*****
Все следующие дни телефон уныло молчит, не оповещая ни о входящих звонках от друзей, ни о новых сообщениях в чате, и лишь родители звонят, как и прежде, неизменно интересуясь здоровьем, аппетитом и настроением своего сына. Тэхён погружается в учебу с головой, несмотря на то, что не может сосредоточиться, просиживает над учебниками с утра до самого вечера и выходит из своей комнаты, только чтобы помыться, приготовить поесть и хотя бы пару минут поболтать со своим гостем, уделяя ему своё внимание. Толпа студентов, разбившись на мелкие группки, кучкуется у дверей аудитории, где будет проходить их первый выпускной экзамен. Тэхён прячет лицо в тетрадь, как и большинство других парней и девушек, но не для того, чтобы повторять материал, а чтобы не выдавать своё одиночество. Чимин к нему не подходит, не здоровается при встрече, не выглядит расстроенным и ведёт себя так, будто ему совсем нет никакого дела до бывшего лучшего друга. Он стоит в компании старосты их группы и ещё трёх девушек, одетый с иголочки в узкие чёрные брюки и идеально выглаженную кремовую рубашку. Волосы аккуратно зачёсаны назад и закреплены гелем, на губах бесцветный бальзам для губ, а в левом ухе поблескивает камушек. Надо же, должно быть на выходных сделал себе первый пирсинг. Не советуясь с Тэхёном, не спрашивая его мнения и не приглашая с собой в качестве поддержки. Что ж, должно быть, теперь так будет всегда, и ему придётся с этим смириться. — Занимайте свои места, доставайте ручки, — пожилой преподаватель Чхве Дэхён, профессор кафедры хирургии, поправляет на переносице очки в массивной оправе и изучающе разглядывает свои ведомости, пока студенты шумно рассаживаются по местам по одному. — Всё лишнее с парт убирайте сразу, телефоны прячьте подальше. Замечу — отберу до конца экзамена. За каждую попытку переговорить с соседом о погоде или списать со шпаргалки — минус десять баллов с общего результата вашего теста. Чимин демонстративно проходит мимо Тэхёна и занимает самую первую парту в соседнем от него ряду, глядя куда угодно и увлечённо переговариваясь с сидящими рядом приятелями, даже не думая оборачиваться в сторону бывшего друга, словно тот пустое место. Как же неприятно. Тэхёну неуютно от этой вездесущей холодности. Чимин ведь действительно был его единственным близким человеком на протяжении всех лет учёбы в университете. Это стало очевидным только после его потери. — Ким Тэхён, — чётко произносит профессор Чхве, повышая голос на всю аудиторию. — Подойдите-ка ко мне. Отличительная черта любимого тэхёнового преподавателя — уважительное обращение ко всем студентам, невзирая на разницу возраста, и социального положения, что лишь ещё больше увеличивало уважение к этому человеку. — Да, профессор Чхве. — Тэхён, — мужчина приветливо улыбается уголком губ. — У меня здесь отмечено в ведомости, что Вы не допущены к экзамену. Такое иногда случается, переживать не о чем. Сходите в деканат и узнайте, какая причина. А мне от них принесёте письменный допуск. И, пожалуйста, поторопитесь, потому что тратите драгоценное время, отведённое на сдачу теста. Липкий страх и гадкое предчувствие плохого преследует Тэхёна на пути в деканат. Он нетерпеливо стучит в дверь, входит внутрь, коротко кланяется и сразу же излагает суть своей проблемы. Проходит не более двух минут, за которые Тэхён успевает постареть не менее чем на пару лет, прежде чем его лёгкие парализует ответ лаборанта: причина недопуска в несданном хвосте по патологической анатомии, предмету, изучаемому на втором курсе обучения. — Это какая-то ошибка, все экзамены у меня были сданы вовремя. Перед ним кладут ведомость, утверждающую обратное, на вопрос о том, как же тогда его допускали до всех сессий раньше, отвечают, что студентам разрешено иметь одну задолженность вплоть до последней сессии выпускного курса. — Зачётка! — вдруг вспоминает Тэхён, выдыхая с облегчением. — Оценка с подписью в зачётке будет являться доказательством? — Да, — отвечает парень. — Вы можете её предоставить? Тэхён со всех ног несётся на кафедру, где должна быть его зачётная книжка. Он уговаривает себя не думать о плохом и верить, что это всего лишь досадная случайность, а не умышленная подножка. И все надежды разлетаются вдребезги, когда на кафедре его зачётки не обнаруживается. Кабинет ректора находится в правом крыле на первом этаже здания, и Тэхён, не зная даже зачем, спешит туда. Личный секретарь