Новый рассвет

Собирать вещи с порядками Гусу никогда не представлялось сложным занятием. Всё заведомо лежало на своих местах, поэтому Сичэню оставалось лишь выбрать самое необходимое, чтобы ноша не получилась слишком тяжелой. Ему не хотелось тащить за собой каждую мелочь, чтобы сердцу не за что было цепляться. Он твёрдо решил оставить Гусу и здешние строгие порядки, а обилие вещей точно заставило бы тянуться к родному дому. Собраться требовалось как можно быстрее, ведь никто не мог знать, что на этот раз решит устроить Лань Цижэнь и в какой момент он решит навестить любимых племянников. В последнее время угадать намерения дяди становилось всё тяжелее. Будто внутри него что-то надломилось, открыло ранее не известную сторону души. Строгость Лань Цижэня не граничила с жестокостью до последних нескольких месяцев. Или… Неужели скорое появление малыша сказалось на его поведении таким образом? За суетными движениями Сичэня наблюдал Лань Чжань. Он не мог позволить себе разглядывать брата напрямую, но всё равно старался следить за его действиями, подавляя внутри себя желание помочь. Решиться вмешаться в процесс Ванцзи не мог: не позволяли совесть и здравый смысл. Как мог он, ответственный заклинатель, отпустить своего беременного брата одного в неизвестном направлении? Как мог он, тот, на кого Лань Хуань точно рассчитывал, ещё и способствовать его уходу? Всё, что сейчас оставалось делать Лань Чжаню, это надеяться на благоразумие Сичэня. Основания не верить ему у Лань Чжаня не было. Если брат сказал, что заранее решил вопрос со своим местом жительства и организацией быта, значит, так оно и было. Но смутно знакомое предчувствие не хотело покидать его сердце. Будто где-то он уже сталкивался с подобными событиями. Будто когда-то уже отпустил от себя кого-то важного. В голове Ванцзи вихрем закружились воспоминания. Вэй Ин. Его последняя улыбка, обращенная к нему. Крепкие руки на плечах. Взгляд, морозящий кожу. И невероятное желание задержать, не пустить. Лань Чжань отвёл взгляд от Сичэня, глубоко погруженного в свои мысли. Сейчас каждый из них, наверняка, не был уверен в принимаемых решениях, но даже не думал это показать. То ли из-за воспрянувшей гордости, то ли из совершенно благих побуждений. Чтобы отвлечься от нахлынувших воспоминаний, Лань Чжань открыл любимый поэтический сборник: строчки были мутными и ходили из стороны в сторону. Символы кружились, кружились и собирались в неузнаваемые сочетания. Текст стал казаться местами неприличным и сумбурным, будто автор складывал его впопыхах и из последних сил. Ванцзи отложил книгу и уставился перед собой. Глубокий вдох. Лань Чжань вдохнул запах воздуха Погребальных холмов. Зажмурился. Перед глазами заплясали цветные точки, перекрывая собой очертания красной ленты в чужих волосах. Он шагнул в эту пропасть, и даже годы медитативного опыта не могли помочь ему выбраться — Ванцзи не хотел выбираться. Лань Хуань тем временем задумчиво вертел в руках старый талисман: деревянный медальон с высеченными на нем ритуальными символами. Он не помнил, как и откуда к нему попала эта странная вещица, но что-то в ней вызывало внутри Сичэня смутное беспокойство. Будто что-то настолько маленькое и слабое могло ему навредить. Малыш, ощутив беспокойство родителя, зашевелился, вызывая у Лань Хуаня тихий вздох. Лань Чжань, сидевший неподалёку, не сразу оглянулся на звук, но волнение за любимого брата отвлекло его от прочих проблем. — Ванцзи, — голос Лань Хуаня прозвучал слишком скованно, — это не твоё? Лань Чжань взглянул на брата, всё ещё держащего в руках медальон. Медальон, который