Разум и энергия

      Малена «смотрела» на себя. Вернее, на Лиэн — на то, что от неё осталось. Изломанное, изувеченное тело, укутанное в полосатый плащ по самую шею. Ожоги превратили в месиво когда-то нежную кожу, а на месте глаз чернели рваные раны. Малена помнила боль… Лиэн помнила, а Малена старалась забыть: загоняла всё дальше, в уголки подсознания, дабы не сойти с ума. Зара-кии тоже здесь. Звёздный ребёнок навечно — она свернулась на тумбе калачиком, подогнув ноги и окружив себя длинным хвостом. Она точно спала, по-детски, светло, и на белом нечеловеческом лице застыло умиротворение. «Ты её не спасла!» — за спиной Малены хищно хохотнула тень. И пихнула в спину — больно, тощей костлявой рукой. Малена сделала шаг, прогоняя гнетущее чувство вины. «Не спасла!» — Прости, — прошептала Малена, коснувшись серовато-белых волос — невесомых, как сухая трава, заплетённых множеством мелких косичек. Волна энергии отдалась мурашками в кончиках пальцев — Стрелы Малены вспыхнули ярче прежнего, но сразу растаяли, как только она отдёрнула руку. Детские пальцы Зара-кии, похожие на тонкие ветки, утонули в широкой мужской ладони — исцарапанной и грязной, расцвеченной особенно яркими и резкими «стрелами». Её держал за руку брат-близнец.       Малена невольно шагнула назад. Жрец не ошибся. Смятение, страх и удушливый ком в горле… Пятьдесят лет. А они встретились только сейчас, когда для обоих уже всё потеряно. Малена подошла к нему медленно, пытаясь мучительно сглотнуть, но ком прочно застрял, почти перекрыв дыхание. Йохан мёртв, но по какой-то случайности сохранил человеческий облик. Его одежды превратились в нищую рвань: плащ истрепался до дыр, грубые штаны густо заляпаны грязью, рубаха вдребезги разорвалась, обнажив левое плечо и часть груди. Тело Йохана до сих пор оставалось пёстрым от Стрел, а левая рука — покрытой мелкими и уже потускневшими чешуйками. Очень плотно и густо покрытой: прилегая, чешуйки повторяли очертания мышц, а на плече пугающе заходили под кожу. Металлические ключицы выступали, жутко поблескивая, и вокруг них Стрелы разбегались мелкими острыми веточками.       Меч, который Йохан сжал металлическими пальцами, отливал блеском сагала, и его рукоять украшала человеческая фигурка с раскинутыми в стороны руками, распятая на гарде. Люди, замечавшие её, считали, что это их бог, но Малена знала, что фигурка изображает Звёздную Мать, дарящую свет Дигитарии. Йохан совершил невозможное: во второй раз разогрел обломок и сделал новый клинок… Но почему он не вернул его потоку? И почему не зажёг «вечную лампу»?       Малена не хотела видеть его лицо, но что-то заставило, толкнуло взглянуть — и Малена больше не смогла оторваться. Левый глаз Йохана был завязан куском тряпки, и из-под него Стрелы ползли по его впалыми щекам, по острому подбородку, по губам, застывшим в странной гримасе. Как будто бы Йохан прятал ухмылки. «Ты даже не попыталась его найти! — в сознание врезался ехидный шёпот. — Даже не подумала, что это возможно!» — Я не искала бы, даже если бы знала! — крикнула Малена в пустоту, отчаянно разгоняя тени, что собирались вокруг неё тёмными тучами.       Они бесновались подбрасывали воспоминания, заставляя Малену чувствовать себя виноватой, но она воскликнула в надвигающуюся тьму: — Нет! Бесцветные ресницы над единственным глазом Йохана вздрогнули. Разом Малена замерла и воззрилась на него, закрыв ладонями рот. В её голове всё прояснилось: меч, яркие Стрелы, нет лампы и эта рука: вся чешуя должна была облететь, как только его энергоконтур исчез. Йохан вовсе не мёртв, а нагло валяется здесь, оскверняя святилище. Боль Малены сменилась яростью, она злобно пихнула его коленом в бок. — Ты кощунствуешь, Йохан! — негодуя, зашипела Малена. — Как ты посмел? Йохан зашевелился на тумбе, заворочался и попытался усесться, но неуклюже свалился на пол. — Ой-й! Он возился там, чертыхаясь, гремел рукой в чешуе, лязгал шпорами, бряцал мечом. — Эти люди всё время твердили мне, что я — ведьмак, — кряхтел Йохан, вставая с трудом и снова валясь. — Поэтому я веду себя, как свинья. — А может быть, наоборот? — Малена агрессивно подпёрла кулаками бока, дожидаясь, пока этот обманщик, наконец, водворится на ноги. Вышло у него далеко не сразу. Поднявшись, Йохан навалился на тумбу, будто стоять разучился за месяцы лежания. Он уставился на Малену, ехидно прищурив глаз: красный, с узким вертикальным зрачком. Над уцелевшей бровью темнел маленький дополнительный глаз-тепловизор, который Йохан даже не думал скрывать. — Без него я бы натыкался на стены, — пробормотал он чужим каркающим голосом, и почесал этот глаз, как самый обычный. — Извини, но у меня до сих пор больше глаз, чем у тебя. Малена скрежетала зубами: он ещё и глумится! Издевается, как будто бы они расстались только вчера! Как будто бы не было всех этих лет. — И это твоё!.. — выдохнула она. — Здравствуй! — буркнул Йохан, откашливаясь по-старчески сипло. — Вообще-то, я пришёл сюда умирать, как и ты. — Ложь!.. — перебила Малена. — Но что-то пока не получается, — добавил Йохан, потирая затылок, которым, наверняка, приложился, свалившись. — Или тебе сложно заметить мою погребальную тумбу? — Глаза для меня — такая же проблема, как для тебя — меланин, Бледный змей! — Малена попыталась глумиться в ответ, но её душу кошки терзали.       Пятьдесят лет. Ничто для Вселенной, Творцов и Звёздных детей, но вполне достаточно для одного признания. — Энергозрение куда эффективнее обычных глаз: я вижу тебя насквозь!       Малена кричала, браня его так, что даже тени улетали с испуганным писком. Смятение, наконец, взяло над ней верх и заставило выплеснуть всё, что накопилось за эти чёртовы пятьдесят лет. — Ненавижу! — Ты даже не заметила, что я жив! — Йохан негромко, но желчно хохотнул и уселся на свою «погребальную тумбу». Заболтал ногами, дожидаясь от Малены ответа. Но та замолкла, подавившись словами и злостью. Она не уловила жизнь в том, с кем должна была разделить энергоконтур по воле Творцов. Или не должна, и Саа-дайи для них — всего лишь, досадная ошибка репликации? — Ненавижу, — повторила Малена. Тихо, неуверенно. И втайне радуясь тому, что у нее нет слёз. Да, она ненавидит его — он бросил сестёр и братьев, предал Орден и нагло сбежал, ренегат… Нет, он бросил её, Малену, и предал самого себя, а не какой-то там Орден. Остался глух к её чувствам, а свои, и вовсе — отсеял. Грешил со всеми подряд: и с ведьмами, и с нечистью, и с человеческими девицами, которые его не боялись. Ренегат. — Ренегат? Отнюдь! — хмыкнул Йохан, картинно пожав плечами, и Малена в который раз осеклась: она не произносила вслух этого слова. — Я вижу тебя насквозь, — Йохан передразнил её, специально повторив интонацию. — У меня тоже есть энергозрение. И оно, пока ещё, не сломалось. Он пошевелил левой рукой — пальцы сгибались и разгибались с тихим жужжанием. Это никакая не рука, а квазиживой протез, напрямую соединённый с нервной системой. Как и эти ключицы, и может быть, и что-то ещё. — Ты даже не представляешь, скольких органов и систем у меня нет, — задумчиво цедил он, искоса поглядывая на Малену, как та ёжится, растеряв весь глупый пыл. С её лица сползла гримаса злости, сменилась отчаянием, сожалением. — Как ты выжил? — она подошла к нему и взяла за эту ненастоящую руку. Не отвернулась, когда Йохан взглянул на неё в упор. Из-под ветхой повязки виднелись ожоги и шрамы, буграми уродующие всю щёку, а холодный, жёсткий металл был теперь частью его тела. Малена явно ощутила покалывание — колебания энергоконтура. Слишком отчётливые для умирающего, но какие-то другие, не такие, как раньше. — Какая разница, как выжил, если я победил? — Йохан воскликнул нарочито громко и соскочил с тумбы, со свистом выхватил меч. — С одной рукой? — Мастерство не зависит от количества рук! — Йохан смеялся, ловко играя оружием. — Можно быть сторуким Шивой и позорно сдуть безрукому… Ну же, победи калеку! Внезапно он прыгнул к ней и замахнулся, а Малена едва увернуться успела — меч свистнул над её головой, обрезав кончики волос. — Мой меч вернулся к истокам, — Малена отскочила подальше, однако он не отстал.  — Мы оба знаем, что на этой стадии ты можешь его призвать! — Йохан возник у неё перед носом и рубанул наотмашь. Искры брызнули в лицо, лязг и скрежет резанули слух — Малена крепко сжала рукоять меча, отбив шальную атаку, и тут же ударила, прыгнув вперёд. Йохан мгновенно ушёл, но Малена почувствовала движение слева — развернулась в прыжке, рубанув сверху вниз. — Черепаха быстрее тебя! — смех раздался уже сзади — Малена сделала выпад. Мимо. Грязный плащ промелькнул и пропал из виду. — До первой крови! — крикнули слева. — Книжный червь! — и тут же справа. Малена вертелась вокруг себя, нанося удар за ударом. Меч рассекал воздух со свистом и рёвом. И лишь один раз она попала в цель. Лоскут дырявого плаща свалился на пол, а Малена оступилась и неуклюже наткнулась на тумбу. Лотос выпал из рук лежащей на ней Аделин и растворился в потоке сагала. Прочь кинулась мелкая тёмная тень: гилоном. Малену внезапно сковала адская слабость, меч показался очень тяжёлым. Энергоконтур тает… — Сдаёшься? — Йохан торчал с другой стороны тумбы, подпирая бок настоящей рукой. — Тем, кто сдался — несладко, заметь! Он кивнул на Аделин. Чудовищная сторона её лица была обращена к Малене, скалила клыки: острые, чёрные. Зачем он взялся её обучать, когда сам Святейший Бенедикт запретил? — Что ты с ней сделал?! — Малена перескочила тумбу, резко выбросив клинок. — Я обещал Беате, что её дочь не будет демоном. Резкая боль одновременно пронзила обоих — они застыли лицом к лицу, проткнув друг друга насквозь. С лезвий стекала кровь — соты сразу поглощали упавшие капли и вспыхивали, получив толику пищи. — До первой крови! — Йохан выдернул клинок с болью и кровавыми брызгами, принялся обтирать его о плащ. — Демоном, — повторила Малена, пошатнувшись. Её пальцы бессильно разжались, она выронила меч и отступила, зажимая рану. Кожа вокруг жгла и чесалась — начиналась регенерация. — Держи! — Йохан протянул Малене её меч. — С таким задором тебе ещё жить и жить! Малена забрала оружие механически. Неужели, Аделин была демоном? Силы покидали — ноги Малены подкосились, и она навалилась на Йохана. Оба осели на пол, держась друг за друга. Малена слышала, как Йохан пыхтит, натужно отдуваясь, и сама пыхтела точно так же. Она опёрлась спиной на его спину, и он на неё тоже опёрся. Раны заживали, но куда медленнее, чем они привыкли, да ещё и саднили, болели. А соты светились, впитывая их кровь. — Что ты говорил об Аделин? — спросила Малена, наконец-то, справившись с одышкой. — Её горящие сапоги — признак демонического энергоконтура, а не бездарности, — нехотя ответил Йохан. — Я забрал её, пока Бенедикт этого не заметил. — Но тогда её нужно было убить, — Малена разозлилась: восемнадцать лет демон жил среди обычных людей. — Опасно… — Я обещал, — повторил Йохан, и в его голосе скользнула тоска. — И облажался, не нашёл возможности их исцелить: ни её, ни Алистера. — Алистера? — вырвалось у Малены, а по телу прошла нервная дрожь. Она ждала, что Йохан снова начнёт глумиться над её нелепой попыткой переступить через себя: ведьма — и вдруг, хотела полюбить человека. Но он уныло вздохнул и так же, нехотя, продолжил: — Бенедикт верил, что его можно было спасти, и я — вместе с ним. Я взял на себя демонический энергоконтур, но тело не выдержало разъединения. — Йохан, — Малена повернулась, но Йохан всё так же сидел к ней спиной. Не оборачиваясь, он буркнул нечто, вроде «чего?» — и двинул ногой, будто бы что-то пинает. — Где ты был, когда твоя сестра пыталась удержать святилище в воздухе? Малене хотелось упрекнуть его с тех пор, как она получила энергоконтур от Лиэн. Что он сделает? Станет отрицать, или оправдываться? — Мы посадили его в озеро, — отрешённо бросил Йохан и в который раз что-то пнул. — Если бы Арххе ударилось о землю, здесь нигде не осталось бы жизни лет на восемьсот. Малена собиралась упрекнуть его ещё и в трусости — она давно уже подобрала слова. Но ответ Йохана её обескуражил. — Нам… пора, — Малена решилась-таки разбить напряжённую, неприятную тишину, осторожно напомнила, что обоих ждёт вечность. Миссия на Земле завершена. — Уверена? — Йохан повернулся к ней, скептически подняв уцелевшую бровь. — Барзай Алистера утерян, пятый ключ Бенедикта утрачен. Да и Тайный ключ тоже неизвестно где. Нам ещё есть над чем поработать, тебе не кажется? Малена покачала головой и опустила лицо. Сняла с шеи тяжёлый амулет: металлическую пластинку с круглыми отверстиями и угловатыми, несимметричными краями. — Пятый ключ вернулся к истокам. Я нашла его, Йохан. Сагала вздыбливалась, точно тянулась к Ключу, и Малена бросила его в металлический поток. — А барзай и Тайный ключ ты сам рассеял, — она грустно улыбнулась. — Я, всё-таки, вижу тебя насквозь. — Малена… прости, что кидался в тебя медузами, — Йохан состроил виноватую мину и мягко взял её за руку. Холодный, мёртвый металл вместо привычной ей тёплой ладони. Но всё равно, кольнуло в груди: чувство, которое она пыталась отсеять, снова заявило о себе. Это не просто сбой. — Пока ты сидела в крепости и переписывала замшелые свитки… — Я систематизировала тайные зна… — возмутилась, было, Малена, но Йохан шикнул. — Я много странствовал и размышлял, — он улыбнулся, убрав с лица Малены упавшую прядь волос, совсем седую, почти такого же цвета, как у него самого. — Я понял толику из того, что Творцы не успели нам объяснить. — А? — Малена изумлённо вскинула голову. — Саа-дайи — это не сбой, это дар Творцов, Малена, — он прошептал ей это на ухо, почти коснувшись губами. — Нас создавали друг для друга: они продолжили себя в нас до конца. Малена чувствовала, как мучительно горят её щёки. Каждое его прикосновение вызвало новую горячую волну и это покалывание: сначала в кончиках пальцев, и постепенно — во всём теле, с головы до пят. Йохан легко поцеловал её шею, но Малена оттолкнула его. — Почему тогда их выбраковывали? — Малена была уверена, что уличила его во лжи и в новом кощунстве. — Я помню намного больше, чем ты думаешь! — Но ты переписывала замшелые свитки, — Йохан ткнул Малену пальцем в кончик носа, от чего та сердито фыркнула. — И тебе и в голову не пришло, что это был тест не наличия, а возможности. — Возможности? — Малена вытерла нос истёртым рукавом. — Возможности хранить тайну, — в его хриплом шёпоте и каких-то лихорадочных, дёрганных движениях сквозило безумие. Йохан попытался обнять её, но Малена с силой вырвалась и вскочила на ноги. Она медленно пятилась, не упуская из виду меч. Малена не знала, что произошло с ним за эти пятьдесят лет, но он изменился. Настораживало даже то, что Йохан больше не скрывал тепловизор, хотя он никак не заменит привычного многим бинокулярного зрения. Меч лежал от неё в паре шагов… Но Йохан не подходил. Только смотрел, пронзающе-пристально. Одним глазом: лишь сейчас Малена заметила, что тепловизор наполовину закрылся бельмом и глядит куда придётся. Скорее всего, Йохан просто не может его закрыть, и не хочет в этом признаться. — Зачем всё это, Йохан? — выдавила Малена. Она не находила сил справиться с дрожью, её уже начало колотить. Почему он не желает просто совершить ритуал