Альберт и Инес

— Я как бы ожидала этого, — добавила Инко, прежде чем Тошинори успел что-нибудь сказать. И, возможно, это даже к лучшему, потому что говорить ему было нечего. Фраза «извини, но какая-то часть меня рада, что твоего друга здесь нет» прозвучала бы весьма неуместно. — В конце концов, она просто давняя знакомая с моего предыдущего места работы, — продолжила Инко. — И я знаю, что со мной не так уж интересно проводить время. — Неправда. Он вдруг понял, что его слова могут быть неверно истолкованы. Или же верно, в зависимости от того, как посмотреть. Тошинори попытался объясниться: — Я имею в виду, уверен, у твоей подруги была веская причина отменить встречу. — Кто знает, — вздохнула Инко. Затем быстро проверила время. — Я больше не хочу тебя задерживать. Я зайду в храм, а потом поеду домой. — Храм Бату? — Да. Ты знаешь, насколько популярны их омамори? Тошинори кивнул. — Обычно в это время года моя соседка приезжает в Бату и привозит с собой амулеты для всех семей на нашем этаже. Но сейчас она очень больна, так что я здесь, чтобы купить ей один. — Очень мило с твоей стороны. Инко быстро покачала головой, как бы отмахиваясь от его комментария. — Но я здесь не только поэтому. Я хочу купить что-нибудь для Изуку. Промежуточные экзамены не за горами. — Все равно, очень мило с твоей стороны, — сказал Тошинори. — Хотя уверен, у него не возникнет проблем с учебой. Он производит впечатление довольно умного ребенка. — Знаю, — вздохнула Инко, — но я немного волнуюсь. Видишь ли, он полон решимости достичь наилучших результатов, потому что… Некоторое время она молчала. — Знаешь, он одержим одной глупой идеей. Поступить в следующем году в Юэй, и я боюсь, что его ждет самое большое разочарование в жизни. — Вступительные экзамены довольно сложные, это правда, но держу пари, он справится. Он не лгал, сын Инко продемонстрировал впечатляющее знание о героях и геройской технике за то короткое время, что они разговаривали, и его комментарии по поводу того или иного боя были хитроумными и неожиданно точными. Мальчик явно был достаточно умен и мотивирован, чтобы сдать вступительные экзамены на факультет общего образования или на факультет управления и поддержки, если ему это интересно. Инко покачала головой и слабо улыбнулась. — Ну, — сказала она, — не знаю, говорил ли он тебе, но… — женщина заколебалась, пытаясь подыскать нужные слова. — Он беспричудный. Это не стало для него неожиданностью, поскольку Тошинори уже знал. — Понятно, — ответил он. — Но это не должно помешать ему получить достаточно высокий балл на вступительных экзаменах… — Он нацелился на геройский факультет, — сказала Инко. Ее глаза заблестели от слез, а голос слегка задрожал. — Можешь себе представить? Быть беспричудным и метиться в герои? Тошинори открыл было рот, но так ничего и не ответил. Он не мог сказать ей, что нет, он не может представить, каково это, потому что он знает. Он знает это не понаслышке. И возможно именно поэтому он так наслаждался той маленькой беседой с мальчиком, потому что, даже если он не сказал ему об этом, этот ребенок был так на него похож. Но эта мысль была опасно связана с другой… Он мог бы… В конце концов, он намеревался найти себе преемника в Юэй, не так ли? Конечно же, он нацелился на геройский факультет, да, но все же… он думал, что сможет понаблюдать за учениками, проанализировать их и изучить, а затем выбрать лучшего, того, кто унаследует Один за Всех, но… неужели нет других вариантов? Не была ли совершенно случайная встреча более значимой, чем организованная, искусственная? В конце концов, разве Нана не выбрала его по прихоти? Инко решила, что поставила его в неловкое положение. — Знаю, — сказала она, смахнув слезу с уголка глаза, — он сумасшедший, верно? — Да, — ответил Тошинори. Несмотря на все усилия Инко, одна маленькая слезинка все же скатилась по ее щеке. Он не мог дать ей свой носовой платок, отчасти потому, что тот был скомкан и испачкан, но главным образом потому, что это был ее носовой платок, поэтому мужчина нежно вытер бежащую слезу с ее щеки. — Но не обязательно в плохом смысле. От его неожиданного прикосновения Инко слегка вздрогнула, но все же сумела слабо улыбнуться. — Ты так думаешь? — Буду с тобой откровенен, — сказал Тошинори. — Не думаю, что твой сын сможет попасть на геройский факультет без причуды. Но Юэй моя альма-матер, понимаешь? Она кивнула. — Я могу дать ему… — причуду, в которой он нуждается? — Возможно, несколько советов? — Ты правда сделаешь это? — С превеликим удовольствием, — ответил Тошинори, наперекор своему же решению никогда больше не встречаться с Инко, как Всемогущий. После этого настроение Инко полностью изменилось — ее грустная улыбка стала настоящей, искренней, и она начала болтать о своем сыне, о соседке, и обо всем понемножку, вставляя сотни «спасибо» в свой рассказ. И, как и во время их первого разговора несколько недель назад, Тошинори чувствовал себя совершенно непринужденно. Он был практически убаюкан ее голосом, увлекшись рассказом о ее совершенно нормальной жизни, которую он находил такой увлекательной. — Хочешь онигири? — спросила она неожиданно, указывая на корзинку рядом с собой. Он с радостью принял ее предложение и с благоговейным трепетом наблюдал, как она достает из ланч-бокса самый совершенный онигири, который он когда-либо видел. И идеальными они были не только на вид — на вкус они были просто восхитительны, но, если учесть то, как мисс Роттенмайер похвалила (по-своему) работу Инко во время их занятий, в этом не было ничего удивительного. Тошинори довольно бесцеремонно проглотил онигири, ведь он ничего не ел уже несколько часов, а поддержание геройской формы требовало немалой энергии. Инко, казалось, не возражала против его прожорливости и тихо рассмеялась. — Хочешь еще? У меня осталась парочка. И немного конфет. — Ты уверена? Она кивнула и тут же предложила ему второй онигири. Тошинори тут же проглотил и его и уже собирался было взять третий, как заметил уставившуюся на него толпу туристов. — Хмм, — промычал он, еще больше натягивая капюшон на голову, — у меня есть к вам предложение, мисс Инко. Казалось, она заметила нежелательное внимание группы незнакомцев и кивнула Тошинори. — Почему бы нам не посетить храм, а затем найти тихое местечко, где можно перекусить?

