Мы здесь

То, что они смотрели на него, как на безумца, посылающего их на верную смерть, невероятно раздражало. Хотелось разбросать все наброски идей и, разведя руками в стороны, изо всех сил крикнуть «Неужели вы мне не доверяете?!» Но с другой стороны Старк понимал их осторожность и желание с головой подходить к каждой рассмотренной возможности. Он и забыл, что это — больше не Мстители, готовые в любой момент объединиться и слушать дальнейшие указания, перед ним настоящие люди, со своими страхами и травмами, особенно после пережитого опыта. Кто знал, что таилось в этих разумах, переживших саму смерть, и насколько действительно они готовы были спасти себя самих. Сейчас все решения пошли не на дни, а на секунды — и это, понятное дело, только возбуждало желание Тони поскорее убедиться в работоспособности всего задуманного. Одна ошибка — и всё на свете полетит в пропасть забвения, поэтому они, Наташа и Стив, нужны были ему полностью, покрытые работой и занятостью, а не сомнениями и тревогами. Они нужны были ему как сплочённая команда, готовая спешить, и быстро, продуктивно выполнять поставленные задачи. Те прежние Стив и Наташа, которые были вместе и преодолевали все трудности, подбрасывающиеся миром. А между ними, в такой важный для всех момент, пылали неизвестные Старку чувства, появление и существование которых он понять не мог. Они не смотрели друг на друга, и не поддерживали друг друга больше. Ходили поодаль, и не улыбались. Только думали о чём-то своём, оба понимали ничтожность прозрачной вражды, но ничего не меняли, и делали вид, что виной всему — время. Тони смотрел на них, и чувствовал, как важность его миссии улетучивается на фоне их пассивной агрессии друг к другу, и как будто к нему самому. Что же делать? Нарушать их иллюзию адекватного, дружеского общения стало не просто желанием, а необходимостью — почему так трудно, привычно прямолинейному мужчине, который редко противился копаться в чужих проблемах, настроить отношения между давними приятелями, тем более когда их взаимопонимание прямо относится к его будущему? Он на высоком уровне ощущал, что трудности, нарастающие меж ними высоким барьером, нечто большее, чем просто создавшиеся временем изменения. Это как гигантская холодная лавина, сдерживаемая одним лишь деревянным заборчиком, стоящим где-то внизу горы — самим Старком. И то ли жутко ему было открывать их настоящие эмоции, то ли усталость сказывалась на его разуме, который отчаянно не желает тратить на это драгоценное время. Но необходимость сыграла ему на руку, и он, в абсолютном неведении что творится вокруг, собирает их обоих в гостиной, и усаживает на диван, а сам стоит, как родитель, заставший ругающихся детей. — Что-то случилось, Тони? — Спросила Наташа, и Старк мог поклясться, что заметил испуганный взгляд Стива. — Да, — Честно ответил он. — Точнее, нет. Что-то случилось, но не со мной. А с вами. — Ты о чём? — Растерянно откликнулся Капитан. — Роджерс, ты серьёзно? Вы же прячетесь друг от друга, и тихо ненавидите каждую минуту, проведенную вместе. Мне, конечно, до этого дела нет, — Врёт. — но это всё сказывается на нашей общей работе, верно? Так извольте поинтересоваться, что случилось? Его слова подействовали на Наташу как гипноз, а на Стива как ток. Но оба они отреагировали по-разному. Романова смотрела на него, на Капитана, и ей было так приятно от того, что Тони начал говорить об этом, но так грустно от того, что значит, это не просто её догадки. Что-то действительно происходит между ними. Роджерс же засомневался, прикусил губу, отвернулся, и молчал. Он чувствовал себя теперь виноватым и пойманным, а ещё потерянным. — Нат? — Старк позвал девушку. — Я не знаю, — Она в бессилии развела руками. — Кэп? — Извини, — Роджерс вздохнул. Ему вовсе не хотелось забирать кучу времени, но говорить было трудно. — Мне очень жаль, что так получилось, — Он едва развернулся в сторону Наташи, но было ясно, что обращается он к ней. — Что получилось? — В её глазах сияло непонимание, но и нежелание понимать. Кажется, словно она на самом деле подозревала, но не хотела признаться в этом самой себе. — Стив, это как-то связано с моим прошлым? Капитан долго морщился и не хотел отвечать, но понимал, что должен был. Он не в праве так вести себя без каких-либо объяснений. Отчаяние