350 лет спустя

Они быстро прошли по подземному ходу, который соединял казино и Отель де Пари, и поднялись на свой этаж. Все это время Анжелика старалась сохранять невозмутимый вид, но едва за ними захлопнулась дверь, и она оказалась в безопасности номера, нервы ее не выдержали. Анжелика дрожала от едва сдерживаемых рыданий, на глаза навернулись слезы, и она, наверное, рухнула бы на пол прямо посреди комнаты, если бы ее не подхватил на руки Жоффрей. Присев на диван, он бережно обнял ее, и это сломило последний бастион Анжелики. Она горько заплакала, уткнувшись в его плечо, сокрушаясь о своей дурацкой участи постоянно привлекать лишь подонков в то время, как достойные мужчины почему-то избегали ее. Жоффрей утешал ее. Он нежно гладил ее по спине и ничего не говорил, прекрасно понимая, что в такой ситуации любые слова излишни. Он давал ей возможность выплеснуть свою боль и обиду, чтобы потом забыть все, как нелепый сон. Когда она немного успокоилась, он слегка отстранил ее и приподнял за подбородок ее лицо. Анжелика тут же закрыла его руками, чтобы Жоффрей не видел ее заплаканной. Он осторожно взял ее за запястья и поднес ее ладони к своим губам, по очереди осыпая их поцелуями. Затем ласково вытер слезы с ее щек. Он заботливо заправил за ухо выбившиеся из прически пряди, его рука скользнула по ее шее, и он ободряюще улыбнулся. Анжелика почувствовала, как в ее томящейся душе зародилась робкая надежда, и она устремила на него долгий полный мольбы взгляд. К черту гордость! Долой сомнения! Какое значение имеет завтрашний день, если эту ночь она может провести с ним! Всего только одну ночь в целой жизни! Она потянулась к нему, и вдруг произошло чудо. Жоффрей встретил ее на полпути и завладел ее губами. Его руки обхватили ее, и он крепко прижал ее к своей груди, в которой все сильнее билось сердце. Анжелика ощутила эти глухие удары и, не веря своему счастью, со всей пылкостью ответила ему. Она даже не поняла, в какой момент Жоффрей аккуратно положил ее на диван, продолжая целовать, а его руки стали блуждать по ее телу, воспламеняя кожу и горяча кровь. Это было похоже на какой-то магический ритуал. Словно он точно знал, где именно и как нужно коснуться ее, чтобы у нее внутри медленно, но неумолимо разгорелся яркий огонь желания. Внезапно он отстранился, и с губ Анжелики слетел протестующий стон. — Анжелика! — шепотом позвал он. Она открыла свои удивительные глаза, и Жоффрей по-мальчишески задорно улыбнулся, увидев в них безмерную любовь и неприкрытую страсть. Он снова прильнул к ней в долгом поцелуе. Затем схватил за руку и увлек в спальню. Анжелика немного испугалась его напора, но как только он захлопнул за ними дверь, и они оказались отрезаны от всего остального мира в этой уютной комнате, его движения стали нарочито медленными. Он вновь уверенно притянул ее к себе и, продолжая исследовать губами ее шею и плечи, неторопливо снял с нее платье. — Как ты прекрасна… — негромко сказал он, окидывая ее пылким взглядом. Дрожащими пальцами Анжелика развязала его галстук, затем стала расстегивать рубашку, но волнение не позволяло ей быстро справиться с пуговицами. Жоффрей пришел ей на помощь. Сняв рубашку и бросив на пол, он обнял Анжелику. Ее ладони легли на его обнаженную грудь, она ласково провела ими по его торсу, по его сильным плечам и зарылась пальцами в его волосы. Он приподнял ее и, заставив обхватить его талию ногами, понес на постель. От прикосновения холодных простыней она выгнулась ему навстречу и прижалась к нему еще теснее. Но потаенный страх женщины перед близостью с мужчиной, а тем более первым мужчиной, вдруг поднял свою голову. Анжелика задрожала и инстинктивно отодвинулась. Жоффрей тут же уловил перемену ее настроения. Он нежно дотронулся до ее лица, словно прося довериться ему. Анжелика не могла таиться. Уткнувшись лбом в его грудь, она тяжело вздохнула, собираясь с силами. — Я