мы

наташа говорит стиву, что заляжет на дно. в конце концов, она давно хотела увидеть чуть больше мира, чем довелось уже. зимний солдат её не пугает. совсем. он — всего лишь сломанная игрушка гидры, которую пытаются выдать за величайшее оружие. раньше ей хотелось бежать от ужаса, теперь (с подачки роджерса) — понять это глубоко несчастное существо. наташа быстро собирает все свои вещи в выданной щитом квартире, выкидывает или сжигает всю органику и, для надежности, каждую поверхность тщательно моет. она, конечно, не преступник, но старые привычки никто из неё уже не уберёт. клинт (какая неожиданность) сидит в такси, которое она вызвала, чтобы доехать до аэропорта. видя его физиономию в открытом окне машины, наташа фыркает от смеха. бартон показывает ей неприличный жест и выходит, помогая уложить сумки в багажник. — давно новую работу нашёл? — ехидно спрашивает наташа. — связанный агент гидры валяется на заднем сидении, — клинт пожимает плечами. — ты серьезно? — романофф удивленно поднимает брови. — а ты проверь. наташа заглядывает в окно старенькой тойоты, видя на полу машины бессознательное тело, ноги которого явно не подходят под эти габариты. романофф улыбается и все же обнимает клинта, целуя его в щеку. — садись, красивых девушек катаю бесплатно, — говорит клинт, открывая переднюю дверь. — и сколько мне будет стоить эта поездка? — десять долларов. клинт получает болезненный тычок под ребра и заводит машину. он думает, что ему очень повезло, раз у наташи в руке не было ножа. с неё станется продырявить ему бок за плохие шутки. они едут в тишине, слушая унылое радио. наташа закидывает ноги на переднюю панель, а клинт молча проглатывает желание заставить её сесть нормально. это все равно ни к чему не приведёт. бартон останавливает машину в нескольких кварталах от аэропорта и говорит, что дальше они идут пешком. в этот раз он уворачивается от ножевого в бедро, берет все вещи наташи и покорно тащит их до самой стойки регистрации. — россия? серьезно? — спрашивает клинт, когда наташа получает свой билет. — ага, — небрежно говорит она. — почему не позвала? — голос бартона звучит обиженно. — почему же, — наташа довольно улыбается, — мы просто начинаем играть в догонялки. моя фора — неделя, понял? романофф смеётся, следя за выражением лица клинта, быстро его целует и убегает в зал ожидания. клинт тяжело вздыхает. кажется, ему снова придётся играть по ее правилам.