и вернуться к истокам, как все? — Зачем всё это? Нам пора! — Чтобы жить! — Йохан улыбнулся совсем как человек, и его лицо посветлело. — Ты хочешь и можешь жить, я это понял, когда ты влезла со мной в драку! «Жить!» — это слово болью отдалось в висках. Малена хотела жить, и до дрожи и криков боялась отдавать Арххе энергоконтур. Её пугала седина и потеря экзоскелета. В некрополь она ушла только потому что ушли все остальные, и ей самой больше не с кем сражаться. В любой момент Малена готова была бежать отсюда прочь. Из ямы — к солнцу, к звёздам, к ветру. — Зря мы с тобой отказались от Слияния, — Йохан шагнул к ней, и Малена осталась, позволила ему дотронуться до своего лица. Он дал ей призрачную надежду на жизнь — сознание Малены сразу ухватилось за тонкую соломинку. Квазиживые пальцы прошлись по коже весьма неприятно — от виска к затылку. Малена коснулась лбом его лба и поняла, что ей ужасно мешает эта его повязка — из какой-то жёсткой рогожи, пропитанная маслянистыми снадобьями с резким запахом мяты. — Можно? — Малена не ждала от него разрешения — просто развязала грязную тряпку и сбросила. Малена едва задавила испуганный вскрик, не отступила только потому что Йохан крепко держал её затылок. Половина его лица оказалась сурово разворочена, раны срослись грубыми рубцами, а вместо глаза зияла дыра. От щеки практически ничего не осталось, из-под кое-как прижившихся лохмотьев кожи торчали стиснутые острые зубы и обломки костей. Но Малена не чувствовала отвращения — только жалость и боль. Он получил этот страшный удар, защитив её. — Тебе больно? Глупый вопрос, вырвавшийся сам по себе. Удар Ого мог бы стать смертельным, если бы у него не хватило сил его пережить. — Уже нет, — Йохан хохотнул так, будто бы ничего особенного не произошло и снова притянул её к себе. — Не смотри в прошлое, иначе не будет будущего. — Будущего? — Малена изумилась: о чём он говорит? Какое будущее, когда в обоих уже меркнут жалкие крохи энергоконтура? — Будущего, Малена. Давай, попробуем ещё раз. Малена попыталась выбросить из головы все мысли и подалась к нему. Но волнение, страх не давали ей полностью открыться. Никогда ещё Малена не брала чужой энергии — только передавала свои возможности ученикам. Сердце мучительно колотилось, щёки горели — Малена испугалась реакции женского тела на объятия, которые могли бы показаться жаркими. Ни с кем она ещё ничего подобного не испытывала и не прилагала усилий лишь для того, чтобы восстановить дыхание. Довериться и раствориться друг в друге, как это делали Творцы… Глубокие вдохи с медленным выдохом, постепенное снижение пульса. Для Слияния необходим минимальный пульс. — Малена, — прошептал Йохан, осторожно взяв её правую руку. Малена ничего не успела ответить — Йохан убрал ее руку с головы и прижал к груди — к обнаженной коже сквозь дырку в рубахе. — У меня нет не только глаза, — сказал он, немного сдвинув руку Малены так, чтобы она оказалась точно над сердцем. — Помоги мне. Малена кивнула, осторожно прощупывая просветы между его рёбрами. Она поняла, что не может найти сердце из-за металла, который напрочь блокировал энергоконтур. — Я понимаю, — шепнул Йохан, и его шёпот перешёл в стон, который он безуспешно попытался скрыть. Его лицо покрылось испариной, но преграда для Малены исчезла. — Я нашла, Йохан, — тихо сказала она, легко преодолев кожу и мышцы. Его сердцебиение оказалось таким же частым, как и у неё — Малена легко подстроилась и начала осторожно замедлять пульс, блокируя по одному удару. Йохан сдавленно шипел и скрежетал зубами: воздействие энергоконтура на органы очень болезненно. Малена не спешила, чтобы не навредить ни ему, ни себе. Её сознание расширилось, обострились чувства, тепло волнами разливалось по телу — Малена передавала ему остатки энергии взамен на… Боль внезапно пронзила голову раскалёнными иглами, Малену швырнуло назад жёстким толчком. Йохан удержал её от падения, но Малена уже не могла встать. Равновесие потерялось, пропало ощущение верха и низа. В голове жгло и пульсировало так, что Малена невольно всхлипнула. — Блокировщик, — простонала она, цепляясь за его лохмотья непослушными, холодеющими пальцами. Да как же она забыла о нём? Отвратительное кольцо до сих пор оставалось у Йохана — Малена прекрасно различила его сквозь дыру в рубахе. Йохан что-то говорил ей, но Малена слышала только невнятное, глухое бормотание. Вокруг неё собиралась мгла — пропало энергозрение, Малена стала беспомощной, как слепой человек. — Прости меня, — вынырнуло из гула и звона — чужим, безжизненным голосом, словно послышалось. — Блокировщик, — повторила Малена, едва выговаривая дрожащими губами. Темнота становилась кромешной, плотной, почти осязаемой, а тело быстро теряло чувствительность. Не было ног, руки отнимались, начиная с кистей. — Йохан! Малена поняла, что это конец: она отдала остатки жизни, а от него ничего не сумела принять — из-за проклятого блокировщика, с которым она не справилась. Настоящий о-номмо её блокировщик сразу обошёл, а она… Она — всего лишь, крестьянская девочка, которой по ошибке достался этот самый «свет Дигитарии». Из небытия явилась её родная, человеческая мать — вернее, её тёплые руки — которые вдруг грубо рванули куда-то вверх. Холод таял, сменялся приятным теплом, а темнота наполнилась вспышками, которые быстро складывались в яркие, странные образы. Битвы, пьянки, чудовища, походы неизвестно куда, неизвестно зачем. Лязг металла и дым костра, крики какие-то и брызги морских волн. Всё это происходило будто бы с ней, но Малена не владела собой — её вела чужая воля. Малена не успевала ничего рассмотреть и понять — картинки менялись с головокружительной скоростью. От дикого леса до бесконечности, усеянной чуждыми звёздами. Холодными, страшными, которые вдруг собрались в шар нестерпимого света и обрушились… Дым и пыль, мертвецы и осколки битого камня под грязными ногами, изодранными в кровь. Горячий ветер хлещет, треплет остатки белёсых, местами обгоревших волос. По лицу стекают отвратно-тёплые ручейки, металлически-солёные на вкус. А впереди — клубы абсолютной тьмы. Жуткий образ задержался намного дольше других, не пронёсся, а всё ярчал и ярчал. Дым резал глаза, вышибая слёзы, забивался в лёгкие, мешал дышать. Из тьмы летели искры и тлеющие угли, а иногда слышались надрывные крики. Чужая воля толкнула вперёд, и тьма ринулась навстречу. Она менялась, клубилась, являя беспорядочные россыпи глаз и горящие пасти, изрыгающие оглушительный вой. Земля под ногами расселась, лава полыхнула, поджигая ресницы и драные остатки одежд. Но чужая воля заставила прыгнуть. Ноги оторвались от края очень легко… И тьма накрыла. Раскалённые когти насквозь пронзили грудь и плечо, чуждый энергоконтур с дикой болью прошёл сквозь тело, жестоко разрывая кожу и мышцы. Трещали кости, разодранная плоть повисла клочьями, толчками хлестала кровь. Тьма обретала и теряла форму, только глаза собрались зловещим кругом и уставились, сжигая душу. Горящие пасти сложились в одну — огромную, словно пылающий кратер. — Несъедо-обноеее! — оглушительно взвыл перводемон, пасть клацнула перед лицом, испустив волну жара и смрада, и с лязгом захлопнулась. Чудовище крякнуло и с размаху швырнуло ненужную добычу. Живой металл пронизывал искалеченное тело, стремительно заменяя вырванные кости и мышцы, восстанавливая сосуды и нервы. Новое плечо, локоть, кисть, пальцы… Ноги крепко упёрлись в кусок разбитого мрамора, в ненастоящей руке появился меч. Кровь стекала по лезвию и капала в пыль. — Сто-ой! — голос превратится в чудовищный рёв, сродни рёву самого перводемона. Тьма накрыла