Новый рассвет

— Дядя, пожалуйста, — Лань Хуань, глядя вниз, еле-еле шептал, — пожалуйста, дай ему увидеть свет. Голос отказывался слушаться, накатывало настолько сильное отчаяние, что Лань Хуаню казалось, будто вот-вот что-то внутри оборвется вместе с его жизнью. — Сичэнь, — Лань Цижэнь, казалось, тоже находился в растерянности, он не мог ожидать подобного исхода событий, поэтому сейчас судорожно пытался что-либо предпринять, — тебе нужно лечь. — Пожалуйста, — дрожащими руками цепляясь за деревянную опору, Лань Хуань сполз вниз, испачкав одежды кровью, — убей меня, если хочешь. Пытай, опозорь при всех, распусти про меня слухи, выгони из клана, только пожалуйста, — он болезненно выдохнул, почувствовав очередной спазм, — сохрани ему жизнь… — Не говори глупости, — Лань Цижэнь опустился рядом с Лань Хуанем — Дыши ровно и слушай меня. — Дядя, пожалуйста, — Лань Хуань стал судорожно хватать ртом воздух, испытывая сильнейший страх за своего малыша. — Я не могу защитить его… Я не могу… — Попытайся встать, — Лань Цижэнь попытался осторожно помочь Лань Хуаню, но тот будто не обращал на его действия никакого внимания. — тут совсем не далеко, слышишь? Поняв, что Сичэнь находится не в том состоянии, чтобы ясно осознавать происходящее, Лань Цижэнь, ещё раз растерянно его осмотрев, поспешил в противоположном от цзинши направлении. В то же мгновение Лань Хуань попытался подняться, но ставшие ватными ноги не слушались и даже опора не могла помочь ему держаться прямо. Голова кружилась, ведомая охватившим всё его нутро волнением или терзающей болью. Если сейчас он не встанет, если сейчас не найдёт в себе сил уйти, его счастье, его маленькое, хрупкое сокровище может так и не увидеть свет. Неужели он, сильнейший из заклинателей, обладающий крепким телом и закаленным духом, позволит себе сдаться в такой момент? Неужели разрушит всё то, что он и его дорогие люди возвели тяжким трудом? Собрав остатки воли в кулак, Лань Хуань ещё раз подтянулся на ослабевших руках, заставляя себя выпрямиться. Деревянная опора впилась в кожу рук, оставляя за собой белеющие и багровеющие полосы. До них не было дела. Всё, что волновало Сичэня, сейчас находилось внутри: его ребёнок, его страх, его боль. Не успел Лань Хуань сделать и пару шагов, как его окликнул ставший настоящим кошмаром голос дяди. Обессиленный, Сичэнь оглянулся, боясь встретиться взглядом с самим кошмаром. Лань Цижэнь, выглядящий ничуть не более спокойным, чем сам Лань Хуань, спешил к нему в сопровождении юноши в белых одеждах. Сичэнь точно встречал его ранее, но не мог понять, где и когда это происходило. Заклинатель был явно старше остальных адептов клана, но по возрасту едва ли доходил даже до одногодки Лань Чжаня. Сейчас куда важнее было другое: для чего он пришел? Почему дядя ведёт его? — Сичэнь, — борясь с одышкой, произнёс Лань Цижэнь, — этот юноша очень хорош во врачевании. — Господин, — парень вежливо поклонился, — меня зовут Лю Зиан. Позвольте мне помочь… Господин Лань всё мне объяснил, я уверен, что справлюсь! Лань Хуань только хотел было возразить, испугавшись внезапной инициативы со стороны Лань Цижэня, как всю нижнюю часть тела свело новым приступом боли, от которой он едва не вскрикнул. — Спаси моего ребёнка, — проговорил он, согнувшись, — даже если это будет стоить мне жизни. Сичэнь не хотел думать о возможности такого исхода событий; ситуация не была тяжелой или слишком непредсказуемой. Он сказал это, скорее, для собственного спокойствия — хотел быть уверен, что, в случае непредвиденных обстоятельств, всё пойдёт по его плану. — Не говори