Наивное дитя

      Ночь спустилась на Везувию. Джулиан держал путь в дом Мазелинки, где намеревался в кои-то веке отдохнуть. «Если такое вообще возможно», – он хмыкнул. По всем законам здравого жанра, Деворак уже давно должен был свалиться где-то в канаву от усталости или умереть тут же от нагрузки, которую дал на организм. Сколько он уже не спал? День? Нет, два. Джулиан попытался припомнить, когда в последний раз ел, но на уме возник только образ кружки из трактира, где он вчера пригубил полную. «Н-да», – растянул доктор про себя.       Вот только одна загвоздка – само существование Деворака, магии и чудесной метки, дарующей исцеление, противоречило всему здравому смыслу. Не говоря уже и о науке, которой эти штучки до конца веков не пояснить.       «Чпоньк», – Джулиан улыбнулся, припомнив определение ученицы. Он укрылся в тени навеса, когда рядом прошествовал патруль стражи. Тяжёлые шаги отдалялись всё дальше, как и разговоры о том, насколько несправедлива погода и о том, что происходило во дворце. Деворак нахмурился: до него также дошли слухи, что Графиня намеревалась поймать его, восстановить справедливость. И сделать это она планировала до начала Маскарада, в День рождения покойного Графа.       Доктор скривился и, осмотрев улицу, вышел из тени. Если стремления правительницы к справедливости были ему понятны, то намерение возродить Маскарад представлялись ему несколько… Странными? Скорее так. Словно танец на костях. Хотя. Джулиан остановился. Хотя, возможно, именно это и нужно городу.       Везувия только едва начала отходить от двух лет передела власти, что устроили придворные во время «сна» Графини. Джулиан был далеко за океаном, однако слухи о зверствах доходили даже до дальних холодных краёв Юга и умеренных плодородных земель Севера. Разруха, потеря авторитета на политической арене, практически полное уничтожение торговых отношений, не упоминая смерти, казни и прочее. Казалось, чума нанесла городу вреда меньше, чем то сделали придворные.       С возвращением Нади и уже как год её правления многое удалось восстановить. Везувия начала эру возрождения, и скорее праздник нужен был не только как шанс сблизить народ и власть, но и как возможность укрепить союз с другими городами, заключить новые и прочее, прочее. Однако. Деворак вздохнул. Почему бы не устроить его в другой день? Почему именно в день Его рождения?       Доктор мотнул головой и продолжил путь. Чем больше он думал об этом, тем более ему казалось, будто инициативу Маскарада Графине навязали со стороны.       «Плевать. Пока плевать».       Он шёл в сторону Колизея, дабы потом свернуть на Юг, когда заметил мерцание фонаря. Джулиан оглянулся. Слабый свет освещал маленькую вывеску с нарисованной на ней змейкой, что обвивала ступу. Деворак удивился – время достаточно позднее, чтобы лавка была открыта, так почему всё ещё горел свет? Доктор невольно положил руку на карман пальто, где был спрятан ключ. Его ему дал Азра когда-то давно, а его ученица, когда узнала, решила не отбирать. Странные маги. Джулиан отвёл взгляд, намереваясь продолжить путь, однако в конце улицы забрезжил огонёк. Следом ещё один.       Стража. Очередной патруль. Деворак оглянулся, припомнив, что другой пару минут назад проходил в сторону, откуда доктор пришёл. Он осмотрел улицу, но путей к отступлению не было, разве что забраться по стене на крышу. Пришедшая на ум мысль повеселила, и вместе с тем вызвала забавные картинки, как Джулиан падает навзничь перед стражами, не успев схватиться за выступ или потерпевший неудачу в перепрыгивании с крыши на крышу. «Вот был бы подарок».       Меж тем шаги приближались. Деворак снова посмотрел на вывеску и направился в сторону магазина.       Дверь оказалась приоткрыта. Джулиан зашёл внутрь и, закрыв дверь за собой, запер на ключ. Он подошёл к маленькому окну, притаившись у стены. Огонёк их фонарей осветил внутреннее убранство магазина, стража остановилась, отчего Деворак невольно задержал дыхание. Однако вскоре свет исчез, шаги стали отдаляться. Доктор позволил себе вздохнуть и только потом отлипнуть от стены, оглянуться.       