Мы здесь

Старк особо не бодрствовал. После того, что произошло в их доме, после тех страшных обрывков памяти, после молящего, рвущего крика Пеппер, он не мог сосредоточиться. Закрывал глаза — и сразу видел её блондинистые волосы боковым зрением. Отвекался — мгновенно представал её образ. Сердце болело отнюдь не физической болью, а той, которую он понять не мог. Внутри что-то ныло, изнывало от грядущего будущего и неумолимого прошлого; колотило в груди так гулко, что вот-вот сознание выпрыгнет из головы, и выход найдётся сам по себе. Огонёк в его радужках погас, что-то, что загорелось так внезапно и безрассудно, оборвалось с тонким скрипом стекла, грязного запаха крови, и запёкшегося пороха. Он видел Поттс. Он грезил о Поттс. Он чувствовал Поттс. Он слышал Поттс. Она стала его частью, неосознанно и глупо, вырвала его трезвость и опьянила. Сквозь сон, сквозь реальность, сквозь выдумку и алкоголь. Она превратилась в нечто большее, чем просто любовь, замкнутая в другом мире. Она стала мыслью. Напоминанием. Напоминанием о том, что он не смог вернуться к ним. Напоминанием, что его слабость и страх победили силу и желание. Шли не года. Шли минуты. Минуты, которые он проводил так бесполезно и ничтожно. Произошедшее должно было ударить хлыстом и заставиться шевелиться, а не затормозить, убедив пуститься в самокопание. Будто бы объясняя свои истинные цели, судьба продолжала подгонять Старка, подкидывая на его путь всё больше и больше смертей. Наташа пришла, нет, скорее вломилась в его комнату, с дико перепуганным лицом и потрёпанным видом. Тони сам не на шутку испугался, не будь девушка так взволнована, мужчина и не подумал бы выходить наружу. Но ему пришлось, потому что её слова отогнали кровь от кожи. Они бежали через коридоры и длинные извилистые пути, проносились мимо старых, пустующих комнат, и наконец добрались до главной гостинной. Тони попятился и не смог оторвать взгляда от стоящего перед ним человека. Осознание не приходило постепенно, оно ударило холодом и обожжёнными кончиками пальцев, стукнуло тупым предметом по затылку. Колени подкосились, ноги не выдержали, и тело Старка безвольно опустилось на гладкую поверхность. Он перенёс слишком много смертей, но вселенной, по всей видимости, это доставляло удовольствие. Пыль поднялась, и ему пришлось откашляться, чтобы лёгкие наполнились воздухом. Второй раз он теряет сознание, и второй раз просыпается на этом диване, в окружении Наташи и призрачного осознания ущербной участи бесконечного существования в этом мире. Сейчас на него смотрела не одна пара глаз, а две — одни зелёные, равнодушно-спокойные, а другие — голубые, горящие и туманно-испуганные. До сих пор он думал, что это — лишь отчаянная галлюцинация, вызванная его обезумевшим мозгом, но теперь настоящая, жестокая форма, обрела реальные очертания. Стив Роджерс. Высокий, гордый, справедливый. Стив Роджерс. Теперь воспоминание о нём казалось чем-то отдалённым, оставшимся за спиной нонсенсом. Он отвык от этого заботливого взгляда, и в одно мгновенье принял. Потерять Стива для другой стороны мира, должно быть, невероятное горе, но обрести его здесь — сплошная удача. Корыстная оболочка обросшего болью сердца пробежалась по его лицу в поиске пользы от прибывшего. Романова осторожно, придерживая мужчину за спину, помогла ровно сесть. Девушка опустилась на соседнее кресло, прикрывая рот дрожащими руками, и уставилась перед собой. Признаки настоящего и бреда стерлись в её голове, и более ничто не имело какой-либо цены. Никто и ничто. Только их жизни, их души, заключённые в этой тюрьме, и свобода. Спасение. Попытки. Наташа и забыла, что рано или поздно Роджерс должен был появиться здесь, протянуть руку и поздороваться, как старый друг. Она лишь надеялась, что успеет выбраться до того, как другой мир навсегда потеряет Капитана. — Ну, в общем… — Протянул Стив. Старк вырвался из пустоты из-за знакомого голоса. Он никогда бы не думал, что этот блондин однажды выведет его из апатии. После такой потери равновесия, должно быть, не стоило резко становиться на ноги, но он просто не смог сдержаться. Пеппер осталась где-то позади, а Роджерс — настоящий, осязаемый, и, кто знает, останется ли он надолго. Тони одним неловким движением обхватил Стива и прижал к себе. Его тело, холодное, стучало, билось от волнения, но спокойное и понимающее лицо озарилось искренней улыбкой, стоило Старку прекратить короткие объятья. Весточка. Их весточка — Роджерс. Роджерс, который признак того, что всё у них получится. — Почему ты молодой? — Спросила Наташа. — Это… — Почему ты здесь? — Что? — Подними футболку. Пока мужчина силился осознать намерения приближающейся шпионки, края ткани его одежды приподнялись и гостиную на секунду озарило яркое изумрудное сияние. Стив отдалился и прикрыл себя руками. — Объяснишься? — Возник Старк. Роджерс серьёзно выдохнул. Они жаждали ответов, чтобы либо скрасить своё существование, либо обременить себя существующей возможностью вырваться на свободу. Любая зацепка, любой факт, любые слова — всё могло повлиять на их жизнь. На них самих. Тони жаждал ответов, чтобы поселить в себе погасшую надежду, подогретую появлением Стива, Наташа требовала ответов, чтобы понять, всё ли хорошо с Роджерсом, и через что, по многой части из-за неё, он прошёл. — Всё случилось слишком быстро, — Оправдания — не лучшее начало. — Я смирился, но не попытаться исправить реальность было бы высшей степенью эгоизма. — Высшая степень эгоизма… — Повторила Романова, будто заворожённая. — Эй, всё нормально, — Тони слабо коснулся его плеча, ощутив невероятное напряжение Роджерса. Нет. Не нормально. — Что это такое? — Осмелилась на очередной вопрос Наташа. — Шрам, — Показалось, словно Кэп хочет снова покрасоваться творением камня, но в последний момент передумал. Только пугает. — Попытка вышла неудачной. Я заблуждался, думая, что всё получится. Это будто опухоль, растущая по секундам. — Ты должен был вернуть всё на свои места, не так ли? — Да, и я вернул. — Камень времени оказался не по зубам? — Хмыкнул Тони. — Как именно это произошло? — Он оказался у меня в руках, и я подумал… Может, там, в будущем, что-то изменится? Может, когда я вернусь, вы встретите меня? — Стив готов был задохнуться в подступающих эмоциях. — Самонадеянно. — Чересчур, я бы сказал. — Это был мой шанс, Наташа. Для других. Моя последняя попытка, понимаете? — Блондин прикрыл глаза. — Ничего не вышло. Я не смог справиться, и меня задело. Я вернул все оставшиеся камни, но предпочёл остаться в прошлом. У меня была возможность жить, зная, что вы рядом. — Ты поэтому не вернулся? Из-за нас? — Старк не верит ушам. — Если бы я знал, что вы живы… — Но ты не мог знать, — Заключил Тони. — И молод ты потому что в таком виде использовал камень. — Всё здесь по своим законам, — Роджерс вздохнул. — Для вас прошло несколько месяцев, но для меня — десятки лет. — Добро пожаловать в клуб умерших.

