Глаза в спальне

"И будет снег, накроет белым полотном ночной побег. Удача - скользкий мячик, выпрыгнет из рук. И даже самый в мире близкий человек исчезнет вдруг". Реванш, LASCALA Каараса разбудил холод. То были не языки промозглого ветра, пробирающие до костей, а череда мурашек, монотонная и жалящая. Он кутался в одеяло из медвежьей шкуры, от тряски по-прежнему стучали зубы. Вероятно, Адаар простудился и мучился жаром, но лоб оставался ледяным, а сознание кануло в мутную воду. Ощущения столь болезненные, безвыходные, что наворачивались слёзы. Уставшему, изможденному путнику, который пережил похищение, допрос в Магистериуме, бой и полёт на драконе, должна бы сгодиться любая постель , а Каарас бьётся в судорогах, согнувшись птенцом в плетённых ветках, в тщетных попытках ищет забвение. На улице - далеко не Минратос. Лагерь обманчиво защищён, но Адаар сковывает ледяные пальцы, скрючивает спину дугой. Он внезапно остался жив, да разве это - жизнь? Вестник Андрасте, уж будем честны, в начальники выбился по чужой воле. Люди, считавшие воина героем, иногда слишком рьяно воспевали хвалу, приклоняя колени. А Каарас-то - обычный слуга Создателя, дрожит совсем по-человечески от стужи и хлюпает носом пока никто не смотрит. Разлепив веки, он увидел очертания палатки будто через матовое стекло. Инквизитор ночевал в одиночестве, единственная свеча давно погасла, оставив на дне медной тарелки лужу застывшего воска. Согревая ладони дыханием, Каарас выбрался из постели, шатаясь, отчего-то ноги волокли тело наружу. Ночной мир отличается от дневного. Посторонние шумы, скрежет мифических когтей, пелена тумана выхолащивали остатки смелости. Может, кто-то смотрит голодными глазами из высоких зарослей веретёнки? Природа живая, но застывшая, олицетворяет не дарованный Андрасте покой, а скрытую угрозу. И если по утру всему находится оправдание, то сейчас фантазия рисовала фантомные морды, скалящие зубы. Даже в лютом Эмпрюз-Дю-Лионе не так жутко, как здесь, в Диких землях Коркари. Одно радовало, движение помогло хотя бы чуточку унять холод. Под сапогами хрустел иней, костры погасли. Покровы скудных жилищ трепетали, за горизонтом легонько шумела гроза, сбиваясь в тучи. Ветер трепал кроны деревьев, а чёрный лес вдалеке пугал, как пугала темнотой бездонная пропасть у подножья крепости Адамант в Западном пределе. Тот разрыв на теле земном остался после Второго Мора, и впервые заглянув в её глубину, сердце буквально падало в пятки. Двое постовых крепко спали, опустив головы на грудь и, по правде, заслуживали хорошей выволочки. Наверняка людей Стэна, в довольствии упивавшихся стабильностью, покинула тревога. Вестник счёл сию вольность преступлением. Во времена славных походов индетандам строго-настрого запрещалось дремать на ночной охране. Когда отряд забрасывало слишком далеко от лагеря Инквизиции, один из сопартийцев обязательно дежурил. Иначе - никак. Иначе - смерть. Заколоть мирно храпящего бойца - удача для врагов. Каарас смог оценить убранство и заметил педантичный порядок. Посуда у повозки с провизией аккуратно сложена, начищена до блеска. От бочки с рыбой не пахнет тухлятиной, в отличии от бардачных ферелденских рынков, где приходилось прятать нос в воротнике, дабы уберечься от вони. Доспехи без единого пятнышка, десяток пар сменных сапог плотно сшиты, подошвы подбиты железом. Надо отдать Стэну должное, ах каков молодец, бдит уклад, ко всему готов. Только ничерта Стэн не готов. Прохаживаясь по угодьям героя Пятого Мора, Адаар едва унимал желание саркастично рассмеяться в голос. "Они - не воины. Они играют в войнушку, готовые чуть чего облачиться в вылизанную броню, натянуть лощёную обувку, встать в ровный строй, а после - обосраться. Их хочет повести Мираад на тевинтерских магистров? О-о, Стэн из Бересаада, у нас много работы". Бойцы Инквизиции могли дать отпор в любое время суток, ребят тренировал лично Каллен