Сделать шаг

- Пока что выдаю вам предупреждение, в следующий раз придерживайтесь правил. - стараясь говорить посуровей, кролик отступил и взмахом лапы велел водителю ехать. Осчастливленный торопыга поспешил побыстрее уехать, пока тот не передумал. Правда, на морде его до сих пор читалось удивление и недоверие: кролик-полицейский! Нет, конечно, в полиции Зверополиса есть одна знаменитая крольчиха, так то Зверополис. А тут какой-то глухой угол... Проводив машину взглядом, Саймон уныло вздохнул и сел обратно в патрульный автомобиль. Самое интересное происшествие за все утро. Вернее, единственное происшествие. Что поделать, Луговые Холмы располагались изрядно в стороне от основных маршрутов, мало кто проезжал именно здесь. Очень скоро звонкое дребезжание телефона на соседнем кресле ознаменовало час дня. Пора обедать. Поразмыслив с минуту, Саймон развернул машину и поехал обратно в сторону городка. Через минут пять сбоку показалась небольшая рощица. Пышные кроны деревьев соблазняли приятными полумраком и прохладой, особенно желанными и притягательными в этот жаркий летний денек. Заехав под сень деревьев, он вышел из машины, уселся под деревом на мягкой травке, расслабленно откинувшись на ствол, положил коробочку с обедом от Конни на колени и принялся неторопливо кушать. Было вкусно, как и всегда, но удовольствия он особого не получал. Мысли его вертелись вокруг первого за много лет убийства в их тихом городке. Почему-то, он чувствовал некую... вину, ведь еще недавно он хотел, чтобы в их городке случилось что-нибудь... эдакое. И оно случилось. Бедная миссис Лаштэйл. Разумеется, умом он понимал, что его вины в этом нет, но все же... Затем его мысли плавно свернули на само дело. Итак, улик у них почти нет. Вернее, совсем нет. Свидетелей тоже. Он мрачно засопел, приканчивая остатки обеда. И что же тогда делать? Честно, но у него не было ни единой мысли. Вот вроде бы и детективом хочет стать, и фильмов кучу пересмотрел, и книг перечитал, а как дошло до реального дела... Это все патруль виноват, решил он, решительно отметая мысли о недостатке собственной прозорливости, скучная ежедневная рутина притупляет разум. Ну ничего, скоро его сменят, и он тотчас же поедет на место убийства. Перероет там все, глядишь, и идеи появятся. Опять же, там будут и его коллеги. Вместе и думать приятней, уж совместными усилиями они найдут злодея! Настроение кролика скакнуло вверх. - Фрш... Фрхр... Саймон! - раздался приглушенный голос Лосини из рации. Кролик торопливо схватил ее и нажал кнопку. - Я тут. В чем дело? - Заканчивай с патрулем. Братья уже заступили, так что возвращайся. - Отлично, - он обрадованно дернул ушками, - я поеду к дому миссис Лаштэйл. - Хорошо, там как раз наши. Только сперва заскочи в управление, забери кое-какие материалы по жертве. Шериф их ждет. Уже через минуту возбужденный кролик гнал обратно в город. Дорога была пустой, поэтому домчался быстро, сбавив скорость лишь на въезде в жилой район. Еще минут через пятнадцать он уже вошел в дверь управления. Лосини качнул рогатой головой, приветствуя, и пошарив под стойкой протянул кролику толстую папку. - Что-то интересное есть? - Саймон быстренько перелистал ее. - Как Энди и говорил. Склочная была самка. Одиннадцать жалоб только от нее. И еще столько же на нее саму. Езжай быстрее на место, наши ждут, особенно шериф. - кролик неохотно оторвался от папки. Ну ничего, шериф даст ее прочесть. Кивнув, он стремительно покинул управление. Он было подумывал сирену включить, чтобы побыстрее доехать, но этого не понадобилось. Несмотря на час пик, улицы не страдали загруженностью, в силу небольшого числа жителей, и как следствие, водителей на дорогах. Место преступления встретило его гулом толпы. Как шериф и говорил, он был твердо намерен найти орудие убийства, а потому снова напряг пожарную бригаду, плюс набрал добровольцев. Такие, разумеется, нашлись, их городок славился добросердечностью и отзывчивостью жителей. Даже соседи, из тех что недолюбливали миссис