опять… Но стёрлась и растворилась серым туманом. Малену мелко трясло, пылало лицо, стучало в висках. Она очнулась внезапно. И не сразу поняла, что стоит, одной рукой вцепившись Йохану в волосы, а другую прижав к его груди. Йохан не шевелился, обняв её достаточно крепко, и его сердцебиение было ровным и медленным — таким, какое Малена ему задала. У Малены не было глаз, но ей вдруг захотелось проморгаться… всеми четырьмя. Изумлённая, она рванула руки к лицу, сдвинула повязку на взмокший лоб. Ресницы, мелко подрагивающие веки — два глаза, а не четыре. Четыре — это просто иллюзия, пришедшая от Йохана. Малена решилась их приоткрыть. Яркий свет заставил её сразу зажмуриться — вот, как оказывается, сияет сфера Нинту: острым светом, который зрячие зовут «ослепительным». — У меня есть глаза. Этого не может быть. Это сон? Но точно не смерть. Энергия переполняла её, но какая-то непривычно чужая. Всё тело гадко чесалось: новый экзоскелет появлялся, но как-то странно, пятнами. И — раньше Малена совсем по-другому чувствовала энергоконтур. — Нравится? Мягкий полушёпот и лёгкий поцелуй в уголок губ. Точно такой же поцелуй, как той единственной ночью, когда они с Йоханом… так и не стали Саа-дайи. — Теперь получилось! Малена рывком распахнула новые глаза и не поверила им. На неё с улыбкой глядел совсем молодой мужчина, почти юноша. От страшных увечий не осталось и следа: оба глаза на месте, и обе руки. Тепловизоры Йохан полностью скрыл, он выглядел совсем как человек, если бы не заметно заострённые зубы и экзоскелет, ложащийся на кожу серебристыми чешуйками. — Я не могу в это поверить! — оглядев его, Малена прыснула, и, не сдержавшись расхохоталась, прикрыв ладонью рот. — Йохан, ты рыжий и весь в веснушках! — Что? — Йохан и сам удивился, принялся рассматривать руки, убрав экзоскелет. — Да как это… Чёрт! Малена хотела отпустить шуточку про меланин, но умолкла, заметив краем глаза движение. Гилоном выпрыгнул из темноты и ловко взобрался Йохану на плечо, устроился там, зацепившись за шею длинным хвостом. Ящер вытаращился на Малену большими круглыми глазами и, ей показалось, что ухмыльнулся. В человеческом спектре он виделся немного другим: изумрудно-зелёным, с чёрными разводами вдоль спины и хвоста. В голове неприятно кольнуло — Малена теперь понимала, что это за тварь, и взглянула на Йохана испытующе. — Зачем тебе Миркин? Профессор подчинил время… но героически пал, и его оплакали. Для чего было сохранять его сознание в гилономе? — Только он в полной мере знал тайну Ключей, — Йохан ухмыльнулся и дёрнул плечами, отчего экзоскелет полностью скрыл шею и кисти рук, превратив пальцы в острые когти. Чешуя сделалась матово-чёрной, энергопотоки заструились по ней ярко-голубыми ручейками. — Я мог бы подыскать для него человеческое тело, но некоторые свойства гилономов убедили меня в том, что этого делать не надо, — добавил он, насмешливо взглянув на ящера. — К тому же, в таком виде он далеко не убежит. Гилоном раскрыл неожиданно большущую пасть и зло зашипел, за что Йохан скинул его с плеча унизительным щелчком. Миркин свалился и сразу сбежал, затерявшись где-то среди одинаковых тумб. — Глупый Профессор! — Йохан зло хохотнул ему вслед. — Всё, время пришло! — заявил он и замер, раскинув руки в стороны. Энергопотоки стали пугающе красными и горячими настолько, что чешуя под ними подплавлялась с тихим писком. Ветхий плащ Йохана занялся, и он бросил его на пол. — Что ты де?.. — начала, было Малена, но Йохан собрал энергию и с грохотом сбросил в некрополь сверхплотную вспышку. Его толкнуло обратной волной, и Малена тоже ощутила этот удар, хоть и была далеко. Сагала расплескалась горящими брызгами, охватила тумбы, растворяя их, поглощая вместе с телами, добралась до Сферы и захлестнула её, вмиг погасив. — Что ты наделал? — только и смогла выдавить Малена, оказавшись во мгле, где бесполезны глаза. — Получилось, — пробормотал Йохан. — Знала бы ты, сколько энергии сжирали эти трупы: вполне достаточно для загрузки стартовых параметров. — Что? — Малена ужаснулась: он вмиг разрушил некрополь       Человеческие глаза различали его лишь по тускло краснеющему свечению экзоскелета. А перейти на привычное энергозрение Малена почему-то не могла, стоял какой-то блок, который не давал ей полностью управлять собой.       Резкий толчок из-под земли едва не сорвал с ног, а потом ещё один и ещё. Гул и грохот прошлись волнами вместе с противным дрожанием. Соты разорвались и растворились в пустоте, а на месте Сферы зародился неясный, мистический свет. Миг — и он пронизал всё вокруг сетью тонких ручейков, рассыпался вихрем холодного белого пламени. — Это не могила, а звёздный фрегат! — выкрикнул Йохан с ноткой безумия. — Мы сохранили его совсем не для того, чтобы складировать оболочки!       Его голос потонул в нарастающем гуле и реве свежего ветра, который вдруг хлынул плотным потоком. Из пламени всплывали новые соты — жёсткие, густо усеянные искусственными нейронами. Нейроны собирались в сияющие сгустки — Йохан без раздумий наступил в один из них. Нейроны сияющими нитями потянулись к его ногам и быстро покрыли всё тело, от шеи поползли к голове. Нити заходили под экзоскелет, соединялись с нервами и, вспыхивая, выступали на груди и ладонях.       Малена опомнилась слишком поздно, бросилась к нему, как когда-то бежала к Зара-кии, но её жёстко отбросило полем. Только Творцы были способны слиться со святилищем и остаться в живых. — Ты погибнешь! — Малена закричала в отчаянии, но Йохан, взглянув на неё, улыбнулся. Сагала поднималась вокруг него волнами, закручивалась, образуя концентрические окружности, испещренные сложными глифами. Глифы ярчали — загорались пронзительно-синим. Йохан оказался в круглой рамке, и окружности вращались вокруг него всё быстрее, совмещались и расходились, порождая мелкие разряды. Рамка поднималась всё выше, и вокруг неё кружились иллюзорные звёзды. — Я — реплика Нинту! Я могу им управлять! — это уже был не его голос, Йохан слился с Арххе, и теперь святилище говорило за него. В его глазах вспыхнули синие искры, а ноги оторвались от твёрдой опоры — теперь Йохана удерживала нейронная сеть. На внешней окружностей показались Ключи: все пять, точно вынырнули из сагала и раскрылись, сцепились между собой. Разряды по ним пробегали особенно яркие, на что камни внутри Ключей отвечали цветными сполохами. Арххе ожил… Но первым порывом Малены было — бежать. «Деструктивный посыл», — выдала «другая» память. Ведь вовсе не Ого столкнул небесное святилище. — Деструктивный посыл! — Малена закричала во всё горло, стараясь разглядеть Йохана на высоте, среди ослепительных вспышек. — Я обошёл его! Верь мне, Малена! — громыхнуло в ответ.       