Резерфорд. Да, командор уважал дисциплину, но сильнее оного - ценил твёрдость духа и высокий боевой профессионализм. А ещё - умение самостоятельно и разумно принимать решения. Лелиана, чтоб её, организовала хитрую шпионскую схему, играя судьбами-марионетками, и погибали лишние, родные - оставались. Жозефина - бард, дипломат, за годы служения ошиблась один единственный раз, но не сыскать в целом Тедасе женщины умнее и прозорливее. Каарас сперва заблуждался, а уж потом ему разъяснили, что Инквизиция в глубокой Игре, и Жози извечно забирает нужные карты. Магов обучали Великая чародейка Фиона на пару с печально известным, но талантливым Герионом Алексиусом, а ещё - некромант Дориан и монтсиммарская дива Мадам Де Фёр. Да, Инквизиции по плечу осилить любую напасть. Огромный, живой механизм под предводительством Адаара и Кассандры пожинал плоды успешных завоеваний, жернова смололи и Ферелден, и Орлей. А у Стэна что? Блестящая посуда и душистые перины? Однако, Каарас в чужом краю и абсолютно ничего тут не решает. Странное дело - понимать фатальность ошибок и слепоту, но молчать за отсутствием права. Только здесь Крэм и Гатт, а значит, Адаар обязан внести коррективы. Гнев и запал медленно, но верно вытесняли дискомфорт озябших костей. Вестник слышал о Стэне раньше, конечно же, но их встреча состоялась только сейчас, и оба рогачей - разные люди с опытом разного вида власти. Аришок, судя по рассказам Железного Быка, эдакая важная шишка, а кунари - лишь инструмент для достижения цели. И много ли смысла в жёстких правилах, если никого не жаль? Погибнет боец, ну так у Тамассран растут новые имекари. Неужели бравый ветеран Мора, друг легендарного Стража Махариэля, забыл сокровенные истины войны? Раз уж придётся снова ввязываться в кровавую бойню, то Каарас с удовольствием напомнит постулат: защищай людей. Он не допустит гибели друзей - Крэма и Гатта, из-за принципов служителя Кун. Да, у Адаара огромное количество вопросов. И первыми, кому стоит задать парочку - станут дозорные. И он наверняка растормошил бы засранцев, если бы острое ухо не уловило голос. Сначала Вестник воспринял чудеса как галлюцинацию. Воспалённый разум иногда способен шутить с хозяином. Каарас вздрогнул, пытаясь обличить источник, но вокруг царил какой-то неестественный, мёртвый покой. "Здесь кто-нибудь есть? - громко спросил он у тишины." Ответом служило молчание, только постовой хрюкнул во сне. Адаар дёрнулся в поисках оружия, но кинжал отобрали ещё в Минратосе. Здесь должен быть склад с оружием, однако, он понятия не имел, где именно. "Вероятно, показалось. Скорее всего, показалось." От греха подальше, Инквизитор уверенно направился к палатке Стэна, но нечто окликнуло вновь, и на сей раз, разборчивее. Ужас, сковавший Адаара, внезапно уступил парализующему шоку. Ноги ватные, мышцы игнорировали команды. Простояв целую минуту и напрягая слух, готовый драться голыми руками, он наконец смог понять слова: "Аматус! Где ты, Аматус?" У Каараса отвалилась челюсть. Он часто дышал, крутил шеей до хруста, молясь об очередном приступе панической атаки - верной подруги с последствиями. Отросшими когтями мужчина ковырял в ушах, даже хлопнул себя по щеке, но не просыпался. Наверное, потому что не спал. "- Д-дориан... - шёпотом, - Д-дориан? Это ты?" "Аматус... где же ты, Аматус.." Нежный, вкрадчивый голос любимого, потерянный и обречённый. Так зовут мертвецов вдовы у могил, с ужасом глотая потерю. "- Дориан... " Неужели маг отыскал дорогу сюда? Неужели Павус - единственный, кто рисковал, добираясь в Дикие земли Коркари, двигался по следам и прямо сейчас ходит в одиночестве между опасного леса? Дориан близко, замёрзший и голодный, почти утративший надежду спасти хотя бы собственную жизнь? Каарас ринулся на звук, словно голодная собака за приманкой. Видение или реальность, в тот миг решительно наплевать на логику. Он не отдавал поступкам отчёт. Этого не должно, физически