Reptile

Я очнулся на своей кровати с тупой головной болью и напряженно подрагивавшими висками, неосознанно потер ладонями вспотевший лоб и надавил на скуловые кости, простонал в подушку. Кое-как присел, выпрямился и огляделся по сторонам. Кружилась голова, а тело бросало в частую дрожь, незаметную, если не вглядываться в гусиную кожу на нежных местах. Я присмотрелся, стараясь отыскать рассеянным зрением источник ледяного воздуха. Привстал на карачки и… Обнаружил, как спавший с бедер диванный плед продемонстрировал комнате мою абсолютную наготу. От страха немели конечности. Я испуганно моргнул, подобрал постельную принадлежность и прикрылся, воровато оглянулся сначала по граням своей гостиной, а потом стал рассматривать и свое тело. На руках была засохшая кровь. Она пахла чем-то протухшим с примесями железа. Я еще более ошалело пробежался взглядом выше, обнаруживая тусклые чешуйки в рандомных местах небольшими скоплениями. Забвенно прикоснулся к одной из них, попытался отодрать, но махинация сия отдала острой болью до самых лучевых костей. Я вскрикнул и встряхнул рукой, с ужасом округляя и без того удивленные глаза. Сердце бешено заколотилось, я закусил губу, дрожа всем телом: Вот и все. Вот и все. Подскочил, придерживая плед. Пронесся до зеркала в ванной комнате. Провел ладонями по груди, по все тем же покалеченным ребрам, выше — к шее. Заприметил юркую венку и дребезжащую сонную артерию. Кверху — нижняя челюсть, так и не сомкнувшаяся от страха перед предстоящим. Шире разинул рот, приблизился, дабы рассмотреть зудящие десна. Двуглавый язык скользил по заостренным клыкам. Они смотрелись нелепо в маленьком рте через огромные щели промеж друг друга. Резко посмотрел на плед в трясущихся руках. И от этого они затряслись вдвое сильнее. На всей паховой области виднелись алые разводы. Я и представить себе боялся, откуда они появились, память категорически отказывалась работать должным образом. Я понимал, что что-то упускаю, но не мог припомнить, что. Это уже напоминало ярое сумасшествие, которого я так боялся. Оробело попятившись в сторону выхода, я попытался выдавить из себя процеженный меж зубов углекислый газ. Раздался свист. Вымолвил что-то нечленораздельное — заприметил то, насколько шепеляво это прозвучало. Точно кто-то вырвал все передние зубы с корнями, оставив вместо десен розовую кашицу. — Егор. — послышался раздраженный голос сзади. Я едва ли не подпрыгнул на месте, подкосил ноги и со страхом уставился на Артема, что смотрел на меня уставшими глазами. В них читалось и негодование. Я тщетно попытался прикрыться пледом и шумно сглотнул ком в зудящей глотке. Мы с минуту простояли на одном месте, Тёма выжидающе прикусывал губу, я же глупо моргал и растерянно мялся на одном месте оголенными ступнями. — Т-ты не в-видел мою одежду? — вопросил, заикаясь, и умоляюще сдвинул брови к глабелле. Шатохин насупился и помрачнел еще больше после данной реплики. — В гостиной. — отрезал Артем, словно на автомате. Зашуршал пакетом в своих руках и, отчего-то прихрамывая, но явно стараясь оставить это незамеченным, ретировался к дивану. Бросил пакет, а сам проплыл в сторону гостиничного окна, оперся тонкими руками и судорожно выдохнул. — Что-то случилось? — наивно поинтересовался я, робко зашел в комнату, трясущейся ладонью касаясь дверного косяка. Частичка пледа, все же, спала, оголяя острые тазобедренные кости. Шатохин, точно паникуя, прорычал и отмахнулся: — Оденься! — Что? — переспросил я, неосознанно подбирая под себя злосчастную ткань. Лицо Артема побагровело от внезапной ярости, он покосился через плечо, передернулся, а после выдал на более повышенных тонах: — Бога ради! Оденься быстрее! Я опешил. — С каких это пор ты веришь в Бога? — но не упустил возможности пошутить, дабы разрядить накалившуюся обстановку. За это я словил долгий, протяжный и тяжелый взор приятеля, исподлобья и из-под тонких бровей. — Ладно, извини, — повиновался я и ловким движением руки схватил смятую серую футболку, водружая ее на свое плечо. Тёма обреченно вздохнул, вернулся в прежнее положение, смотря за оконную раму, и пробурчал: — Только резче, пожалуйста. У нас интервью сегодня, если ты забыл, — я замялся, — не мудрено, ты постоянно все забываешь. — Он, стараясь не разглядывать мое полуобнаженное тело, сгреб ранее брошенный пакет в левую руку и боязливо протянул мне его с ‘безопасного расстояния’. Сухожилие на его запястье слабо затряслось от напряжения. — там обезболивающие. Нам не надо, чтобы ты загнулся прямо там и перед камерами. — Ты злишься, — с внимательной напряженностью утвердил я. Потерянно сдвинул брови к переносице. — Не думаю, что ‘это’ может произойти так резко и без особых предпосылок… Артем снисходительно усмехнулся и хмуро зыркнул в мою сторону. — Ты в зеркало не смотрелся? — с болью блеснули его глаза, — слушай, просто надень эти очки и закроем тему… — он оставил губы разомкнутыми, точно собирался дополнить свои слова, но все же одернул себя, всучил мне пакетик из аптеки и вышел из комнаты, зачем-то прикрывая лицо одной рукой.