Gotta Be You

Гён заверяет сына в том, что король Джебом отреагировал настолько хорошо, насколько это только возможно, учитывая последние новости. Также отец сообщает Чонгуку, что враждебный клан не отказывается от идей о перемирии, а это значит, что обсуждение мирного договора пока в силе. Лисы в знак доброй воли позволяют волкам самим выбрать место встречи – и им становятся земли паксуму*. Чонгук ерзает на месте и ждет в коридоре перед тронным залом, пока его пригласят. Он знает, что Тэхен рядом и гарантирует полную его безопасность, но все равно чувствует расползающийся по внутренностям страх. Массивные двери – единственный барьер, ограждающий его от клана Пак и их праведного гнева за смерть одного из них. - Если что, я прикрою, - улыбается Тэхен, приметив нервозность друга. - Спасибо, - тихо отвечает Чонгук, похлопывая его по плечу. – Я ценю, что ты здесь, и понимаю, как это непросто для тебя, - он кивает на закрытые двери. Ни для кого не секрет, что Тэхен предпочел бы никогда не встречаться с королевским семейством волков, но нужды Чонгука он всегда ставит превыше собственных. Даже собственной безопасности. - Твой отец дал убежище нам с братом, когда никто из нашей стаи не помог, - отзывается Тэхен сквозь зубы. Чонгук чувствует внезапную вспышку агрессии в нем. – Они все видели, они были рядом, пока этот ублюдок издевался над Сокджином, но не вмешивались. Просто потому, что он был альфой и мог творить, что ему вздумается. Ты моя семья, Чонгук. Ты моя стая. И твое благополучие – единственное, что меня беспокоит сейчас. Чонгук улыбается, прежде чем обнять Тэхена. Он побаивался приезжать сюда, но одно присутствие старого товарища успокаивает. Тэ никому не позволит причинить ему вред, и это чертовски облегчает жизнь. - Принц Чонгук, - один из стражей паксуму распахивает двери в тронный зал, равнодушно глядя на вздрогнувших парней. - Да? – отзывается Гук, выпуская Тэхена из объятий, и оборачивается. И едва сдерживается от того, чтобы закатить глаза. Он ненавидит, когда посторонние люди на автомате приходят к выводу, что Тэхен – его пара. Одна мысль об этом заставляет его чувствовать себя грязным, будто кто-то предлагает ему переспать с братом. - Ваш отец закончил свою речь, - объявляет страж, - теперь вы можете войти, - он отодвигается в сторону, открывая проход. Чонгук кивает и глубоко вздыхает, прежде чем рвануть вперед – к тому, чего он боится, к тому, что может стать его погибелью. Парень чувствует волну облегчения, встречаясь глазами с отцом, который дарит ему легкую ободряющую улыбку. Но момент семейного единения мгновенно портится, стоит омеге почувствовать на себе чей-то тяжелый взгляд. От него волосы встают дыбом. И Чон быстро поворачивается к многочисленному семейству, расположившемуся за столом на противоположном конце зала. Сразу можно сказать, что все они принадлежат клану Пак. Все они похожи друг на друга. Все они похожи на него… Лицо погибшего альфы преследует Чонгука с того самого злополучного дня. Он часто видит во сне глаза, потухшие из-за их бессмысленной войны, глаза, переполненные благодарностью, хотя он и не смог спасти его. Омега во главе стола внимательно наблюдает за каждым его движением, глаза сканируют и оценивают его, будто их владелец ждет от него какого-нибудь фокуса. Альфа по левую руку от него ободряюще похлопывает его по плечу. Должно быть, пожилой омега – король Джебом. Чонгук мало что о нем знает. Разве что его альфа – король Садахам пал в битве несколько лет назад, оставив своей стае очередной повод мстить лисам. Гук переводит взгляд по правую сторону от короля Джебома, и тотчас жалеет об этом. Он сразу же сталкивается с такими же красивыми тепло-карими глазами, что и у погибшего на его руках юноши. Вот только конкретно в этих отражается целый спектр чувств и эмоций, относящихся именно к Чонгуку. И ни одно из них теплоту или хоть легкое дружелюбие не напоминает. Ледяной взгляд этого альфы заставляет лисицу в Чонгуке хныкать и поджимать хвост от осознания того, что с ней в одном