слилось с обидой, и он, подняв глаза, наконец пришёл в себя: — Да. — Большего я знать не хочу, — Успокаивающе произнесла Романова. — Я хочу, — Послышался спешный голос Тони. — Если ты всё расскажешь, это поможет тебе освободиться от лишних мыслей. — Старк ожидающе смотрел на девушку, умоляя разрешить Роджерсу договорить. Он прекрасно знал, что если Стив сейчас не расскажет им обо всём, эти воспоминания закроются в его голове, и будут мучить, возможно, до конца бесконечной жизни. Тони не хотел, чтобы Стив страдал, и понимал, как важно понять его чувства. Наташе было трудно признать, что Тони прав, но не из-за нежелания прислушиваться к нему, а потому что не любит всё, связанное со своим прошлым. Прежняя версия Романовой была хладнокровной, с окровавленными руками и застывшей эмоцией — злость ко всему живому. Она радовалась тому, что Роджерс никогда не видел её такой, но теперь это пропало. Она кивнула — даже это движение головой далось ей нелегкой задачей. — За всю жизнь меня ничто не связывало с вами, — Сказал Стив. — У вас был тот, другой Капитан, и вы были молоды, я мог лишь восхищаться со стороны. Единственное, что осталось — короткий промежуток вашей жизни, когда я ещё не очнулся от льда, а вы не стали героями. Я подумал, что у меня будет возможность встретиться с вами, и тогда я ею воспользовался. — Погоди, ты общался со мной прежним? — Встрял Старк. — Почему же я этого не помню? — Нет, я не встречался с тобой, Тони. Мне не удалось добиться внимания всемирно известного миллиардера. — Старк беззлобно фыркнул, а Стив продолжил, смотря на Наташу. — Но мне удалось найти тебя, Наташа. И, честно говоря, теперь, каждый раз смотря на тебя, я понимаю, что та, с кем я повстречался, осталась в прошлом, однако мне всё никак не удаётся убрать её из своей головы. Романова замерла, в ожидании следующих слов мужчины, и сидела тихо. — Как это произошло? — Лишь прошептала она. — Я знал, где тебя искать, потому что иногда ты рассказывала мне о своих старых миссиях, — Стив продолжил. — Но, несмотря на подсказки, это всё-таки было не просто. Я оказался в ненужном месте в ненужное время. Жалею, что влез не в своё дело, и жалею, что заглянул в твои глаза. — Ты увидел что-то ужасное? — Я увидел, как ты убила дюжину людей жесточайшим образом, не используя оружия, — После этих слов Старк восхищённо выдохнул. — Я знал, что ты способна на это, но всё же был поражен такой жестокостью. Раздалась тишина. Та самая тишина, которая всё это время присутствовала между ними, сковывающая, и не дававшая никакой надежды на восстановление дружеских отношений. Несмотря на свои страхи, Наташа не услышала ничего ужасного; она помнила эту миссию, и, не в угоду своему образу, гордилась своими навыками, показанными в той битве. Но теперь, видя опущенный взгляд Стива, она не ощущала что-либо, кроме вины. Она так же помнила, что все те люди — невинные, и корила себя за то, что совершила это, по-прежнему гордясь подобным владением боевого искусства, и снова стыдя себя за похвалу. Столь же двоякие эмоции присутствовали у Стива, ясно понимающего, что прошлое не определяет настоящего, и что Наташе ни за что не удастся что-то изменить, и всё равно он не способен был поменять свои мысли. Ему хотелось; правда, хотелось, вспоминая столько времени, проведенного с Романовой, ему снова хотелось почувствовать добрые чувства по отношению к ней, и принять такой, какая она есть, но это казалось ему невозможным. И эта пропасть — эта огромная, чёрная пропасть между ними, которой Старк так боялся, и которую он так сильно хотел заполнить чем-то искренним, разрослась вдвойне. Они решили, что их ощущения не должны быть преградой к общему успеху, и разошлись по комнатам. На базе опять стало пусто, и лишь ночью, когда, как надеялся Тони, никто не станет выходить в одинокую, освещённую луной гостиную, он наткнулся на беседующих друзей. Они разговаривали, и их слова, срываясь с губ, бились об стонущий барьер предрассудков и злобы. Такое сильное желание оставаться вместе, несмотря даже на сильные, способные повлиять на их разум, страшные вещи, показалось Старку прекрасным. Сперва он думал над тем, чтобы пропустить по стаканчику, но, увидев открывающуюся сцену, подумал о Пеппер, и решил, что стоит вернуться к составлению плана.

