылка Инглиша становится только шире, открывая взору щель, оставшуюся от его правого резца. Когда же то, что он не собирается хоть как-то подвинуться, становится совсем очевидным, ты молча разворачиваешься и уходишь от него, надеясь, что он продолжит свой путь куда бы то ни было (скорее всего, к твоему Бро), вместо того, чтобы доставать тебя. К счастью, ты даже не слышишь звука его шагов, пока идёшь по туннелю, возвращаясь тем же путём, что и пришёл, чтобы свернуть за другой угол и пойти дальше. Это самый окольный путь в твою комнату, но ты готов избегать дядю Джейка любым возможным способом. Ты возвращаешься в гостиную на десять минут позже, чем должен, и тебя сразу же удивляет количество сидящих за маленьким столом людей. Джейк и Джейн сидят вместе на одном из диванов, в то время как Рокси претендует на другой, сидя при этом рядом с девушкой, которая улыбается тебе, как только ты заходишь. — Дирк, привет! — она радостно приветствует тебя и встаёт, чтобы обнять тебя. Ты приобнимаешь её за худые плечи и чувствуешь, как твоё настроение поднимается от такого простого жеста. Ты никогда не поймёшь, как работает генетика. — Привет, Каллиопа. — Как раз вовремя, — говорит Рокси, немного наклоняясь и хлопая по креслу, стоящему рядом с диваном. Джейн машет головой. — Нет, Джейк, тебе не сложно пересесть туда? — она ведёт его к пустому креслу, когда Каллиопа отстраняется и одаривает тебя тёплой улыбкой, возвращаясь к Рокси. Джейн подзывает тебя, вытаскивая маленькую пластиковую бутылочку с чистой жидкостью. — Такое ощущение, что я вечность тебя не видела, Дирк, — говорит Каллиопа, когда ты садишься рядом с Джейн, которая достала несколько ватных шариков из своей сумки. — Как всё прошло? — спрашивает Джейк, опершись на стол локтями, под которыми была развёрнута карта. — Довольно неплохо, — говоришь ты, смотря на маленькую кучку ваты, которую собрала Джейн. Она открыла бутылку и перевернула её после того, как прижала к горлышку один из белых пушистых комочков. — Наклонись, — приказывает она, и ты бросаешь на неё умоляющий взгляд, а потом всё же подчиняешься. — Джейн, ты не обязана-, — ты замолкаешь на полуслове, чтобы зашипеть, когда она прижимает вату к швам на твоей шее. Она дотрагивается до них настолько нежно, насколько может, но твои нервы будто охватывает огнём. Рокси прикрывает свой рот рукой, чтобы скрыть улыбку, появившуюся из-за того, какое ты скорчил лицо. — Он сказал что-нибудь о твоём понижении? — спрашивает Джейк с некоторой надеждой. Ты уже собирался помахать головой в качестве ответа, но потом вспомнил о том, что тебе лучше сидеть смирно. — Нет. Я думаю, он просто хотел снова сделать мне выговор, — твои слова звучат неестественно из-за боли. Джейн на мгновение убирает вату, чтобы снова её смочить. — Кстати, я наткнулся на твоего отца, — говоришь ты, указывая на Каллиопу. Она опускает голову. — Прости, Дирк. Боюсь, в последнее время он был не в лучшем настроении. — Даже не могу представить почему, — бормочет Рокси с излишним сарказмом. Каллиопа тихо смеётся, когда она улыбается ей. — Он снова выходил из дома и ходил по поселению в поздние часы. Мы с братом практически не виделись с ним на этой неделе. — Я не понимаю, как ты живёшь с ними, Калли, — говорит Джейк, помахав головой. — Точнее, я понимаю, как это делает Калиборн, раз уж, если честно, они оба ужасны. — Джейк, — Джейн многозначительно шикнула, закрывая бутылку. Каллиопа улыбнулась. — Ох, всё в порядке. Я знаю, что он может доставлять множество проблем, — говорит она печально. Рокси кладёт руку ей на плечо. — Хей, не волнуйся об этом. Нет ничего такого, с чем не справился бы брат Дирка. — Я не уверен насчёт этого, — бормочешь ты про себя, но все четыре пары глаз моментально устремляют свой взгляд на тебя. Джейн останавливается, забыв про ватный шарик между пальцев. — Что ты имеешь в виду? — она спрашивает с нервным оттенком в голосе. — Остальные ведь не станут его слушать, не так ли? Ты вздыхаешь, смотря на бетонный пол под ногами. — Бро сказал, что они были действительно взбешены из-за всего этого происшествия с сетью. — Ну, да, — тихо говорит Рокси, перенимая от Джейн нервные нотки. — Но это не повод для полной перестройки. — Они не могут позволить ему взять власть в свои руки, — недоверчиво добавляет Джейк. Джейн пристально смотрит на него. — Даже не думай об этом, — говорит она, протягивая руку, чтобы продолжить очищать швы. Боль уже не была такой сильной, но твой разум всё равно был где-то в другом месте. — Я думаю, что если такое всё же произойдёт, то половина базы будет бунтовать, — ты покорно наклонил голову, чтобы Джейн было удобнее продолжать своё дело. — Конечно они будут, дружище. Даже если у него будут власть и поддержка