Лаштэйл, приняли участие. А может, они просто хотели чтобы весь этот бардак по соседству побыстрее закончился. Полицейские, во главе с шерифом, руководили процессом. И, судя по морде медведя, процесс его крайне раздражал. - Сэр, вот дело миссис Лаштэйл. - осторожно приблизился кролик. После утреннего... нет, разносом это назвать было нельзя, но все же, весьма тревожный звоночек. - Прочел его? - пробасил медведь, по прежнему глядя на останки дома, где в груде пепла и черных головешек копошились почти два десятка разномастных зверей. - Не успел, сэр, Лосини сказал, что вам оно срочно нужно. - Читай сейчас, вслух. - медведь громко свистнул. Дождавшись, когда все обернутся к нему, он жестами подозвал к себе Вуллендорфа и Вендела, так же взмахом лап велев остальным продолжить разбирать пожарище. Подойдя, баран с волком вопросительно уставились на шерифа. Тот кивнул Саймону. - Читай. Все не надо, дай выжимку. - кролик напрягся. Открыв папку, он мельком пробежал глазами первую страницу. - Одиннадцать жалоб. На нее. - Период? - подал голос Вуллендорф. - За... секундочку... За... три года, приблизительно. Последние пять - в этом году. - Суть жалоб? - Хулиганство и причинение вреда имуществу, в основном. К примеру, на нынешней весенней ярмарке поцапалась с другой пожилой самкой. - Причина? - Саймон замялся. - Тут не написано... Но, отчет составлял Энди, так что... - он передал листок барану, тот нахмурился, вспоминая. - Ах да, - хохотнул он через минуту, - конкурс пирогов. Она в нем проиграла, и обвинила жюри в предвзятости, поскольку победила племянница одной из судей. До лапоприкладства дело дошло, к счастью, их разняли. - И что ты предпринял? - спросил медведь. - Ну, ущерба кроме пары прорех на одежде особо не было, травм тоже, так что чуть позже, когда все остыли, я поговорил с жалобщицами и убедил забрать заявления. А что? - слегка поежился он, увидев как нахмурился медведь. - Дурацкое же дело, две недолюбливающие друг дружку старушки чуток повздорили, остальные их просто разнимали. Зачем из-за такого пустяка связываться с судебной системой? - шериф задумчиво поджал губы, поразмыслив немного, затем неопределенно хмыкнул. - Что еще? - вновь посмотрел он на Саймона. - Все остальные жалобы примерно такие же. Кроме одной. Тоже этого года. Написал сосед, поскольку старушка мешала ему спать ночью. Эту составлял... О, Вуллендорф. - пришел черед волка вспоминать. Через минуту он кивнул. - Да, помню. Посреди ночи старушка вышла на крыльцо и принялась орать во весь голос. Перебудила всех соседей, но жалобу подал только один. - Дай угадаю. Ты пришел к нему и убедил забрать заявление. - не дождавшись ответа, и так, впрочем, очевидного, медведь раздраженно рыкнул. - Ты хотя бы с ней поговорил? - волк пожал плечами. - Я пытался, но она меня даже в дом не пустила. Проще было соседа уговорить, чем с ней общаться. - шериф укоризненно покачал головой. Впрочем, особо рассерженным он не выглядел, ибо, положа лапу на сердце, сам на его месте поступил бы точно так же. И все же, через мгновение он нахмурился. - Тогда идешь снова к соседу. Выясни, что именно там произошло. - видя недоумение на морде волка, да и всех остальных, он пояснил. - С чего ради эта пожилая самка вдруг начала орать на всю улицу ночью? Возможно, она орала на кого-то конкретного? - затем он перевел взгляд на барана и кролика. - Вендел, Патт! - Сэр? - вытянулись они по струнке. - Делите поровну все жалобы, и идете проверять. Поговорите с каждым. Обстоятельно, подробно, тщательно. У кого-то в этом городе был на старушку большой клык, коготь или рог. И мы должны выяснить, кто это. Приступайте! - Есть! - последний приказ медведь буквально рявкнул, так что подчиненных будто ветром сдуло. - Арни. - успел услышать Саймон, садясь в машину. - Как поговоришь с соседом, сразу возвращайся, продолжим копать. Мы должны найти этот чертов нож! Медведь был не в духе. А все потому, что прекрасно понимал, насколько у них малы шансы раскрыть это дело. Что