***
Сичэнь вскочил с постели и схватился за грудь, пытаясь унять усилившееся сердцебиение. Он быстро дышал, будучи не в силах справиться с паникой. Никогда до этого кошмары Цзэу-цзюня не были столь яркими: пару раз, в совсем юные годы, после ночной охоты ему снились неприятные картины пережитого в близлежащих к Гусу лесах. Но ни премерзкие монстры, ни опасные духи и близко не стояли рядом с увиденным этой ночью. Перед глазами Сичэня стояло обезображенное тело Не Минцзюэ с предельной детальностью, а к горлу подкатывала тошнота. Как назло, Ванцзи, до этого проводивший почти всё своё время в цзинши брата, именно в это утро решил не беспокоить его. Самому же Сичэню поддержка самого родного человека была просто необходима, но нагружать брата лишними проблемами не хотелось. Такая мелочь, как сон, пусть и очень неприятный, не должна была выбить Цзэу-цзюня из колеи. Именно поэтому, немного успокоившись, Сичэнь выдохнул и положил руку на низ живота. Уже более сильный поток энергии ощущался на кончиках пальцев. Мужчина был не в силах удержать улыбку. В нём сейчас росла и развивалась частичка Не Минцзюэ. Частичка самого прекрасного и сильного Не Минцзюэ, никогда не имевшего намерения причинить своему любимому мужу страдания. Сичэнь жалел, что не сможет разделить радость своего отцовства с Не Минцзюэ и обрадовать любимого новостью о наследнике. Даже после столь отвратительного кошмара Сичэнь не испытывал страха перед Чифэн-цзунем. Он всё ещё помнил его наяву, поэтому ни один сон не мог стереть этих вспоминаний. Чтобы не кривить душой, Лань Хуань признался себе в том, что не может отпустить душу супруга и отца своего будущего малыша. Камень, давящий на грудь, стал чуть легче, и Сичэнь, окончательно оправившись ото сна, покинул цзинши. После утренней медитации Лань Хуань, позволивший себе не явиться на завтрак, чтобы вновь не сталкиваться с дядей, отправился в библиотеку Ордена в поисках необходимой ему литературы. Он надеялся разузнать, почему покойный муж вдруг навестил его во сне в таком неприглядном образе и почему он имел явное намерение причинить вред их ребенку. О снах, как о предостережениях, он знал достаточно. Но вопросов о содержании сна оставалось множество. «О чём ты хотел предупредить меня, Минцзюэ-сюн? Нашему малышу угрожает опасность?» Но ответом ему служил лишь внезапно подувший ветер. Обращаться с этим вопросом к Ванцзи казалось Сичэню неправильным. Спросить дядю — подобным вечной пытке. Если бы он взялся подробно объяснять Цижэню события сна, то закончил бы к началу родов. Дядя наверняка стал бы расспрашивать о беременности: где, когда, с кем, почему и зачем. А самое главное: «Почему не сказал раньше?». А ответа у Сичэня не было. Ему не хотелось распространяться о своей беременности раньше времени. Идеальной порой он считал конец второго триместра, когда уже видно, но ещё не стыдно признаться и списать всё на стечение обстоятельств и попытку красиво преподнести приятную новость. Несмотря на огромное желание удержать всё в секрете до нужного срока, Сичэнь понимал, что разговора с дядей не избежать. До ближайшей ночной охоты или до определенной попытки списать отказ от усиленных тренировок на недомогание из-за гибели мужа. Цижэнь ни за что не поверил бы даже в оправданную слабость духа своего старшего племянника. Сейчас Лань Хуань жалел, что жёсткие правила Ордена не позволяли ему дать слабину и показать, что он, вообще-то, тоже так может. Теперь же на него все, от детей из других ветвей семьи Лань до старших адептов, смотрели с подозрением. Не может же сам Цзэу-цзюнь ломаться под обстоятельствами? Может, но ради приятного обстоятельства внутри него будет держаться до конца. В библиотеке он застал того, кого меньше всего желал видеть сейчас: дядя Цижэнь гордо сидел в одиночестве, полистывая книгу старинных заклинаний. Сичэнь попытался незаметно ускользнуть из помещения, но был остановлен привычно строгим и холодным голосом дяди: — Лань Хуань, — сердце пропустило удар, — будь добр, подойди. Сичэнь сделал неуверенный шаг вперёд, будто боясь споткнуться о невидимую нить. — Да, дядя? — тело отказывалось совершать вежливый поклон, выдавая лишь лёгкий кивок головой. Неужели беременность так влияет на разум и волю? — Присядь, — Цижэнь отложил книгу в сторону, поглаживая бороду. Сичэнь сел напротив и почувствовал, что