ректора без сюрпризов парня пропускать отказывается, ссылаясь на его занятость, но тот, преисполненный самодовольством, появляется в дверях своего кабинета собственной персоной и жестом приглашает раскрасневшегося парня войти. — Выглядишь удивлённым. Мужчина снимает с плеч пиджак, расстёгивает пуговицы на манжетах, закатывает рукава рубашки и садится в своё кресло, давая понять, что он осведомлён о происходящем, готов выслушать, но не помогать. — Это из-за того дельфина, которого я выпустил обратно в море? — Мы оба знаем, что это был не дельфин, Тэхён, — холодно произносит мужчина, и у парня предательски вспыхивает лицо. — Это была человекоподобная рыба, признаюсь, я о таких существах никогда не слышал прежде и не особо могу верить в их существование и представить себе то, как они выглядят в жизни, но я верю своему другу на слово. Тэхён не произносит ни единого слова в свою защиту. Он ведь всегда знал, что это может произойти, что правда раскроется, но всё равно не был готов к этому. — Он говорит, что рыба была ранена и вряд ли могла уйти далеко в море. Если бы ты только мог посодействовать, чтобы вернуть её обратно, — Тэхён до боли прикусывает язык, чтобы даже звука лишнего не издать. Любое сказанное слово о русалках, мерманах, об их интеллекте и разуме будет служить не чем иным, как содействием. — В этом нет благородства, Тэхён. Благодаря тебе мой друг потерял доверие крупного иностранного партнёра, которому поставлял дельфинов на протяжении многих лет сотрудничества. Если ты готов выплатить из своего кармана неустойку, — он пожимает плечами, и продолжает, когда замечает в глазах блондина всполохи спасительной надежды. — Цена твоей выходки — пятьсот тысяч. — Вон? — слабым голосом уточняет парень, искривляясь в гримасе при виде ехидного выражения лица сидящего напротив него человека. Ректор складывает в замок руки, кладёт их на стол, наклоняется чуть вперед и чётко отчеканивает каждое слово, словно ведёт разговор с маленьким непонятливым ребенком. — Американских долларов. У Тэхёна нет таких денег — очевидный факт номер один. У родителей Тэхёна нет таких денег — неоспоримый факт номер два. Но даже будь у его семьи чисто теоретически такая сумма — он бы никогда не позволил им заплатить за себя. — Я не смогу заплатить, — озвучивает очевидное вслух, на что Пак лишь хмыкает, мол «я ничуть не удивлён», и, взяв с края стола папку с бумагами, начинает бесцельно её листать, всем своим видом показывая, что разговор подошёл к концу. — Что мне теперь делать? — Твои документы уже готовят к отчислению, — по-деловому холодно сообщает он. — Тебе в письменном виде по твоему домашнему адресу сообщат, когда за ними явиться. И ещё, — он поднимает ледяной непроницаемый взгляд, заставляя Тэхёна сжаться. — Я настоятельно рекомендую тебе не пытаться восстановиться следующим летом. Ни здесь, ни где-либо ещё в этом городе. Потратишь впустую время. Можешь быть свободен. В аудитории тихо. Студенты сосредоточенно склонились над своими тестами. Тэхён мешкает, перед тем как войти внутрь, за своими вещами. Он не хочет видеть в глазах небезразличных ему людей ни жалость, ни осуждение. Дёрнув дверь на себя, Тэхён проходит внутрь и останавливается у стола преподавателя, заинтересованно изучающего свои записи и усиленно делающего вид, что не замечает недобросовестных списывающих студентов, которых даже парень засекает вмиг. — Вы принесли из деканата допуск? — Нет. Он топчется на месте, полностью дезориентированный и потерянный в шуме голосов и под любопытными взглядами ничего не понимающих студентов, которые не имеют представления о том, что происходит. Рубашка перекрывает дыхание, и Тэхён дрожащими пальцами расстёгивает верхнюю пуговицу. — Тогда мне очень жаль, Тэхён, — мужчина отрывается от своей копии экзаменационного теста и поднимает на парня сочувствующий взгляд. — Но Вам придётся покинуть аудиторию. Не пытаясь спорить, он на негнущихся ногах подходит к своей парте, скидывает в сумку карандаш и ручку, которые заблаговременно приготовил для отметки правильных ответов в тесте, слегка затормаживается на месте, всё ещё до конца не веря, что это может происходить с ним на самом деле, и под пристальным обескураженным взглядом всего потока и Чимина в частности идет на выход.*****