не могло произойти, но всё же, это случилось. - Дориан! - выкрикнул Адаар, спотыкаясь. - Дориан! - ревела кровь в ушах. - Дориан! - хлынули, вторя, горячие слёзы. "Аматус! - его звали уже надрывнее, сражаясь с истерическим припадком, - Аматус!" Маг всегда держался с великой осторожностью. Оставаясь главной наживкой в бою, он действовал скрытно и бесшумно. Желание юноши атаковать первым моментально испарилось после первой же вылазки в команде Инквизитора. Дориан тогда спровоцировал бешеного медведя в бравой компании волков. По сравнению с демонами Бреши, дикие животные только представляются чепухой, а на деле - могут убить человека одним прытким выпадом. И чтобы Павус нарушил тишину незнакомой земли? Отчаялся настолько, что кричит до хрипа, уповая на эхо? Возлюбленный точно в беде. Каарас бежал. Пусть лагерь встревожен и разбужен, пусть Стэн выпустит в догонку полсотни стрел, пусть дракон Шуния разразится пламенем - ему наплевать. - Дориан! Дориан! Дориан! - Каарас сам не заметил, как очутился у подножья леса. Деревья замысловато выстраивались аркой, скрючившись пушистыми макушками к низу. В глубине царил настоящий мрак, чем-то напоминающий завесу. Ни волчьего воя, ни щебета птиц, только живое молчание. Здесь, судя по легендам, Страж-командор Махариэль повстречал Флемет и Морриган. Ведьма, прибывшая в Скайхолд прямиком со двора Селины, неохотно вдавалась в подробности. Киран - сын отступницы и долийского эльфа, вовсе отказывался говорить. В Тедасе полно мест, впитавших кровь сражений, но лес Коркари доселе и впредь служил таинственной пугалкой, обросшей страшными сказками. Чаща забрала много людей, их потомки тотчас бросали попытки разыскать хотя бы кости. "Это - обычный лес, - успокаивался Вестник, - в любом лесу жутко. Хватит нести чушь. Или проклятые россказни стариков и ушлых колдунов помешают тебе спасти Дориана?" Наверное, разумнее вытолкать Стэна, собрать абсурдное войско и только потом идти за Павусом. Иными словами, кинуть любимого на произвол судьбы, в очередной раз струсить дабы выглядеть умным парнем. Вот уж хрен! Инквизитор сражался с демонами в Тени, отбивался от полчищ Порождений тьмы среди гномьих тейгов, закрывал разрывы и одолел лириумного саирабаза. Его не остановить. И Каарас утёр лицо, глубоко вздохнул и отправился вперёд. Воздух чист, исчезла утренняя прохлада, а тропинки любезно кем-то вытоптаны. Адаар шёл осторожно, остерегаясь внезапной ловушки или прикрытого мхом болота. Его решительная уверенность и жажда встречи придавали духу прыти. "Дориан! - звал Инквизитор, - Дориан!" Глубже и глубже в рассеянную мглу, дальше и дальше от порога. Чужое, леденящее кровь дыхание полоснуло в районе щеки. Вестник отшатнулся в сторону, охнул и споткнулся о маленький пень. Оттуда выскочила лисица, зашипела, оскалилась, пустившись наутёк. "Аматус! Аматус, я здесь!" "Создатель, - переполошился Каарас, - родной, держись! Я уже близко!" Он поднял глаза к чёрному небу. Удивительно, ведь сейчас - ночь, но в вышине пусто, ни звёзд, ни Луны. Мужчина ощутил себя в коконе, и разум гнал образы чудищ, ждущих в логове сумасбродную добычу. Адаар звал мага снова, и снова, двигаясь наугад. Говорят, в сумраке оживают мертвецы. Рослые деревья обступали путника, а влажная сырость щекотала нос. Он мог видеть многолетние стволы, рыхлые от старости, и количество ран на тех бугристых выступах. Корни походили на толстенных и могучих змей, волнами грызущие почву. Каарас испуганно воображал, как острые колючие заросли мигом сожрут человека, сбившегося с тропы. Он до боли в глазах щурился, и кожей чуял - кто-то наблюдает. Стоило гостю вступить за черту, как тотчас мир замер, прикидывая, а можно ли дураком поживиться. Тут наверняка живут великаны, огры, шастают Порождения тьмы. Со всякими напастями сталкивался Каарас, но не в одиночку и будучи вооружённым. Вестник родился обычным косситом, семейное древо магия обошла