поделать, ни у одного из них нет абсолютно никакого опыта детективной работы, мелкие кражи не в счет. За всю его карьеру, а это без малого тридцать лет, в Луговых Холмах произошло всего одиннадцать убийств. Все бытовые, совершенные в пылу эмоций или по пьяни, и раскрывать там было нечего, убийц обычно брали с поличным прямо на месте, а пару раз они и вовсе пришли сами сдаваться. Но это дело... Пусть даже убийца действовал чересчур эмоционально, импульсивно, если верить эксперту, но вот его дальнейшие действия... Поджог, чтобы скрыть улики, взрыв - да, возможно случайный. А если нет? - все это говорило о том, что сдаваться он вряд ли придет. Через минуту невеселых раздумий, еще одна мысль пришла ему в голову. Он вытянул рацию с поясного крепления. - Лосини, прием. - дождавшись утвердительного хрипения из динамика, он продолжил. - Загляни еще раз в базу. Проверь всех и каждого, кто жаловался на на миссис Лаштэйл, и тех, на кого жаловалась она. Смотри все, что у нас на них есть - жалобы, приводы, любые инциденты. Попроси миссис Роддел помочь. К завтрашнему утру мне нужны все эти бумаги. - он убрал рацию и мрачно воззрился на обгорелые руины. А ведь им еще отчеты доделывать, конец квартала близок. Но, убийство все перевешивает. Ему через два года выходить на пенсию, и нераскрытое убийство его послужной список не украсит. Эх, и вот что ему стоило уйти еще три года назад? Сейчас бы сидел на берегу озера с удочкой, а голова болела бы у Вуллендорфа. Но нет, он решил добавить несколько лет выслуги... А вот теперь ему это может выйти боком. Медведь тяжко вздохнул.

***

      Вечерело, солнце красным шаром почти уползло за горизонт. Саймон устало облокотился на капот патрульной машины, перебирая в памяти события последних нескольких часов. События эти состояли исключительно из разговоров с жалобщиками. Стоп, жалобщики, это те, кто жалуются. А как называют тех, на кого жалуются? Обжалованные? На минуту мозг кролика словно застрял в бесконечной петле, мусоля по кругу эту одиночную, глупую и бесполезную, в общем-то, мысль. Потом он резко встряхнул головой, хлестнув по воздуху длинными ушами. Это все усталость. Никогда бы не подумал, что так трудно просто общаться с... с... Черт с ними, пусть будут свидетели! Все, без разделения! И он добросовестно нашел и переговорил с каждым из... свидетелей, пусть так. Некоторых удалось застать дома, некоторых пришлось искать на работе, а с одним вообще пришлось тяжко, ибо он... Впрочем, неважно, главное, Саймон нашел и его. Он снова открыл папку с показаниями. Итак, Энди был прав. Старушка была склочной и вредной. Все заявления были... Ну вот, к примеру, жалоба на кассира супермаркета. Та ей нахамила, по словам оленихи, хотя сама кассирша, по причине того, что прошло уже два года, плохо помнит случившееся. И этого оказалось достаточно, чтобы подать заявление. Разумеется, дело никуда не ушло, ибо состава преступления не было, но в базу его, как и положено, все равно внесли. Все остальные жалобы были приблизительно такими же. Первой реакцией опрашиваемых было недоумение, затем - натужная попытка вспомнить. В итоге, интерес представляли только три заявления, относительно недавние. То-есть, датированные этим годом. Итак, жертва вредной старушки номер один. Тоже в возрасте, хоть и куда моложе оленихи, крольчиха, обвинившая олениху в нападении и порче имущества, а та ее - в мошенничестве и все в той же порче имущества. Под имуществом понималось порванное в паре мест платье крольчихи, и опрокинутая на землю выпечка оленихи. Как и говорил Энди, все произошло на ярмарке, во время конкурса пирогов. Саймону пришлось пережить поистине кошмарный час, пока крольчиха подробно расписывала насколько вкусным был пирог ее племянницы, и насколько отвратным - этой выжившей из ума оленихи. Пару раз во время весьма эмоционального монолога почтенной матроны, у Саймона мелькала мысль, что судя по рецептам - а крольчиха подробно расписала оба - пироги были на вкус вполне себе ничего. Оба. Но