И тот час же силовое поле толкнуло её и сжало, лишив возможности пошевелиться. В ноги точно иглы вонзились: нейроны, часто мерцая, сомкнулись на лодыжках, как кандалы. Экзоскелет Малены вышел из-под контроля: заставил её раскинуть руки и сам по себе вспыхнул энергопотоками. Помимо её воли энергия заструились вниз, по ногам. Сначала светло-голубые, потоки быстро темнели, меняли цвет до кроваво-красного. Волна сагала окружила Малену и застыла идеальным блестящим кольцом. Глифы на нём сложились в бесконечный ряд, и кольцо сдвинулось, закрутилось, со свистом разрезая воздух. Понимание ворвалось в разум вместе с болью и звоном чужих голосов. Йохан возвращает святилище в небо… — Дигитария погасла, — Малена едва услыхала собственный голос. — Зачем?.. — Я знаю, как пройти дорогой Бенедикта, Малена! — грохот теперь стоял у неё в голове. И понимание накрывало обжигающими волнами: Йохан идёт сквозь время. Назад, куда под страхом смерти запретил Святейший Бенедикт. — Причина, а не следствие! — кричало, кажется, со всех сторон. — Мы столетиями боролись со следствием: закрывали разломы, убивали чудовищ! А надо было только устранить причину! — Следствие чего? — пыталась добиться Малена. — Какая причина? Энергопотоки доставляли ей боль — разогревались, обжигая и расплавляя жалобно пищащую чешую. Нейроны жадно поглощали её, сияя, разнося алое зарево по огромному пространству святилища. Арххе качнуло — Малена почувствовала, как раскинулся над ним энергетический щит, как бьют осколки стекла, осыпаясь с потолка пещеры Бинну. Святилище вставало на ноги, и потолок трещал, готовый обрушиться в любой момент. Кольцо вокруг Малены загорелось чистым племенем, что опалило ресницы и волосы. Боль сделалась невыносимой: сходило то чужеродное, что не давало покоя. Малена закричала, рефлекторно пытаясь вырваться из круга огня, но тело уже не принадлежало ей. «Предатель, подлец, ренегат. Обманул, сыграл на чувствах и запитал Арххе за счёт Саа-дайи, дабы не тратить себя», — Малена не могла говорить, но мысли бились, причиняя ещё больше боли. Зара-кии была в той же ловушке — и погибла, отдав весь энергоконтур. «Угробил сестру, чтобы посадить чёртово корыто! Да чтоб его хоть в дребезги разорвало!» — Он должен весь сойти, иначе ты умрёшь! — вынырнуло из мучительного звона. — Скоро всё закончится, и ты больше не будешь страдать! Соты сорвались и ушли в бездну, укрытую белым туманом. Окружности ускорялись, а потом — резко встали и закрутились обратно, бросая снопы искр. Арххе приседал с громким шипением, готовясь к прыжку в небеса. Он собрался изменить то, что уже свершилось, а значит — изменить и всё грядущее. Уничтожить всё. «Мы оба умрём, остановись!» — Мы будем такими, какими должны были быть изначально! Ты не увидишь больше чудовищ и кошмаров про выбраковку! Малена корчилась от боли и безотчетного страха. Чужого страха: чужеродное цеплялось за неё, рвало изнутри, но квазиживые нейроны неумолимо вытягивали его, казалось, вместе с душой. Малена кричала, нет беззвучно разевала рот: её голос затерялся в лязге, скрежете и треске искр. — Ты проживёшь жизнь человека, как и должна, и никогда не узнаешь, что такое Саа-дайи! Малена оставила попытки концентрации: Арххе гораздо сильнее её. Энергия уходила вспышками, импульсами, но чуждое отпустило её и исчезло, боль таяла, по телу разлилась невиданная лёгкость. — Верь мне, Малена! Хлопок — и Малена перестала слышать, видеть, перестала чувствовать. Она будто зависла в пустоте: ни верха, ни низа, ни света, ни тени. Исчез страх и отступила боль. И самой Малены — тоже нет… — Вези меня на Дигитарию! — голос, глухой и утробный поднялся откуда-то из тёмных глубин, распорол тишину и утих постепенно, будто уполз. Чуждое говорит с ней. И теперь Малена знала, чей это голос. Всё больше знания просачивалось в её разум, Малена поняла: Арххе должно остаться под землёй. Вместе с Йоханом и вместе с ней. Вернее, больше никакого Йохана нет. Сразу после Слияния всё стало на свои места: Йохан — полный альбинос, он никак не смог бы сделаться рыжим. Тогда, пятьдесят лет назад он не победил и не выжил: Ого забрал себе его тело и скрылся. А проявился только сейчас, когда нашёл способ разделить энергоконтур — через неё. Йохан никогда не уничтожил бы память о Матери, но Ого оживил Арххе и рвётся поглотить Дигитарию. Вокруг всё ещё было темно, но Малена ощущала себя в полной мере. Её способности и самоконтроль вернулись, тело слушалось. Но это больше не она — пройдя Саа-дайи, Малена стала частью перводемона. Она остановит и его, и себя. Вот она, её последняя миссия. Малена собрала энергию и вынырнула из тёмной пучины под дождь из чистого света. Она оказалась с Йоханом лицом к лицу — на жуткой высоте, над пламенем и хлопьями тумана. Рамка с воем вертелась вокруг неё и держала в невесомости — как и Йохана. Йохан выглядел мёртвым: висел неподвижно, его рот перекосился в жуткой гримасе, помутневшие глаза налились кровью, а зубы начинали крошиться — с такой силой он их сжимал. Однако Малена знала, что он жив. Она шевельнулась — и едва не лишилась руки: полоснула острая, как бритва, окружность. Поле держало её внутри рамки, нейроны опутали ноги. Малена чувствовала пульсацию Арххе и знала: с минуты на минуту святилище рванёт в небеса. «Надо чем-то жертвовать!»       Малена рванулась, бросив все силы, чтобы сбить дьявольское поле. Нейроны впились — её кожа рвалась и ломались кости, но Малена заблокировала боль. Окружность свистнула у самого носа, полыхнула огнём, но Малена увернулась и выпрыгнула в искрящуюся бездну, оставив в рамке собственные ноги. Её экзоскелет застыл, не раскрывались крылья, но соты сомкнулись, сейчас же её подхватив. Малена встала на вновь отросшие ноги — босиком на холодный и скользкий металл. Йохан дёрнулся, синевой вспыхнул демонический взгляд. Малена вскинула руку — плотный поток энергии слетел с её пальцев и обратился в огненную плеть. Которая разом прошила вертящуюся рамку, разбила сагала, сорвала нейроны. Йохан издал визг и метнулся прочь, на развороченную рамку упали кончики белых волос. Повреждённые нейроны сгорали с истошным писком, окружности тут же застопорились, искря, расплескались блестящими брызгами. Гул снизу оборвался, и в звенящей тишине Малена осталась одна. Йохан исчез, скрылся, включив блокировщик на полную. Она не ощущала совсем ничего, и не слышала, не видела. Ни глаза, ни энергозрение не помогли. Малена бесполезно вертелась в пустоте, бросала плеть, но тщетно.       Лёгкий холодок прошёл по босым ногам. Вроде за спину… Малена ослабила блокировщик, направила поток энергии к голове. Череп пронзило точно раскалённой иглой — тепловизоры прорезались над бровями — и тот час же Малена заметила тёмное пятно. Змей — хладнокровный, когда не маскируется под человека… И Ого — тоже. Она резко развернулась и швырнула плеть себе за спину. Вспышка рассыпалась облаком искр, в котором проступила тускло мерцающая фигура. Она ушла в сторону, но Малена снова бросила плеть.       Йохан перехватил её конец и дёрнул, да с такой силой, что Малена не удержалась на ногах из-за скользких сот. Плеть погасла, оставив на ладони ожог, а сама Малена оказалась в жёстком захвате. — Что ты творишь? — Йохан зарычал ей в лицо и встряхнул, как котёнка. — Какого чёрта? Он быстро оглянулся на остатки рамки и снова уставился ей в душу. Малена билась, силилась освободиться, но хватка оказалась стальной. Держал её не Йохан, а собственный экзоскелет, которым он теперь мог управлять. — А доступ к твоему экзоскелету — очень приятный бонус! — чудовище ухмыльнулось совсем как настоящий Йохан, и Малену захлестнула ярость. Её импульс отшвырнул их далеко друг от друга. Малена получила контроль над экзоскелетом и успела покрыть ступни чешуей за миг до того, как налетела бы на бьющиеся обломки окружностей. Её бы изрезало в клочья, но Малена сбросила новый импульс и расплавила их. — Да это похоже на пощёчину! — гад хмыкнул, картинно потерев щёку. — Считай, что так и есть, Ого! — рявкнула Малена.       