В магазине стоял запах трав, которые щекотали нос цветочным ароматом. Лёгкая дымка оседала вокруг. Свечи были зажжены, освещая многочисленные банки на стеллажах с причудливыми и неизвестными доктору субстанциями. Некоторые были настолько полны пыли, что разглядеть даже названий не было возможности. Джулиан нахмурился – никто не вышел его встречать, хотя всё говорило о присутствии хозяев в доме.       Осмотревшись, Деворак направился к небольшой комнатке. Вход в неё был украшен плотными тяжёлыми на вид шторами, что сейчас собраны. Повсюду на диванах разбросаны подушки приглушённых цветов, а на столе… Джулиан хмыкнул. Вот и пропажа.       Ученица, сложив руки на столе и опустив на них голову, посапывала. Волосы были завязаны высоко в дульку, а так и не собранные карты говорили только о том, что не так давно здесь были посетители. Джулиан не был удивлён. После приглашения её во дворец люди заговорили чаще о лавке магов – об Азре и его ученице. Ходили слухи, будто она стала личным магом Графини, другие говорили, что её зверушкой.       Вздор.       Джулиан подошёл к девчонке и крепко сжал её плечо. Он осторожно встряхнул, вырывая дитя из дремоты. Ученица что-то хмыкнула, после чего открыла глаза. Она сонно посмотрела на него. Деворак внезапно пришёл к мысли, что сурьма, которой девчонка в последнее время стала подводить глаза, придавала ей некий шарм и не делала лицо настолько бледным. Ему это определённо нравилось.       – Будешь так спать, мойска, по утру конечности спасибо не скажут.       – Джулиан, – растянула девчонка и улыбнулась. Она подалась назад, скривилась от боли в затёкших мышцах и откинулась на спинку дивана. Ученица сонно осмотрела разложенные карты.       – Тяжёлый день?       Девчонка мимолётно глянула на него и коротко кивнула, после, положив пальцы на виски, сжала их. «Снова боли?» – Джулиан нахмурился. Со времён их недолгого знакомства он подметил – головные боли были постоянными спутниками наивного дитя. Но являлось ли это последствиями магического дара или на кону было что-то серьёзнее?       – Слишком много посетителей, много проблем и… – она вздохнула и опустила руки на колени.       «Вот оно что…»       – Знаешь, – Джулиан присел перед ней и заглянул в уставшие глаза, ловя её взгляд, – не стоит так близко к сердцу принимать каждого, пропускать через себя их тревоги, болезни и переживания. Так никакого здоровья не хватит, поверь.       – Только выполнять свой долг?       – Быть может. Они приходят к тебе как к специалисту, платят за это. И… Возможно, многих из них ты никогда не увидишь. А подпуская ближе, ты отдаёшь им себя, своё здоровье и жертвуешь собой.       – Так не далеко лишиться милосердия.       – Это совершенно другое, мойска, – Джулиан улыбнулся, после чего взял её за руку и крепко сжал. – Я может и не знаю ваших всяких магических штучек, но с подобным встречался.       Ученица внимательно осмотрела его, однако Деворак не врал. Он выбрал путь доктора, видел за свою недолгую жизнь несчётное количество больных, пережил чуму, когда за день людей гибло больше, чем за войны и бедствия. И если бы он убивался по каждому больному, умершему, кто когда-то попадал к нему в клинику, которых он лечил, Джулиана уже бы не существовало.       – Пойми. Ты должна сделать всё, что в твоих силах. Дать совета, прописать рецепт. В твоём случае, магический, – девчонка улыбнулась. – Подсказать, но не проживать жизнь за человека, отдавая свою. Они сами делают выбор, ты лишь даёшь варианты.       – А если близкие?       – Для тебя каждый в городе – близкий? – она потупила взгляд. – Ладно, мойска. Тебе надо отдохнуть. А то так недалеко и лишиться рассудка. Хватайся.       Девчонка подалась вперёд и крепко обняла его. Джулиан подхватил её на руки, а ощутив, как ученица прижалась к нему, против воли покраснел и осмотрел её. «Такая замученная». Ученица подсказала ему, где находятся комнаты.       Деворак уложил девчонку в постель, после чего аккуратно снял с её ног протёртую закрытую обувь. Он принялся разматывать ленты, что туго перевязывали стопы, икры и тянулись до самого колена. Ему никогда не было понятно, зачем столько обмоток – они были на руках, на ногах, платок висел на шее. Да и ученица всегда одевалась так, чтобы по максимуму закрыться. Порой оставались видны только глаза.       