С тяжёлым грохотом скинув с плеча на пол сумку, Тэхён апатично стягивает с ног кеды и, едва держась на ногах, направляется прямиком в направлении своей спальни. Он проходит мимо вышедшего в коридор на звук русала, роняет безжизненное «я дома» и, игнорируя взволнованное русалочье «что случилось?» и «почему ты вернулся так рано?» заходит в комнату, ложится на свою кровать, отворачиваясь к двери спиной, и подтягивает колени к груди. Гу растерянно проходит вслед за ним и, наблюдая за непривычно подавленным парнем, останавливается в дверном проёме, не решаясь заходить внутрь на чужую территорию. — Тэхён, что с тобой произошло? — Я не могу разговаривать, — выдавливает из себя на выдохе из последних сил. — Прошу, оставь меня, пожалуйста, одного. Я хочу побыть один. Русал отступает назад, медленно прикрывая за собой дверь до тихого щелчка, и Тэхён зажмуривает глаза, обнимая себя руками. В прихожей громко хлопает входная дверь, и парень резко вскакивает с кровати и, пошатываясь от всплывших чёрных пятен перед глазами, пулей выбегает в коридор, чтобы остановить и вернуть домой ушедшее существо. Гу растерянно стоит в прихожей, находясь в полнейшем смятении от безумного тэхёнового вида. — Мне показалось, — бубнит в свое оправдание парень, нервно облизывая нижнюю губу, — что ты понял мои слова превратно и ушёл насовсем. — Я никуда не собирался уходить, — оторопело отвечает существо. — Хорошо, — кивает Тэхён и начинает пятиться назад к своей двери, следом скрываясь в своей спальне и обессиленно заваливаясь обратно на кровать, чтобы моментально провалиться в глубокий сон. Кем теперь он будет выглядеть в глазах своих родителей? Неудачником, геем-одиночкой? Без друзей, без образования, без перспектив на будущее. Удивительно, как одна мелкая оплошность может разрушить выстраиваемое годами за считанные дни. Если бы только он знал, откуда ждать опасность — он бы подстраховался и никогда не бросил свою зачетку бесхозно валяться на кафедре. Дверь в комнату бесшумно открывается, впуская в вечерний полумрак тонкую полоску искусственного света. Проснувшийся получасом ранее парень снова закрывает глаза, притворяясь спящим. — Я знаю, что ты не спишь, — спокойно говорит русал, разглядывая фигуру лежащего к нему спиной Тэхёна. — Твоё дыхание сильно отличается, когда ты бодрствуешь. — Я всё ещё хочу побыть один. — Ты сегодня ничего не ел, — заботливо напоминает Гу, подходя ближе к кровати. — Пойдём на кухню, я приготовил тебе еду. — Оторвал форели голову? — бубнит Тэхён насупленно, продолжая лежать спиной к русалу с закрытыми глазами. — Нет, — хмыкает он беззлобно. — Я же знаю, что ты такое не ешь. Я приготовил тебе куриные яйца. — Выбил содержимое скорлупы в тарелку? — Пожарил на сковороде. — Ты сам включал плиту? — Тэхён резко приподнимается на локте и судорожно делает глубокие вдохи через нос, пытаясь учуять запах гари и сожжённой до углей квартиры, но ничего не улавливает. — Она ещё работает? Ты убрал оттуда сковороду? — Успокойся, — русал присаживается на край кровати, и его рука нежно касается плеча. — Я же много раз видел, как это делал ты. Повторить было несложно. — Я люблю с помидорами и луком, — придирчиво бубнит снова, падая обратно на подушку, а у самого всё внутри переворачивается от этого, казалось бы, крошечного, но такого значимого для него внимания. — Лук я не нашёл, — с ноткой досады в голосе признается существо. — Но она с помидорами. Чёрт, если бы Тэхён не знал своего мермана так хорошо, то он бы подумал, что тот милый. — Ну, так идём? — с надеждой в голосе спрашивает русал. — Я не голоден. Матрас на свободной части кровати прогибается под тяжестью мужского тела, существо ложится на постель, придвигается близко к парню и кладёт раскрытую ладонь на плечо, призывая повернуться к себе. — Поговори со мной, — просит он с нежностью в голосе. — Расскажи, что тебя беспокоит. — Ты, — Тэхён не имеет желания грубить, но ведь всю сложность ситуации и всю безвыходность его положения действительно будет сложно осознать существу другого вида. — Не поймёшь меня. — Тебя кто-то обидел, — произносит он утвердительным тоном, даже не думая сдаваться. — Просто назови его имя, я разберусь с ним. Тэхён-то может рассказать, но только поймёт ли русалка хоть что-то из сказанного? — Это ректор моего университета, — монотонное безэмоциональное бормотание себе под нос. — Мне задним числом вписали по патологической анатомии долг, которого у меня не было. Этот хвост якобы тянулся за мной аж со второго курса, и в итоге сегодня меня не допустили до сдачи экзамена. Моя зачётка