***

Тошинори наблюдал за тем, как Инко подходит к маленькому ларьку храма Бату. Он поступил не по-джентльменски, отпустив ее одну, но для него ларек был слишком мал и переполнен, да и нельзя было допустить, чтобы его маскировку раскрыли. По крайней мере, мужчина постарался выбрать такое место, чтобы иметь возможность наблюдать за Инко. Инко разглядывала выставленные на продажу амулеты, стараясь не натыкаться на других покупателей, проверяя ценники и время от времени останавливаясь, чтобы подумать. Она повернулась к Всемогущему, и он помахал ей рукой, но, возможно, не такой реакции она от него ожидала, потому что быстро отвела глаза и спряталась за пожилой парой. Через несколько минут Инко встала в очередь, чтобы заплатить за покупку. Он заметил это еще в их первую встречу — в обоих первых встречах — но не мог перестать замечать. Она красива. Она была не такой уж неописуемой, чуть ли не фальшивой красоты, восхваляемой и почитаемой прессой, нет, красота Инко была более естественной, человеческой, которая, возможно, не сразу бросалась в глаза, но начинала медленно вас обволакивать. Это было успокаивающим зрелищем для его усталых глаз, так же как ее добрый голос успокаивал его разум. И все же, какой бы мягкой и доброй она ни была, Тошинори не мог не заметить ее скрытый внутренний стержень, который убедил его в том, что в случае необходимости она без колебаний ударит в ответ. Если бы он оказался в совершенно иной ситуации, то всерьез бы задумался о том, чтобы установить с ней романтические отношения. Если это не означает, что тем самым он поставит под угрозу ее жизнь. Или если он не будет выглядеть, как… как бы он там сейчас не выглядел. Он предпочитал не смотреть на свое отражение в зеркале слишком долго. Но так как он мало что мог ей предложить, кроме покалеченного тела и риска стать мишенью для шайки негодяев, то на данный момент — да и в последующие тоже — он будет довольствоваться возможностью ее лицезреть, стремясь к совершенно безопасной дружбе. И, может быть, он… возьмет ее за руку? В конце концов, это не такая уж дикая мысль — держаться за руки не означает испытывать романтические чувства, разве не так? Это просто… легкое прикосновение рук, да и держать кого-то за руку — просто признак хороших манер, не больше. Да. Нет ничего странного в том, чтобы быть друзьями и держаться за руки. Тошинори все еще был погружен в свои мысли, когда Инко вернулась из ларька. — Извини, что заставила ждать, — сказала она, поправляя сумочку на плече. — Нашла то, что искала? — Ну, я… Да! — сказала женщина, ее щеки внезапно покраснели, а глаза забегали в разные стороны, избегая взгляда Всемогущего. — Ты… ты хотел найти место, где можно поесть? Если ты еще не передумал? Тошинори кивнул и направился к выходу из храма. — Э-э, гхм… Я… Инко остановилась и смущенно посмотрела на мужчину. — Парк… разве он не в той стороне? — сказала она, указав в противоположном направлении. — Я знаю. Я подумал, что мы могли бы немного подняться в горы. — Ах, — произнесла Инко, глядя на склон горы. — Там очень красиво, но нам придется проехаться в фуникулере. Да и многолюдно там будет, и он… ну… довольно маленький?.. — Правда? — спросил Тошинори, остановившись и протянув ей руку, а затем вновь зашагав к большой табличке «Добро пожаловать» у входа в храм, где находилась кое-какая информация и различные правила для посетителей. — Д-да, — ответила Инко смущенно, позволив ему вести себя. Казалось, она поняла его намерения только тогда, когда он отвел ее за табличку, которая скрыла их от посторонних глаз. Убедившись, что она крепко держит сумочку и корзинку, Тошинори обнял женщину и прыгнул. Инко крепко вцепилась в него, боясь упасть, и он решил немного успокоить ее, обняв женщину чуть крепче. Но сделал он это лишь из соображений безопасности, это не имело никакого отношения к тому, какой мягкой и теплой она была. И по совершенно случайному стечению обстоятельств он слегка просчитался, поэтому приземлились они гораздо быстрее, из-за чего Инко с приглушенным криком спрятала лицо у него на груди. Совершенно непреднамеренно. Они приземлились в красивом месте посреди деревьев, неподалеку от фуникулерной станции, и сели на траву. Инко задала ему еще несколько вопросов об Юэй: насколько сложно обучаться на других факультетах, высоко ли они ценятся в своих кругах, как и геройский факультет, знает ли он лично нынешних учителей (тут ему пришлось слегка приукрасить действительность) и так далее, и Тошинори изо всех сил старался отвечать на все ее вопросы, пока не обнаружил, что рассказывает ей о своей собственной студенческой жизни. Однако он решил опустить методы преподавания Гран Торино, так как не хотел волновать ее понапрасну. Да и он не хотел вспоминать. Они разделили два оставшихся онигири и съели Перевернутый Ананасовый Пирог Инко, который, как вынужден был признать Тошинори, был совсем не похож на его, и не только потому, что ее пирог можно было укусить, не сломав ни единого зуба.

