***
Стукнувшись мизинцем о дверной косяк, хватаюсь двумя руками за ногу, а на второй прыгаю до кровати, стискивая зубы от боли. Тихо поскуливая, вспоминаю, что бежала сюда, чтобы прочитать сообщение, и оставляю нытье, сползая на пол. Беру телефон и открываю сообщения, приветствуя аватарку Бессона. Корбин: Совсем не намекаю, что скоро буду у твоего подъезда. Это намек на то, чтобы я вышла к нему, но должна ли я это делать. Скорее всего, он будет меня ждать, но не написал прямо, что хочет меня увидеть. Почему Кобрин пишет мне? Почему из всех его друзей он пишет именно мне? Сообщение пришло пару минут назад, Корбин скоро будет тут, а я даже не знаю, что мне делать. Разговор с Джеком меня успокоил, но что-то внутри меня все равно мучает и тревожит. Эмили я ни разу не заикнулась о том, что как-то контактирую с Бессоном. Оставив телефон на столе, подхожу к окну и выглядываю, осматривая площадку перед подъездом. На скамейке никого нет, но замечаю, что компания парней идет сюда. Среди них узнаю Холла, МакКлуни и Бессона. Знаю, что у меня не отнять желание спуститься к ним, и я точно выйду к Корбину, что бы мне не мешало. Только если вдруг здесь не окажется Мартин с мыслью меня убить. Парни устраиваются на скамейке, о чем-то разговаривают, и Алекс, пожав каждому руку, заходит в дом. Они снова провожали его и скоро будут расходиться, за исключением Корбина. Отвернувшись от окна, кидаю взгляд на шкаф, но на глаза попадается белая кофта с кружевом, которая висит на спинке стула, а если учесть, что времени мало, решаю надеть ее. Пробежавшись по комнате, собираю все вещи и направляюсь в ванную, опять не вписываясь в дверь. Игнорирую боль в ноге и, стискивая зубы, забегаю в ванную комнату. Кинув маме пару слов, выхожу из квартиры, спускаясь по лестнице, и перед выходом замираю, наблюдая за обстановкой. С Корбином остался Томас, и они вдвоем сидят на скамейке, обсуждая то, что блондин показывает в телефоне. Не знаю, сколько могу тут простоять, дожидаясь, когда уйдет Холл, но я не спешу выйти, топчась перед дверью. Парень встает и, спрятав ладони в карманы спортивной куртки, что-то говорит Корбину. Бессон первый протягивает руку, которую Томас пожимает, а затем подмигивает, усмехаясь. Ставлю палец на кнопку и берусь за ручку двери, ожидая подходящий момент. Начинаю обратный отсчет, давая Холлу возможность подальше уйти, и открываю подъездную дверь, оказываясь на улице. Корбин резко поднимает глаза и видит меня, после чего у него на лице расцветается довольная улыбка. Оттолкнувшись от скамейки, он встает и подходит ко мне. — Кажется, я научился намекать. — Кажется, я понимаю твои намеки. Делаю шаг вперед, спускаясь с крыльца, и надеюсь, что парень отойдет назад, и мы начнем нашу прогулку, но он остается стоять, из-за чего я оказываюсь слишком близко. — Тебе очень идет эта кофта, — парень смотрит мне глаза, не опуская взгляд на одежду, и улыбается, отчего на щеках появляются ямочки. — Спасибо, — прячу взгляд за ресницами, чтобы не начать краснеть. — Ты хотел, чтобы мы пошли гулять? — Да, давай сходим в пекарню к отцу Эмили. — Хочешь поесть самых вкусных булочек в Далласе? — Хочу ими тебя накормить, — блондин разворачивается и уходит, а я толкаю его в плечо, вызывая лишь смех. — С какой начинкой любишь? — подстраиваюсь под его шаг и застегиваю замок на куртке. — Без начинки, люблю с корицей. — Правда? Я тоже, — эта новость вызывает у меня широкую улыбку, и я радуюсь, что у нас в чем-то совпадают вкусы. — Я обожаю корицу, поэтому в кофе добавляю ее очень много. — Да ладно, и я, — развожу руки в стороны. — Если уже с начинкой, то только круассаны или эклеры. — К сожалению, не лежит душа