раньше точно не попадался ему на глаза. Обычно подобные ситуации не ставили его в неловкое положение: когда являешься заклинателем, кажется естественным периодически находить различные ритуальные вещи в необычных местах. Но в покоях не должно находиться ничего постороннего. За порядком в вещах строго следили, и потому происходящее сразу показалось Лань Чжаню подозрительным. Поднявшись на ноги, Ванцзи подошел ближе и с разрешения Лань Хуаня взял деревянный талисман в руки. Кожу сразу же неприятно обожгло в месте, которое контактировало с артефактом, и списать всё на самовнушение не вышло. От предмета веяло страшной тёмной энергией, которая смогла, пусть и незначительно, но всё же навредить даже такому сильному заклинателю как Лань Чжань. И почему Сичэнь ничего не ощущал? — Всё в порядке, А-Чжань? — обеспокоенно произнёс Лань Хуань. Он выглядел так, будто всё действительно было хорошо, будто он и вовсе не чувствовал того негатива, что был накоплен в столь маленьком медальоне. Дерево хорошо впитывало в себя любую энергетику, поэтому заставить его источать тьму не было проблемой. Вопрос, который куда больше волновал Лань Чжаня был в другом: кому и зачем понадобилось делать такое? И где Сичэнь нашёл эту вещь? Сомнений в том, что данный артефакт был создан умышленно, Ванцзи не имел. В Гусу никак случайным образом не могло попасть подобное — тёмное заклинательство находилось под строгим запретом. Но были ли намерения создателя направлены именно на Лань Хуаня или произошла досадная ошибка? Лань Чжань коротко кивнул, и продолжил: — Как долго ты держал в руках эту вещь? — Ванцзи… — Это важно, — голос Лань Чжаня дрогнул, а на лице Сичэня проскользнул страх. Ванцзи никогда не волновался по пустякам, и если он настаивает — дело серьёзное. — Я нашёл его, когда искал нужные вещи, — Лань Хуань тяжело сглотнул, и дрожащей рукой оперся на стену, — затем решил изучить его, — он запнулся на полуслове и шумно выдохнул, — прошло примерно пятнадцать минут. Много. Непозволительно много в такой ситуации. — А-Чжань, объясни мне, в чём дело, — Сичэнь незначительно повысил голос, выдавая своё беспокойство. — Пожалуйста, А-Чжань. — Этот предмет несёт в себе сильную тёмную энергию, — Ванцзи замолчал, подбирая слова, которые бы ещё больше не взволновали Лань Хуаня. — Он мог навредить тебе. — Но я не почувствовал ничего, — Сичэнь нервно усмехнулся, постепенно приходя в себя после потрясения. — Ты же не думаешь, что я настолько слаб как заклинатель, что не ощутил бы присутствие тёмной энергии? — Сейчас твои духовные силы настроены на иной лад. Я допускаю, что ты мог не заметить ничего странного, даже будучи сильнейшим из заклинателей Гусу. Лань Хуань, выглядевший особенно бледным и уставшим, тихо проговорил: — И…что мне нужно сделать теперь? — Тебе следует показаться лекарю, чтобы исключить… — Цзэу-цзюнь, Второй молодой Господин Лань! — из-за двери донёсся пронзительный крик, вызвавший у Сичэня тревогу: случилось что-то неладное. Он быстро скрыл всё, что могло выдать попытку его побега, и разрешил кричавшему юноше войти в цзинши. — Прошу простить меня за беспокойство, Цзэу-цзюнь, Второй молодой Господин Лань, — заклинатель тараторил и выглядел чересчур взволнованным. Он спешно поклонился и продолжил своё сообщение, — нам срочно нужна ваша помощь! — В чём дело? — Лань Хуань приготовился внимательно выслушать пришедшего к ним юношу. — Лекарю сделалось дурно и, — он пытался отдышаться и донести мысль как можно более точно и скоро, — похоже на сердечную хворь. Ванцзи и Сичэнь переглянулись. В голове у обоих была одна и та же мысль.