стороной. И если стая кровожадных раскален нападёт, он проиграет. Мужчина готов умереть, давно готов. Но в округе плутает Дориан, а значит, ни шагу назад. Вдруг, издалека донёсся хруст ломающихся веток, взметнулся запах палёной травы. Отбросив домыслы, растеряв бдительность, Инквизитор буквально полз на звук. Сапоги увязали в грязи, он соскальзывал, лишь чудом избегая падений. Оглядываясь по сторонам, Адаар заметил в глубоком овраге мерцающий огонёк. "Аматус! Иди сюда, скорее!" Каарас покатился кубарем вниз, расцарапав лицо. На зубах скрипнул песок, а бок заныл от удара. Поднявшись, с горем пополам, Вестник моргнул и обмер, увидев силуэт. Тот стоял спиной, опустив длинный посох. Спутанные волосы висели паклями, лёгкая броня с узорами заляпана бордовыми пятнами. - Родной... - Адаара буквально трясло от ужаса, - это.. ты? - Да, - вымолвил человек, - это я. Ты нашёл меня... наконец. Голос утратил знакомые нотки. Теперь слышалось, что горло Дориана набито землёй, а язык едва ворочался во рту. Всё естество Вестника желало броситься к магу, прижать к груди и увести подальше от треклятой чащи, но потусторонняя сила держала тело каменным. - Ты ранен? Уходим отсюда, Дори, давай же скорее уйдём! Там есть лагерь, там помощь, там... - Я... не... вижу. Сердце Адаара пропустило удар. Его плечи тряслись до звона поясных заклёпок. "Иди к нему! - вопило внутри. - Иди, чего ты ждёшь! Чего, мать твою, ждёшь?!" - Дориан... - всхлипнул Каарас, медленно приближаясь, - любимый, отчего же ты не посмотришь на меня? Солёные мутные слёзы стекали на подбородок. Он протянул руку к чародею, и пальцы нежно коснулись ледяной шеи. В тот миг Павус обернулся. Крик Адаара застрял в глотке. У существа, столь умело заманившего Инквизитора в чащу, не было глаз. Смертельно бледное, худое лицо, острые усы, свалявшиеся волосы на лбу и пустые... абсолютно пустые глазницы. Голова - обтянутый кожей череп, со скрипом легла на бок. Острые, иглоподобные зубы обнажила уродливая, кривая улыбка. То, что прикинулось Павусом, крепко схватило Каараса за шиворот, дыша зловонием, и заклокотало: - Я ЖЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ... НЕ ВИЖУ. А ТЕПЕРЬ - ВИЖУ. Вестник охнул и смог, наконец, узреть чудовище. Лик Дориана обезобразила гримаса ненависти. Тварь держала Каараса, узкие, изогнутые ноздри жадно вдыхали аромат плоти. Клыки клацнули, когти мяли шею. Ещё мгновение, и горло разорвут на куски. Адаар разозлился на собственную глупость, на хитрое существо, грёбаного демона, посмевшего использовать для приманки самое дорогое. Он с силой ударил нечто в висок, пнул под дых, швырнул в пологий угол оврага, а после - бросился наутёк. Каарас слышал погоню за спиной, чувствовал гнев и ярость монстра. Даже не оборачиваясь, отчётливо ясно - зверь несётся на четырёх лапах, вернее, руках и ногах. Оно рычало, оно впивалось когтями в прутья, желая поймать добычу. Вестник в прыжке схватился за торчащие ветки ямы, с усилием карабкаясь вверх. Чудище цапнуло за лодыжку, прокусив сапог, и от острой боли хрустнувшей конечности потемнело в глазах. Мужчина с размаху вдарил по челюсти и бил, пока не освободился. Выбравшись из оврага, Адаар устремился прочь, наугад, вглубь леса. Время поджимало, лишая возможности надавать себе под зад за идиотство. За наивную, позорную тупость влюблённого мужчины, которого обманула чаща Коркари. Рана мучительно пульсировала, вынуждая медлить. Игнорируя страдания, Каарас в ужасе мельтешил сквозь мрак, ловко обходя густые заросли и уворачиваясь от длинных прутьев. Ландшафт оставался прежним, великаны-деревья, зелёное, беспросветное адище. Слыша только удары сердца, задыхаясь от боли, Вестник понимал, что силы на исходе. Наконец, он остановился, глотая воздух. Сапог отяжелел, пропитавшись кровью и грязью. Ломота доставала до бедра, дрожали колени и, вероятно, бежать дальше - пустая затея. "Вот ты и остался один, - вкрадчиво