***

Инко смотрела на маленькие пушистые белые облака, летящие по голубому небу, не зная, что и сказать. Она все еще не могла полностью поверить в реальность происходящего — она, по сути, устроила пикник со Всемогущим, который в настоящее время лежал на траве рядом с ней, наслаждаясь теплым солнцем и хваля ее кулинарные навыки. Почему-то легче было поверить, что она заснула в поезде, направляющимся в Бату, с книгой «Обман С Неправдоподобным Злодеем» в руках, и что ее подсознание наслало на нее этот глупый романтический сон. Но для сна все казалось слишком уж реальным (и в то же время невероятным). Она ущипнула себя несколько раз и каждый раз было больно, поэтому женщина была совершенно уверена, что не спит. — Я имею в виду, я ел нечто подобное на днях, но оно оказалось твердым, словно кирпич. Инко хихикнула. — Пирог не так уж и сложно испечь. Тебе просто нужно добавить ингредиенты в нужном количестве. — Да, что ж. Я не слишком хорошо готовлю, если честно. — Знаешь, — сказала Инко, склонив голову набок и пристально вглядываясь в черты его лица. — Ты напоминаешь мне… Ее прервал внезапный, неестественно сильный порыв ветра. Хоть Всемогущий и двигался неспеша, приняв сидячее положение и лениво потянувшись, словно именно это он и планировал сделать, Инко не могла не заметить некоторую настороженность в его глазах, которой не было раньше. Она уже собиралась было спросить, не кажется ли ему, что что-то не так, когда заметила опавший лист, застрявший в его волосах. — Иди сюда, — сказала она, без раздумий протянув к нему руку. — У тебя что-то застряло в волосах. Инко осторожно убрала лист и несколькими нежными движениями поправила его прическу. Только когда он вздрогнул от ее прикосновения и посмотрел на нее чуть ли не испуганным взглядом, она поняла, что, возможно, пересекла определенную черту, которую не должна была пересекать ни сейчас, ни когда-либо еще. Она начала было извиняться, но прежде чем успела вымолвить хоть слово, тишину нарушил громкий раскат грома. Они оба инстинктивно посмотрели на полное серых облаков небо, которое было гораздо темнее, чем несколько секунд назад. Несколько тяжелых капель упали на землю, и не прошло и минуты, как эти редкие капли превратились в настоящий ливень.