охраны, то выбор невелик – или восстание, или пустоши, — говорит Джейк, погружённый в размышления об этом настолько же сильно, насколько ты. Он довольно хорошо знаком с философией своего дяди. Ты слышал, как Калиборн озвучивал все тонкости большее количество раз, чем тебе того хотелось бы. Он громко указывал на то, что численность населения в поселении нестабильна, и что множество машин, используемых для поддержки теплом, водой и электричеством, могут быть эффективнее, если все «ненужные» жители будут депортированы; другими словами – выброшены из города, чтобы найти новое сообщество или позаботится о себе самим. Благодаря этому Инглиш и его помощники смогут создать больше устройств ЭМИ из машин, которые в данный момент поддерживают жизнь в людях. Он часто подолгу говорил с теми, кто хоть как-то заинтересован в том, чтобы дать отпор андроидам, вместо того, чтобы позволять им убивать людей поодиночке, пока город вокруг гниёт. Эта идея была бы не такой уж и плохой, если бы не подразумевала под собой отправку на верную гибель больше половины населения. Точнее, эта идея всё ещё нравится некоторым, число которых с недавних пор начало расти. Джейн закончила прочищать рану на твоей шее и положила обесцвеченный ватный шарик в кучку к остальным. — Брат Дирка не позволит этому случится, — твёрдо говорит она, смотря на остальных через стол. — Мы не отвернёмся друг от друга, просто из-за того, что этот… абсолютный олух думает, что он лучше всех остальных. Прости, Каллиопа. Каллиопа грустно улыбнулась. — Я не могу не согласиться с тобой, Джейн. Нам лучше держаться вместе, даже если это значит, что придётся немного экономить ресурсы. — Аминь, — отмечает Рокси с очередной ухмылкой, сжимая Каллиопу, на плече которой всё ещё покоилась её рука. Джейн встаёт и глубоко вздыхает. — Что ж, я думаю, что на сегодня достаточно о плохом. Дирк, если тебя не затруднит лечь на кровать, я сменю повязку на твоей ноге. Ты встаёшь и благодаришь её, машешь остальным на прощание и возвращаешься в свою комнату. Джейн, захватив всё необходимое, следует за тобой и аккуратно снимает бинты с твоей раны, когда ты ложишься на спину. Она говорит о том, что думает по поводу завтрашней миссии в старом торговом центре, на которую отправляется с Джейком. Они разделили команды разведки на группы по двое вместо четырёх, говорит она, после твоего разговора с братом. Ты стараешься пошутить на этот счёт, чтобы немного поднять её настроение. Она улыбается, снова перебинтовывая твою ногу, и говорит, что тебя должны были сделать стенд-ап комиком, а не частью обслуживающего персонала. В скором времени она уходит, и ты снова благодаришь её, когда она выключает свет и закрывает за собой дверь. Твоя нога болит под свежей повязкой, что усугубляется каждым сделанным за сегодня шагом. По крайней мере, твоей шее уже лучше, хотя этот спирт и обжигает, как аккумуляторная кислота. Голоса твоих друзей приглушены дверью спальни, но смех Рокси, как и всегда, отчётлив и сопровождается едва слышным шёпотом Каллиопы. Ты все ещё счастлив за них, даже если понимание собственного понижения немного портит это чувство. Тебя хотя бы не переселили в другое помещение, и ты знаешь, что Бро, вероятно, имеет к этому какое-то отношение. Ты переворачиваешься на бок и позволяешь глазам привыкнуть к темноте комнаты, наполненной маленькими мигающими огоньками различной электроники. Ты чинишь свой ноутбук, когда у тебя появляется свободное время, и он стоит с открытой крышкой на твоём верстаке. Он подперт своей рамкой, а снизу, на месте клавиатуры, виднеются провода и микросхемы. Встроенную веб-камеру твоё нападение не повредило, и крошечный кружок отражает свет, который попадает к тебе в комнату через щель под дверью, и сверкает подобно глазу. Рокси завершила очистку системы несколько дней назад, но ты всё ещё задаёшься вопросом, действительно ли АО пропал. Сложно сказать наверняка, так как он ясно дал понять, что больше не заинтересован в общении с тобой. В тебе поселяется смутное и парадоксальное чувство разочарования. Он никогда не был с тобой дружелюбен, но, в любом случае, общение с иным интеллектом было захватывающим опытом. Ты даже проверил чат-логи, сохранённые под твоим именем, но не нашёл ничего, кроме твоих переписок с друзьями. Он мог удалить их перед своим уходом, а может они и вовсе не сохранялись, раз уж ты, технически, писал сам себе. Ты переворачиваешься на спину и вздыхаешь, а мысленно вновь возвращаешься на станцию метро. Этой ночью тебе снились красные контуры и извивающиеся чёрные отростки, крепко прижимающие тебя к тёплой груди. В его голосе можно услышать насмешку, но он нежен и ласков, когда ты утыкаешься носом в его шею и говоришь, что скучал по нему.