должна тебе сказать… — пролепетала она. — Я… никогда… У меня еще не было… Она нервно запиналась, не зная, как признаться, и, в конце концов, замолчала. Будь, как будет, решила она. Но Жоффрей не оставил без внимания ее робкую попытку. Он заглянул ей в глаза. — Все хорошо… — тихо произнес он, привлекая ее к себе. Он вновь начал не спеша покрывать ее всю поцелуями, давая время отступить мрачным воспоминаниям прошлого. Постепенно Анжелику накрыло волной его желания, и она окунулась в жаркое пламя наслаждения. — Любимая моя… Ты удивительная… — шептал он. — Необыкновенная... Анжелика млела под его ласками. Все ее женское естество расцветало под его умелыми руками и страстными губами, вытесняя из души любую тревогу. Ее вновь поглотили ощущения, которые она уже когда-то испытала в его объятиях, и она безудержно бросилась в сладостный водоворот. Запрокинув голову, она устремилась навстречу ему. Она льнула к его поджарому сильному телу, вдыхала его запах и, откинув ложную скромность, упивалась смелыми прикосновениями и бесконечными поцелуями, даже самыми откровенными, каждый из которых поднимал ее на одну ступень ближе к райскому блаженству. В какой-то миг она изогнулась в любовной судороге, по венам заструилось счастье, а чувство эйфории достигло своего пика. Когда он вошел в нее, она лишь резко вздохнула, и ее ногти непроизвольно впились в его плечи. Жоффрей замер. Внимательно всматриваясь в ее лицо, он терпеливо ждал ее. Словно почувствовав его призыв, Анжелика открыла глаза, и то, что увидела в его взгляде, стало для нее красноречивее любых слов. Она улыбнулась ему. Анжелика обхватила руками его шею, и сама потянулась к его губам, желая, чтобы его поцелуи не заканчивались никогда. И в эту же секунду весь мир куда-то исчез. Он сосредоточился для нее там, где они соединялись воедино и где, посылая короткие импульсы по всему телу, разливался жар любви. Откуда-то из глубин подсознания само собой пришло понимание, что делать. Она полностью отдалась на милость древним, как мир, движениям и позволила себе бесконечно плыть в чувственном потоке. *** Анжелика постепенно возвращалась к реальности. По мере того, как ее дыхание становилось ровнее, а сердцебиение замедлялось, она приходила в себя и все отчетливее воспринимала действительность. Их разгоряченные тела по-прежнему были тесно сплетены, она ощущала у себя на шее дыхание Жоффрея. Время от времени его губы касались ее кожи, но эти поцелуи были уже не страстными, а нежными и успокаивающими. Жоффрей пошевелился первым. Он слегка приподнялся и аккуратно провел пальцами по ее щеке. — Как ты? — тихо спросил он. Не зная, что ответить, Анжелика лишь слабо кивнула. Никакие слова сейчас не могли в полной мере передать ее состояние. Она чувствовала себя, словно на седьмом небе. Сколько раз она слышала от подружек если не о неудачном, то о разочаровывающем первом опыте. Как часто женщины в подобной ситуации сталкивались с безразличием или даже грубостью… Но ей повезло. Она сполна оценила, насколько Жоффрей был чутким, терпеливым и думал прежде всего о ней. Анжелика блаженно вздохнула, пытаясь вдоволь насладиться разлившимся по телу теплом и ускользающим удовольствием. Она была погружена в свои мысли и опомнилась только тогда, когда в комнате зажегся неяркий ночник. Жоффрей стоял в проеме ванной, обернув бедра белым полотенцем, видимо, чтобы пощадить ее скромность, и беззастенчиво любовался ею. Черные кудри падали ему на лоб, и время от времени он небрежным жестом зачесывал их рукой. На фоне светлого интерьера комнаты его кожа казалась еще более смуглой, мягкий свет лампы подчеркивал рельеф мускулов. Уголки его губ были приподняты в ироничной улыбке, а в глазах сверкали веселые искорки. Похоже, он намеревался отвесить какую-то шутку, и Анжелику вдруг охватила тревога. Это чувство ее обескуражило. Ведь только что она занималась с этим мужчиной любовью, но