к эклерам. — Так же все хорошо начиналось, — наигранно делаю отчаянный вид. — Уже подумала, что мы родственные души. Как ты их можешь не любить? — Больше люблю кексы, — Корбин пожимает плечами и пробегается пальцами по светлой челке. — Мне нравится, когда кексы смазаны арахисовой пастой. — Что за извращение? — он корчит гримасу отвращения, на что я вздыхаю. — Ничего ты не понимаешь, это вкусно. Эмили тоже так нравится. — Ты заставила ее попробовать, а она, чтобы ты ее не мучала, сказала, что ей нравится. — Считай, как хочешь. Мы проходим жилые кварталы и оказываемся на оживленной улице, где в это время дня очень людно. Свернув перед светофором, идем вдоль прилавков магазинов и продолжаем говорить о булочках, включая в беседу и другую выпечку из известной пекарни. В многоэтажном здании разместились кофейни и лавки в один ряд, на углу пекарня мистера Мартина — доброго и вежливого испанца, и я думаю, что он привез все свои рецепты именно из Испании. Над входом висит вывеска, под крышей поселились вазоны с цветами, и весь вход сделал в очень нежных цветах и из светлого дерева. Уже у крыльца чувствую потрясающий запах родом из детства. Пахнет выпечкой, сладкими сливками и свежеприготовленным кофе. Корбин открывает для меня дверь и пропускает внутрь, и я проскальзываю в уютное помещение, попадая в маленький рай для сладкоежек. Слева, у окна, стоит стойка и два высоких стула, впереди три стеклянные витрины с полочками, уставленными множеством пирожных, кексов и маленьких тортиков. Глаза разбегаются, не зная на что смотреть, то ли на эстетический интерьер, то ли на вкусности, которых тут очень много, и все они так и манят к себе, чтобы съесть их. — Саманта, — с другой стороны витрины появляется мистер Мартин с самой светлой улыбкой, которую я когда-либо видела, — добрый день. — Добрый день, мистер Мартин, — заправив прядь волос за ухо, посылаю мужчине мягкую улыбку. — Вам помочь с выбором? — Спасибо, мы, если что, обратимся. — Может, мне стоит сделать вам кофе? — Два стандартных капучино, — вежливо прошу и перевожу взгляд на парня, который с приятным удивлением смотрит на меня. — Выбрала за меня? — Бессон улыбается уголками губ и прячет руки в карманы черных джинсов. — А ты выберешь мне что-то из сладкого. — Тебе не кажется, что это похоже на свидание? — роняет Корбин и подходит к полочкам, на которых стоят пирожные с огромным количеством крема и сладкой посыпки. От неожиданности застываю на месте, переваривая услышанное, и тупо пялюсь на затылок парня. Стою на месте и пытаюсь убедить себя, что Бессон так шутит, что это его обычная манера общения с девушками, как и в нашу первую прогулку. Блондин рассматривает кондитерские шедевры от мистера Мартина, шагая от одной витрины к другой, пока сам мастер удаляется и скрывается где-то за стойкой, приступая к приготовлению кофе. Я наблюдаю за Корбином еще некоторое время и, вздохнув, подхожу ближе, делая вид, что с таким же интересом рассматриваю выпечку. — Совсем не знаю о твоих предпочтениях, — он переводит взгляд на меня и выпрямляется, смотря прямо в глаза сверху вниз, — но могу попробовать отгадать. — Попробуй, — складываю руки на груди и вскидываю брови, как бы бросая ему вызов. Парень, кивнув, возвращается к исследованию полок и кусает губы, раздумывая над правильным ответом. Сама того не замечая, разглядываю его профиль и невольно улыбаюсь, когда светлая челка падает ему на лоб, что выглядит незаконно милым. На его щеке появляется ямочка, что значит, что он улыбается, и я понимаю, от чего эта улыбка. Корбин понял, что я пялюсь на него. Слишком резко перевожу взгляд на маленькое пирожное, которое полностью залито сливочным