звенел внутренний голос совести, - помнишь разговоры о возможности Инквизитора свернуть горы? Увы, в одиночку ты свернёшь лишь шею". Вдруг боги проявят милость? Вдруг Андрасте снова протянет руку помощи? А, ну конечно, в облике Андрасте предстала Джустиния. Адаар горько понимал, что никто ему не поможет. Одно действительно радует: Дориан слишком умён, дабы путешествовать по Диким землям в поисках Аматуса. "Слава Создателю". В паре десятков шагов от Каараса шелестели высохшие кустарники. Два больших оливковых глаза смотрели прямо на него. Чудовище прогнуло позвоночник, вытащило длинный чёрный язык и приготовилось к нападению. Каарас на ощупь поднял трухлявый ошмёток полена, выставив щитом перед собой. Зверь бросился на жертву, тараном опрокинув наземь. Адаар отбивался, пока тварь неистово грызла самодельный щит. Задние лапы придавили бёдра к траве, когти драли плечи, вмиг разделавшись с кожаной курткой. Мужчина пытался схватить врага за горло, но едва удерживал деревяшку подальше от собственного лица. Он зарычал, стараясь перекатиться, стараясь примять уродца, но не мог. Чудище сильно, и чудище - сильнее. Из раненых плеч бежала кровь, но плоть продолжали рвать, добираясь до артерии на шее. Внезапно, раздался звук. Адаар мог дать голову на отсечение, что уже слышал подобное раньше. Точно так же открывались разрывы в Бреши, стоило команде Инквизитора появиться рядом. Громкий хлопок, искры в разные стороны и полчища демонов. Только сейчас мир оставался чёрным, стало быть, показалось? Нет, этого не может быть! Монстр, терзавший Вестника, наконец, добился цели. Щит треснул под натиском мощных челюстей. "ХЛОП!". Остриё кинжала вонзилось в спину твари. Оружие вывернулось кругом, а следом- второй кинжал перерезал чудовищу горло. На Каараса хлынула тёмная, вонючая кровь, какая-то липкая жижа, из сквозного отверстия валил зловонный пар. Он сбросил умирающую сволочь, отполз назад, в панике ища хоть какую-нибудь палку или... - Не надо бояться. Я пришёл помочь. В воздухе серебряными искрами расцвёл свет-камень. Такими штуками пользовались в Кругах. Адаар видел их, когда Варрик водил на экскурсию в Круг Киркволла. Слабый огонёк озарил лицо мальчика, прикрытое шляпой с широкими краями. Тощая, угловатая фигура, потрёпанная курточка и обувка с узкими носами. А ещё - пронзительный, чистый взгляд голубых глаз из-под спадающих белых волос. Таращась на него, Каарас не сразу понял, что плачет. Многочисленные травмы мучали, усталость, пережитый ужас и тоска. Именно тоска жалила сильнее любых когтей и клыков. - Коул... - всхлипывал Вестник, - Коул... Забыв обо всём, даже об повальном обмане вокруг, Адаар обнял Коула. Тот помахал руками в воздухе, соображая, чего требуется, а после - сомкнул объятия в ответ. От одежды разбойника пахло душистой росой и теплотой, царившей в таверне Скайхолда. Он запомнился щуплым, прытким, взволнованным. Паренька любили как сына, на празднествах чествовали за заслуги, но в отличии от многих, Коул только переминался с ноги на ногу. Друг спас друга, как раньше, так и сейчас. - Спасибо, - захлёбывался рыданиями Каарас, - спасибо, спасибо... - Я узнал, что ты в беде, - мальчик опустился на корточки, заглядывая Адаару в лицо, - и пришёл помочь. Ты попался, кажется, Гекскангу. - задумчиво. - Гексканг вселился давным-давно в мага-оборотня, но проиграл. Отныне и впредь, Гексканг - призрак своего же прошлого. Когда демон набирается сил, то выходит наружу и ищет. В тех местах, где Завеса тонка, тебя видно. Из-за этого. Адаар зыркнул на рунический протез, заменивший руку. Время шло и искусственная конечность приживалась. Только ведь Инквизитор забыл поспрашивать Дагну, собственно, а из чего сотворено сие чудо? - З-завеса т-т-тонка, - процедил Каарас, дрожа от холода и ран, - и ты поэтому смог выбраться? - Ага. - Коул улыбнулся. - Я тоже тебя вижу. Ведь ты меня помнишь. Призрак Белого Шпиля. После победы