теперь вдруг испугалась, что разочаровала его. Что он думает о ее неопытности? Что скажет ей? Она невольно потянула на себя край простыни. — Прятать такую роскошную фигуру под простынями — настоящее преступление! — заметил он. Анжелика улыбнулась, а у Жоффрея мелькнула мысль: «Самая необыкновенная улыбка в мире! Самые прекрасные глаза!» В этот момент он ощущал себя, как никогда, счастливым. Он наконец-то сделал своей желанную женщину и с удивлением обнаружил, что любовь придает такому вполне обыденному занятию, как секс, совсем иной смысл. В его постели не раз бывали гораздо более искушенные и умелые партнерши, с которыми он приятно проводил время, но ни с одной он не испытывал того, что подарила ему Анжелика. Она снова, в который раз, перевернула все его представления о женщинах… и о любви. Так забавно! Он полагал, что это лишь красивая выдумка для слишком романтичных и впечатлительных особ, а теперь сам вместе со всем своим хваленым опытом пал жертвой невинной девочки и влюбился до беспамятства. Он стал у нее первым, и это потребовало от него большей внимательности и чуткости. Но зато ему выпал шанс самому научить Анжелику всем радостям плотской любви и разбудить ее чувственность, заставив забыть неприятный опыт. Все в нем ликовало от близости с этой изумительной женщиной. Одновременно невинной и порывистой, умной и доброй, гордой и красивой… И при этом его женой… Приблизившись, он склонился над ней и прильнул к ее губам в долгом поцелуе. Затем отошел, чтобы достать из холодильника бутылку «Dom Pérignon». — Я думаю, у нас есть прекрасный повод, чтобы отпраздновать сегодняшний вечер, — сказал Жоффрей. Анжелика снова растерянно кивнула. Пока он разливал шампанское, она подняла с пола и надела его рубашку, успев застегнуть лишь несколько пуговиц прежде, чем Жоффрей, ухмыльнувшись, протянул ей бокал. Ей очень хотелось пить, поэтому она тут же залпом осушила его. — Все было настолько ужасно? — с деланным недоумением спросил Пейрак и засмеялся. — Несколько минут назад я был уверен в обратном. — Нет! — выдохнула Анжелика и улыбнулась в ответ. — Все было прекрасно! И, замявшись, добавила: — Спасибо! — Но за что? — За твою доброту… и заботу… — Отнюдь не доброта двигала мной, — иронично произнес Жоффрей. Он отпил шампанского, затем забрал у Анжелики ее бокал и поставил вместе со своим на прикроватный столик. — Иди ко мне! — нежно позвал он, обнимая ее и прижимая к себе. — Если ты так думаешь, то совершенно не понимаешь, как твоя красота действует на мужчин! Напротив, это я должен благодарить тебя, ведь ты сделала меня счастливейшим человеком на земле! Я так долго тебя ждал! Так долго пытался привлечь! А ты не обращала на меня никакого внимания. С гордостью и безразличием ты проходила мимо, не замечая, как я буквально сгораю в муках от желания любить тебя! — Не очень-то ты был похож на мученика! — заметила Анжелика. Жоффрей вдруг стал серьезным. Он прикоснулся к ее щеке и, неотрывно смотря прямо в глаза, тихо сказал: — Я люблю тебя! Анжелика замерла. Едва ли она могла поверить своим ушам. — Я тебя люблю! — повторил Жоффрей. — Мне кажется, я влюбился в тебя с первого взгляда, едва увидел в «Монтелу» на той лошади. Но тогда я еще не сознавал своего счастья! Он усмехнулся, словно над самим собой. — Мог ли я предположить, в какую нелепую ситуацию попаду, вынудив тебя выйти за меня. И что моей женой окажется такая удивительная и потрясающая женщина, а я не буду знать, как к ней подступиться, ведь все обычные методы соблазнения на нее совершенно не действуют! А тот дурацкий договор, на котором я сам же и настаивал, все только усложнит! — Жоффрей… — прошептала она. Анжелика была так смущена потоком ошеломляющих чувств, что не могла произнести ни слова. Догадываясь, что он ждет от нее ответа на свое признание, она порывисто обхватила его за шею и, отыскав губы, прильнула к нему всем телом. Они