Я хочу тебя обнять

Под ногами таял поздний снег, сквозь мерзлоту пробивались первые травы. Небо было особенно чистым, ярко-голубым, наряду с солнцем слепило глаза, заставляло щуриться. Крючковатые ветви деревьев тянулись к Норе, словно хотели погладить её набухающими почками и первыми весенними листьями. Поднялся ветер, понёс с собой цветочный запах из ближайшего магазина, подхватил чью-то шапку, унося далеко-далеко. Испугал чёрную кошку, которая тут же дёрнулась и спряталась под одной из машин — только хвост мелькнул. Людей в парке было мало. Так, дети и их родители. Ходили по парку, весело беседовали, смеялись. Нора терялась среди этой счастливой толпы. Каждый шаг растворял её в собственных мыслях. Она была глубоко задумчива. Думала о разном: об отце, о матери, о сестре. Мысли вились вокруг кровных родственников, переплетались и рассыпались, словно бежавшие ручейки. Конечно, она любила их. Но по-своему. Каждый человек любит по-своему — так считала Нора. Нельзя сравнивать две разные любви двух разных человек. К примеру, мама показывала свою любовь строгостью и суровой дисциплиной. Самым ценным подарком от неё была похвала. И ещё — редкая шоколадка. У мамы аллергия на шоколад. Отец — так вообще неизвестно, чем показывал свою любовь. Битьём, ссорами, алкоголем. Тогда была ли это вообще любовь? Но Нора знала, что да: отец, когда его разум был не затуманен водкой, всегда приходил и гладил дочерей по голове на ночь, тихо рассказывал на ночь сказки. И когда мама болела, переставал пить: заботился о ней, готовил невкусные бульоны, ухаживал. А потом всё по старому кругу. Почему так — Нора не знала ответа. А Розетта всегда показывала свою любовь бесстыдными поцелуями и стонами в час ночи. Её любовь была громкой, звонкой, словно запах юных, страстных цветов. Наверняка поэтому её так назвали — Розой. Цветком любви. Поэтому она и была любовью. Она тонула в ней. В то время как её сестра тоже тонула. В кроличьих ямах, под стать своему имени. Роза была будто бы флейтой, мелодичным звучанием предлагала пойти за собой… Флейта? Нора словно очнулась. И правда — звонкая игра перебивала все мысли, как меткий стрелок. Голова была чиста и пуста. Только переливчатые звуки колокольчиком бряцали, отдавались эхом в ушах. Мелодия складывалась в узоры, подобно солнечным лучам грела по макушке. Омега посмотрела по сторонам. У одной из каменных дорожек, на сырой траве, стояла невысокая девушка, перебирая тонкими пальцами по инструменту. Немного подпрыгивала, наклонялась под собственную игру, в такт, словно в ней что-то взрывалось. Глаза у неё были красивые: серые, словно ядовитая ртуть. И волосы до плеч необъятного светло-зелёного цвета, как трава летним днём. Отчего-то вспомнилась Джуль со своими красными волосами, и в сердце заболело. Флейта не прерывала игру. Мчалась свободной птицей, билась о деревья и кустарники, путалась в молодой траве, перемешивалась со сказочным ароматом цветов. Нора вдруг принюхалась: то, что поначалу она приняла за цветы из магазина, оказалось запахом той незнакомой флейтистки. Весенняя, звонкая и счастливая. Наверняка омега, как и она сама. Неожиданно звук перестал литься, замолк. Девушка тихо отдышалась, посмотрела по сторонам: на неё глазели некоторые другие прохожие, с интересом поглядывая на флейту. Она всем улыбнулась. Нора, сама не зная почему, решила сказать:  — Очень красивая игра. Флейтистка обернулась в её сторону, кивнула.  — Спасибо. Больше Нора не знала, что сказать. Музыка её действительно тронула, но девушка была не из словоохотливых, а потому больше решила не надоедать незнакомке. Та уже взяла новую мелодию, вновь заструился солнечный звук. Нора села на лавочку неподалёку, чтобы хорошенько слушать приятную игру. Девушка с флейтой играла до обеда, делая редкие перерывы. Убрала инструмент в небольшую сумку на плече, поправила пряди зелёных волос и ушла из парка. Когда Нора это поняла, то школьный день почти закончился. Она медленно побрела в сторону дома — всё равно в школе больше нечего делать.