Между нами нет ничего кроме химии.

Хаос. Вся жизнь студентки по обмену описывалась именно этим словом. Она словно ураган врывалась в чужие жизни, зная, что поступает ужасно. Совесть её давно уже сдохла, а Саша лишь улыбаясь вылазит из машины. И только она остаётся без свидетелей, снова её лицо выражает лишь лёгкое презрение. К себе. К своей проебке в этом деле. Потому что сейчас за Алекс уже тянется вереница трупов. Пока что предполагаемых, потому что она пока не была в курсе на тему того, что Маркус сделал с теми двумя, что не догнали её. И что сделает с ещё одной парочкой людей. Которые попадут под руку. Случайно. Что сделают с ним. Потому что он здесь не главный. В такие моменты Алекс не могла не вспомнить, что раньше по одному щелчку её пальцев Маркуса и его ублюдков уже закатали бы под самоходным дизельным катком. Раньше за свою безопасность можно было не переживать. Саманта всег... Алекс резко прикусила губу. Она перегнула палку, стоит остановиться. Цыкая от наплыва своих мыслей, уверяя себя, что рандомнее места нет, Алекс заходит в подъезд, зная где заветная квартирка. Она не может не погрузиться в эти воспоминания. Перед ней Matrix [клуб, в котором девушки познакомились], картина за которой был сейф, веснушки на лице возлюбленной. Алекс знает каждую татуировку на теле, каждый шрам, казалось, она чувствует запах её парфюма. Она бы точно сошла с ума, задохнулась, если бы увидела Сэм сейчас. Алекс старалась быть не в курсе дел Романовых, которые не касаются города Кёльн, где она пыталась играть в нормальную жизнь. Сколько раз она пыталась вести себя нормально? Нутро алчной и жадной преступницы не спрячешь. Рано или поздно её найдут. Блять.. Глаза открывает и смотрит в зеркало лифта. Черт. Она не должна вспоминать свою жизнь. Прошлую жизнь, буквально в соседнем городе, конечно. Но. Не для этого она переехала. Не для этого она сама решила начать новую жизнь, сменить фамилию и забыть то, кем была. Чтобы так. Чтобы одной в маленьком лифте хвататься за горло, ведь дышать нечем. Ей страшно. Она скучает. Она сходит с ума. Её место не здесь. Двери лифта открываются. Долговязыми шагами светловолосая шлепает к входной двери. Слишком здесь все вылизанное. Не то, что в родных подъездах необъятной. На лице ухмылка, худая пятерня почесывает отросшие седые волосы, пора бы покрасить, хотя так Саше даже больше нравилось. Одновременно прекрасная и противная девушка. Противная, потому что никак не пытается разобраться в себе. Ей ведь легче сбежать, городов ещё много. Дибилов много. Звонок. Ей открывают. Улыбка, объятия, не выходящие за рамки приличия, но явно не дружеский поцелуй. Алекс смотрит на эту огненную копну волос и готова либо её нахуй срезать как-нибудь ночью или себе выдернуть глаза. Кто бы знал. Большой палец мажет по скуле в веснушках. Едва заметные следы подводки. Плакала? Или неудачно смыла мейк? Нет. Явно плакала. — Надеюсь, того ублюдка, что заставил тебя плакать уже сбила машина. Или собьёт, — как же заботливо, даже самой себе удивляясь, произносит Портер. — Как ты догадалась? — после паузы в несколько секунд спрашивает Мег. Шмыгая носом девушка прижимается к Саше, будто ожидая от той поддержки. Саша улыбается. Она давно перестала падать, ведь ниже падать некуда. Прижимает Меган к себе, гладит по рыжим волосам, будто стараясь утешить. Как могла. — Секрет, — сладко начинает она, — будем считать, что я просто проницательна. — А что у тебя случилось? Почему ты решила приехать ко мне? — Не подумай ничего такого, мой.. моя бывшая просто задолбала меня, вот и я решила пожить у тебя, ты же не против? Чудесная актриса, чудесная девочка. Алекс получает утвердительный ответ. Чего ещё ожидать от душки Меган? Ей бы день, два, Саша хотела понять, куда она залезла на этот раз. Жадность рано или поздно убьёт её. Её убьёт кто-то ещё более жадный. Ради кошелька с соткой, грамма или работы. А труп найдут в ближайшей помойке. — Мне нужно поработать, детка, через пару часов загляни ко мне, — Куприянова отпускает рыжую и уходит со своим рюкзаком на кухню, чтобы в очередной раз убедиться в том, что Маркус очередная шестёрка Саманты. Алекс никогда выходила из себя. Она подсознательно знала, у кого ворует. И могла легко себя остановить. Но не стала. О чем она думала? Меган чётко слышала, как с кухни доносится истерический смех. Алекс хохотала долго, совсем уже потеряв ход мыслей. Зачем. Зачем она так поступает!? Уснула Саня под утро, пришла на гостевой диван в небольшой гостиной. Бессонница замучила ее, и девушка ещё какое-то время лежала на боку, свесив руку с дивана. Пустой взгляд куда-то на плазму, она видит свое блеклое отражение и терпеть не может того факта, что все ещё жива. Сколько лет она бегает от Сэм? Сколько раз она думала заявиться в Хоэншёнхаузен, но каждый раз трусила, боялась и не знала зачем ей это. Ей казалось, что от прошлой Сашки Куприяновой ничего не осталось. Она лишь жалкая копия той самой девочки, что смогла в одно мгновение получить весь мир. И потерять. Она потеряла все, поэтому сейчас в компании совсем безразличного ей человека сидит на кухне, уродуя вилкой яичницу, которую приготовила Меган. Саша молчит что-то одновременно ищет в телефоне, совсем выпадая из реальности. Она не успела дать Мег указания по поводу того, чтобы дверь никому не открывала. Поэтому от телефона её отвлекли громкие шаги с коридора. — Wer bist du? Hey! Ich rede mit dir! Mit welchem ​​Recht ... [Кто вы такой? Эй! Я говорю с вами! По какому праву...] — Куприянова, блять! Саша вскакивает, отпбрасывая телефон, в левой руке зажимая вилку. Голос она этот узнала из дюжины других. И сейчас ей нужно все уладить. — Тише! Тише, малыш, я все объясню! — ей даже не привычно говорить на родном языке. Вошедший хватает девушку за руку, притягивая к себе. Всё это под крики Мег на заднем плане. — Den Mund halten! — кричит она рыжей, тут же угрожая человеку, что схватил её вилкой. — Я тебе сейчас этой вилкой живот вспорю и не посмотрю на старую дружбу и девку сзади. Нахуя ты пришёл? И как нашёл меня? — Алекс сильно надавливает на сонную артерию. Злая, она совсем не следит за тоном. — Саша.. — Как ты, сука, нашёл меня? Девушка резко бьёт коленом мужчине в пах и валит его, тут же усаживаясь сверху. Вилка все ещё у горла. — Ты многому научилась за эти годы, но одного у тебя не отнять. Ты сама себя выдала. — мужчина смотрит прямо ей в глаза. Они совсем не изменились. Такие же сумасшедшие. Он улыбается. Той самой своей безобразной улыбочкой. Впервые с того самого их разговора в палате.