Между её ладоней зародился светящийся сгусток — он вырос в огромный шар света, и Малена с силой метнула его в бегущий к ней силуэт. Страшный удар снёс её с места и стукнул обо что-то твёрдое. Вверх? Вниз? Малена ударилась… Но не ощутила никакой боли — только толчок, будто отнялись и спина, и затылок. Уши заложило, а глаза она открыла с трудом. Йохан широко шагал к ней, и Малена видела, как тает вокруг него защитная сфера. Вокруг Малены такая же таяла… хотя она не успела защититься. — Сумасшедшая! — он схватил её за плечо и поднял над сотами. Ноги Малены задёргались в воздухе, а пальцы сами собой вцепились в его руку, покрытую чёрной чешуёй. Он больше не был рыжим, а был таким, как всегда был Йохан: бледным, с бесцветными волосами. И — Малена больше не видела демона. — Да что на тебя нашло? — он рявкал голосом Йохана и тряс её, а на его лице читался… страх. Малена запуталась — слова не могла сказать дрожащими губами, а только глотала слёзы. Непривычные, мокрые, противно солёные. — Если ты — не Ого — зачем тебе нужно прошлое? — она едва пролепетала, но не совсем то, что хотела сказать, а то, что получилось. — Сумасшедшая! — Йохан бросил её и присел, свирепо нависнув. — Если бы я не успел — ты бы сгорела ко всем чертям! Сгорела. Малена так и хотела — сгореть, сжечь себя с перводемоном вместе. — Я слышала Ого, — призналась Малена, цепляясь за остатки его ветхих лохмотьев — чёрных, обугленных. Она всё смотрела и не видела ничего, будто бы смотрела сама на себя. Один энергоконтур — конечно, она и видит себя. Её повязка сгорела, полностью открыв лоб, крепко сжатый широким обручем. На его глянцевой поверхности сияли, пульсировали глифы, а иногда и вспыхивали, бросая искры. — Блокировщик, — вздохнул Йохан. — Ты отсеяла больше половины данных и чуть нас обоих не угробила! Зачем он тебе, если ты не умеешь им пользоваться? Он всё ещё злился, сбрасывая с себя её руки, но всё равно, сидел рядом. — Видишь, что ты натворила? — он махнул в сторону разрушенных рамок. Сагала капала с них, нейроны шевелились и вздрагивали, не получая команд. — Придётся начинать всё сначала! — Я слышала Ого, Йохан! — повторила Малена, перекричав его. Когда же он, наконец, прекратит думать о себе и услышит её? Да, она ошиблась, Йохан — это Йохан. Но перводемон, всё равно, где-то здесь. — Знаешь, зачем я соврал Младшим про Ого? — Йохан немного смягчился и взял её за руку. Да, это его рука, те же колебания, как будто бы и не было пятидесяти лет. Малена душила в себе чувство вины: ведь не только она не сняла блокировщик. — Младшие бы утратили веру, если бы узнали, что их уничтожил их же Творец, — сухо буркнул Йохан. — Я говорил уже, что мы боролись с последствиями, забыв о причине. А причина в том, что Лебей заключил договор с Ого и отправил на Арххе деструктивный посыл. Ты всё кричишь мне, что я чёрствый молчун, но я молчал, чтобы они не догадались, что я знаю об этом. Теперь ты видишь суть выбраковки? Это не смешная сказка о чувствах! Границы сбоя гораздо шире, Малена! — Нет, — вместо крика у Малены вышел сдавленный шёпот, хотя всё её существо кричало о том, как он ошибся. После первых трёх выбраковок он «замолчал», ограничил Слияния и так и не узнал главного. — Это было прощание, Йохан, — за Малену будто бы говорил кто-то другой, даже голос её поменялся. — А ты просто спрятался за блокировщиком… Лиэн пробудилась в ней, подбрасывая новые и новые воспоминания. Многие из них «съедал» блокировщик — и они обращались в серые бесформенные кляксы. Она спряталась точно так же, и её блокировщик сильнее. Йохан отодвинулся, сморщился, втянув голову в плечи. — Откуда тебе это знать? — он плюнул, указав ей, что она просто крестьянка, а все её силы — случайность. — Я… — начала Малена, но осеклась, подавилась собравшейся липкой слюной. — Лиэн… была репликой Отца, и чувствовала то же, что и он. А я — продолжение Лиэн. Она успела… Разогретый блокировщик вплавился в кожу, стирал нужные слова и забивал голос Лиэн пустотой. Раньше Малене от этого было спокойнее, но только не теперь. Йохан уничтожал её неверием, скептическим взглядом и хмыканьем, винил в глупости. Малена захотела сорвать блокировщик, потянулась к нему, но сработала защита, и она невольно отдёрнула руку. — Я не могу его снять. Слёзы душили её, заливались в горло, вызывая кашель и хрип. Йохан молчал. Кивнув, он схватил этот мерцающий, разогретый докрасна обруч и грубо дёрнул вверх. Болезненный укол в виски, вспышка перед глазами — и Йохан отшвырнул его прочь, искрящий, разломанный. — Они разделили энергоконтур, Йохан, — выкрикнула Малена то, что столетиями превращалось в пустоту. — Что? Йохан кусал губы и стискивал кулаки, корчился, морщился. Всё не верил, а Маленой завладела лёгкость, почти эйфория, и она говорила. — Лебей не отправил бы Нинту деструктивный посыл, потому что сам бы сразу погиб. — Кто? — Йохан схватил её за плечи, но Малена вырвалась и встала на ноги. — Кто? — теперь он глядел на неё снизу вверх. — Синод, Йохан, — произнесла Лиэн у Малены в голове. — Коллективный разум уничтожил Арххе, когда узнал, что Ого идёт за ним к Земле. — Ого здесь, — засипел Йохан, сглотнув с заметным усилием. — Но теперь он — тень, я запитал Арххе его энергоконтуром. — Ты носил его в себе, — прошептала Малена, невольно закрыв руками рот. Йохан всё сидел на полу, и она присела рядом с ним, осторожно взяла ладонями лицо, заглянула в глаза. Влажные, человеческие голубые глаза, за которыми он всегда скрывал истинные. Во всём его облике сквозило смятение — он не знает, что ему делать. Лишился цели, к которой шёл почти всю жизнь. Всё, что он делал, было ради того, чтобы шагнуть во времени и не дать уничтожить о-номмо. — Поэтому я ушёл, — голос Йохана дрожал. Он пытался унять эту дрожь, или хотя бы, спрятать, отвернуться, но его самоконтроль явно дал сбой. — Взять Ого было очень трудно, и ещё труднее — удержать. Мне понадобились способности Шахрият и энергоконтур Алистера — как вакцина против деструкции. — Ты их убил ради мести Отцу, — заключила Малена и поймала себя на том, что не жалеет. Ни Шахрият, от которой вреда было больше, чем пользы, ни человека, что желал странного. — Ради шанса для нас.       Малена оживилась, услыхав от Йохана эти слова. Нет, оживилась Лиэн — Звёздная дочь хотела бы получить шанс, а не становиться придатком к девчонке, из которой и ведьма-то вышла не лучшая. Освободившись от блокировщика и полностью проникшись Саа-дайи, Малена стала другой. Расширилось сознание, исчезали из памяти серые «пятна»… И ворвались кошмары, скрытые от самой себя — от которых и спасал её обжигающий обруч. — Отдай их мне, — сквозь пелену пробился голос Йохана, и сильные руки сжали её обмякшие запястья. Удар — обо что-то неровное, твёрдое. Дыхание сбилось, а вокруг — темнота и хаос чуждых звуков. По лицу стекает липкая кровь, всё тело, как сгусток андской боли. Но в ней вдруг появилось живое тепло. Лиэн, как могла, уменьшила боль и взглянула «другими» глазами. Какая-то перевёрнутая повозка, а возле неё — два здоровенных зверя терзают мёртвые тела. Питаются, с брызгами выдирая внутренности, раздирая в клочья то, что осталось. Но жизнь теплится совсем близко. Создание мелкое, в грязных лохмотьях и с рваной повязкой, закрывшей голову до самого носа. Живой ребёнок — живой шанс спастись. Лиэн собрала остатки сил. Малена съёжилась, слыша вокруг себя звериное рычание и ещё какие-то шорохи, стоны. И вдруг её левую лодыжку пронзила боль. Лиэн сразу обездвижила существо и слилась с его нервной системой. Страх Малены медленно проходил, а боль, поднявшись к голове, превратилась в тепло и покалывание, в мягкое забытьё. Лиэн торопилась перенести себя в новое тело: её старое давало сбой за сбоем. Вытесняла то крохотное никчёмное сознание, что трепетало в этом практически здоровом теле изначально. И внезапно — тьма. Которая отползла, превратив реальность в рой мелких огоньков. Они складывались в образы… «Энергозрение» — слово всплыло в голове Малены. «Малена», эти несколько слогов — её имя. Огоньки сложились в две оскаленные зубастые морды, массивные лапы, серые тела. «Серые» — их