Между нами нет ничего кроме химии.

Тяжелый кулак ударяет по и так шаткой стене, Саманта смотрит, в каком растерянности Саша покачиваясь уходит. Потому что ей это не нужно? Потому что она «не лесбиянка», да какая к черту разница, кто ты, какой ярлык ты повесишь на себя и как будет от этого больно, противно и страшно. Неужели этот ярлык так важен, если тебе просто нравится, хочется или нужно. Сэм не понимает Алекс, так же, как и Алекс не принимает, как Саманта так легко вроде бы живет. Берет что хочет и кого хочет, не задумываясь, что скажет общество. Саша никогда не боялась реакции общества, ее конфликт состоялся с ней же, результатом которого стал Трэвис. Вечер понедельника, а она не появилась в школе, ведь как после того, что с ней произошло, можно было вообще куда-то идти, да в принципе встать. Тело ломило настолько, что даже кашель давался с болью, исчезая вместе с тихими всхлипами. Саша похоронила все, забивая на боль в животе, жжение в губе. Есть только она и миллион мыслей, которые сожрали ее, не давая сбежать. Ей явно прилетит втык от отца. Он улетел снова. Буквально на следующее утро, как поймал ее с Самантой у дома. И выходные девушка провела так. Она всеми силами старалась выкинуть Романову из головы, снова ставя для себя ту задачу, которую озвучила на собрании старост в середине недели. Какого черта произошло за эти четыре дня? Ответ прост. В ее беззаботную жизнь ворвалась эта сука. Саша решила ненавидеть Сэм, потому что признаться себе в том, в чем высмеивала людей, не могла. Нет, конечно, какая любовь, нет, но это чувство симпатии и тяги к этой высокой, рыжей татуированной однокласснице убивало. Саша не такая, не такая, как эта Лиз, что смотрит на Романову любвеобильными глазами. У Алекс вообще нет сердца, но что тогда так болит?! А даже если каким-то чудом появилось, его нужно сжечь. Келлер не ждала никого сегодня. Сегодня она должна быть одна. Прислугу она выслала домой, в надежде, что когда Анна вернется, она просто найдет синюшный труп Алекс где-то в районе кровати, и все закончится, настолько Саша чувствовала себя плохо. В холодильнике ещё есть позавчерашняя пицца, холодная лапша, которую Алекс явно выбросит, потому что заставить себя есть не могла, но не суть. Звонок в дверь вообще не входил в планы. Это мог быть Карл с Трэвисом, ее отец или же служба опеки, которым Александра заебалась показывать недавно полученный документ об эмансипации. Жизнь с отцом, который больше времени проводит с канцлером Германии, требовала кардинальных мер. Сдерживаясь, чтобы не проблеваться, девушка встаёт с кровати и в одной растянутой черной футболке, что была ей до колена, белье идёт открывать дверь. В руках чашка с водой. Уж сильно пить хотелось. Смысл? Послать нахуй легче сейчас, чем через минут так десять. Она выворачивает в огромную прихожую, в которой было темно, словно ночью, и быстрым шагом идет к входной двери. — Кто бы ты ни был, бессмертный человек, советую съебаться сейчас, я зла, — будто бы зная к кому обратиться, протяжно и громко сообщает Саша, пока возится с замком. Но она и понятия не имела, кто там. И она ожидала увидеть кого угодно, кроме Сэм. Она стоит там, как ни в чем ни бывало, такая красивая. Поправляет свою черную майку на широких лямках, держит в руках чертовы конспекты со школы, Алекс пялит на них и видит, что это не распечатки, а от руки корявым, но аккуратным почерком написанные лекции. Чашка выпадает из рук и с громким звуком вдребезги разбивается. Только не это. Саша не в том виде. Слишком зелено-бледная, с вставками фиолетового. В засосах и синяках на шее, руках, ногах, с разбитой губой и носом, нечесаными волосами в пучке и поношенной старой футболке ещё своего первого парня. Синяки под глазами, размазанная косметика. «Нет, Сэм, не смотри, не смотри на меня. Я же такая мерзкая.» А Сэм разворачивается и пялит на Келлер уж слишком взволнованно даже не вздрагивая от звука битого стекла, в отличие от Саши. Янтарные глаза пробегаются по каждой ссадине, синяку и засосу. С явным немым