Он осторожно размял её напряженные стопы, что вызвало у ученицы тяжелый вздох. Джулиан бросил на неё мимолетный взгляд, ощущая, как покраснели теперь и уши, – девчонка прикрыла глаза и притихла. По мере снятия тугих перевязок и аккуратного лечебного массажа девчонка всё больше расслаблялась. Мышцы перестали быть тугими, особенно задние части икр ног.       – Ненавижу этот город, – донеслось тихое. – Вечная жара. Постоянное лето, не то, что дома. Забыла, как выглядит снег.       Джулиан замер и поднял на неё взгляд. Девчонка устало смотрела в потолок. Он бережно положил её ногу на кровать, после принялся распутывать перемотки на руках.       – Так ты у нас южная пташка?       – Где Юг, где Север… Всегда всё относительно, – послышался вздох. – Но там никогда не бывало лета и… Я не помню.       Деворак склонил голову на бок. «Не помнит?» Как можно было забыть дом, где вырос, или откуда родом? Он хотел было продолжить разговор, но его остановило тихое сопение. Джулиан улыбнулся – ему бы так быстро засыпать. Он собрал в кучу все куски ткани, после чего скинул их рядом с тумбой.       Доктор остался сидеть на кровати, осматривая крохотную комнатушку, в которой он едва чувствовал себя уютно. Лишённая яркости магазина, украшающих элементов или даже чего-то обыденного вроде штор на окне или шкафа, она напомнила ему съёмные комнаты в дешёвых тавернах, где путники находили не отдых, а клопов и вошек. В дальнем углу было постелено небольшое одеяло, сверху положена сумка – та самая с яркими заплатками, рядом несколько чистых листов. Он посмотрел на тумбу. Помимо подсвечника, на ней уместилась чашка с остывшей кашей и стопка книг.       Видать, посетители застали её во время ужина и занятий. Деворак поддался любопытству и взял книги. Магические справочники и обыкновенные словари растений и трав. Он помнил, как однажды девчонка попросила его научить её читать и писать, и в некоторых из них он нашёл вложенные листы с пляшущими каракулями. Слишком сложное чтиво, хотя… Можно ли было найти в лавке магов что-то более простое, написанное простым языком и не посвященное магии? Едва.       Последние книги оказались нетронутыми. Ученица не дошла до них. Сонник какого-то там мага, чьё имя Джулиан не смог и прочесть, и «Мироходец». Деворак пролистнул их. Однако в последней не было текста – более того, половина страниц была пустой или исписана незнакомым доктору языком, символами. Среди них он нашёл вложенный конверт. Доктор вытащил его и, отставив книгу, поднёс письмо к свету.       Всё внутри похолодело, когда он заметил на сломанной печати очертания герба правителей Везувии. Внутри были вложены бумаги, пожелтевшие от времени. Джулиан пробежался взглядом по тексту. Бумага носила юридический характер и давала просителям разрешение открыть магазин в Центре города. Оно датировалось пятью годами, утверждало бессрочность, упоминала основные правовые обязанности и… Бла, бла, бла. Разрешение было подписано Графом Люсио и Надей, но зацепило Джулиана даже не это.       Имена тех, кто подавал разрешение и кому давались права владения, пользования и распоряжения. Азра Альназар и второе. Сердце сжалось отчего-то при его прочтении. Оно показалось смутно знакомым, будто призраком прошлого, который Деворак пока не мог вспомнить. Джулиан посмотрел на ученицу.       «Это не то, которым она представлялась и как её знали в городе»…       Джулиан нахмурился и, сложив разрешение обратно в конверт, запрятал его во внутренний карман пальто. Он вернул книги на место, укрыл девчонку одеялом и, потушив свечу, покинул комнату, после чего и лавку магов. Деворак закрыл её ключом, погасил фонарь.       Дрожь всё ещё не отпускала его, чего не сказать о призраке. Он повторял прочитанное имя снова и снова, но так и не мог вспомнить то, откуда знал его и почему оно казалось знакомым. И не только.       «Быть может, Мазелинка знает», – подумал он, бросив последний взгляд на лавку.