цвет. Слепая с рождения, Малена поняла, что знает, как это — цвет. Зверюги громадными прыжками бросились к ней, но замерли в паре шагов, опустили морды и поджали хвосты. «Энергоконтур» — новое странное слово, и именно это их испугало. Хищники давно убежали, но Малена всё сидела росистой траве, обхватив себя грязными руками. Её колотил озноб… Не в воспоминаниях колотил, а в реальности, и она невольно прижалась к Йохану. Малена снова этим ребёнком: напуганным, потерявшим родителей и самоё себя. Лиэн не успела перенести себя до конца, а Малена пережила сразу две смерти, прежде чем обрести дар и новую жизнь. Блокировщик ей нужен был совсем не для того, чтобы спрятать послание Лебея, а чтобы самой спрятаться от обеих смертей и не сойти с ума. Йохан мягко обнял её, дрожащую, всхлипывающую, провёл ладонью по волосам. Малена уткнулась носом в его шею… В детстве он всегда так делал: гладил по волосам, когда она плакала. Как настоящий старший брат, которого у Малены никогда не было в человеческой жизни. — Теперь ты отдай, — шепнула Мелена ему на ухо. — Я знаю: ты тоже прячешься за блокировщиком. Её рука скользнула вниз по его груди, чешуйки экзоскелета исчезли от слабого импульса. Пальцы коснулись горячей кожи, нащупали блокировщик — тоже невероятно горячий. Йохан позволил ей: кольцо поддалось и свалилось, брякнулось о соты. Она схватила в кулак волосы на его затылке, крепко прижав к себе его голову. Малена была готова увидеть что угодно: хуже, чем у неё, уже не будет. Лес — бесконечная зелень и мокрая, вязкая грязь. Оаннес бежал — ловко перескакивал кусты и низко пригибался, когда люди пускали стрелы наугад. За ним гнались: люди устроили травлю существу, которого не понимали, и собрали в лесу всех охотников. Их голоса и фырканье их животных долетало до слуха, но Оаннес бегает намного быстрее. Лес, тишина — только пение птиц. Люди потеряли его, когда он ушёл в режим невидимости. Но это ненадолго: ест энергоконтур. Без надёжной мимикрии в этом мире даже ему придёт конец. Пыхтение, треск сучьев — и из ближайших кустов косолапо вывалилась здоровенная бурая зверюга. Мохнатая, она встала на задние лапы и раскрыла пасть, заходясь рычанием. «Теплокровное, хищник, съедобно, пригодность для мимикрии — ноль процентов. Опасно». Оаннес сбросил совсем слабенький импульс, и хищник обрушился, подняв грязные брызги. Он был мёртв, и со шкуры летел сероватый дымок. «Уничтожено». Мальчишка, от роду не больше двенадцати лет, сжался под деревом, держа перед собой простой человеческий меч. Он уже побывал в грязи: комья налипли на его кожаные доспехи и волосы — бесцветные, почти прозрачные. — И зачем только Готфрид взял тебя, Йохан? — хмыкнул рядом с ним взрослый мужчина с клоками чёрной бороды на остром подбородке и худых щеках. Он тоже в грязи побывал и теперь — зло скрипел зубами, коря мальчишку за неуклюжесть. Плюхнулся, мелочь, в болото — вылавливай его, отмывай! — Я смогу быть охотником, Гюнтер! — фыркнул Йохан — неуверенно, тихо. Каждый шорох его пугал. Пугало неизвестное чудище, которое сжигает зверей перед тем, как пожрать. Не иначе, как новый демон завёлся, и не ровен час, когда он начнёт сжигать и пожирать людей. — А как же! — съязвил мужчина и взглянул на вечернее небо. Солнце ещё не зашло, но над верхушками деревьев уже появилась бледная луна — полная, круглая. Гюнтер хлопнулся на четвереньки, поднял голову и протяжно завыл, как дворовой пёс. Его лицо вытянулось, заострились зубы, уши сместились на макушку, волосы превратились в серую шерсть. Йохан жалел, что так не умеет: он человек, а помощник дядюшки Готфрида — настоящий вервольф. Чёрт, и повезло же ему провалиться в разлом вместе с волком! — Укуси меня, а? — попросился Йохан. — Я знаю, что вервольфы это умеют. — Ещё чего! — Гюнтер по-звериному фыркнул. — Не хватало, чтобы твой дядюшка меня зарубил! Вервольф встал на мощные задание лапы и повёл волчьим носом, нюхая воздух. Он уже весь оброс и стал кудлатым, на руках отросли острые когти. Распахнул пасть — ещё мог говорить — и вдруг неестественно дёрнулся, захрипел. Из широкой груди Гюнтера торчало нечто острое: лезвие длинное и тонкое, похожее на огромное жало. «Метаморф, хищник, теплокровное, несъедобное, пригодность для мимикрии — ноль процентов. Уничтожено».       Оаннес шевельнул хвостом, сбросив на землю бесполезное существо. Второе топталось у дерева и выглядело ещё более бесполезным. Хилое, больное на вид, какое-то мокрое и с отвратительной координацией. Йохан едва не заорал: бледная чешуйчатая тварь с четырьмя красными глазами и змеиным хвостом приблизилась, выгибая назад острые колени. Он замер, безмолвно взирая на это… чудовище. Сознание человека восприняло существо, как «чудовище». Руки мелко тряслись, но Йохан всё же, ударил мечом. Чудовище сделало короткий, быстрый шаг, и клинок просвистел мимо отвратной башки. Тварь растянула зубастую пасть, издав резкий щелчок. Хвост взметнулся, сверкнув жалом, и мгновенно ударил в грудь. Пробил насквозь, пришпилил к древесному стволу. «Теплокровное, сверх хищник, отсутствует меланин. Пригодность для мимикрии — сто процентов». Оаннес нашёл идеальный объект, а незадачливый глупый охотник — повстречал того самого «демона». Йохан от боли и ужаса страшно кричал, выгибался, руки сами собой хватались за чудовищный хвост. По телу струился адский огонь, плавил внутренности и выжигал душу. Крики перешли в хрипы и бульканье, из ушей, изо рта, из носа, из глаз — ручейками стекала кровь. Отравленная, горячая до невозможности, она обжигала взмокшую кожу. Йохан судорожно смахивал желтовато-алые капли и уже безмолвно разевал перекошенный рот, а непрочные щёки рвались с каждым разом всё больше. Сквозь смертельный туман Йохан видел довольную тварь: её клыки вытянулись ниже подбородка, и в следующий миг она вонзила их в его беззащитную, вялую шею. По телу струился адский огонь — смещались суставы, изменялись ткани и органы, принимая новые функции и признаки, которые могли бы принести пользу. Ненужный человеку хвост исчез, колени с хрустом изогнулись вперёд — он упал бы потеряв равновесие, но мышечная память мальчишки «подсказала», как правильно стоять. Экзоскелет скрылся под кожей, скрылся выпирающий острый хребет и шипы на локтях. Почти человек, но поза — неуверенно-угловатая, шаткая, черты лица острее и тоньше. Четыре глаза резко выделялись, но тепловизоры скрылись и стали незаметными, радужки посветлели до бледно-голубых, а зрачки из вертикальных сжались в круглые, человеческие. — Йохан! Слово знакомо из воспоминаний человека. В которых практически всё — хлам, на отсев. Полезна лишь толика знаний о мире и личности. — Йохан! Да где ж тебя носит, чёртов щенок?! «Дядюшка», — нужное воспоминание, наконец-то, нашлось. Этот голос, похожий на рык бурой зверюги, принадлежит дядюшке Готфриду. — Иду, дядюшка! — скопировать ломающийся голос подростка получилось лишь с третьего раза. Дядюшка же в ответ выдал бранные слова. Теперь Оаннес был точной копией мальчишки, и даже неуклюжую походку вразвалочку и бегающий взгляд повторил. Он передумал показывать людям экзоскелет и схватил обляпанные, пахнущие торфом вещи человека. Очень мягкие и непрочные, ни от чего толком и не защитят. Они промокли, пропитались грязной водой, а кое-где и прорвались. Но выбора не было, пришлось надевать. Малена видела, чувствовала за обоих сразу: боль, страх, надежду и смерть мальчишки, которую сознание теперешнего Йохана приняло за свою собственную. Ошибка копирования памяти, и Йохан загнал её глубоко в подсознание — так же, как и Малена. — Я не знаю, что делать дальше, — Йохан отпустил