кремом, а на верхушке поместилась клубника. — Я определился, — задумчиво смотрит Бессон, но я не могу проследить за его взглядом, на чем же он остановился. — И что же это? — Пончики. Парень кивает головой на разноцветные пончики в сладкой глазури. Они выглядят настолько божественно, что мои руки так и тянуться к ним. По всей поверхности рассыпалась разноцветная крошка, глазурь застыла, не успев до конца стечь с мягкой булочки, а на кончике языка я уже чувствую этот непередаваемый вкус, от которого во рту скапливается слюна. — Из такого огромного количества выпечки ты выбрал пончики? Серьезно? — делаю самый настоящий удивленный вид, будто я не сгораю от желания взять этот пончик прямо сейчас. — Ну да. — Признайся, что ты действительно наблюдаешь за мной, — слегка развожу ладонями. — Ты не мог так просто взять и угадать. — Я никогда не шучу, Сэм, — Корбин улыбается и подмигивает. Открываю рот, чтобы что-то сказать, хоть слов нет, потому что я снова в ступоре, но к нам возвращается мистер Мартин, сообщая, что кофе готов. — Сделали выбор? Или все же помочь? — Сделали, — перебивает меня блондин. — Два пончика, один с голубой глазурью, второй с розовой. Такой заказ вызывает у меня смешок, но я поджимаю губы, чтобы сдержать его, и в подтверждение киваю. Мистер Мартин быстро справляется с нашим заказом и протягивает картонную коробочку с пончиками и на подставке два бумажных стакана кофе с названием пекарни. С благодарной улыбкой забираю вкусности, стараясь контролировать внезапное чувство голода, и с восхищением разглядываю пончики, ведь отец Эмили делает их сам. Не успеваю сказать и слова, как Корбин успевает за все заплатить, будто так и должно быть, что заставляет меня еще больше думать, что мы на свидании. Он забирает сдачу и благодарит мистера Мартина, обещая прийти еще. — Куда пойдем? — спрашиваю, когда мы выходим на улицу и идем вдоль дороги, отдаляясь от пекарни. — Пойдем на школьный стадион? Там можно посидеть на трибунах, может кто-то занимается на поле, а мы посмотрим. — Хорошо, — уже смирившись, что все идет не так, киваю и протягиваю блондину кофе. — Мой розовый? — Я думал, розовый будет моим. — Ладно, — усмехаюсь, — хочешь розовый, пожалуйста. Значит, мой будет голубенький, он не такой девчачий, как розовый. — Эй, ты что-то имеешь против розового? — Бессон наигранно возмущается, коротким взмахом головы поправляя челку. — Вовсе нет, — хочу поднять руки в мирном жесте, но они заняты коробкой и подставкой с одним стаканом. Мой телефон вибрирует в заднем кармане джинсов, и я вручаю все парню, чтобы освободить руки. Когда мобильный оказывается у меня в руках, то вижу сообщение, горящее по середине экрана. Кажется, лучше бы мне написали, что меня завтра исключат из школы, чем это дружеское SMS от Эмили, когда я на «свидании» с парнем, который ей нравится. Он же ей нравится? Эмили: Есть новости! Сегодня в школе кое-что увидела. Найдется минутка обсудить? Долго смотрю на сообщение, оставляя его непрочитанным, и Корбин возвращает меня из мыслей тихим голосом: — Все нормально? Поднимаю на него взгляд и встречаюсь с голубыми глазами, в которых вижу обеспокоенность. Он растягивает уголки губ, на что, мне кажется, я могу смотреть вечность, и щелкает меня по носу, тихо усмехаясь. — Такое лицо, будто кто-то умер. Никто не умер? Я умру завтра, если Эмили узнает, что я сейчас здесь с этим парнем и пончиками. — Все хорошо, — мотаю головой, чтобы отогнать от себя мысли. — Одноклассница написала, что на завтра задали сочинение, а я забыла о нем. Но не страшно, напишу на перемене. — Если что могу помочь. — Нет, не стоит, спасибо, — поспешно уверяю Корбина и, нервно усмехнувшись, прячу