Локи, Салли и Дэдпул в Хэллоу-вилле.

Когда сани поднялись над облаками Салли вздохнула свободнее. Она придвинулась к Уэйду и накрыла одеялом их обоих. Они закутались поплотнее, Уэйд снял перчатки и взял ее руки между ладоней. Он попробовал подышать на них, но изо рта шел пар, а влага была ей сейчас совсем ни к чему. Кончики её пальцев были холодными, а вот середина ладоней и запястья — тёплыми. И в её руках не было той кукольной бесплотной мягкости, которую он мог ожидать. Создавалось впечатление, что это обычные человеческие руки в тонких тканевых перчатках. — Они такие холодные, Салли, а давай, я зажму их у себя между бедер и согрею? Нет? — Может, лучше под мышками? — слабо улыбнулась она. — Э нет, только не подмышки! Щекотки боюсь! Улыбка Салли стала чуть шире, а потом снова погасла. Она отняла руки и отвернулась. Срочно надо было сказать что-то такое, чтобы ей стало не так грустно. Но ничего смешного больше не шло в голову. Тогда он сказал то единственное, что мог ей предложить. Подумал, что шанса это сказать может больше и не выпасть. — Салли, ты такая… удивительная. Никогда не встречал, чтобы вот та́к любили. По всякому встречал, но не так. Ничего не требуя, ни на что не надеясь, но всегда рядом, всегда наготове к бою за чужое счастье. Не верил, что бывают люди, которые могут любить так, как… ну, вот как ты. Думал, это выдумки писателей. — Но почему ты… Какая тебе?.. То есть… Я же люблю-то… не тебя. — То то и обидно, что ему досталось великое чудо, да́ром — а он не смог взять. Не оценил. Не заметил. — Нет, он знает. Просто он слишком благородный, чтобы воспользоваться моим чувством, раз сам не может ответить тем же. Спасибо ему, что он такой… Ты меня понимаешь? Честный. Ну, не случилось, что поделаешь. — Да как не случилось?! Да я на его месте! Да я готов тебе ноги мыть и воду пить!.. — Уэйд. Мне вообще нельзя мыть ноги — сказала Салли, снова начиная улыбаться. — Вот вечно мне всё нельзя! А ведь я такой красавчик! И у меня тоже есть кости! Хочешь, покажу? Только, чур, не сегодня. Не на первом же свидании!.. — Он вдруг сбился с потешного тона и заговорил будто бы сам с собой. — Почему ему досталось всё то, что для меня как… воздух. Я даже не понимал, как я задыхался всю жизнь. То, что ты существуешь, уже сделало мою жизнь… весь мой мир… Не знаю, это не рассказать! Тебе даже не обязательно любить меня. Ну, очевидно, судя по всему, у повести обо мне теперь другой автор. Или где-то родился новый Стэн Ли. Салли заметила тихо: — Извини, я не понимаю. Кто это? — Ну, это как Тим Бёртон, только для Марвел, — непонятно ответил Уэйд. Салли задумалась о своём, глядя вдаль. — Уэйд… — она помолчала, решаясь. — А что, если бы такая девушка, как я, полюбила тебя? Если бы смогла? Когда-нибудь? Ну… немножко? — она улыбнулась уголком рта и с любопытством взглянула на Уэйда. Она увидела, что его лицо вытянулось, напряглось, он вдруг отпрянул, вжав подбородок себе в шею, откинул с себя одеяло, отодвинулся, искоса глядя на неё ошалелыми глазами. Сани покачнулась в его сторону. — Нет-нет-нет-нет… — судорожно забормотал он, шаря у себя за пазухой. Нашел маску, выхватил её, нервно встряхнул и напялил на голову. Он отодвинулся в дальний угол скамейки и сжался там, стараясь занять как можно меньше места. С его ростом и плечами это выглядело… совсем безумно. — Уэйд, — Салли так перепугалась, что боялась двинуться, боялась сказать хоть слово. — Уэйд, ты что? — Салли, нет, — задушенно потребовал Уэйд. — Да что такое? Это же я, ты меня узнаёшь? Успокойся, что ты? Его пластика вдруг неуловимо изменилась, вместо затравленного существа возник хищник, в совершенстве владеющий своим телом. Он метнулся к ней, крепко схватил за плечи и приблизил маску нос к носу. Вся его поза теперь дышала угрозой. — Никогда. Никогда ко мне не подходи, — сквозь зубы прошипел он. — А если