глупостей, — возмутился Цижэнь и подхватил Лань Хуаня под руки, помогая ему идти. — Подготовь всё, — обратился он к юноше, который в ту же секунду поспешил исполнить приказ. — Зачем ты помогаешь мне? — Сичэнь, почувствовав временное облегчение, выпрямился и попытался идти самостоятельно — Разве несколькими днями ранее ты не желал моему ребёнку гибели? — Я уже просил не говорить ерунды, — строго произнёс Лань Цижэнь, но в голосе его Лань Хуань расслышал явную усмешку. — Веди себя так, как подобает члену семьи Лань. Все последующие вопросы Сичэня остались без ответа. Когда дядя, наконец, привёл Лань Хуаня к месту назначения, тот узнал в минималистично обставленной комнате покои самого Лань Цижэня. — Здесь? — голос Сичэня, кажется, дрогнул — настолько сильным было его удивление. — Я не позволю тебе идти дальше, это может быть опасно, — произнёс Лань Цижэнь, помогая Лань Хуаню опуститься на подготовленную постель. — Полежи спокойно. — Опасно для твоих планов на меня и моего малыша? — Сичэнь отказывался принимать происходящее и признать чистоту намерений дяди. Он пристально посмотрел в глаза Лань Цижэню, пытаясь найти ответы на свои многочисленные вопросы. — Да, можно сказать так, — ни одна мышца на лице дяди не дрогнула, но, услышав его слова, Сичэнь встрепенулся. — Для моих планов не лишиться племянника и его ребёнка. Эта фраза, коротко брошенная, будто приставленная в последний момент, прозвучала настолько искренне, что у Лань Хуаня спёрло дыхание. Он верил в то, что происходило до сегодняшнего дня. Видел, как дядя всеми силами пытался расстроить его планы на счастливое будущее, видел, как он отравлял его тихую жизнь, вмешиваясь в её ход подлостью и безнравственностью. Однако Лань Хуань не мог не поверить и в то, что он слышал сейчас. Всё внутри будто кричало: «Не думай о плохом!»; воспоминания о детстве, о заботе со стороны дяди, оставляли свой отпечаток на способности трезво мыслить. Несколькими минутами ранее Сичэнь готов был отдать душу Небесам от страха за жизнь своего ребёнка, а сейчас он с трудом боролся с желанием прижаться к крепкому плечу Лань Цижэня и попросить его хоть немного облегчить испытываемую боль. Зиан принёс в цзинши большой таз с водой и осторожно поставил его подле Лань Хуаня. Руки юноши заметно дрожали — немного жидкости пролилось ещё на пороге. Сичэнь взволнованно взглянул на Зиана, подготавливающего всё необходимое для рождения ребёнка. Молодой заклинатель то и дело поглядывал в его сторону, но затем спешно отводил взгляд, словно занимался чем-то совершенно непристойным. — Зиан, — коротко позвал Лань Хуань, — подойди, пожалуйста. Юноша спешно оставил все приготовления и почти подлетел к постели Сичэня, едва не поскользнувшись на ранее оставленной луже. — Цзэу-цзюнь, что-то не так? — заклинатель стоял, словно проглотивши штык. Казалось, ещё немного, и он лопнет от напряжения. — Нет-нет, всё в порядке, — приветливо улыбнулся Лань Хуань, поморщившись от вновь нарастающей боли. — Просто подойди ко мне. Зиан послушно шагнул ближе и замер, стоило Сичэню легонько коснуться его руки. — Не переживай так, пожалуйста, — произнёс Лань Хуань, ощущая максимальное напряжение внизу живота. — Я уверен, что ты сделаешь для нас всё возможное. — Я… Цзэу-цзюнь… — юноша растерянно хлопал глазами, глядя на мучающегося болью Сичэня, — я сделаю! Обещаю! — Мгм… — кивнул Лань Хуань, кладя напряженную руку на живот. Казалось, боль только нарастала, и осознание того, что скоро приступ пройдет, нисколько не облегчало страданий. — Позвольте мне… — Зиан наклонился к Лань Хуаню и