***

Казалось, в непогоде не было ничего необычного, но Тошинори не мог перестать думать об отчетах о злодейской деятельности, которые прочел накануне. Было что-то определенно тревожащее в этом проливном дожде и сильных ветрах, и если он правильно помнит, в нескольких отчетах — если даже не во всех — упоминались различные случаи ухудшения погоды или внезапное изменение атмосферных условий прямо перед нападением злодея. — Возможно, это всего лишь сильная гроза, — сказал он Инко, пытаясь скрыть определенно подозрительный характер дождя, сняв свою толстовку и накрыв ею плечи женщины. — Но думаю будет лучше, если я проверю ее происхождение. Инко бросила на него встревоженный взгляд, на что тот ответил смехом. — Не волнуйся, для начала я отнесу тебя на станцию, — добавил он, поправляя капюшон на ее голове, чтобы укрыть женщину от дождя. — Но хочу предупредить, что обратный путь будет не из приятных. Он был прав. Ветер был невероятно силен и дул со всех сторон, да так, что было почти невозможно лететь по прямой. Тошинори так сосредоточился на полете, что не заметил, как крепко вцепилась в него Инко. Он приземлился прямо за зданием вокзала. Улицы опустели, толпа спряталась в магазинах и на вокзале. — Сможешь вернуться домой сама? — спросил он, осторожно отпуская Инко. Дождь по-прежнему лил как из ведра, но здесь, у подножия горы, он уже не казался таким зловещим и сильным, как раньше. Более того, судя по всему, поезда все еще продолжали движение. Инко кивнула, все еще напуганная сумасшедшим полетом. — Извини, — сказал он с легкой улыбкой. Ему не хотелось оставлять ее одну в таком состоянии, но у него не было других вариантов, поэтому мужчина помахал ей на прощание и приготовился снова прыгнуть. — Подожди, — сказала она, лихорадочно роясь в сумочке и что-то из нее вынимая. — Пожалуйста, возьми. Он взял из ее рук маленький сверток и уставился на него растерянным взглядом. Он был удивительно похож на… — О боже, только не это! — чуть ли не прокричала Инко, поспешно забирая грязные носки с изображением Всемогущего, которых он совсем не видел, когда впервые посетил ее квартиру. Она засунула носки обратно в сумочку и достала другой сверток. — Мне так жаль, я не хотела… надеюсь, я выбрала верный… я хотела отдать его тебе позже в качестве благодарности за разговор об Юэй и то, что ты поговорил с Изуку, но потом подумала, что, наверное, лучше отдать его тебе прямо сейчас, даже если это не совсем подходящий момент, — протараторила женщина, протягивая ему маленький сверток. Он осторожно развернул его, несмотря на неотложность ситуации. Это был один из продаваемых в храме омамори. — Для безопасного возвращения домой, — сказала она, пристально разглядывая свои туфли. — Я не… я не была уверена, но потом… я имею в виду, были и другие, и, возможно, это просто ужасная идея, не знаю, но так как я уже была там, я подумала… Он может более или менее подходить к любой ситуации, я так полагаю? Не обращая внимания на то, что все еще стоит под проливным дождем, Тошинори некоторое время разглядывал лежащий на его ладони амулет, а затем перевел взгляд на женщину перед собой, которая практически утонула в его огромной, вымокшей толстовке. Инко нервно переступала с ноги на ногу и так же нервно заламывала руки, бормоча что-то про то, что не была полностью уверена и надеется, что он не найдет ее подарок оскорбительным. Обычно люди говорили ему идти. Призывали его к действию. Иди вперед, двигайся дальше. Это был его долг, и он был тем, кем является сейчас. Он никогда, ни разу не пожалел об этом. И вот она говорит ему, чтобы он вернулся домой в целости и сохранности. В надежде, что он сможет вернуться в целости и сохранности. Возможно, всему виной адреналин, который выбросился в кровь от предвкушения предстоящей битвы, или, может быть, все дело в том, что, как он всегда и подозревал, в его мозг поступает гораздо меньше крови, когда он принимает геройскую форму, ведь то, что он сделал, выходило за пределы его самых смелых мечтаний, выходило за рамки обыкновенного держания друг друга за руки. Именно тогда, под проливным дождем и громким гудком поезда, Тошинори Яги, которому было «я явно слишком стар для всего этого» лет, поцеловал Инко Мидорию. По случайному стечению обстоятельств, в тот же самый момент и под тем же проливным дождем, Инко Мидория, 40 лет, поцеловала Всемогущего.