эти мысли он благоразумно оставил при себе. И это было единственным итогом часового чаепития - да, она провела его в дом, и буквально силой усадила на диван в гостиной, сунув в одну лапу чашку с чаем, а во вторую кусок пирога. Того самого, если верить крольчихе. И да, пирог был вкусным, этого не отнять. Правда, приправой к нему послужил пространный рассказ про приготовившую его племянницу. Умницу, красавицу, превосходную хозяюшку и вообще... И, разумеется, не замужем. А при виде того, как крольчиха периодически украдкой поглядывала на часы, Саймон понял, что упомянутая "хозяюшка" вот-вот придет навестить тетю. Вырываться из дома пришлось едва ли не с боем, только сунутый хозяйке под нос полицейский значок, да еще слова про срочность и важность расследования, заставили ту отступить. После чего он заскочил в машину и побыстрее умчался оттуда. Что там дальше... Ах да, жертва номер два. Молодой бобер, обвинялся оленихой... в попытке убийства?! В первую секунду Саймон даже глазам не поверил. Но нет, именно попытка убийства, черным по белому. На смену шоку быстро пришло недоумение. Подобное обвинение очень серьезно, как же так вышло, что последствий у него не было? Хм, отчетом занимался... снова Вуллендорф. Может связаться с ним и уточнить? Хотя... Кролик поколебался с минуту, затем решительно сжал челюсти и отправился к "подозреваемому". Как раз этот молодой бобер и был тем самым, кого найти было непросто, ибо жил он, как оказалось, в гостинице. Причем не в той, которая была указана в деле. Но, как уже упоминалось, Саймон все же сумел его разыскать. Перед встречей кролик испытывал странное волнение, подспудно ожидая увидеть... увидеть... Впрочем, когда в ответ на "Откройте, управление шерифа, офицер Патт!", дверь номера открылась, перед ним предстал самый обыкновенный бобер. Типичный представитель своего вида: относительно невысокий, но при том выше Саймона почти на две головы, грузный, с характерным для их вида брюшком, короткими ногами и добродушно-округлой мордой с большим черным носом. Впрочем, все добродушие мигом пропало, когда Саймон, представившись как положено, пояснил цель визита. Диалог получился скомканным. При одном только упоминании старушки бобер несколько раз мощно хлопнул плоским хвостом об пол и мрачно насупился. Через несколько минут осторожных, но настойчивых расспросов, он все же рассказал, как было дело. Все оказалось просто. Бобер предложил ей продать дом, предложив вполне приличную, по его словам, сумму денег. Обычная практика в их бизнесе, пожал он плечами, видя недоумение на мордочке кролика. Что за бизнес? Он представлял одну небольшую строительную компанию, младший не то помощник, не то менеджер, кролик так и не уловил суть его должности. Зачем ему понадобилась миссис Лаштэйл? Все просто, по его словам. Пожилая самка, живет одна, в слишком большом для нее доме. Они его выкупают, одновременно предлагая на выбор несколько прекрасных пансионатов для пожилых. Вырученной суммы ей с лихвой хватит, чтобы остаток жизни прожить там, где есть много других зверей ее возраста, и где о ней будут профессионально заботиться и помогать. В чем их выгода? Все так же просто. Дом ремонтируется, обновляется, затем перепродается. Прибыль не шибко большая, но все же есть. К сожалению, по словам бобра, при первом же намеке на продажу дома, старушка метнула в него вязальные спицы! Едва в глаз не попала, между прочим! После чего схватилась за кочергу... Дальнейшее было указано в отчете. Несколько зверей стали свидетелями, как по улице, проявив весьма неожиданную для своего возраста резвость, пожилая олениха бежала за улепетывающим во все ноги бобром, угрожающе размахивая не то кочергой, не то клюшкой для гольфа (показания в этом вопросе разнились). К счастью для бобра, которые, как известно, не слишком хорошие бегуны, возраст помешал оленихе, несмотря на изначальное неравенство в природных данных, его догнать. Она сдалась приблизительно метров через триста-четыреста, остановилась, что-то