повалились на постель. Его руки тут же потянулись к ней под рубашкой, а поцелуй, постепенно разгораясь, стал страстным и глубоким. Но вскоре Жоффрей замер. Прижавшись лбом к ее лбу, он пробормотал со сбившимся дыханием: — Останови меня. Иначе я не дам тебе уснуть до утра! У Анжелики вырвался стон сожаления. Она не меньше Жоффрея жаждала продолжения, но понимала необходимость недолгого перерыва в ее же интересах. — Это обещание? — с вызовом спросила она. Жоффрей вздрогнул и с восхищением уставился на нее. — Отныне это мой священный долг! — сказал он, и в глубине его глаз снова мелькнул озорной огонек. — Не давать мне спать? — с улыбкой переспросила Анжелика. — Выполнять любой каприз моей дамы сердца. Чего ты хочешь? — Тебя! Жоффрей с тихим рычанием уткнулся ей в плечо. — Ты совсем мне не помогаешь! Анжелика рассмеялась. — Хорошо, тогда просто обними меня! А свое первое желание я перенесу на завтрашнюю ночь. Жоффрей приподнялся и окинул ее горящим взглядом. — Боже, помоги мне! Он привлек ее к своей груди, и они долго лежали так, не шевелясь, пока страсть, кипящая в венах у обоих, постепенно не улеглась, и они не заснули в объятиях друг друга. Утром Анжелику разбудило чувство пронзительного всепоглощающего счастья. Спросонья она еще толком не осознавала, где находится, но уже отчетливо начинала вспоминать события прошедшей ночи. «Я люблю тебя!» — эти слова до сих пор звучали в ее ушах. Они доносились, словно откуда-то издалека, затем приближались, кружились над ней в воздухе и снова утихали. Анжелика сладко потянулась. Она невольно подумала о том, как просыпалась вчера в этой же постели. Тогда она и помыслить не могла, что ее любовь окажется взаимной. Два таких похожих и таких различных утра. Вчера ей было одиноко и грустно, жизнь представлялась ужасной и бессмысленной, сегодня же Анжелика казалась себе обновленной, как будто переродившейся. Словно пытаясь воскресить ощущения, отзывавшиеся в теле неуловимым эхом, она прикоснулась руками к животу и довольно улыбнулась. Но в следующую секунду поняла, что в комнате никого больше нет. Анжелика осмотрелась по сторонам. Спальня была пуста. Но забеспокоиться всерьез она не успела, потому что услышала, как Жоффрей разговаривает с кем-то в гостиной. Похоже, это был портье, накрывающий завтрак. Вскоре голоса смолкли, и Пейрак заглянул к Анжелике. — Доброе утро, ангел мой! — сказал он. — Привет. — Как спалось? — Великолепно! Пейрак подошел к постели. Анжелика, нежившаяся среди сбитых простыней, была прекрасна. Лучи южного солнца, ярко освещавшие спальню, золотили ее кожу, она немного щурилась от яркого света и сонно улыбалась ему. Жоффрей отметил, как изменилась за одну ночь ее улыбка, став более чувственной, блеск изумрудных глаз манил. Не удержавшись, он прилег рядом и принялся осыпать ее поцелуями. Анжелика смеялась, пытаясь увернуться от его губ, и одновременно прижималась к нему. В какой-то момент ей внезапно удалось взять верх в этой милой и невинной борьбе, и она оказалась сидящей на Жоффрее. Поверженный на подушках он смотрел на нее страстным взглядом. Сама Анжелика не догадывалась насколько соблазнительной выглядит в этот момент. Она тяжело дышала, от чего ее грудь, обнажившаяся из-за съехавшей с плеч рубашки, высоко вздымалась. Густая копна волос окутывала ее золотым покрывалом, щеки пылали от возбуждения. От такой картины у Жоффрея перехватило дыхание. Но в следующее мгновение он повалил ее на кровать и навис над ней. Она снова засмеялась, но все-таки смогла высвободиться и улизнуть в ванную. Пейрак сопроводил ее уход нарочито громким и разочарованным возгласом. Когда она вернулась, то обнаружила, что Жоффрей по-прежнему поджидает ее в постели и даже не думал никуда собираться. — Мы не опоздаем? — уточнила она. Он покачал головой в знак протеста. Затем проворно схватил ее за запястье и со смехом снова затащил в кровать. Он прильнул к ее