зале хищник. Разъяренный хищник. Должно быть, это и есть Чимин. Чонгук отводит глаза и замечает молоденького альфу, примерно его возраста, сидящего рядом с Чимином. Он рассматривает свои руки, избегая взгляда Гука да и остальных собравшихся. Чон понятия не имеет, кто это, он слышал истории только о воинах Пак, выходящих на ратное поле. Следом расположился симпатичный молодой бета с волосами нежно-мятного цвета. Он держит руку на плече скромного альфы и, очевидно, успокаивает его. Чонгук смотрит на отца, мечтая никогда не отводить взгляда от родного лица. «Я не должен был смотреть на них. Это, вероятно, неуважительно». Перед визитом он провел несколько консультаций с Сокджином, выспрашивая все его познания о волчьих традициях и обо всем, что может ему пригодиться. Будет очень неловко усугубить положение и развязать новый виток войны. - Просто следуй указаниям своего отца и не лезь в разговор без очереди, - инструктирует его Джин. – Королевство паксуму – священная земля, и если одна стая разразится там угрозами в адрес другой, наказанием будет смерть. «Все нормально, Чонгук, просто не дури и не оскорби их ненароком», - уговаривает себя Гук, подходя к месту рядом с отцовским и замечая, что Сокджин встает позади него, а Тэхен замирает рядом с братом. Лидер паксуму кивает Чонгуку, а затем предлагает ему занять свое место. Юный лис тут же опускается в кресло, чувствуя облегчение, и позволяет себе немного встряхнуться. Его внутренний зверь снова полон энергии, но страстно жаждет оказаться от семейства Пак подальше как можно скорее. - Приветствую вас, - обращается к присутствующим лидер паксуму и широко разводит руки в стороны. – Король Джебом, король Гён, вы правители своих королевств, но сейчас протягивая руки вам, я хочу дотянуться до каждого члена ваших стай. Я хочу, чтобы каждый услышал меня и проникся моими словами, - верховный шаман окидывает взглядом оба стола, а затем сосредотачивается на стороне Пак. - Король Джебом, в нашей переписке на протяжении многих лет вы выражали желание отречься от престола. - Я все еще хочу этого, - король волков гордо воздымает голову, и Чонгук не может не восхищаться им. Отставку в разгар войны можно рассматривать как трусость, однако самообладания у Джебома как у победителя. – Кихён, мой старший сын, должен был перенять бразды правления и стать Альфой стаи. Однако обстоятельства помешали этому случиться, - он бросает быстрый взгляд на Гука. – Чимин – следующий альфа нашего рода. Ему и быть королем. Не лучшая новость для Чонгука. «Он захочет, чтобы меня подали ему на серебряном блюде», - мелькает у парня, когда он видит, как и без того мрачный вид Чимина становится еще мрачнее. - Прекрасно. Поскольку исход этой встречи повлияет на правление Чимина, могу ли я обращаться к нему как к главному голосу стаи Пак? – уточняет паксуму. Чимин поворачивает голову, чтобы взглянуть на своего папу. Они обмениваются безмолвным диалогом, прежде чем парень кивает Джебому. И без пяти минут бывший король спешит обратиться к шаману: - Как только мой сын возьмет себе пару, он пройдет коронацию. Не позднее грядущего полнолуния. А прямо сейчас я отказываюсь от своих полномочий и обязанностей в его пользу. Он – наш Альфа: наша сила, наша смелость, наш голос. Лидер паксуму кивает, прежде чем повернуться к Гёну. - Король Гён, - слегка кланяется он в знак уважения. – Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я все еще горюю по твоему супругу и соболезную твоей утрате. Чонгук смотрит на отца и хмурится, видя вспышку боли на его лице. Он знает, что Гён не говорит о его папе, потому что хранит всю память о нем при себе. Будучи малышом, Чон считал это показателем эгоизма и не понимал, почему отец не хочет поделиться с ним воспоминаниями о папе. И только став старше, парень понял, как работают узы истинных, и проникся уважением к чужой скорби. Большинство оборотней если и не погибало, то теряло всякий интерес к жизни с потерей любимого, но его отец продолжал крепкой рукой править королевством, даже в