над Корифеем, Вестник ежедневно приходил к Коулу, на второй этаж таверны в Скайхолде. Мальчик рассказывал о детстве, о родителях. Его мать была долийским эльфом и, кажется, магом. Именно за этот дар отец возненавидел жену и расправился с бедняжкой. Коул откопал спрятанный материнский кинжал. Обезумев, папаша возжелал уничтожить сына и дочь. Дети прятались в кухонном ящике пока их мучитель обыскивал дом. Девочка плакала, а Коул лишь хотел, чтобы она сидела тихо, иначе найдут. Малышка не выжила, как и родитель. Юный чародей без всякой магии распорол шею отца материнским кинжалом. От одной только семейной трагедии Коула холодеет душа. По самым тривиальным раскладкам, за ужасом и болью следует прощение и счастье. Только жизнь - не пьеса. Храмовники схватили Коула, им донёс сосед, без разбору обвинивший мальчишку в гибели людей. Судьба продолжала пытать и насмехаться, мага бросили в темницу Круга и позабыли об узнике. И тогда... только тогда Создатель смиловался. Легенда о Призраке Белого Шпиля - правдива. Рис и Евангелина, заступившие на службу в Скайхолде, маг и храмовница, радовались до слёз, услышав о Коуле в приближённом отряде Вестника Андрасте. Их сражение с ордой прихвостней Рыцаря-Искателя Ламберта, собственно, и посеяло почву для взрыва на конклаве. Андерс лишь кинул спичку, а тушить пламя отводилось другим. Храбрая доля убийцы с кинжалами. Предательство Соласа и глупый, глупый, ведомый выбор Адаара. Мужчина ненавидел себя за фатальное решение, ненавидел остроухого лысого ублюдка. А кого винить-то? Послушай Каарас Варрика и мальчик бы получил, наконец, заслуженное счастье. Долгие вечера проводили вместе боевые товарищи в беседах и расплывчатых воспоминаниях о героях и прошлом. Но однажды Коул исчез с верхнего этажа "Приюта Вестника", чтобы больше никогда не вернуться. - Пойдём отсюда. - дух коснулся щеки Инквизитора тёплыми пальцами, разгоняя мысли. Каарас опирался на Коула, и выглядело это странно: мелкий паренёк поддерживает за талию здорового коссита. Однако, если бы не друг, Адаар не отыскал бы дороги обратно. Погоня забросила его в совершенно другую сторону. Крики и шум, вероятно, разбудили хищников или кого пострашнее. - Как ты меня нашёл? - с нежностью спросил Вестник, растроганный и слабый. - Я и не искал. Мне рассказали. Та штука... вместо руки с меткой. Рассказала. - Дагна сделала этот протез с помощью гномьих инженерных выкрутасов и рун. - глядя на штуку, скрывающую обрубок. - Мне кажется, гномка-кузнец пользовалась Тенью. - быстро протараторил Коул, словно пряча лишние слова за зубами. - Нет, дорогой, - решительно парировал Каарас. - У гномов нет связи с Тенью из-за Камня. - Тогда ей помогали. - с ребяческим упорством доказывал дух. - Ведь я не слышу здесь, а в Тени слышу. - На меня напал демон? Из-за протеза? Ощущение, что он таскает на себе хрень пожутче метки, свернулось в желудке склизким червём. - Я путешествую! - радостно воскликнул Коул, но стушевался. - Хожу туда, где нужна помощь. И сюда, в Коркари путешествовал. "Коркари" - не знаю почему, но в Тени зовут так. Гекскан - демон, слабый и убитый, его разбил на осколки эльф. Если успевает схватить, то делается злее. Мне легко, я сильнее. Гекскан давно живёт в Коркари, но выйти побаивается. Расставляет ловушки, облик меняет. - Он притворился Дорианом, а я, дурак, поверил, - щурясь, Адаар крепче приобнимал духа. - Знаю. - улыбнулся мальчик. - Дориан. Друг. Дориан помнит меня, но не зовёт. Не ждёт помощи. Поэтому, я не знаю, где он. Каарас опечалился. Да, Коул читает мысли других и ответил на главный вопрос без вопроса. Мальчик часто разговаривал отрывками фраз, некоторые считали - иначе он не умеет. Позже, дружок объяснил как считывает боль - кусочки памяти, тянущиеся к сердцу, сдержанные памятью слёзы. Вторит, что слышит. - Меня ждёт новая война, дорогой. И... видно, я вновь берусь за дело без единого шанса выиграть. - Рис