визгливо-угрожающе прокричала в спину убегающему бобру, затем медленно поковыляла обратно, опираясь на кочергу и останавливаясь через каждые метров сто, чтобы перевести дух. Изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение мордочки, Саймон продолжил расспросы. Что ж, вполне понятно, почему Вуллендорф не дал хода этому делу. Тут, скорее, возникал другой вопрос: почему бобер не подал встречную жалобу? Пусть не за попытку убийства, но хотя бы за попытку причинения тяжких телесных повреждений? Бобер тяжко вздохнул, на его морде появилось странное, смущенное и даже стыдливое выражение. Спустя пару минут терпеливого, выжидательного молчания со стороны кролика, он все же кое в чем признался. Эта фирма, в которой он не то менеджер, не то помощник - семейная. Что, в общем-то, типично для бобров, в этом они похожи на кроликов, подобная семейственность в бизнесе для них в порядке вещей. Так о чем он... Ах да, о работе. Суть в том, что он младший, как по должности, так и по возрасту, в их семейном бизнесе, а потому, это его первый самостоятельный выход в "свободное плавание". Он должен ездить по таким вот небольшим городкам и присматривать подходящие для покупки-перепродажи дома, чего-то серьезнее ему пока не доверяют. И, горестно вздохнул бобер, он уже потерпел неудачу, в первом же городе, в первый же раз. Впрочем, он не сдается! Инцидент со старушкой произошел почти полгода назад, и все это время он не сидел сложа лапы, так что все еще изменится, есть несколько хороших вариантов для сделки. К чему он все это рассказал? Так вот именно поэтому он и не стал подавать никаких встречных заявлений. Чтобы потом весь город судачил, как он подал в суд на выжившую из ума старушку, из-за ее отказа продать дом? Это вряд ли поспособствует его работе. Задав еще пару общих вопросов, кролик попрощался с бобром. Кстати, молодой водоплавающий был весьма шокирован, когда узнал, в чем причина визита полиции, спустя столько времени и по такому дурацкому делу. Нет, он слышал что-то про пожар и даже взрыв, но как-то не связал между собой их и ту олениху. В целях следствия Саймон не стал раскрывать, что это было убийство, сказав, что то был несчастный случай. На морде бобра отразилось искреннее сожаление: "Эхх, лучше бы она все же продала мне тогда дом. Мы бы его отремонтировали, все починили, и тогда бы ничего такого не произошло." Сожалел ли молодой бобер об упущенной деловой возможности, или искренне переживал о смерти старушки, судить было трудно, но Саймон не заметил "кровожадного блеска в глазах", или иных признаков убийцы, о которых так любят писать в детективах авторы. Что ж, и последнее дело... Саймон долгое время сидел в машине, мрачно уставившись на лежащую на коленях папку. Непрофессионально. Абсолютно непрофессионально, с открытым нарушением всех принципов беспристрастности и непредвзятости. Как любой уважающий себя полицейский, он должен был сразу отдать это дело Венделу. Но... Еще по пути бегло просмотрев дела, он сразу наткнулся на знакомую фамилию. И запаниковал. И в тот момент, когда его лапа уже протягивала барану его часть папок, он вдруг машинально, непроизвольно подсунул ему не те, что собирался изначально. Правда собирался. Но отдал все равно другие. И вот он уже небо знает сколько времени сидит и молча смотрит на этот злосчастный кусок картона, одолеваемый тяжкими мыслями и чувством вины. Наконец, он глубоко, тяжело вздохнул. Поздно. Сделанного не вернешь, он просто уже не может отдать это дело барану, невзирая на возможные последствия. А они точно будут, от шерифа, когда он об этом узнает. Он снова тяжко, слегка хнычуще вздохнул. Что толку сидеть? Надо разобраться с этим побыстрее. Может тогда... Да к черту все! Он резко тряхнул головой и решительно завел машину. Будь что будет! И все же, пока он ехал до последнего адреса, его обуревали странные чувства, смесь тихой радости и грызущей изнутри вины. Проклятье! Вот ведь вредная, склочная старушка! И когда она успела поцапаться с мисс Волпе?