возмущением. В ее глазах лишь один вопрос: кто?! А Алекс снова понимает, что в носу першит, а глаза на мокром месте. Она лишь приоткрывает рот, чтобы что-то сказать Романовой, но выходит лишь немой хрип. Сколько времени прошло? Сколько они друг на друга смотрели? — Когда я показала, где я живу, я не имела в виду, что ты можешь прийти ко мне домой. Я сейчас, как видишь, не готова к гостям, — серые глаза Келлер резко спускаются вниз, к конспектам. — Ты сама писала? Мило, что ты занесла, — Саша протягивает левую руку. На правой огромный синяк. Хотя какая уже разница, Саша вышла на крыльцо с запекшейся кровью на лице. Блондинка улыбается, забирая листы. И сквозь эту улыбку глаза так и кричат о помощи. Саманта не то злая, не то напуганная, потому что не понимает, что произошло, она явно думает, что Алекс кто-то избил и/или изнасиловал, а она такая на юморе, старается показать, что все ок. Да нихуя не ок, на ней живого места нет. — Кто это сделал? — спрашивает рыжая все еще стоя на одном месте. Она пришла извиниться, отдать сегодняшние занятия. Сэм впервые что-то записывала на уроке, потому что поняла, что Саши не будет в школе. И Саманте казалось, что это из-за нее. — Это по пути домой? — Нет. Я сама. Я сама этого захотела. Я была не против этого. Не смотри на меня так. Алекс устала быть сильной. Но и кому-то жаловаться она как огня боялась. Она прекрасно понимала, что ее проблемы и страхи никому не сдались. Никому не нужно перманентное нытьё. Это людей отталкивало. Все любят общаться с сильными личностями с идеальным прошлым и без загонов. Саша же не такая. Она казалась такой, такая улыбчивая, уверенная в себе, крутая и похуистичная староста и черлидерша с идеальной задницей. Это обертка самой невкусной конфеты в мире. Саша казалась сильной. Но не сейчас, когда стояла перед Сэм вся побитая и готовая расплакаться перед незнакомым по сути человеком. — Это не ответ. — Ты отдала мне лекции. Это все? — бумаги у Саши, она до сих пор не переступила через порог, возможно, потому что босая, возможно, потому что там битое стекло и сыро. Алекс молчит. Обычно никто ее не спрашивает о синяках. Все знают, откуда они. Все знают. Будто бы Сэм не догадывается. Хотелось все выболтать. Как ей плохо, как она себя ненавидит, как не может выбраться из этого образа жизни, как позволила бить себя, потому что когда-то там подумала, что заслужила. Что быть нужно идеально правильной, что такой секс принесет ей эмоции. Но этими своими проблемами и состоянием Саша боялась отпугнуть новую знакомую, к которой тянуло. Она и так сделала пару дней назад ту еще хуйню сделала. — Все. — хамит в ответ Сэм. Саша не понимала, почему ту так волнует произошедшее. Саша видит эту боль в глазах Саманты. И хотелось все ей рассказать. Но кто они такие друг другу, чтобы вываливать друг на друга проблемы? У Сэм своего дерьма вагон и тележка, а здесь Саша со своими по сути никчемными проблемами. Разговор зашёл в тупик. Только не ухо… — Нет! — босая нога встаёт прямо на битое стекло, Келлер рывком перешагивает через порог и хватает Сэм за руку. Или скорее за запястье. Боли почти нет, хотя Саша точно поняла, что знатно вогнала в ступню как минимум три крупных осколка. Ходить будет больно. В мыслях одни маты за своё поведение, она даже не чувствует, как режется. Господи, только не уходи. Саше так не хотелось, чтобы та уходила. — Ты чего делаешь?! — недоумевает Сэм, тут же подхватывая старосту на руки. И правда, крови было уже много. Саша сжимает в руках конспекты и отвечает: — Не уходи. Давай я оденусь и мы погуляем, я имела ввиду… — ебаные неловкие паузы, Алекс резко отворачивается, — А, эм, ты может хочешь воды там, не знаю, ты можешь… зайти. Занеси меня в дом, — вот что происходит, пока не разговариваешь с людьми, — Блять. — девушка выдыхает. Ведёт себя, как чертова малолетка. Ан нет. Она и есть малолетка. Алекс всего семнадцать. — Я имела ввиду, может, ты хочешь погулять? И пока я одеваюсь, ты можешь подождать у меня. ¬Саманта лишь закатывает глаза. — Ты ногу распорола, ты