телефон в карман, проигнорировав Эмили. За это я буду гореть в аду, но чуть позже. Знаю, что такого криминального я ничего не сделала. Пока что. Но я все равно не могу чувствовать себя спокойно. Мы идем к школе и у парковки сворачиваем к стадиону, где на поле занимается детская команда по лакроссу, в стороне чирлидерши тренируют свой новый танец, а трибуны почти пусты. Корбин ведет меня на самые верхние места, на пустующий сектор, и садится на кресло, молча прося сесть рядом. — Ты занимаешься танцами, — блондин, крутя в руке бумажный стакан, поворачивает голову в мою сторону, когда я оказываюсь на соседнем сидении, и поднимает бровь. — Пробовала попасть в группу поддержки? — Нет, это не мое. Я бы не смогла там хорошо ужиться среди такого количества девушек. — Почему ты так думаешь, ты же хорошо танцуешь, я видел, как ты умеешь держаться во время танца, разве это не главное? — Они команда, — опустив на колени коробку, открываю ее и ломаю свой пончик напополам, чтобы Корбин тоже мог его попробовать (с Джеком я всегда так делаю). — Если в команде не будет взаимопонимания и нормального общения, мы будем только ругаться и трепать друг другу нервы. — Откуда у тебя такие мысли, что ты не сможешь найти общий язык с ними? — парень берет свой пончик, который я ему подала в коробке, и так же ломает его, положив одну половину обратно. — А ты не заметил, что мои лучшие друзья — это парни? — выдаю подобие усмешки. — С девушками сложно. — С нами тоже не так легко, — он пожимает плечами и кусает пончик, запивая глотком капучино. — Розовый — это малина! Смеюсь, любуясь детской улыбкой Корбина, и беру половинку голубого пончика, чтобы узнать состав глазури. — Ставлю на то, что это черника. — Мне кажется, что это голубика. — Она чем-то отличается от черники? — рассматриваю глазурь, будто на ней мелким шрифтом написан таинственный ингредиент. — Размером? — блондин поднимает брови. — Ну, это две разные ягоды. Без церемоний целиком засовываю в рот кусочек пончика, чтобы лучше прочувствовать вкус, и жую, пока Бессон с любопытством смотрит на меня. Делаю глоток кофе и облизываю губы, задумываясь над ответом. — Честно, для меня что-то напоминающее чернику и голубику в миксе. Попробуй. Корбин мягко улыбается и с умилением разглядывает мое лицо, на что я вопросительно вскидываю брови. Он усмехается, отставляя стаканчик на соседнее кресло, и чуть наклоняется ко мне. — Ты испачкалась. Неожиданное чувство неловкости пробуждает легкую панику, отчего я ставлю стакан на сидение и тянусь за телефоном, чтобы увидеть свое отражение. Парень смело протягивает руку и берет меня за подбородок, останавливая суматошные попытки привести себя в порядок. Испуганно бегаю глазами, не имея возможности повернуть голову, только лишь бы не встретиться с взглядом голубых глаз, и сильно сжимаю пальцами корпус смартфона. Корбин осторожно проводит большим пальцем вдоль нижней губы, достигая самого уголка, слишком медленно, словно пытается запомнить контур моих губ. Он так же не спеша отпускает мой подбородок, улыбаясь до глубоких ямочек на щеках, и облизывает кончик пальца, которым вытер глазурь. Это простое действие сравнимо с поцелуем — слишком интимно и вызывает странные чувства, которые появляются вместе с тянущей болью в животе. Сердце пропускает удар, а все органы будто преодолели смертельную петлю, катаясь на самых экстремальных горках. Смотрю на парня, забыв, как моргать и дышать, еще чувствую его прикосновения на коже, потому что она приятно горит в тех местах, где касались его пальцы. Корбин не спешит отстраниться, и между нашими лицами остается тяжелых двадцать сантиметров, что уже является нарушением моего