её и грузно поднялся. Сломанные рамки и нейроны на них вспыхнули, как обиделись — ярко и коротко. — Я не смогу изменить решение коллективного разума Дигитарии. Прости. Йохан сделал пару шагов — просто так, в никуда. Соты смыкались у него под ногами, а вокруг мерцала бездна, медленно кружились звёзды и ненужные больше рамки опускались вниз, плавились, утекали потоками. Цепочка странных тёмно-красных следов тянулась за ним. Они разливались кровавыми пятнами, между ними сочилась живая тьма. Малена закричала, и её крик потонул в ревущем хохоте. Миг — и тьма сорвалась, накрыла всё вокруг, стёрла и соты, и звёзды. Только нейроны мигали — тонкая, тускло-красная сеть, клочками отпадающая от искореженных остовов рамок. Тьма собиралась в бесформенную чёрную массу, и в ней появлялись и исчезали щупальца, когти и пасти, полыхали злые огни. — Сбой — это лучшее, что может случиться! — прорвалось сквозь хохот, и в нём же исчезло. Огни собрались в круг и все разом моргнули, а в центре круга загорелся здоровенный красный глаз. Малена призвала звёздный клинок, и искрящее лезвие вонзилось в клубы тьмы по самую гарду. Хохот сорвался на пронзительный визг… В одной из лап синим пламенем вспыхнул барзай и взметнулся с чудовищным рёвом. Страшный удар вышиб из рук Малены клинок, а её саму далеко отшвырнул. Улёгся звон в ушах, и Малена поняла, что лежит на боку… В соты возле её лица упирались крепкие ноги. Йохан удерживал меч Ого своим, и из-под клинков летел адский огонь. С шипением перводемон вцеплялся в длиннющую рукоять тремя и четырьмя лапами, налегал, наседал. — Ты — жалкое искусственное создание! — Ого шипел и рычал, булькал мерзкими пастями. — Этой железкой меня не победить! — Я создал его твоим энергоконтуром, Ого! — Йохан отбросил демона ударом ноги и рубанул, пропустив импульс через клинок. Вспышка рассеяла тьму, громадная туша врезалась в соты, выламывая их внушительным весом. Острые, когтистые лапы вцепились — демон вскочил, полыхая огнём из всех пастей за раз. — Жалкие смертные! — он впился в пол, погрузив когти в скопления нейронов. — Я — это Арххе! Красные сполохи прошли по бугристым лапам, сагала окружила тушу кольцом… Которое Малена сразу срезала плетью. Живой металл брызнул в стороны, чудовище изогнулось, воя от боли. Малена прыгнула, нацелившись выбить его здоровенный глаз. Клинок царапнул по сотам — демон рассеялся, как не бывало. Только красные пятна вспыхивали и гасли, скользя под ногами. Малена растерялась, шагнула назад и спиной наткнулась на Йохана. — Он прямо здесь, — шепнул он, с размаху всадив меч в самое большое из пятен. Чешуя Йохана вспыхнула синим, покрылась светящейся сетью: нейронная сеть осталась на нём. Сеть скользнула вниз по клинку, и ярко-голубые нити смешались с красными. Йохан дёрнулся, неестественно выгнувшись, его лицо исказилось болью. Боль пробрала и Малену, но сразу же стёрлась и сошла на нет: Йохан её заблокировал. Малена, бросилась, было, к нему — разрезать сеть, освободить! Но чужая воля заставила её стоять. «Не подходи!» — голос оборвался в её голове. Снизу ударило — Арххе будто качнулся, и пространство снова наполнил навязчивый гул. Рамки со скрежетом шевелили остатками колец — вперёд-назад. Тяжело, точно их с трудом перетягивали. Глифы постоянно менялись, потоки сагала то восстанавливали сломанное, то откатывали, оставляя острые края. Красные пятна стекались в одно, тьма, как дым, стелилась над ним, окутывала Йохану ноги. Йохан стоял неподвижно и молча, иногда мелко вздрагивал, и по его экзоскелету скользили нити света. Голубые, и одна — пронзительно-красная. Она поднялась почти к голове, и лицо Йохана покрылось испариной. Он снова дёрнулся — жутко, как в судороге — раскрыл обе ладони, и соты все разом рухнули вниз. Крылья спасли Малену от гибели, а под ней выли вихри, пронизанные лучами нестерпимого света. Жар поднимался волнами, и Малена стремилась вверх, пока не расплавился экзоскелет. Боролась с тугими, горячими потоками воздуха, но один из них швырнул её прямо на рамку. В последний момент она отвернула — и заметила на ней человека. Йохан висел, одной рукой вцепившись в одну из окружностей, а другой сжимая подплавленный меч. Он легко подтянулся и запрыгнул в рамку, спрятал меч и схватился за обломки рядом с собой. Нейроны поползли вниз по его рукам, и рамка раз обернулась. — Йохан! — Малена крикнула ему, приближаясь. За её спиной вдруг раздался свист, и когти внезапно и жёстко схватили за плечи — проткнули бы насквозь, если бы не чешуя. — Теперь у тебя есть круг уязвимости! — вой оглушил, смрад вызвал тошноту. Малена выхватила меч и ударила, но перводемон тут же разбил её защиту. Меч расплавился, привязка разорвалась, обжигая ладонь. — Ты умрёшь, Оаннес, как червяк! — Ого довольно хрюкнул и захохотал. Щупальце пробило экзоскелет Малены и впилось в спину, в основании шеи. Для Малены замедлилось время — звуки растянулись в низкий гул, вспышки сделались бесконечными. Рамка чуть сдвигалась, медленно выступали очертания Ключей… На ней уже не было Йохана. Внезапный удар — и гул взорвался диким гвалтом, Ключи загорелись, свет почти ослепил. Мощный импульс снёс перводемона прямо на рамку, и она захватила его, вмиг облепляя нейронами. Йохан поймал Малену в падении и резко ушёл вверх — чуть не попался бьющимся щупальцам. Ого рвал себя на части, отшвыривал куски пронизанной нейронами плоти, а рамка раскручивалась, вытягивая его энергоконтур. Прозрачный воздух наполнил туман — и закрутился вихрем, замерцал разрядами молний. Малена была сама не своя — голос пропал, и всё тело обмякло, будто чужое. Йохан держал её, унося всё выше, а потом вдруг отпустил, однако она не упала, а зависла над его руками. Йохан тоже застыл, замерло время. — Пуск! — выкрик Йохана рассыпался звоном, и Малену затянуло в сияющий вихрь. Ветер ударил в лицо, от высоты захватило дыхание. Яркая вспышка моргнула рядом и стремительно ушла в небеса, затерялась среди звёзд. Малена безвольно падала, но экзоскелет среагировал, квазиживые крылья раскрылись сами собой, с лязгом, который вернул её в реальность. Она глубоко вздохнула свежий воздух, и ей стало намного лучше. Малена смогла оглядеться. Прямо под ней плещется озеро — серебрится, отражая лунный свет — и темнеет маленький остров.

***

Ого бился и кричал, рычал, визжал, вырываясь из нейронной сети, а она оплетала его гуще и гуще. Раздувался облаком тьмы и сжимался карликом, но Арххе проникало в него, питалось энергоконтуром, медленно убивая. Окружности вертелись над ним, срезая те щупальца, которые перводемон выбрасывал, стремясь на свободу. Злыми искрами вспыхивали Ключи, передавали разряд за разрядом. — Отпусти меня! — Ого уже не рычал, а скулил и просился. — Я уйду, найду себе новый мир, только отпусти! Йохан присел под основанием рамки. — Нет, — безразлично сказал он и плюнул вниз. — Это уже невозможно. Я запитал Арххе тобой, и оно войдёт в коридор Бенедикта. А потом ты закончишься, и Арххе упадёт на Изиги, потому что до Дигитарии мало только тебя. Ого выл, и его вой переходил в рыдания, но Йохан его не слушал. Все стены исчезли — их окружала бесконечность и россыпь неподвижных белых точек. То тут, то там зарождалось свечение, вились в нём мелкие искры. Гул утих, улеглась дрожь. Арххе идёт в коридор Бенедикта. Пора.       Йохан выпрыгнул и импульсом разбил внешнюю окружность. Ключи повисли на нейросети, и Йохан схватил их. Рука прогорела до костей, жар плавил экзоскелет, и раскаленная сагала сжигала заживо. Вихрь внизу медленно таял, нарастало свечение. Не осталось ничего, кроме как сложить крылья и отдаться падению в бездну.