выбрал бороться. И я выбрал бороться. Рис простил меня, и я так рад! - выдохнул Коул. - Им с Евангелиной пришлось тяжело, но сдаваться... мы никогда не сдавались. Не сдавайся и ты. *** Путники преодолели большую часть дороги. Бывший отступник говорил о чудесах Тени, о следах чародейки Винн, коих искал рьяно, да тщетно. Оказывается, знаменитый голем Шейла - старая знакомая и манерой общаться с людьми напоминает Вивьен Де Фёр. Коул мечтал заглянуть в Скайхолд, но замок опустел, и карты Тени - иные, всем отличаются от обычных. - Мы сражались с Ламбертом. Он говорил о какой-то ... - вспоминая, - Литании Адраллы. С помощью этого он открыл Рису правду обо мне. Но Рис не обиделся, я ошибся. Рис скучал по мне, а Евангелина носила бумажку с моим именем, чтобы помнить. А вот Адриан - забыла. Потом забыли и саму Адриан. Рис - старший чародей Круга в Белом Шпиле, довольно смазливый, известный герой противостояния магов и храмовников, случившимся незадолго до злополучного конклава с участием Вало-Кас. Евангелина - молодая девушка, служила Верховной Жрице Джустинии. Их отыскали агенты Инквизиции по наводке Коула. Признаться, Адаар, уважая чувства мальчика, отправил ребят в башню магов Скайхолда. Об Адриан однажды скудно обмолвилась Фиона. После выходки Алексиуса и падения авторитета Верховной чародейки, Фиона умерила свой пыл размахивать шашкой, делилась соображениями кратко и по делу. И она, и Герион, и любой другой участник обоих воинствующих сторон вспоминали события и результаты. Коул, Рис и Евангелина чтили друг друга, восхищались трепетной, удивительной дружбой. В бреду Адаару казалось, их сопровождают Дориан и Блэкволл, переругиваясь и фыркая. Совсем как раньше, банда в сборе и готова сражаться. Интенданты выстраиваются в линию, приветствуют, то там, то здесь, маячат посты Инквизиции. Всё по плечу, мир у ног, скольким требуется внимание, стольким Вестник готов отдавать. Он едва сдерживался, думая, надо подозвать друзей поближе, мага и воина всегда интересовали рассказы Коула. Проморгавшись, Каарас осознал, он перепутал знамя с куцым деревцем, а вокруг - никого, кроме них двоих. Вдали маячил густой дым, а рассвет озарял подножье леса. Позади осталась мрачная чаща, брошенная солнцем. Каарасу столько хотелось сказать, спросить. Хотелось пригласить духа в лагерь, чтобы Крэм просиял от счастья, а Гатт обделался от удивления. Живой призрак! Осязаемый! Не забытый, а настоящий. Они сядут у огня, поболтают о планах, вспомнят былое. Душа Вестника расцветала, опьянённая покоем. - Со мной в команде - Крэм Акласси, помнишь такого? Он действительно сошёлся с Мередит, и я уверен, вернётся к любимой. Когда мы победим, как Рис и Евангелина. Согласен, Коул? Адаар стоял один. Маленькая ручка исчезла с талии. Лес Коркари шуршал за спиной. Он только тогда понял, что не попросил у друга прощения.

***

Стэн побелел от злости, увидев вчерашнего гостя. Видно, Инквизитор смотрелся хуже, чем думалось. Трое целителей подхватили раненого под локти, утащив латать безобразные следы ночной вылазки. Вестник сидел тихо, игнорируя многочисленные вопросы. - Тебя вообще нельзя оставить одного! Хотя бы секунду можно не нарываться на неприятности! - бесновался Гатт. - Тише! - шикнул Мираад, орудуя лечебными заклинаниями. - Каарас, умоляю, расскажи, зачем ты попёрся в чащу? - Гулял. - Гулял?! Он гулял. - Стэн сжимал кулаки. - Безмозглый васгот гулял. Поведай, какую напасть ты привёл в мой дом? Адаар молчал. Из него вытащили сердце, потрясли на ветру и наскоро запихнули обратно. Честно признаться, приключение уже напоминало сон. - Ты ничего не выбьешь из него сейчас, - заступился саирабаз. - Пожалуйста, оставь нас. Кунари хлёстко выругался на кунлате, у Гатта аж порозовели уши. Швырнув чистую одежду прачке, он удалился прочь, поднимая пыль. - На меня напал волк, отвяжитесь, - виновато осунулся Каарас. - Мне стало любопытно, чего это за лес, о коем