губам, и на этот раз Анжелика ответила на его поцелуй. Глубоко внутри зажглась искра страсти, грозя вскоре разгореться и поглотить их целиком. — Может, к черту эти гонки? — предложил Жоффрей, ненадолго прервавшись. — Останемся в номере на все выходные! — Марго нас убьет! — Тогда она лишится не только друга, но и работодателя! К тому же, не выходя из номера, мы дадим пищу для слухов, едва ли не больше, чем появившись на трибунах. — О, я уже представляю эти ужасные заголовки! — простонала Анжелика. — Граф и графиня де Пейрак уединились в номере на весь уикенд. Интересно, чем они там занимались? — Действительно, чем? — поинтересовался он с заговорщической улыбкой. — У меня есть несколько любопытных вариантов. Жоффрей склонился к ней и, перемежая слова поцелуями, зашептал, что именно хотел бы с ней проделать, от чего Анжелика одновременно краснела и приходила в восторг. — Так что же выберет графиня де Пейрак? — спросил наконец Жоффрей. — Все! — выдохнула Анжелика. Он засмеялся. — Тогда начинать нужно прямо сейчас! С этими словами он распахнул на ней банный халат и принялся исполнять первое пожелание. *** Часа через два Анжелика и Жоффрей все-таки спустились вниз и отправились к вип-трибунам, расположенным на набережной. В своей ложе они оказались как раз к началу первых заездов. Здесь уже собрались и другие важные гости, среди которых Анжелика заметила много знакомых лиц. Поприветствовав всех легким кивком головы, Анжелика и Жоффрей решили ни к кому не присоединяться, а остались вдвоем у парапета, нависающего прямо над трассой. В этот день, в субботу, проходила квалификация пилотов. За три сессии, в каждую из которых худшие выбывали из гонки, определяли десять болидов, которые и будут соревноваться за главный приз, и их распределение на стартовой решетке в финальном заезде. Жоффрей стоял у Анжелики за спиной, объяснял правила и комментировал происходящее. При этом он обнимал ее за талию, и его рука то и дело непринужденно спускалась на ее бедра, а губы прикасались к шее за ухом в мимолетном, но чувственном поцелуе. Казалось, Жоффрей вел себя, как обычно, однако сейчас, когда она понимала, что это больше не игра на публику, Анжелика испытывала робость и смущение. Но стоило ей посмотреть на него, чтобы попросить умерить пыл, она забывала обо всем на свете. Его смеющиеся черные глаза обдавали ее такой страстью и желанием, что у нее замирало сердце, ноги подкашивались, и единственное, что она могла сделать, это еще теснее прильнуть к нему. В перерыве между сессиями заездов к ним подошли Маргарита и Бернар. Они оба смерили влюбленную пару многозначительными взглядами. — Вас поздравить? — поинтересовался Бернар. — С чем? — с деланным безразличием ответил Жоффрей вопросом на вопрос. — Если бы вас можно было подсоединить к электросети, вы бы осветили пол-Европы! — заметила Маргарита. Анжелика покраснела и потупилась. С тех пор, как они покинули номер, она изо всех сил старалась сохранять беспечный вид. Жоффрей тоже нацепил на себя маску непринужденности, но, похоже, им не слишком удавалось скрывать внутреннее ликование, раз Андижосы тут же обо всем догадались. — Не понимаю, чем ты опять недовольна?! — возмутился Жоффрей, насмешливо глянув на помощницу. — Ты же сама просила от нас спектакля! — Сдается мне, это уже отнюдь не спектакль, — загадочно пробормотала Маргарита прежде, чем уйти. — Ты им расскажешь? — спросила Анжелика у Жоффрея немного погодя. — Нет. Они и так все поняли, а отчитываться о своей личной жизни я ни перед кем не намерен. Достаточно того, что туда и так суют нос все, кому не лень! Анжелика повернулась и с улыбкой посмотрела ему в глаза. — Даже передо мной? Ведь ты собирался. И вроде в письменном виде. Помнишь? Жоффрей засмеялся. — Теперь тебя это интересует! Он сильнее обхватил ее талию и, склонившись к уху, прошептал: — Мне пришлось бы отдать тебе чистый лист. Я хотел только