Шестого числа

      На следующее утро Фрэнк просыпается от сухости во рту, и единственная мысль, пронесшаяся в его голове, где сейчас добыть глоток прохладной воды. Спасительная кнопка для вызова медсестры всего лишь в полуметре от его кровати, но мужчина упрямо спускает на пол жилистые лодыжки. Холод тут же пробирает его до самых кончиком ногтей, заставляя вздрогнуть. Проходит, кажется, целая вечность, прежде чем Арчеру удаётся нащупать пару больничных туфель, неаккуратно запиханных под кровать. Накинув сверху на пижаму халат, он, подслеповато щурясь и громко зевая, движется медленно к выходу из палаты, а после выныривает в коридор.       Настенные часы — единственные во всём отделении — показывают шесть, медперсонал всё ещё спит. Спит и Рой Мустанг, незачем будить. Шаги Арчера отдаются по каменным плитам глухим эхо, которое в свою очередь отражается от белёных стен и бьют по барабанным перепонкам. Фрэнк Арчер ненавидит звук собственных шагов — ему кажется, что кто-то преследует, плетётся позади него, готовый в следующую секунду напасть. Разумеется, ему всего лишь кажется.       Когда полковник возвращается в палату, сжимая обеими руками кружку, полную до краёв, Рой Мустанг по-прежнему спит, прижимаясь щекой к дряблой подушке.       «Ну и чёрт с тобой» — про себя ворчит Арчер, не без раздражения отпивая из кружки залпом, тут же закашлявшись.       Он-то прекрасно помнит, почему оказался в больнице, и ещё лучше — почему в больнице оказался Мустанг. Нет, это не было простой случайностью. Пулевое ранение у обоих: у Арчера — от Ризы, в район лопаток (правда, она не сумела задеть лёгкое, слишком сильно тряслась от злости), у Роя — от самого Арчера. В хребет. Так, что ходить, скорее всего, он больше не сможет. Полноценно служить — тоже. Зачем вообще кому-то сдался наполовину парализованный офицер, пусть даже государственный алхимик и герой ишварской войны?       У проточной воды на редкость мерзкий привкус, потому Фрэнку не удаётся сделать больше одного глотка. Он чуть не роняет кружку, когда слышится со стороны слабый стон, заставивший тотчас повернуть голову в сторону соседней койки. Первая реакция — швырнуть бокал в источник звука или вовсе накрыть его одеялом с головой, чтобы не мешал спать дальше. Но что-то мешает и тянет за рукав. Опять непрошеная жалость. Сострадание, несвойственное Арчеру вообще. Нет, осёкся полковник тут же — он ведь не был окончательным ублюдком, несмотря на солдатскую исполнительность и равнодушие к судьбам посторонних.       Он не был любителем причинять боль, вроде Кимбли и наглухо отбитым садистом, вроде Зависти. Не больного человека ведь — мужчина в сердцах опустил бокал на прикроватную тумбочку — оставлять на произвол судьбы.       Подобравшись ближе к чужой кровати, Фрэнк пару раз щёлкнул пальцами, просто чтобы удостовериться, что Мустанг может его слышать.       — Чего хочешь? — на мгновение стоны стихли, а после чужая рука крепко, до боли вцепилась в бледное запястье снайпера так сильно, что Арчер невольно стиснул зубы. Ему отчётливо послышался хруст костей.        – Убей, только взаправду теперь, — прохрипел Мустанг, и Арчеру могло показаться, что всё это продолжение старой шутки, очередная издёвка, но Огненный алхимик был серьёзен, как никогда. Он с трудом проговаривал каждое слово. Голос его, казалось, вот-вот сорвётся.       Арчер похолодел и еле сдержался, чтобы не стукнуть соседа по голове чем-нибудь тяжёлым (помимо несчастной бегонии на подоконнике сошёл бы и тот же тапок, свалившийся так вовремя с ноги).       — Прости, но здесь у меня нет с собой пистолета, — ядовито процедил Фрэнк, для достоверности выворачивая свободной рукой карман больничного халата, а после выдернул наконец начавшее отекать запястье.       Мустанг не обратил внимания словно.       — Тогда воды.       Арчер чуть было не потянулся за кнопкой для вызова медсестры, но, вспоминая выражение её лица, когда в прошлый раз Рою понадобилась помощь, тут же поднялся на ноги, игнорируя то, что остался наполовину босым. В таком виде мужчина пересёк палату и забрал сиротливо стоящий на тумбочке стакан. При этом, правда, он впал в ступор: что делать дальше?       Пробуя отделаться меньшим, Арчер просто протянул алхимику ёмкость с жидкостью, моля про себя бога, в которого не верил, чтобы тот смог напиться самостоятельно. Однако, этого не произошло, и полковнику не оставалось ничего другого, кроме как снова сесть на край кушетки, взять осторожно бокал в одну руку, другой придержав Мустанга под затылком. Губы алхимика, сухие и потрескавшиеся, тотчас жадно впились в край протянутого Арчером стакана. Фрэнк впервые видел, чтобы кто-то так сильно зависел от него. Зависел, почти как маленький ребёнок, и это чувство сдавило болезненно грудь. Особенно когда Рой давится водой, не в силах нормально проглотить, и содержимое бокала оказывается на одеяле и самом Арчере.       Бесполезно злиться на него, Фрэнк понимает, но злые слова вырываются прежде чем он успевает взять над собой контроль.       — Чёрт тебя дери, ты уже и пить нормально не можешь что ли?       В следующее мгновение его одолело чувство вины. Взгляд Огненного алхимика из раздражённого стал просто тусклым, будто где-то что-то погасло и уже не зажечь. Арчер чувствует себя виноватым, кажется, впервые в жизни из-за этого. Он снова предпринимает попытку напоить давнего врага, только теперь наклоняет бокал не так сильно, терпеливо ждёт.       Про себя же ругается отборным матом, чтобы Мустанг не вздумал умереть прямо у него на руках. Этого пострадавшая психика полковника уж точно не выдержала бы.       — Где Стальной? — слабо спрашивает Рой, когда стакан опустел.       Арчер не видит смысла лгать.       — Погиб.       Что-то прояснилась в угольных глазах бригадного генерала. Наверное, он хотел бы ответить, что ему жаль, но слова застряли в горле вязким комом, поэтому он спрашивает совсем другое:       — А Багровый?       — Погиб.       В этот раз больно Арчеру — что-то ухнуло вниз и потянуло внутренности, выкручивая их до тошноты. Он поспешно отвёл глаза в сторону, делая вид, что очень заинтересован тем, что происходит сейчас за пыльным окном. Мустанг вздыхает тяжело, он слышит всё же.       — Он был…       — Лучше не говори, — Арчер прерывает жёстко, по-прежнему не отводя взгляд от окна. Потом закуривает сигарету, вынутую из тщательно припрятанной в кармане пижамных штанов пачки, зная, что если его поймают сейчас, наказания не избежать. Ему всё равно, — Он был убийцей, которого я восстановил в звании, чтобы с его помощью пробраться наверх. Не о чем жалеть.       — А мне кажется, — зачем-то начинает Рой, но Фрэнк смотрит на него с такой убийственной тоской, что алхимик предпочитает ограничиться в словах, — Мне кажется, он много для тебя значил.       Фрэнк Арчер шмыгает неопределённо носом, затягиваясь в очередной раз.