условиях бесконечной войны. - Кто будет говорить за тебя и твоих людей? – спрашивает верховный шаман. Чонгук видит, как его отец методично прорабатывает ситуацию и взвешивает плюсы и минусы своего последующего решения. Омега знает, что значит для них уход от процесса Джебома и концентрация теперь всей власти в руках Чимина. Что бы ни решил король Гён, это должно быть на пользу лисам. Он лично имел дело с Джебомом раньше, но никогда не планировал идти на контакт с его сыном – молодым вспыльчивым альфой с нелучшей репутацией. Это рушит все их планы. - Чонгук, - король озвучивает имя сына, положа руку ему на плечо. Гук поднимает голову, уверенный, что имя его прозвучало лишь для того, чтобы привлечь его внимание к обсуждению. Но в то же мгновение его глаза удивленно ширятся, и он понимает, что хочет сказать его отец. «Я? Он хочет, чтобы я договаривался о будущем наших людей?» - Я тоже не молод, и уже некоторое время жду момента, чтобы отойти от дел, - поясняет Гён и одобрительно кивающему лидеру паксуму, и оторопевшему сыну. – Чонгук – мой единственный сын, следовательно, мой единственный наследник. - А его альфа? – интересуется шаман, глядя на пустующий стул рядом с омегой. - Нареченный Чонгука погиб несколько лет назад в одной из… схваток, - король очевидно колеблется, но так и не озвучивает правдивое – покушение. Чон хмурится, вспоминая Минсока. Его пружинистый шаг, смех, горящий в глазах огонь и запах его кожи. И почти пугается, понимая, что память подкидывает ему лишь какие-то отголоски, утаивая целостную картину. Минсок сбивал его с толку, но в то же время и интриговал своим напором. Именно его смерть заставила Чонгука задвинуть подальше свои мечты о счастливом браке, и теперь он свято верит, что истинная любовь живет только в народных сказках. - Что ж, - паксуму снова разводит руки в широком жесте. – Принц Чимин, принц Чонгук, вы оба пришли сюда, чтобы утвердить мир среди ваших народов. Я должен спросить вас, как далеко вы оба готовы зайти, чтобы прекратить эту войну? Чонгук ловит себя на том, что смотрит на Чимина – по-настоящему пристально – и пытается угадать его следующий ход. А затем совершает ошибку, поднимая глаза на телохранителя-бету, стоящего позади альфы. Тот определенно старше Чимина, а от взгляда, которым он сверлит Гука, веет неприкрытой ненавистью к лисам. Скрещенные на груди руки и светлые волосы, подбритые с висков, только добавляют его образу холодности и свирепости. - Я готов сделать все необходимое, чтобы положить конец кровопролитию, - говорит Чимин, вырывая Чонгука из его мыслей. Он впервые слышит его голос, и, пожалуй, его тоже можно отнести к списку достоинств альфы. Взгляд Чона снова обращается к Чимину, прежде чем он сам отзывается на обращение шамана. - Я поддерживаю голос волков, - Гук сам удивляется тому, с какой твердостью и непоколебимостью ему удается это произнести. Его слова приветствует удовлетворенный рык одного из Паков, и парень отмечает внутри себя легкую надежду на то, что это был Чимин. Именно в этот момент Чонгук понимает, как это по-детски – позволять своей природе воздействовать на себя, но не может ничего поделать. Его лисья сущность переполняется радостью от одной только мысли угодить альфе, особенно волку-альфе. Его наставники часто читали ему лекции о том, что лиса никогда не сможет ответить запросам волка, что дикость и необузданность волчьего нрава не дадут лисице даже попытки. Но та, что живет в Гуке, полна решимости снова услышать довольное рычание. - Я тоже готов на все, чтобы достигнуть мира. Мы оба потеряли слишком много людей, - Чонгук чувствует мощнейший выброс адреналина. Он не только закончил свою мысль, но и выдал больше одного предложения. - Очень хорошо, - отвечает лидер паксуму, оглядываясь на остальных членов своего совета. – Вы оба пришли сюда, ища способ положить конец этому бессмысленному насилию, но я могу предложить вам только одно решение. Примите его или отправляйтесь восвояси. Чона заволакивает неконтролируемым ощущением страха, и он борется