сложены страшные сказки. Ну и повстречал волка. - Как тебя вообще в Инквизиторы взяли? - сокрушался эльф. - Куда смотрела Пентагаст? - Ой, Бен-Хазрат забыли спросить, - огрызнулся Крэм. - Да уж, спрашивать - эт вы мастера. Одного так спросили, аж в тал-васготах оказался. Шатаясь и хромая, Каарас отмахнулся от брани и поманил в свою палатку. Рогатый маг вошёл следом, помогая устроиться в постели. Акласси и Гатт пристроились по бокам, испуганно глядя на Адаара. - Мираад... - хрипанул Вестник. - Датраши интересовался моим протезом. Зачем? - Хм, - выдохнул чародей, - долгая история. Верхушка кунари желает исследовать силу метки. Они уверены, даже лишившись конечности, ты способен взаимодействовать... с Завесой. Им страшно, ведь Солас может напасть в любое время. - И кунари уверены, ключ к победе над Соласом - я? - Да. - резво согласился Мираад. - Помимо прочего, Арикун раздумывала о заговорах в Скайхолде. Мол, все вы на один лад, то ли в сговоре с Фен'Харелом, то ли проглазели в Соласе скрытого врага. Первое - вероятнее. Клан знает об изобретательнице Дагне, сотворившей новое чудо, и милорд Инквизитор жив, здоров, успешен с новой, таинственной игрушкой. Я ж говорил, - хмурился саирабаз, - Дагна слишком умна, но себе во вред. Как учёная женщина, в экспериментах она могла натолкнуться на лакомый кусочек победы. Но гномы не чувствуют ни Тени, ни магии. - Дагна... - Каарас стиснул зубы от боли, зелья сращивали кожные покровы, ощущения ужасные, - около года корпела над протезом. Нихрена ей не удавалось. Сколько рун, сколько книг мы тащили ей со всего Тедаса. И однажды я вернулся в замок после аудиенции у Селины, а радостная гномка уже дарит мне рабочую руку. Крэм увлечённо рассматривал едва заметные рунические символы. - Ты намекаешь на что-то, да? - Да. Есть... мнение, - Адаар сжимал и разжимал пальцы, - что Дагне помогли. Кто-то чужой пробрался в замок и помог... вероятно, магией крови. - Маги! - воскликнул Гатт. - Точно! В крепости жили маги! - Да ладно, серьёзно? - театрально охнул Акласси. - Я поражён! - Нет, маги к тому времени практически ушли в Рэдклифф, их новый дом. - отрезал Вестник. - И дело Дагны имело секретный гриф. Никто, кроме меня, гномки и Кассандры больше не знал. Ну, ещё Дориан в курсе. - Почему только сейчас ты спросил? - испуганно шепнул Мираад, хотя, наверное, и сам давно догадался. - Что ты... что случилось? Каарас устало облокотился на подушки, расслабившись впервые за долгие часы. - Природа протеза связана с Тенью. Значит, чужие просочились в Скайхолд. Значит, нас предали ещё до продажи Лелианой Инквизиции. Крэм задумчиво крутил пуговицу на куртке, мотал головой и мозаика в его голове складывалась. Инквизитор давно на прицеле у Тевинтера. Имперцы заманили известного коссита - героя с теневым артефактом наперевес в Минратос, пленили, и вряд ли желали казнить за отказ сотрудничать. Они намеревались разобрать его по косточкам, как куклу, ища могущество или оружие? Против Соласа или кунарийских кланов? Цепочка предателей начиналась с Дагны, а заканчивалась Датраши и Мираадом. Акласси закрыл лицо ладонями, размышляя: "Итак, кто ведал про удивительный труд орзаммарской гномки? Каарас, леди Пентагаст и Дориан. Кто пленил Адаара, разыграл целый спектакль? Имперцы. Естественно, кунари вряд ли сумеют повязать Инквизитора в Киркволле, значит, его необходимо выманить. Рогачи сговорились с Минратосом, увязали Датраши с "Семью Ветрами". И в том ворохе из уродов и людей - один единственный человек способен напрямую показать дорогу к Вестнику. Способен щелчком пальцев привлечь Аматуса в Тевинтер. Способен тайно притащить в Скайхолд врага, ведь изучил каждый угол исполинской крепости". Если доводы верны, если паззл сложен, то... как же, сука, лейтенанту обидно за Железного Быка. - Чтоб... я ... сдох... - пролепетал Кремизиус, задыхаясь от ярости. - Мы в ловушке, господа. Нам больше нельзя медлить.