подойдёшь, не доверяй. Поняла? Я буду с тобой хорошим, очень хорошим, я буду говорить, что люблю тебя и что ты мне нужна. Не верь. Салли схватила немного воздуха и выдавила: — Но почему? — Потому что я убийца. Человеческий мясник. Я рука Смерти. Он закинул руку за спину, отточенным жестом выхватил катану и поднес её к посеревшему лицу Салли. — А вот это — коса́ Смерти. Я наёмник, я убиваю людей по приказу любого, кто меня купит. Купи меня, и я убью для тебя кого угодно. Кого ты хочешь убить, девочка? — лихорадочно выпалил он. — Пожалуйста, Уэйд, — выдохнула Салли, — убери это. Мне очень страшно. — Правильно. Молодец, — с ненавистью сказал он и вернул катану в ножны. Он отвернулся от девушки, сгорбился, опершись локтями о колени, и мрачно уставился вперёд. Они долго молчали. Салли закрыла глаза и закусила сгиб пальца. Она думала. Наконец она шевельнулась и осторожно скосила глаза на Уэйда. Тот сидел в прежней позе. — Уэ-эйд, — еле слышно позвала она. — Меня зовут Дэдпул, — мрачно поправил он. — Знаешь, ведь Джек тоже убийца. — Джек благородный король, — холодно возразил Дэдпул. — Не далее, как в этом году он убил Бугимена. Можешь спросить его́, если не веришь. И он этим тоже не гордится. — Он вообще скромный. Просто идеал, — сухо сказал Дэдпул. — Уэйд, кого ты убил? — не сдавалась Салли. — Я уже перестал считать. Салли подавила радостный вздох, чтобы не спугнуть успех: он начал отвечать. — А кого обычно… ну, заказывают? — Неважно, — снова закрылся Уэйд. — И всё-таки скажи, — мягко надавила она. Уэйд сидел хмурый, сжав челюсти так сильно, что желваки ходили под маской. Он вскинулся, повернулся к ней и закричал: — Ну и что!.. Да, это были подонки! Да, мир стал чище! Может быть. Точно! Нет! Да какая разница! — он вдруг заговорил быстро, захлебываясь словами. — Заказывают обычно главаря банды на районе, или босса мафиози, или наркобарона какого-нибудь. И у них всегда полно охраны. Просто то́лпы. Чем они только их кормят, такие армии? Иногда политиков, редко. Бизнесменов почти никогда. У этих свои игры, у них вообще не круто делать грязные ходы, не престижно, понимаешь? Свои же засмеют. А ещё военные операции. По зачистке. Тоже грязь и мерзость. — Он понизил голос. — А однажды я взял заказ… А зря. Уже нельзя было отказаться. Нарушишь договор — конец репутации. Я исполнил. С тех пор всегда требую право на отказ. Очень больно. До сих пор. — Он сглотнул. — И правильно. Какого дьявола мне должно быть хорошо? Может, мне ещё и премия положена? Такой обязательный. Такой точный. Такой безупречный. Зажали мою премию. Печалька. Его голос сходил на нет, превращался в невнятное бормотание, он склонил голову и вроде как ушёл в себя и забыл про Салли. А Салли сидела совсем рядом, и ей даже не пришлось пододвигаться, она просто обняла его голову в маске и прижала к своей груди рукой. — Чш-ш-ш, ничего, ничего, я понимаю. Понимаю. Уэйд беззвучно затряс плечами. Салли, как могла крепко, обняла его второй рукой, бессознательно стараясь прижать, сгладить эти спазмы подавляемых рыданий. — Не надо, — выплюнул он, не поднимая головы и не вырываясь. — Это нельзя. Уйди. — Ладно, ладно, разберёмся. Маску сними, дурачок. Тупо плакать в маске. Она стащила с него маску, не меняя позы, и стала гладить его по лысой голове. Он еще некоторое время вздрагивал и всхлипывал. И наконец почти затих. — Маску верни, — наконец пробубнил он. — У меня череп мёрзнет. Салли замерла, и вдруг поняла, что Уэйд шутит. Её тихий смех вырвался наружу, и он тоже заразился и затрясся в её руках, теперь от смеха. Он выбрался из-под её рук, выпрямился и взглянул на неё робко, уже без улыбки, разве что чуть-чуть поджав уголки губ. Продолжая пристально смотреть на неё, начал отрицательно качать головой и при этом медленно закрыл и снова открыл глаза, чтобы всем своим видом выразить свой вердикт: «Сумасшедшая».