***

Питер чувствовал себя крайне странно и паршиво. Стоило крошечной надежде поселиться в его голове, множество других тревожных мыслей постаралось вытеснить её как можно быстрее, и это состояние, когда он не мог что-либо предпринять, и когда страхи застилали всевозможные мыслительные процессы, раздражало его. Он работал, не покладая рук. Он усердно трудился. Он забыл о том, как выглядит мир и что-либо ещё, кроме того, что находилось в лаборатории Старка. Его радовало лишь то, что миссис Поттс была рядом и поддерживала его, хотя он иногда задумывался, делала ли она это от благородства, или от корысти. Но он был благодарен ей за стремление сделать всё, на что она только была способна, и полностью разделял его. Женщина наведывала его довольно часто, и каждый раз старалась уговорить хорошенько выспаться, или постараться прогуляться улицей. Она не могла видеть, как молодой парень губит своё здоровье, и понимала, что в таком состоянии более невозможно было работать. Первое время Питер отказывался, но она не отпускала уговоры, и однажды пришла с мокрыми, огромными глазами, говоря ему, что если он сейчас же не встрепенётся, она не желает наблюдать, как он гаснет. Его восхищало её поведение, и та неизменная, идеализированная её фигура, которую он себе представлял, оказалась настоящей. Паркер не мог нарадоваться тому, что Пеппер в действительности столь же чудесная, какой он её себе воображал, и у него сразу появилось больше сил на совершение того, что он планировал. Они не были близки раньше, но сейчас их сплотило горе, надежда, и желание вернуть утраченное время. Паркер вышел из лаборатории, прошёл сквозь пустующий «Старк Индастриз», и вдохнул свежий воздух пылающей заботами улицы. Люди, не замечая ничего, бежали по своим делам, продолжая отстраивать свою жизнь заново, и Паркеру в какой-то момент показалось, что они вовсе не обращают внимание на радость существования. Это его разозлило, и вся энергия, появившаяся в нём из-за предстоящей прогулки, стала тратиться на злобу к глупым, незнакомым прохожим. Неужели они забыли, что ещё год назад не было ничего, кроме пепла и праха? Неужели им всё равно? Неужели даже после победы они не могут быть по-настоящему счастливы? Пеппер заметила его холодную эмоцию, и спокойно сказала: — Люди повидали войну, — Женщина передала ему кофе. — Теперь им думается, что, как они вернулись, так и снова могут исчезнуть. У них нет времени остановиться, и они в страхе делают всё, что откладывали на потом. — Они не верят, что война закончилась? — Спросил парень, благодарно принимая напиток, и делая глоток. — Спасибо. — Я и сама иногда не верю, что война закончилась, — Она помедлила, перед тем, как ответить. — А ты? Он задумался, но ненадолго. Этот вопрос был однозначен, ожидаем, и необыкновенно прост. — Не окончена, пока я не верну мистер Старка. Мы продолжим бороться до последнего, а они… — Он перевёл взгляд на толпу. — Они могут расслабиться. Война закончилась, но не для нас. Питер и Пеппер прошли дальше — ходили по улицам, разговаривали, и тонули в поддержке и вере друг в друга. Паркеру было приятно осознавать, что она верит в него, а ей было лишь в радость испытывать столь искренние чувства. Парень всё спешил скорее вернуться к работе, но Поттс убедила его наведаться в гости к их дому у реки, и навестить маленькую мисс Старк. — Она скучает по тебе, — Объяснила Пеппер. — Всё спрашивает, когда можно увидеть братика. Питер улыбнулся и снова смутился. Но он увидел смеющееся лицо Пеппер, и сам весело рассмеялся. Он решил, что сегодня можно будет отвлечься хотя бы на несколько часов, после чего он ещё усерднее станет наверстывать упущенное.