личного пространства. Я не двигаюсь, а Бессон прожигает меня взглядом, который еще чуть-чуть и я вряд ли выдержу. Так похоже на то, что сейчас будет поцелуй, но я ничего не делаю, чтобы помешать этому. Не знаю, что должна сделать, наверное, отстраниться, но для этого, скорее всего, надо хотя бы иметь желание. Парень подается вперед и осторожно накрывает мои губы своими, но не углубляет поцелуй, ожидая моих действий. Все мои органы превращаются в комок, будто кто-то зажал их в кулак, и я просто не двигаюсь, словно каменная статуя. Корбин медленно приводит губы в действие и кладет ладонь на щеку, притягивая меня чуть ближе. Мой мозг отключается, и я поддаюсь, отвечая на поцелуй. По коже бегут мурашки, а все тело приятно ноет, отчего хочется улыбнуться. Переместив руку сначала на ребра, а затем на талию, блондин действует с большим напором, потому что я даже не даю намека на сопротивление, обвивая руки вокруг его шеи. Он бережно сминает мои губы короткими поцелуями, боясь, что я могу оттолкнуть его, и чуть сжимает пальцами ткань любимой кофты тайного поклонника на моей талии. Что-то внутри меня просит не останавливаться, сопровождаясь гребаными бабочками в животе, которые щекочут все органы. Но когда воздуха становится все меньше, я открываю глаза и, наконец, понимаю, что сейчас делаю. Я не только предала Эмили, поцеловав парня, который ей нравится, но и «изменила» Ромео, надев его кофту с кружевом, которая ему нравится. Отстраняюсь слишком резко — Корбин непонимающе смотрит на меня, не выпуская из рук. Взяв его за запястья, выбираюсь из его полуобъятий и подскакиваю с места, задев стакан с кофе, который после удара о бетон разливается коричневой лужицей. — Мы не должны были... — одной рукой обнимаю себя, а вторую прикладываю к губам. — Сэм... — Это неправильно, — качаю головой, зажмурив глаза. — Саманта, все же нормально, — Корбин встает и хочет взять меня за плечи, но я отступаю назад. — Это совсем неправильно. Развернувшись, убираю волосы назад, чтобы не лезли в лицо, и кажется, со скоростью света спускаюсь с трибун, оставляя Бессона наверху. Почти бегу, покидая школьный стадион, и не оборачиваюсь, смотря куда-то вперед, дальше, чем вижу. Все события волной обрушиваются на меня, вызывая чувство вины. Только есть одно «но», которое не дает мне винить себя. Мне понравилось... Первые секунды я не думала ни о чем, только о губах этого парня. Это ужасно неправильно, мы не должны были этого делать. Но я не могу заставить себя жалеть об этом, уверена, он тоже. Это так тяжело, что виски начинают пульсировать, картинка перед глазами плывет, и я иду наугад, по памяти выбирая направление. Просто не знаю, как я буду после этого смотреть в глаза Мартин, скрывая отвратительный поступок по отношению к ней. Я должна объясниться, должна все рассказать. Возможно, она меня никогда не простит, но иначе поступить нельзя.***
— Что по сегодняшнему дню? — спрашиваю парней, когда закрываю дверь машины. — Я сегодня занят после школы, — потирая затылок, Джона поправляет шлейку портфеля и отводит взгляд куда-то в сторону. — Чем ты таким важным занят? — из машины выходит Джек, поправляя пальцами кудрявые волосы, что лежат в хаотичном беспорядке. — Появились дела. — Какие? — щурю глаза, через крышу автомобиля смотря на Марэя. — Давайте сделаем эти фотографии завтра, — нагло переводит тему парень, шагая уже в сторону школы. Подхожу ближе к Эйвери, и мы идем позади Джоны, специально отставая. — Мне не нравится, что он от нас что-то скрывает, — почти шепчу, прожигая взглядом затылок Марэя. — Да, мне тоже, — соглашается друг. — Может, он потом расскажет. — Если он позже не расскажет, я буду его пытать. Мы поднимаемся по лестнице и заходим в здание школы, направляясь к своим шкафчикам. Подойдя к своему, замираю, и сердце неприятно сжимается, вызывая холодную волну тревоги по телу. На синей дверце впервые за долгое время висит стикер, и такое резкое появление записки не внушает радости или спокойствия. Пока парни не видят, снимаю листок и открываю шкафчик, чтобы «спрятаться» в нем.А я так хотел поцеловать тебя :(