тебя! *** Они продолжили наблюдать за гонками, а после заездов перебрались в небольшой ресторанчик с другой стороны трассы. Здесь находились почти все зрители с вип-трибун, и, естественно, единственной темой бесед стали результаты квалификации. А поскольку большинство гостей заведения были знакомы между собой, то разговор довольно быстро стал общим. Высказывали мнения о подготовке пилотов, состоянии их болидов, ошибках, которые сегодня допускали гонщики, и делали прогнозы на завтрашний финал. Кроме того, обсуждали возможного победителя. Жоффрей, как и другие мужчины, считал, что основная борьба развернется между немцем Михаэлем Шумахером и австралийцем Марком Уэббером. Тогда как женщины отдавали предпочтение испанцу Фернандо Алонсо. После обеда Анжелика и Жоффрей отправились погулять по городу. Обнявшись или держась за руки, они бродили по узким улочкам, болтали о всякой ерунде и наслаждались обществом друг друга. Иногда, пользуясь моментом, Жоффрей притягивал Анжелику к себе и целовал. Их обоих сжигало желание и нетерпение, но словно договорившись оттянуть удовольствие, они ни разу не заговорили о том, что на самом деле было у них на уме. Когда они вернулись в Отель де Пари, едва за ними закрылись двери лифта, Жоффрей, не скрывая силы своего влечения, прижал Анжелику к себе и завладел ее губами. Чуть вскрикнув от неожиданности, она тем не менее с восторгом ответила ему. Они настолько забылись, что не услышали, как на одном из этажей в кабину зашел Бенуа Фонтенак. Лишь после вежливого покашливания, — судя по всему, не первого, — Пейрак отстранился, и они заметили, что больше не одни. — А, Фонтенак, это вы?! — поприветствовал его Жоффрей. — Как вам гонка? Пейрак сказал это настолько невозмутимо, что Бенуа с удивлением уставился на него. Фонтенак явно был сбит с толку. Он смотрел на них так, как будто вообще никогда в жизни не видел целующуюся пару и не понимал, что они делают и зачем. Это развеселило Анжелику. Она уткнулась в грудь Жоффрея и захихикала. — Гонка? Отличное зрелище! — наконец нашелся Фонтенак. Он немного замялся, но потом добавил: — Мне рассказали о недопустимом поведении моего племянника вчера в казино. И я хотел бы, Анжелика, извиниться перед тобой от его имени. И от себя тоже. Анжелика, тут же став серьезной, подняла на него взгляд. — Не нужно, — возразила она. — Это ведь не ваша вина. — Вряд ли Жермонтаз сейчас в состоянии извиниться лично, — немного смущенно сказал Бенуа. Анжелика ничего не ответила. Она бы предпочла забыть о том эпизоде вовсе. В этот момент лифт открылся на их этаже. — Анжелика, — задержал их Фонтенак, — не могла бы ты прежде, чем что-то предпринимать, поговорить со мной. Это возможно? — Да, хорошо, — согласилась она, пожав плечами. Когда лифт уехал, она с недоумением посмотрела на Жоффрея. — О чем это он? — О твоем заявлении на Жермонтаза, — пояснил Пейрак. В задумчивом молчании они зашли в номер, и Анжелика спросила: — Думаешь, мне надо заявить о домогательстве? — Ты вправе это сделать. Если захочешь. Анжелика вздрогнула. Она невольно вспомнила, сколько унижений ей пришлось вынести, давая бесконечные показания об изнасиловании подруги. И проходить через это вновь было бы пыткой. — Не хочу! — она потупилась и упрямо замотала головой. — Тогда забудь о нем! — сказал Жоффрей. Он нежно приподнял ее подбородок и улыбнулся, стараясь ободрить. Но настроение у нее испортилось, и Анжелика в сердцах выругалась. Как все было прекрасно, и стоило же Фонтенаку появиться именно в такой момент! Она растерянно осмотрелась по сторонам, но в следующий миг снова оказалась в объятиях Жоффрея. — Кажется, нас прервали на самом интересном! — заметил он, приблизив свои губы к ее. — Ты не против, если я продолжу? — Ничуть, — прошептала она. Потянувшись к нему, она прижалась к мужу и, едва ощутила силу его желания, как дрожь удовольствия пробежала по ее телу. Тени прошлого