***

Опустевший стакан терпел противную крохотную муху, смешно карабкающуюся по его дну. В этом нет абсолютно никакого смысла — вот сейчас насекомое доберётся до поверхности, расправит липкие крылья и порхнёт на свободу, а через пару минут опять застрянет в стакане. И из того, возможно, не выберется. Сколько перспектив у этой жжужащей занозы выжить, столько и у Питера спасти Старка. Возможность сыпалась сквозь пальцы — ведь Тони же жив, одинок, напуган неизвестностью, жаждет спасения и надеется на Питера, а у ребёнка в запасе ничтожные познания о вселенной, и о том, как работают её законы. Ему многое предстояло рассказать о том жарком дне и дряхлом кафе, и о усиленном паучьем чутье, и о том, как рядом с ним вдруг завеело железом. Мысли в голове прыгали в разные стороны, идеи приходили и мгновенно отрицались в силу нереальности осуществления. Интеллект Старка — незаменим. Паркеру до него далеко, даже с немалым количеством оригинальности и мудрости, вытащить наставника с того света представлялось невозможным. Парню было тяжело. Непередаваемо, необъяснимо, необъятно тяжело. Вся ноша мира плюхнулась на его плечи. Еда, вода, сон — последнее, о чём он думал, последнее, что его волновало. Бессилие. Боль. Смирение. Выход. — Нам нужна энергия, — Выкрикнул Питер, подскакивая на месте. Пеппер, сопящая на диване, испуганно распахнула глаза и уставилась на парня, как на ненормального. Женщина много времени проводила с подростком, разговаривая про мужа. Их связывало нечто большее, нежели обыкновенная стажировка. Они передавали в себе друг друга, были частью друг друга, в бою существовали как единый механизм. Пеппер и Питер держались за общее горе, и общую надежду. — Мистер Старк смог пробраться в наш мир с помощью мощного всплеска энергии, верно? — Паркер размахивал руками и старался как можно спокойнее изложить свои мысли. Вдох. Выдох. Сердце гремело в грудной клетке и собиралось пролезть в горло. Тони как-то сказал контролировать эмоции способом реализма. Ведь реализм всегда будет разочарованием для счастья, правда? — Нам нужно создать что-то похожее, и тогда у него будет возможность выбраться, — Спокойнее пояснил Паркер. Поттс постепенно вникала в предложение и вспыхнула. Парень посмотрел на её горящие бременем надежды глаза и вспомнил глаза Старка — первое, что он увидел, придя в себя. Счастливые, полные радости и облегчения, почти что на грани. На грани какой-то невероятной эйфории, связанной с долгими, усердными попытками не опустить руки. — Мы сделаем это, Пит. — Прошептала Пеппер, поднимаясь с дивана и направляясь к двери. — Мы сделаем… Парень и сам вскочил с места, готовый доказывать свою силу окружающим, в первую очередь — мистеру Старку, во вторую очередь — себе самому. Эхом донёсся тихий вздох. Паркер обернулся и увидел замершую Мэй. — Я… Она остановила его жестом и неспеша подошла. Двигалась плавно, словно змея, следующая своему единому плану, спокойно положила руки ему на плечи и опустила губы на щёку. — Ты молодец, — Тепло произнесла женщина. — Спаси его, мой мальчик. Питер по мальчишечьи улыбнулся и кинулся к двери, вслед за ожидающей Пеппер. Мэй некоторое время продолжала смотреть на опустевшую комнату и глаза её бегали в поисках занятия, чтобы отвлечь разбушевавшиеся мысли. — Тётя Мэй, где мама? Куда ушёл братик? Маленькая Морган, потирая сонное личико, проковыляла к женщине и обхватила её запястье тонкими ручками. — Они скоро вернутся, милая. — Женщина, любовно коснувшись девочки, заправила прядь волос за её ухо. — Они вернутся.