осторожно положил руку ему на поясницу. Стоило заклинателю помассировать определённые точки на спине Сичэня, как боль начала стихать, оставляя место долгожданному облегчению. Лань Хуань выдохнул и расслабился, ещё теснее прижимаясь к руке Зиана. Когда дрожь в руках юноши улеглась, Сичэнь, наконец, отпустил ситуацию, понимая, что сейчас ничего изменить нельзя. Ему оставалось довериться внезапно ставшему надёжной поддержкой Зиану и дяде, который суетился где-то снаружи. Если эти люди сейчас были рядом, значит, так должно было произойти? Сама судьба распорядилась таким образом, и противиться её воле было бы высшей степенью неблагодарности и безрассудства. Сичэнь глубоко вдохнул. Произойдёт то, чего не миновать. Эта мысль погрузила его в приятную расслабленность и позволила отвлечься от душащих чувств. Сейчас гораздо важнее было сосредоточиться на том, чтобы помочь малышу выдержать столь тяжелый момент и, наконец, родиться. Лань Хуань не мог сказать, сколько времени прошло с первой схватки и с момента, когда он понял, что ребёнок вот-вот появится на свет. Однако боль, нарастающая с каждым часом, казалась нескончаемой пыткой. Выбирая из телесных ощущений и мысленных стенаний, Сичэнь точно отдавал предпочтение первому. В отличие от происходящего в голове, схватки, боль и приближение ключевого момента родов были вполне реальными. Лань Хуань сконцентрировал всё своё внимание внизу живота, чувствуя каждую сжимающуюся мышцу своего тела, несмотря на отвлекающие движения Зиана. Именно сейчас Сичэнь окончательно понял: он сможет преодолеть это испытание. Он должен пройти его с честью и подарить Поднебесной новую жизнь, такую, какой ещё не бывало. Такую, которая будет гораздо лучше и достойнее его собственной. Если бы только Не Минцзюэ или Ванцзи были рядом… Присутствие самых близких людей могло преобразить любое, даже самое болезненное ощущение в легкий побочный эффект. Всё, что сейчас переживал Лань Хуань, было направлено на рождение малыша. Всё, что он испытывал на протяжении этих месяцев, вело именно к этому событию, поэтому Сичэнь ждал его с нетерпением, несмотря на сильную усталость. Его осознание давало много сил для того, чтобы держаться, и он в очередной раз мысленно поблагодарил Небеса за благосклонность. Несмотря на боль и снизошедшее озарение, Лань Хуань никак не мог забыть о произошедшем ранее. А-Чжань наверняка был ужасно измотан, но Сичэнь ни на секунду не сомневался в том, что его брат, даже теряя остатки сил, будет до последнего мгновения заботиться о тех, кому нужна помощь. Его поддержка требовалась и самому Лань Хуаню, но было бы бессовестно оторвать его от спасения жизни ради своей прихоти. Стараясь забыться, Сичэнь ненадолго прикрыл глаза, полностью растворяясь в текущем моменте. — Цзэу-цзюнь, вы чувствуете что-нибудь новое? — робко проговорил Зиан, глядя на расслабленно лежащего Лань Хуаня. Голос юноши вывел его из легкой дрёмы, в которой тот провел некоторое время. — Какие-то необычные ощущения? Сичэнь приподнялся, чтобы взглянуть в окно: на улице давно стемнело. Ванцзи ещё не приходил? Случилось что-то плохое, но было принято решение не сообщать Лань Хуаню о трагедии? Спокойно… Дыхание и внимание. Множество вопросов смешались с голосом Зиана, и лишь позже, окончательно пробудившись, Сичэнь осознал, что смутило его более всего. — Я не чувствую боли, — сказал Лань Хуань и, будто не веря собственным словам, дотронулся до живота. — Я заметил, что Вы перестали реагировать на схватки, но… — юноша немного замялся, — как давно? — Я, кажется, заснул на некоторое время, — Лань Хуань