отступили, оставив ее под яркими обжигающими лучами всепоглощающей страсти. На сегодняшний вечер у Пейраков был забронирован столик в мишленовском ресторане «Louis XV», но судя по тому, с какой решимостью Жоффрей поднял Анжелику на руки и понес в спальню, она поняла, что ни на какой ужин они не пойдут. И совсем не возражала. *** На следующий день пресса пестрела заголовками не только о минувшей квалификации и предстоящих заездах, но и о де Пейраках. За завтраком Анжелика как раз просматривала ленту соцсетей, когда ей на глаза попалась фотография ее самой в обнимку с Жоффреем. Огромная подпись гласила: «Супруги де Пейрак проводят романтические выходные в Монако». При этом фотограф сделал снимок именно в тот момент, когда ветер подхватил легкую юбку Анжелики. Словно лепесток экзотического цветка, воздушная ткань извивалась вокруг ее ног, открывая их для нескромных взоров почти полностью. Анжелика потрясенно ахнула. Жоффрей подошел к ней и заглянул через плечо на экран планшета. — М-м! Какие ножки! — протянул он. — Я ее знаю? Анжелика быстро прочла вслух небольшую заметку. Там говорилось, что граф и графиня де Пейрак приехали на Гран-при Формулы-1 в Монако и, похоже, устроили себе второй медовый месяц. В ней также сквозил намек на возможную недавнюю ссору между супругами. Статья сопровождалась фотографиями Анжелики и Жоффрея с трибун и во время прогулки по городу. — Ну и отлично! — заключил Жоффрей. — Пусть так и думают. Пока Анжелика читала, он успел развернуть ее на стуле и опустился перед ней на пол. Его руки скользнули по ее лодыжкам вверх и зарылись под полы халата. — И все же эти ножки не дают мне покоя! Я явно их где-то видел! Слегка сжав ее бедра, он прикоснулся губами к коленям и, нежно покусывая ее кожу, стал не спеша продвигаться все выше и выше, заставляя Анжелику трепетать, как вдруг кто-то постучал в дверь. Анжелика с досадой вздохнула. — Давай не будем отвечать! — предложил Жоффрей. — Это Маргарита! — послышался женский голос из-за двери. Немного помедлив, Жоффрей все же поднялся и пошел открывать. Он пригласил Марго войти, провел в номер и предложил кофе. — Ребята, извините, что помешала вам! Я всего лишь хотела уточнить, смотрели ли вы сегодняшние новости? — сказала Маргарита. Жоффрей поднял в руке планшет, на котором Анжелика читала заметку, демонстрируя, что они оба уже в курсе. — Отличное фото, правда?! — усмехнулся Пейрак. Маргарита улыбнулась. — Мы будем как-то комментировать это? — поинтересовалась она. — Или тебя устраивает такая версия событий? — Никаких комментариев, — отрезал Жоффрей. — Пусть думают, что все так и было на самом деле. — Хорошо, — согласилась Маргарита. В разговоре возникла неловкая пауза. Маргарита окинула Анжелику странным взглядом и потом, словно решившись, произнесла: — Жоффрей, можно тебя на пару слов? Недоуменно посмотрев на нее, Пейрак жестом указал на террасу. Они вышли и, едва оказались на достаточном расстоянии от двери, как Марго воскликнула: — Зачем ты играешь ее чувствами? — Это не игра! — Неужели?! — Ты мне не веришь? — Я прекрасно тебя знаю и повидала кучу твоих баб. Ни один твой роман долго не продлился! Надеюсь, ты помнишь, что с Анжеликой тебя связывает весьма специфический пятилетний договор?! — гневно прошипела Марго. — Разве в любви могут быть какие-то гарантии? — задумчиво спросил Жоффрей. — Этого я и боялась, — вздохнула Маргарита. Она направилась к выходу. — Марго! — позвал ее Жоффрей. — На этот раз все по-другому! Маргарита недоверчиво покачала головой и, молча кивнув Анжелике, ушла. Жоффрей вернулся в номер, присел за стол и налил себе кофе. — О чем говорили? — вскользь поинтересовалась Анжелика. — Да так… Ничего важного … — отмахнулся Пейрак. Ему на глаза снова попался планшет, и, включив его, он залюбовался снимком. — И все-таки фотка великолепная! Скачаю ее себе на телефон! — сказал он, с задорным блеском в глазах.