изо всех сил с желанием сбежать. Бросает быстрый взгляд на Чимина и отмечает, насколько тот сосредоточен, ловя каждое слово, сказанное верховным шаманом. - Вы оба выказали готовность сделать все, что потребуется для воцарения покоя в ваших землях. Но как лидеры своих народов вы не можете требовать от них того, на что не готовы сами. Чонгук прищуривается, пытаясь понять, к чему ведет паксуму. - Предлагаю вам заключить договор, объединяющий два клана в один, - наконец озвучивает предложение старый шаман. «Да ты шутишь, должно быть», - отчаянно думает Гук. Он знает, что неестественно побледнел, и очень надеется, что его не вырвет до конца собрания. - Хосок уже обещан Юнги, - молниеносно реагирует Джебом. - Брак младшего альфы не принесет желаемого результата, - мягко замечает лидер шаманов. «Да ты точно шутишь», - Чонгук растерянно смотрит на отца, затем на Тэхена, задаваясь вопросом, поняли ли они сумасшедший план совета. Он чувствует некоторое облегчение, когда замечает, как смятение на лице друга сменятся пламенным гневом. Тэ перехватывает его взгляд и просто качает головой, выражая собственный безмолвный протест. - Чонгук, - торжественно произносит паксуму, и властность в его тоне заставляет парня тотчас поднять глаза. – Прими Чимина как свою пару. Как своего альфу. Должно быть, выражение его лица выдает полнейший шок, потому что отец толкает его под столом. Гук одновременно пытается уклониться от ответа и скрыть румянец на своем лице, но перспектива близости с волком – волком вроде Пак Чимина – никак не может уложиться в голове. - Чимин, прими Чонгука как свою пару. Как своего омегу. Ваш союз объединит две стаи. Объедините своих людей, показав им верный путь собственным примером. Чон нисколько не удивляется, заслышав первый волчий рык в зале. Рык, переполненный яростью и, скорее всего, принадлежащий блондинистому телохранителю Чимина. Следом за ним рычит и король Джебом. - Это просто смешно! – повышает он голос. – Вы ждете, что мы примем в нашу стаю лису? Этот вопрос ранит глубже, чем рассчитывал Чонгук. Он не привык слышать в лицо такое презрение к собственной расе. Парень опускает голову, сосредотачиваясь взглядом на своих ладонях и пытаясь отыскать в себе силы, чтобы сказать что-то в знак протеста. Но отчасти он согласен с верховным паксуму. Они не вправе просить свои народы о том, к чему не готовы сами. Если нет гарантии, что члены королевских семей будут корректны по отношению друг к другу, то что вообще можно ждать от простых волков и лис? - Они приняли в свою стаю волков! – рычит Тэ. - Тэхен! – одергивает его Сокджин. - Кажется, у него уже есть альфа-волк, - хмыкает альфа-советник, соседствующий с Джебомом, и указывает на закипающего Тэхена. – Другой ему не нужен. На этот раз пришел черед одергивать Чимина. - Сумин! – Его голос звучит глубоко и угрожающе. Будто альфа что-то тщательно сдерживает. «Возможно, свое отвращение к предложению взять лису себе в пару», - предполагает Чонгук, продолжая рассматривать свои руки. - Я не предлагаю одной стае идти на поклон к другой, - поясняет шаман. – Соседи не кланяются друг другу. Они равны в правах. Я предлагаю альфе заботиться об омеге, а омеге заботиться об альфе. - Альфе-волку и омеге-лисе, - наконец подает голос отец Чонгука. Внешне он спокоен и собран, не позволяя возмущению вырваться наружу. – У нас разные традиции, у нас разная природа, мы слишком отличаемся. - Возможно, ваши виды были разделены слишком долго, - признает паксуму. – В любом случае, решение за вами, - он кланяется собранию и медленно сходит с помоста. - Постойте, - Гук не знает, зачем вообще вмешался – просто испугался, что на этом все закончится. А если это конец мирных переговоров, то войне этой никогда не будет конца. - Вы слышали, что я сказал, - отвечает шаман. – Я предлагаю вам обсудить все между собой до воцарения ночи. Срок действия моего предложения истечет с грядущим полнолунием. Решение нужно принять до этого момента, после же… - он глубоко вздыхает, прежде чем продолжить