напрягся, пытаясь вспомнить события прошедших часов, — а сейчас уже стемнело. — Вы чувствуете шевеления малыша? Сичэнь не хотел думать, к чему подводят такие вопросы лекаря. — Простите, Цзэу-цзюнь, мне кажется, нам нельзя терять время, — Зиан тут же отправился в другую комнату, оставив недоумевающего Лань Хуаня наедине со страшными мыслями. Ребёнок не шевелился. Схваток не было. Из-за усталости он упустил этот момент, а сейчас…не было ли слишком поздно сейчас? Через несколько минут в комнату вбежал Зиан, одной рукой помешивая снадобье в пиале. Отвар имел насыщенный и очень приятный запах: он не был похож на тот, которым его однажды чуть не отравили в Цинхэ. Однако после произошедшего несколькими месяцами ранее любые напитки из рук малознакомых людей и заклинателей казались Лань Хуаню потенциально опасными. — Это должно несколько облегчить боль, — сказал Зиан, поднося пиалу Сичэню. — Я должен срочно помочь вашему малышу: небольшой надрез внизу живота, иначе… Слова молодого лекаря показались Лань Хуаню искренними: Зиан говорил обеспокоенно и точно хотел помочь. Сейчас не было времени на долгие рассуждения и внимание к своему недоверию. Действовать надо было решительно и невероятно быстро, так как, судя по взволнованному виду лекаря, счёт шёл на минуты. Лань Хуань лишь коротко кивнул и прошептал: — Делай всё, как считаешь нужным, — он взволнованно перевел дыхание, а затем залпом осушил поднесенную чашу, — только спаси его, пожалуйста. Зиан, улыбнувшись сквозь выступившие на глазах слёзы, кивнул и начал приготовления к операции. Всё, что было после, Лань Хуань не мог воспринимать нормально. Адская боль, смешанная с обжигающим жжением внутри. Сознание сохранялось, но было слишком мутным, чтобы осознавать происходящее. Вокруг пахло кровью, чем-то сладким и приторным, а воздух то и дело застревал на половине пути. Лань Хуань чувствовал, что задыхается, заходясь в пронзительном крике. Он чувствовал, как конечности становятся ледяными, чувствовал руки дяди, передающие ему духовную энергию, но не мог сложить всё воедино. Зубами впиваясь в белоснежную ткань своих одежд, он пытался вернуть ясность своему рассудку или полностью погрузиться в забытье. Почему ребёнок не кричит? Почему всё проходит так долго? Почему сознание не хочет покидать его, рывками возвращая в уродливую реальность, где нет н и к о г о. Почему? Лань Хуань не видел ничего: всё плыло, боль сковывала тело, пронзала насквозь, а сил хватало только на периодически вырывающиеся робкие вскрики. Лань Цижэнь сжимал его руку так крепко, как только мог. Никогда ранее Лань Хуань не чувствовал от дяди такой поддержки. Поток духовной энергии, передаваемый ему от Лань Цижэня, был небывалой силы. Казалось, дядя отдавал ему и его малышу всего себя без остатка. На лбу Лань Цижэня выступила испарина; Сичэнь с трудом мог видеть чёткие контуры окружающего пространства, но обеспокоенный взгляд дяди и его «Прошу вас: держитесь», произнесённое едва заметным движением губ, точно останутся в памяти Лань Хуаня на долгие-долгие годы. Спустя бесконечно мучительные и страшные минуты Сичэнь почувствовал долгожданное облегчение: в руках у Зиана оказался младенец. Тоненькое, хрупкое тельце, которое лекарь тут же прижал к себе и начал постукивать по маленькой спинке. Поднять руки не было сил, но всё нутро Лань Хуаня тянулось к только что родившемуся малышу. На краю сознания он видел, как обнимает своего любимого кроху и целует его в макушку. За секунду до того, как туман полностью заволок его сознание, Сичэнь осознал: Ребёнка до сих пор не было слышно.