Чуть ниже фразы нарисовано расколотое напополам сердце, отчего мне кажется, что мое выглядит так же. Кладу стикер на полку и сильно сжимаю кулак от злости на саму себя. Я знаю, что очень нравлюсь ему, и больше месяца он пытается странным образом сблизиться, потому что мы никогда не виделись. Я разбила его, пусть этого не хотела. Так противно от самой себя. Лучше бы я ничего не получала, чем это, где вижу, что Ромео больше, чем обижен на меня. А я так скучала по нашему общению на бумаге. Кто я после всего этого? — Сэм, так ты можешь завтра? — кто-то треплет меня за плечо. — Тебе стену хотим сделать. — Да, Джек, могу. — Только у нас завтра занятие, — напоминает Джона, хлопая дверкой шкафчика. — Надеюсь, ты помнишь. После него встретимся. — Ага, тогда пускай Джек приходит к тебе, — говорю и пячусь назад. — Мне перед уроком нужно встретить Эмили, поэтому до скорого. Разворачиваюсь и быстрым шагом иду в приемную, чтобы узнать расписание уроков Мартин. Поднимаюсь на второй этаж и сразу оказываюсь у двери в нужный кабинет, когда встречаю на пороге Зака. — Привет, — быстро машу ему рукой и заскакиваю в кабинет, направляясь к стеллажу. — Привет, — парень возвращается и останавливается рядом со мной. — Чье расписание ищешь? Найдя папку с инициалами Эмили, беру ее и отвечаю Херрону: — Нужно найти Мартин. — Я Дэниела ищу, — он опирается плечом на полки и складывает руки на груди. Открыв страницы с расписанием уроков, провожу пальцем по строчкам и вижу цифру нужного кабинета. Захлопываю папку и возвращаю в ящик на полке стеллажа. — Тогда пойдем вместе, — выхожу на коридор, и парень следует за мной. — Какой у Дэниела кабинет? — Сорок второй. — Отлично, у него с Эмили сейчас английский. От осознания того, что мне сейчас предстоит поговорить с Мартин, ладошки начинают потеть, а внутри будто появился шар, который с каждым шагом увеличивается и давит на легкие. Зак не замечает моего волнения, что немного играет мне на руку. Я игнорировала ее весь вечер, не читая ее сообщение, которое мне пришло во время прогулки с Бессоном, даже не появлялась онлайн, делая вид, что я просто занята, а не специально не отвечаю. — Зачем ищешь Сиви? — чтобы отвлечься, спрашиваю у друга, пока мы идем по школьному коридору. — Он просил у меня гитару, а мне она нужна для школьного мюзикла. — Ты ставишь мюзикл? — с удивлением смотрю на Зака, вскинув брови. — Уже не первый раз, — он пожимает плечами, будто мы говорим о походе в магазин. — Правда? Если достанешь мне билет, я с огромным удовольствием схожу посмотреть. — Конечно, достану. Мы сворачиваем и почти доходим до аудитории, но Херрон замедляет шаг, а после и вовсе останавливается, заметно меняясь в лице. Нахмурив брови, перевожу взгляд туда, куда смотрит парень, и замираю на месте, задержав дыхание. Парочка, что стоит у входа в кабинет, откровенно целуется. Парень прижимает девушку к стене и спиной закрывает нам вид на происходящее, по причине которого мы и остановились. Совсем не трудно догадаться, что Эмили обнимает Дэниела за шею. Моя нижняя челюсть, наверное, уже лежит на полу, но я просто стою и продолжаю смотреть на это, не моргая. Даже не знаю, что больше всего меня удивляет в этой ситуации. — Кажется, — шепчет мне Зак, — мы их нашли.