серьезно зовешь меня гулять? Ты себя видела, тебе в больницу нужно. Какая же ты дура, — с червоточиной выдает Романова. Девушка заносит Сашу внутрь дома и проносит на кухню, которую довольно быстро нашла сама. Зачем Алекс попросила Сэм остаться? Чтобы что? О чем они будут говорить? Что будут делать? Как вообще будет чувствовать себя рыжая в этот момент? А Саша же не ответила на чертов вопрос. Когда-нибудь ответит. Не сейчас. Слишком хороший ремонт, повсюду разбросанная брендовая одежда, пакеты доставки из дорогущих ресторанов города, хорошие бутылки алкоголя и презервативы. Саманта слишком много увидела в этой темноте. Она сажает Алекс на кухонную тумбу и присаживается на корточки, чтобы посмотреть, что у Алекс с ногой. Неоновая лента, которую включила Алекс была как никогда кстати. Саша дотягивается до влажных полотенец и вытирает кровь с лица. Пора бы, потому что она настолько присохла, что понадобилось несколько минут. Сэм как никогда аккуратна, но Алекс все равно тихо вставляет русский мат, который для Саманты звучал мега странно. Саша часто сквернословит. И ей не раз из-за этого капал на нервы отец. Но из ее уст мат звучал так, что не вызывал испанского стыда у слушателя. Красиво это было. Ненавязчиво. Нога дико болит, кровищи литр, спиртовая настойка, которую Келлер минутой ранее подала Саманте никак не улучшила ситуацию. И, наверное, если бы здесь не было Романовой, Саше пришлось нелегко. Некая комичность ситуации все же присутствовала, когда ещё увидишь человека, из-под футболки которого видна кромка белья с надписью «if you like it, you can touch it.»? На удивление, Сэм быстро справилась, перебинтовала ногу и даже сходила убрала осколки. — Какая же ты странная, староста, — Сэм садится на стул рядом и подпирает бедрами предплечья, скрещивая пальцы в замок. ¬– Я хотела поговорить о том вечере. О том, что произошло на крыльце. Я не хотела тебя обидеть. — Ты думаешь, ты обижаешь меня, Алекс? Да мне нахуй не сдалась девочка с проблемами принятия себя. — Саманта встает и с презрением смотрит на то, как Саша осознает сказанное. Светлые брови сходятся на переносице, Саша берет конспекты, что только что принесла Сэм и швыряет их в одноклассницу. ¬– А мне нахуй не сдались твои подачки! — кричит она, снова чувствуя першение в носу. Сколько будет сегодня слез. — Я умнее тебя в миллион раз, разберусь! Мне вообще нихуя от тебя не нужно, вообще ничего, ты меня бесишь, ты, блять, меня сломала, я нихуя не могу, мне больно, вот здесь так больно, — она бьет себя по груди в области сердца, — я не могу ни о ком думать, кроме как о тебе и о том, как я, блять, хочу тебя! Алекс резко замолкает, понимая, что максимально не профильтровала сказанное. Она вжимается в чертову тумбу и дрожит. Сэм сейчас убьет ее, ведь секунду назад Саша видела вспышку дичайшей агрессии на лице напротив. Сэм не помнила, как так быстро подошла к Саше, как схватила ту за руку и поцеловала. Снова на те же грабли, но в этот раз получая такой же голодный ответ. Казалось, они знакомы неделю, а будто бы ждали этого целую вечность, ведь что с них взять, с импульсивных подростков? Алекс дышать не успевает, судорожно руками лезет под майку одноклассницы, ощущая тепло ее тела. Она забывает о том, как ей было плохо буквально полчаса назад, сейчас в голове эйфория, в горле ком, как и внизу живота. Блондинка ластится к Сэм, понимая, что руки той нагло трогают небольшую грудь под футболкой. Алекс знает, она будет себя корить за это, но оттолкнуть Сэм она не в силах. — Сними ее нахуй, — Келлер поднимает руки, и Саманта стягивает с Саши этот растянутый мешок. ¬– Ты очень красивая, — Сэм касается своим лбом лба девушки, чувствуя, как по бокам их лиц спадают Сашины волосы, видимо, она распустила свой пучок. Романовой казалось, что Алекс такая худенькая, что Сэм сможет обхватить ладонями ее талию. Они смотрят то на друг друга, то куда-то в стороны, понимая, что сейчас не время и не место. Как минимум, это понимает Саманта, разглядывая уже чистое, но такое замученное