Сборник разнофандомных однострочников

— Простите, ваша милость, — Крэм краснеет и бледнеет при виде Тревельян, прежде чем сбежать из таверны. Бык укоризненно качает головой: — Босс, ну я же просил! — Ответный злобный взгляд Инквизитора мог бы смутить и Корифея. Она решительно выходит следом за лейтенантом "Быков". — Ты хочешь, чтобы я извинилась? — прямо спрашивает она, поймав его в конюшне, аж на другой стороне крепостного двора. Слава Создателю, ни Блэкволла, ни Деннетта поблизости не видно. — Что? Зачем? — Крэм гладит морду своего серого жеребца, и тот нервно прядает ушами при приближении Тревельян — реагирует то ли на магию в воздухе, то ли на тон ее голоса. — Ну как же. Поцеловала против твоей воли, воспользовалась своим положением. Может, я тебе даже не нравлюсь. — Я наемник, — Крэм пожимает плечами. — Не считайте меня таким уж невинным, я много раз видел гораздо менее целомудренные вещи, даже если и не участвовал. — Но ты покраснел, — напомнила Тревельян, — и убежал. Он помолчал, стоя к ней спиной, продолжая гладить лошадь, словно спасаясь в размеренных движениях. — Вы сказали, что воспользовались своим положением. На самом деле, любой солдат в вашей армии был бы счастлив оказаться тогда на моем месте. Вы же знаете, что вас боготворят. — Но разве ты - каждый? — Крэм рассмеялся. — Трудно поверить, когда вы знаете, что я из себя представляю, да? Но, тем нем менее. Правда в том, что вы нравитесь мне намного больше, чем положено командиру. Он не оборачивается, когда она подходит ближе, прикусив губу, чтобы подавить удовлетворенный вздох. Не оборачивается, когда шеи касается дыхание, а к спине легко прижимается ее грудь. Между пальцев скользит что-то холодное - ключ! — Я буду ждать тебя сегодня вечером, — шелестит голос Инквизитора. — Приходи. Он долго медлит у двери, не решаясь войти, пока Тревельян сама не выглядывает на лестницу и не втаскивает его внутрь. В ее поцелуях голод и в этот раз он отвечает. Крэм помогает раздеться ей, но когда Тревельян тянется к завязкам его рубашки, перехватывает ее руку. Ловит недовольный взгляд, качает головой и впервые тянется поцеловать ее сам — в центр ладони. Подается вперед, нависая сверху. Наклоняется к губам. Тревельян обнимает его, заваливая на себя, жмется всем телом, пальцы напряженно ласкают бритый затылок. Крэм так серьезен, - куда только девалась привычная легкость, и прекрасно знает все чувствительные точки на женском теле. Ладони на обнаженной груди, на бедрах, между ними, в то время как ее, бессильно путаются в складках ткани, мешающих касаться его в ответ. Инквизитор забывает об этом, когда его пальцы проникают в нее. Два пальца, три, четыре — ей все равно мало этого, Мало Крэма. — Ах, — кричит Тревельян, дугой выгибаясь на кровати, вжимаясь в его ладонь. — Во имя Создателя, как хорошо! Крэм, возьми меня, пожалуйста, Крэм! — молит она, стискивая в себе его пальцы, не помня о том, что он не может выполнить ее просьбу. После Крэм сидит на кровати, отвернувшись. Тревельян, обнаженная, разгоряченная, прижимается к его спине, целует в шею. — Ты позволишь мне в следующий раз ласкать тебя? — спрашивает она. — Я не хотел бы раздеваться, — глухо говорит Крэм. — Очень жаль, — Тревельян трется щекой о ткань его рубашки. — Мне хотелось бы касаться тебя везде, дарить наслаждение, а не только получать. — И вас все устраивает? — в голосе Крэма, где-то очень глубоко, еле слышно — гнев. — Вы же знаете, что я не могу... Почему не найдете себе нормального мужчину? — Он прячет лицо в ладонях. — Я ведь никогда не думал, что смогу с кем-то... Тревельян кладет голову ему на плечо, обнимает и покачивается вместе с ним, баюкая. Крэм вздыхает, успокаиваясь, кладет свою руку поверх ее, откидывает голову назад, прижимаясь виском к ее щеке. — Ты же знаешь, — тихо шепчет Тревельян, — стоит тебе только захотеть, и, если решишься, мы можем решить эту проблему. Магия... Крэм замирает, потом осторожно высвобождается из ее объятий. — Я пойду, ваша милость, — говорит он, натягивая сапоги. — Моя проблема не стоит таких усилий. — Эй, — окликает его Тревельян, когда он уже подходит к лестнице. Лунный свет ласкает ее плечи, отражается в его зрачках — Крэм может ненавидеть собственное тело, но Инквизитор завораживает его, он с трудом отводит взгляд от фигуры на кровати. — Даже если ты решишь ничего не менять...в себе, мои двери всегда открыты, я жду тебя. — Я запомню, ваша милость, — Крэм уходит, внизу тихо скрипит, закрываясь, дверь. Тревельян, склонив голову, прислушивается к шагам на лестнице, потом улыбается. Его "нет" звучит сегодня почти как "да".