речь. – После вам остается только продолжить сражаться друг с другом. Верховный шаман, его свита и стража покидают тронный зал, оставляя две королевские семьи лицом к лицу. - Ты не можешь, - шепчет Тэхен ему в ухо. – Он альфа и он волк, он сильнее тебя. Чон оборачивается на друга впервые с момента его недавней вспышки гнева. Всматривается в знакомые черты и понимает, что не ненависть Тэхена к волкам заставила его проявить неуважение на собрании. Это беспокойство за Чонгука. Если Гук станет парой Чимина, его отец больше не будет отвечать за него. Жизнь Чонгука будет отдана в руки чужого альфы, и тот сможет распорядиться ей, как посчитает нужным. Если Чимину вздумается поднять голос или руку на него, никто ему не помешает. Если когда-нибудь между ними разгорится ссора, омега, безусловно, сможет серьезно ранить альфу, но не убить. Альфа же при желании убьет. «Лисы быстрее, но волки сильнее, - прописная истина, которую Гуку с пеленок вдалбливали наставники. – Впрочем, волки наделены обостренным чувством чести. И они готовы на все ради своей стаи». - Тэхен, - Чонгук протягивает руку и касается плеча друга. - Только не говори мне, что брак с ним сможет обеспечить тебе безопасность, - Тэхен традиционно читает мысли товарища. – Не говори, я знаю, что это не так. Я видел, что это не так. Гук украдкой смотрит на Сокджина, зная, что Тэхен имеет в виду бывшего альфу своего брата. - Тэ, нельзя же всех альф, всех волков воспринимать в негативном свете, - тихо отвечает парень. - Чонгук… - Ты альфа и ты волк, Тэхен. Но ты никогда не подвергал мою жизнь опасности. Ты защищал меня с тех пор, как мы были детьми. – Он улыбается, вспоминая, как Тэхен чуть не скинул Минсока с лестницы, когда тот слишком увлекся играми с Чонгуком. Маленький альфа крепко сжал руку малыша-омеги и заставил того вскрикнуть. Тэхен тут же оказался возле них, отшвыривая Минсока от друга, а затем обратился волчонком, закрывая его собой, скаля зубы и сверкая алыми глазами. Тэхен тяжело вздыхает, понимая, что в этом споре ему не выстоять. Он может разве что кивнуть и добавить: - Это твой выбор. – Волк отодвигается от Чонгука, снова занимая свое место рядом с братом. - И он не обязательно должен нравиться тебе. Гук ищет глазами Чимина, замечая его на противоположном конце зала за разговором с папой. За общим гулом нельзя различить ни слова, но судя по виду волков, разговор у них не из приятных. Джебом возмущенно кивает на светловолосого охранника, который тоже встревает в беседу и тянет Чимина за руку, когда тот отворачивается от него и собирается продолжить спор с родителем. Телохранитель выдерживает взгляд, а затем Чимин рычит. Негромко, но очевидно. Это не угроза, только предупреждение – будущий король волков, судя по всему, против того, чтобы его уводили из зала. Но лиса в Чонгуке огорчена до глубины существа тем, что этот альфа разозлен. - Со всем уважением, Джебом, - громко произносит Гён, прерывая гул разговоров и споров по залу. – После гибели пары Чонгука я пообещал ему, что он сможет сам выбрать себе альфу. «Ох, ради всего святого, отец, не оскорбляй их», - молится Гук, наблюдая за тем, как отец поднимается и приближается к Пакам. - Думаю, и ты обещал Чимину подобное, - Гён указывает на молодого альфу взмахом руки, будто знает об их внутренних делах больше, например, того же Чонгука. - После смерти мужа именно такое обещание я ему и дал, - подтверждает Джебом. – Мы всегда хотели, чтобы наши дети заключили браки по любви, а не из расчета. - Возможно, мы найдем другой способ прийти к согласию. - Это будет непросто. Полагаю, нашим стаям нужно время, чтобы обсудить это. Гён кивает в знак одобрения, прекрасно понимая, что если этот разговор затянется, они рискуют навсегда разрушить все попытки наладить мир. - Конечно, - он с уважением склоняет голову и направляется к выходу. Чонгук быстро встает, следуя за ним и Сокджином и чувствуя, что Тэхен замыкает их процессию позади. Он знает, что не должен таращиться по сторонам, но не может не взглянуть напоследок на