Тайное приключение в замке Франкенштейн

— Хочешь, я освежу тебе память? — с дразнящими жестами, бесовскими ужимками и насмешливым выражением, хитро-издевательски ухмыляясь, Дракула, паясничая, осторожной, крадущейся походкой с кошачьей грацией приближается к Ван Хельсингу. — Несколько деталей из твоего грешного прошлого, гм? — Ехидно прищуриваются искрящиеся сапфирами глаза демона, намекающего на предосудительное поведение великого воина во время их средневекового знакомства. — Нет надобности, — осклабился тот в ответ, окидывая стоящего перед ним черноволосого красавца с изящной фигурой, излучающего дьявольскую сексуальность, — что силой во много раз превышала мощность адских машин, призванных оживить его потомство, — горящим взглядом своих зелёно-медовых глаз, отличающихся замечательной прелестью. — И так всё очевидно и ясно… — В самом деле? — Да. И я не прочь воскресить это прошлое… По крайней мере на некоторое время… Неожиданная реакция дерзкого гостя в первый миг удивляет хозяина, а в следующее мгновение ядовитая ухмылка вампира превращается в почти счастливую, озаряя светом его пленительное лицо. — Да ну?! Неужели?! — экспрессивно восклицает граф, театрально всплёскивая тонкими руками с длинными аристократическими пальцами, в то время как в колдовских очах, прикипевших к незваному визитёру, чертовски привлекательному, высокому и статному атлету, вспыхивает такой же огонь, как и в его чудных глазах… — А ты в этом уверен? — Лукаво-недоверчиво изгибается словно наведённая кистью красивая бровь. — Ты только что отверг объятия старого друга, которого не видел четыреста лет, — лучезарно улыбается нечестивый владелец замка явившемуся убить его воину Господа и Церкви. — Этот эпизод ещё не поздно переиграть… и даже усилить действие… — яркие губы с чувственным рисунком, свидетельствующие о страстности натуры их владельца, складываются в ответную многозначительную, намекающую усмешку. — Конечно, если хозяин замка не возражает против такого поворота… — Не возражает, — со своим фирменным прищуром довольно ухмыляется в ответ демонический аристократ, — и даже… — Продолжить фразу ему, однако, не удалось, ибо она была прервана посетившим его обиталище легендарным ловцом чудовищ, не желавшим больше тратить драгоценное время на слова: схватив графа в свои стальные объятия, мужчина запечатал его тонкие и поразительно чувственные карминные уста, с готовностью раскрывшиеся на его ласку, бешеным поцелуем, ничуть не опасаясь совершения подобного действия в отношении бессмертного кровопийцы. Касаясь не-мёртвого, Ван Хельсинг ожидал прохлады, но его встретил огонь! Предприимчивый гость глубоко проник горячим голодным языком в гладкий атлас рта хозяина, где его встретил достойный партнёр, не уступавший ему в напоре и пылкости и рьяно обвившийся вокруг него, интенсивно гладя. Портал замка Франкенштейна наполнили сочные, смачные звуки соединяющихся в страстных ласках губ и языков и шумное, затруднённое дыхание целующихся равно прекрасных мужчин. Спустя несколько минут оторвавшись от Дракулы и облизав губы, рыцарь Святого Ордена, будто его ведёт какая-то овладевшая им сила, увлекает средневекового друга из залы в комнату под лестницей, в которую вела небольшая дверь. Она оказалась мрачным приютом учёного или алхимика, словно сошедшим со средневековых гравюр, — повсюду склянки, реторты, трубки с разноцветными, шипящими и булькающими жидкостями — тускло освещённым несколькими одинокими свечами. Видимо, хозяин замка, слывший колдуном и чернокнижником ещё при жизни, не забросил своё занятие и в не-смерти и очевидно занимался алхимическими опытами, чтобы разогнать скуку; а может, посвящал ему время в надежде использовать изыскания в этой области, известной возможностью сотворить гомункулуса (человечка), в оживлении своих мертворождённых детёнышей, если этого не удастся добиться с помощью научного гальванического метода доброго доктора. Быстро окинув взглядом помещение в поиске удобного места для продолжения начатого в зале, возбуждённый ватиканский агент сделал свой выбор — бесцеремонно смёл с древнего дубового стола, сплошь источенного древоточцем, стоящего посередине, жёлтые старинные свитки, испещрённые таинственными кабаллистическими символами, и толкнул на него так же учащённо дышащего графа. Глаза румынского аристократа, ничуть не возмущённого непочтительными действиями и брутальностью со стороны неожиданного посетителя, явившегося в очередной раз убить его и вдруг отвлёкшегося на другое дело, довольно блистают. В них явное торжество. Свет от свечей подчёркивает необычную красоту вампира, его незабываемый образ, равно как и выделяет классически правильные черты охотника падающими на его красивое лицо мягкими тенями, создавая эффект светотени, который так любили изображать на своих полотнах живописцы. — Ах, как ты неистов и нетерпелив, Габриэль, — самолюбиво ухмыляется граф, — но я тебя понимаю — наша разлука была слишком долгой даже для выдержки небесного воина…