лицо Саши. Дышать тяжело, глотку жжет, адски сухо, Алекс чуть ли не режет язык о губы и снова тянется за поцелуем, сильно сжимая рыжие волосы. — Ты все еще бесишь меня, — Саша подвигается к краю, прижимаясь к Саманте. Романова же понимает намек и хватает старосту на руки, судорожно осматривая пространство вокруг, ведь казалось, делать это на кровати, где Сашу недавно трахал одноклассник — неправильно. Сэм сажает Сашу на обеденный стол, тут же смахивая с него все вещи. Блондинка не собирается отлипать, она уже целует шею Саманты, оставляя болючие следы после себя и, как никогда в жизни, наслаждаясь рыками, которые получала в ответ. Она ловко стаскивает с Романовой майку, кидает ту в сторону и снова возвращается к шее. Алекс никогда, казалось, не чувствовала себя так, даже секс под попперсами курит в сторонке, она готова стонать от одних объятий и поцелуев, неужели в этом столько страсти? Это об этом поют песни, это то, о чем в книгах пишут? Нет. Увы нет. Саша чувствует и сильные негативные эмоции. Страх, неизвестность. Что произойдет, когда они переспят? Сэм потеряет интерес? А она? Алекс откидывается на стол, чувствуя, как Сэм стягивает с нее белье и опускается на колени. Келлер касается ладонью лба, впервые ощущая стыд, некую беззащитность. ¬ Она буквально пару дней назад сказала Саманте, что не будет с ней спать, что она не лесбиянка, что ей все происходящее не нравится. Но черт, сейчас она готова забрать свои слова назад. В голове только хорошие мысли, жизнь будто стала сказкой и никаких проблем нет. А стоило только дать себе то, чего так хотелось. В последнюю неделю Саше хотелось одного. И макушка этого человека сейчас мелькала меж раздвинутых бедер Саши. Сэм была в шоке от себя. Когда в последний раз она испытывала такую тягу и желание к человеку? Да, все это сейчас свелось к тому, что Сэм трахала Алекс на ее же кухне, вслушиваясь в каждый сладкий до боли стон. Руки сжимают мягкую кожу, язык обжигает, Сэм верила, что это не просто секс. Они, видимо, не доросли до того высшего, когда люди свои чувства проявляют, смотря вместе на закат. Романова сейчас показывала Саше красивейший потолок на кухне, и той явно он очень нравился. Саманта оправдывала все это своим максимализмом, молодость. Если тебе что-то нравится, тебе обязательно нужно заняться с этим сексом, разве нет? Почувствовать, как у человека напротив ноги от удовольствия сводит, как подрагивают руки. И Сэм все это чувствовала. Будто бы сама сейчас там лежала на этом гребаном столе, предчувствуя оргазм. Сэм на секунду отрывается, а Келлер напрягаясь, из последних сил поднимается к ней, тут же целуя. Обнимает ее за шею, будто делая это, чтобы напиться. После чуть толкает рыжую, берет ее за руку и ведет в темноту коридора, где в углу стоял гостевой диванчик. Сейчас не видно, но он красивого травяного цвета, Саша встает на него коленями, упираясь грудью в высокую спинку. Сэм быстро смекает, что да как и встает сзади, одним коленом на этот диванчик, который довольно громко скрипнул. Скрипел он сильно и долго, ведь Саманта не жалела сил, просто втрахивая в него старосту, а та не стеснялась просто уже кричать под конец, теряя любую связь с внешним миром. Ей слишком хорошо, лучше чем с любым парнем до этого, она так же сжимает кулаки до побеления костяшек, пускает слюну на спинку дивана, стонет громче, чем тот скрипит, рычит, зовет Саманту. Кончает, ей сводит правую ногу, но она даже не просит Сэм остановиться, ведь та хватает ее за горло так, что хочется кончить еще. Ее пальцы, два или три, не понять, проникают глубоко, от них ни капельки не больно, лишь приятно, хочется еще и еще. Сэм садится, облокачивается, давая Саше стянуть с себя штаны с бельем. Обхватывает блондинку руками, прижимая ту к себе и целуя. Кусая ее шею, плечи, снова проникая в нее. И нет, Саманта не лучшая в мире любовница, а Алекс не самая красивая девушка в мире. И, возможно, их секс не был таким же крутым, как могло показаться на первый взгляд. Но вы пробовали заниматься не сексом, а любовью?