потерялась, и я не смогу доказать свою правоту. И ещё я узнал, что мои документы готовят к отчислению, без права на восстановление. Тэхён замолкает, и в тишине повисает обоюдное молчание. — Это из-за меня? Да. — Нет. Тэхён часто мотает головой, бесшумно кряхтя после долговременного лежания в одной позе, ложится на спину и переворачивается на другой бок, в отчаянной попытке быть к нему ближе и получить утешение. Тэхён не обманывает, он действительно не винит русала в том, что с ним сейчас происходит. Его жизнь будто в одночасье ополчилась против него и расходится по швам как старая мягкая игрушка, выпуская наружу наполнитель и норовя пройтись ураганом, оставляя после себя пустую бесформенную оболочку. Он должен быть честным с существом. Он хочет быть с ним честным. — Друг нашего ректора, которого зовут Ли Хосок — директор дельфинария, в котором тебя удерживали и из которого я помог тебе выбраться, — существо заметно напрягается, и парень торопливо продолжает. — Твоей вины в этом всём нет, потому что я знал это с первого дня и осознавал все возможные риски, думая, что до этого не дойдёт. Видимо, он надавил на ректора, чтобы, я не знаю, отомстить мне, — Тэхён кладёт на мирно вздымающуюся грудную клетку ладони и прижимается лбом к твёрдой русалочьей груди. — Они до сих пор не успокоились и не смирились с тем, что упустили тебя. Наш ректор добродушно предложил мне выплатить за сорвавшуюся сделку по твоей продаже неустойку, если я хочу остаться и закончить своё обучение. И эта неустойка составляет пятьсот тысяч долларов. — Это много? — участливо спрашивает русал. — Да, — горько усмехается Тэхён. — Больше, чем я смогу заработать за всю свою жизнь. — Мою жизнь так дорого оценили? — шутливо хмыкает существо, пытаясь подбодрить и отвлечь Тэхёна от горестных мыслей. Тэхён лишь отрицательно мотает головой, потому что для его русалки это смехотворная оценочная стоимость. Он бы не продал его никому ни за какие миллионы. — Люди алчны и жадны до денег, — мерман не упускает возможности напомнить Тэхёну о своём отношении к человеческому виду. — Они не щадят никого в погоне за наживой, несмотря на то что человеческая жизнь быстротечна и краткосрочна. Им всегда мало, они безжалостно эксплуатируют природу и всех её жителей, выжимают все до последней капли соки и не боятся последствий. Никто не задумывается, что на руинах планеты будут вынуждены жить их же собственные дети. — Это ужасно. В горле застревает тугой ком, и в мыслях нет ни единой мысли о том, что ему делать дальше. Когда домой вернутся родители, Тэхён не сможет посмотреть им в полные разочарования глаза, не сможет им объяснить, что его вины в этом нет, потому что не сможет рассказать всю правду и поведать историю, где ключевым моментом будет факт спасения невинной жизни. Но если Тэхён поступил правильно, почему тогда сейчас ему так плохо? — Я бы хотел показать тебе коралловый риф Австралии, — успокаивающе ласково шепчет мерман в тэхёнову макушку. — Там очень красиво, почти никогда не бывает людей, много разных интересных рыб и необыкновенно тёплое море. — Это же далеко отсюда, — бубнит Тэхён, продолжая дышать чужим запахом и испытывая долгожданное умиротворение от биения русалочьего сердца. — Я был там всего один раз, — тихо произносит Гу с улыбкой, проводя широкой ладонью по трепещущей человеческой спине. — Но всегда хотел вернуться. Тебе бы там понравилось. — Откуда ты знаешь? — уточняет с притворным подозрением. — Просто знаю и всё. Тэхён грузно выдыхает из лёгких воздух, льнёт ближе к сильному телу, перенося одну ладонь на чужую талию, касается кожей своей же футболки и чувствует это тепло, желанное тепло, обволакивающее спокойствием и защитой и усмиряющее внутри бурю. Гу слегка отстраняется, разрывая их зыбкий контакт и отбирая своё тепло обратно, безмолвно просовывает одну ладонь между парнем и покрывалом и заключает его в полноценные объятия, сцепляя свои пальцы на чужой пояснице. Кажется, больше ничего не имеет значения, ни одна проблема больше не сможет ранить, ни одна потеря не сможет довести до опустошения, пока Тэхён обвит сильными руками и прижат к прекрасному доброму сердцу. — Не уходи, — одними губами шепчет он в область солнечного сплетения мермана, отчаянно прижимаясь теснее, не боясь быть неуслышанным, но боясь быть непонятым, ведь... — Не уйду, — не задумываясь, обещает существо. ... он говорит не о сегодняшнем дне, а обо всей своей жизни.