волков. Бета с необычным цветом волос что-то говорит юному альфе и прижимает его руки к своей груди. Блондин-телохранитель выглядит невероятно злым, послушно стоя за спиной Чимина. Тот же смотрит в пол с выражением крайнего недовольства. Джебом стоит рядом с Чимином и нервно сжимает руку своего советника, накрывшую его плечо. И что-то заставляет Гука застыть на месте. Тэхен спешно тормозит, едва не врезаясь в него. Мгновение парень колеблется, а затем поворачивает к Пакам. Тэ пытается его остановить, но он отводит его руку в сторону. - Тэ, я дал обещание, - твердо говорит он и делает первый из череды тяжелейших шагов по направлению к волкам. Джебом первым замечает его приближение и напрягается, внимательно наблюдая за каждым движением Чонгука. Сумин явно заинтригован, а глаза его горят любопытством и жаждой узнать намерения молодого принца. - Не думаю, что вы мне поверите, - начинает Чон, преклоняя голову. – Но я ничего не мог сделать для вашего сына, когда нашел его. Я даже не знал, кто он такой, пока он не дал мне это, - он достает из кармана кулон, показывая его Джебому. – Он просил меня передать вам – всем вам – что любит вас. Чонгук снова ловит себя на том, что смотрит на Чимина, а лиса в нем советует во все горло бежать, пока волк не оказался недопустимо близко. Тот смотрит в ответ, но выражение его лица нечитаемо. Гук переводит взгляд на Джебома, не в силах посмотреть в глаза Чимину при озвучивании последних слов его брата. - Еще он просил прощения у Чимина, - он крепко сжимает кулаки, едва заслышав низкое рычание Чимина. В нем слышится вызов сказанному Гуком и недоверие. - Думаю, это должно быть у вас, - наконец говорит Чонгук, делая шаг к Джебому и протягивая ему кулон Кихёна. Его тут же останавливают, стража рычит и щелкает клыками. Парень послушно отступает, поднимая руки и пытаясь показать, что угрозы не представляет. Джебом тоже рычит, заставляя всех немедленно замереть. Старый волк тяжело дышит и обводит внимательным взглядом мизансцену: лисьего принца, успокаивающего его охрану, своего советника, неодобрительно качающего головой, сыновей, застывших с каменными лицами, и телохранителя лисы, готового вот-вот ринуться на растерзание всех и вся. А затем идет к Чонгуку, вставая прямо перед ним. Гуку не по себе. Он знает, что Джебом может легко убить его, если посчитает нужным. Но прикосновение руки к его плечу на удивление нежное. - Спасибо, - благодарит волк, и его голос дрожит от усилий, которые приходится прикладывать, чтобы не упасть перед всеми до слез. – Мне будет легче жить, зная, что мой волчонок умер не в одиночестве. - Простите, что я не смог спасти его, - это единственное, что Чонгук действительно хотел сказать. Тяжесть этого давила на него с того самого дня. Джебом удивляет его, когда внезапно заключает в объятия. Парень только успевает предупреждающе глянуть на Тэхена, который уже было рванул к ним, и тонет в чужом отчаянии. Чон, конечно, смущен и насторожен, но страха от того, что его обнимает волк, нет. Он сам слегка приобнимает безутешного родителя, похлопывая того по плечу. - Его смерть не на твоей совести, - заверяет его Джебом. – Ты и так многое сделал для него, - он отстраняется, принимая кулон из рук Чонгука. – Как отец я благодарен тебе. Гук вздыхает, не зная, что сказать, и просто кивает. Он отходит к Тэхену, и они вместе быстро покидают тронный зал. - Чем ты только думал? – кричит Тэхен, как только двери позади них закрываются. - Я не мог просто уйти и не передать им слова Кихёна, - оправдывается парень. – Я ему обещал. - Твое счастье, что Чимин быстро среагировал на твою выходку. Их стража была готова атаковать, - сокрушенно стонет Тэ. - Чимин? - Они не восприняли рычания Джебома и не отступили, пока Чимин не сверкнул на них глазами. - Да? – рассеянно бормочет Чонгук. «Это ничего не значит», - думает он, но его лиса в нем довольно машет хвостом. ________ *на территории Кореи до сих пор немного распространен шаманизм (если Википедия не брешет), и паксуму – это банально мужчины-шаманы.