колени непозволительно дрожат. Всё могло решиться прямо сейчас, а Цзэу-цзюнь понимал, что совершенно к этому не готов. — Что с тобой происходит? — дядя неожиданно сменил тон на более нежный, чего Сичэнь никак не мог ожидать. — Я в порядке, просто… — Не смей мне врать. Ни за что не проверю, что стресс так влияет на тебя, — Цижэнь выглядел по-настоящему обеспокоенным. — Когда умерла твоя мать… — Дядя. — И твой отец… — Дядя, пожалуйста, — произнес Сичэнь, чувствуя, как внизу живота начало неприятно тянуть. — Ты болен? Ты же знаешь наших лекарей, они помогут, — Цижэнь сжал его руку в своей, морщинистой и теплой, — ты только обратись к ним. — Я здоров. Со мной всё хорошо, правда, — «А беременность не болезнь», — хотелось продолжить Сичэню. — Ты не был на завтраке. По какой причине? — Мне нужна была более продолжительная медитация, — Сичэнь придумывал отговорки на ходу, лишь бы как-то заставить дядю поверить в свои слова. — Я обещал, что подобных выходок не будет, но так вышло. Прости мне мою безответственность. Цижэнь вдохнул и приготовился что-то сказать, но остановился. А какие тут нужны слова, если молчание говорит само за себя. — Спасибо, дядя. И, получив от дяди кивок, Сичэнь поднялся, чтобы пройти к книжным полкам и найти то, ради чего он тут оказался. Среди литературы о семейной жизни, правилах совместного проживания и этикета, он нашел маленькую книжечку: «Беременность мужчин: дар или наказание», которую немедленно хотелось прочесть. Заинтересованность Лань Хуаня не укрылась от наблюдавшего за ним Цижэня. Он недоверчиво покачал головой и несколько напрягся, но выдохнул, стоило Сичэню пройти дальше, почувствовав на себе тяжёлый взгляд. Из библиотеки он вышел с парой книг о сновидениях и твёрдым намерением прийти ещё.Почему ты мне снишься?
18 мая 2019 г. в 21:40
Примечания:
Если вы случайно зашли сюда, то первая часть главы может показаться вам очень неприятной.
Перед этой главой есть часть без подробностей!
Грубые мозолистые руки Не Минцзюэ ласково оглаживают тело супруга, останавливаясь на округлившемся животе. Под горячими ладонями Чифэн-цзуня ощущаются лёгкие толчки, и Сичэнь тихо охает в ответ на движения малыша.
— Весь в тебя, Минцзюэ-сюн, — смеётся он, почти невесомо целуя мужа в висок.
— Наследник Цинхэ Не не может быть слабым, — Минцзюэ в ответ касается губами небольшого бугорка на животе Сичэня. — Он уже тренируется.
— Не мог бы ты попросить его не тренироваться на моих органах? Меня он совсем не слушается.
Не Минцзюэ улыбается краешком губ, целуя супруга в макушку.
Внезапно смуглая кожа начинает покрываться крупными кровоточащими пятнами. Лицо Чифэн-цзуня замирает в пугающей гримасе, а в его глазницах появляется бесконечная чернота.
Сичэнь отползает в сторону, но крепкая, стремительно разлагающаяся рука хватает его за длинный рукав одежд и тянет к себе. В горле застревает крик.
Тело Цзэу-цзюня парализует, и он остаётся наблюдать самое ужасное зрелище в своей жизни.
Рука его мужа, до этого нежно обнимающая его, сейчас была полностью покрыта кровью и смрадными гнилостными пятнами. Кожа слезала с неё толстыми лоскутами и рассыпалась на мелкие скользкие части.
На лице Минцзюэ также не осталось ни единого живого места: все знакомые очертания стекали вниз, оставляя за собой гладкую поверхность черепа.
Вся поверхность под ними стала напоминать огромную лужу из крови, гноя и кусков человеческой плоти.
Сичэню казалось, что он вот-вот потеряет сознание — чувствительная психика беременного омеги была слишком уязвима для происходящего.
Но когда Не Минцзюэ, оставшись лишь с одной прогнившей конечностью, потянулся ею к животу Лань Хуаня, тот, быстро сориентировавшись и взяв себя в руки, оттолкнул её в сторону и принялся бежать.
Дверь в цзинши оказалась заперта.
Она не поддавалась ни на удары, ни на другие попытки её сломать.
Сичэнь, весь дрожащий от панического страха, вжался в стену, боясь сделать лишнее движение.
Его взгляд застыл на движущемся к нему Не Минцзюэ.
Верхняя часть тела Чифэн-цзуня ползла к нему, волоча за собой ноги, еле-еле крепящиеся к вываливающимся внутренностям.
Несмотря на ужасное состояние, тело Не Минцзюэ двигалось достаточно быстро, и вот его уцелевшая рука уже была в метре от бледного супруга.
Кость, еле-еле покрытая остатками мышц и кожи, тянулась к прикрытому ладонью Цзэу-цзюня животу…