***
В марте, на удивление всему поселению, занявшему просто громадный особняк в дорогущем районе безымянного городка, снега уже почти не было. Температура возросла так быстро, как никогда в их жизни еще не возрастала — еще вчера было около трех градусов, а сегодня, будто по магическому щелчку пальцев, она возросла до семнадцати. С крыши назойливо падали крошечные, блестящие, в ярких, золотистых лучах солнца капельки воды и разбивались об отлив, белоснежный, с грязными разводами местами, железный лист, и уже с него скатывались на бетонное основание дома, скрытое под светлой, серой плиткой, на которой уже успело образоваться целое озеро. Снег остался только в тех местах, куда огромные бугаи, скорее всего, служившие когда-то вместе с Сэмюэлем, небрежно сбрасывали в огромный сугроб при расчистке территории. После празднования рождества на территории под растаявшим снегом скопилась целая куча мусора, с которой сейчас борются люди, вооружившись граблями и огромными мешками. Все было прибрано уже к вечеру и убрано в самый дальний угол заднего двора, на которой соорудили что-то на подобии детской площадки. В основном там был спортивный комплекс, множество турников и тренажеров, заржавелых от такого количества влаги. То, что было детской площадкой раньше, просто не поворачивался язык ее так называть. А сейчас там стояла пара качелей, восстановлена песочница и нетронутый комплекс, состоящий из горок, различных цветов сеток, канатов и перекладин. И дети довольны. Вообще, Кэтрин по началу слабо верилось, что они переживут зиму. Лекарства у них улетели за раз, приходилось довольствоваться только горячим чаем с медом, который также обнаружили в подвале рядом с генераторами. Но вспышек болезней тоже не наблюдалось, что не могло не радовать ни ее, ни Сэма. Вообще, Сэм держал поселение в строжайшей дисциплине: все чем-то заняты, никто не шляется без дела, отбой ровно в одиннадцать часов вечера, комендантский час длится до самого утра, в шесть часов уже показывались люди. Он не затрагивал его ребят, отпетых вояк, что бдительно следили за границами, отделенными укрепленным забором и зачищали периметр от ходячих. Девушка чувствовала себя в этом доме только в относительной безопасности. Да, много тех, кому не привыкать не спать по ночам и дежурить на наказанной командиром точке, да, у них есть целый арсенал с тяжелым вооружением, да, у них полная стоянка у гаражей с военными машинами, что за раз смогут перевезти целое поселение без потерь на случай чрезвычайного положения, да что уж там таить, у них есть люди, которые в любой момент готовы пойти в бой против ожившей нечисти и других позарившихся людей на их нажитое богатство. Но она все равно чувствовала, что если что-то пойдет не так, все это покатится к черту на куличики. Больше всего она боялась, если это вдруг случится, не за свою жизнь, а за жизнь успевшей хорошо недавно отметить своё четырнадцатилетие, бледной, черноволосой девочки, которая матерится хлеще, чем те же самые часовые. Черт возьми, Кэтрин не может признаться самой себе, что эта постоянно язвившая девчонка, некультурная и не обученая простейшим манерам, стала дорога ей также, как и остальные члены группы. Берил Кэтрин удалось застать в библиотеке, усердно корпевшей над какой-то книгой после занятий с Перри. Зрелище было настолько непривычным для глаз, что девушка на один миг даже подумала, что до сих пор находится во сне, затянувшемся и очень реальном сне, но сжимание и оттягивание тонкой, бледной кожи вернуло ее с небес на землю. Все вполне себе реально: Бер читает учебник, они находятся в библиотеке, их окружают дети и взрослые, внезапно решившие, что им не помешало бы прочитать хоть одну книженцию. Все ещё в каком-то недоумевании, которое, словно густой туман, заволокло ее с ног до головы, девушка бредёт в доль стеллажей с книгами, самыми разными на цвет обложки и содержание, и забывает, зачем она вообще явилась сюда. Но совсем неожиданно откуда-то взявшийся Сэмюэль только мягко ей улыбается, сверкая светлыми, голубыми глазами, и растворяется среди толпы детей и подростков, идущей на выход. Кэтрин подходит к девочке Таунсенд совсем неожиданно для их обоих, Бер подскакивает на месте, захлопнув книженцию и придвинув ее к груди так, что ни название, ни автора, ни то, что было нарисовано на обложке, разобрать было практически невозможно, а Кэт просто одёргивает руку, которой хотела ободряюще, скорее, для самой себя, чем для черноволосой девочки, погладить по мускулистым для её лет плечам. Она совсем запуталась в стремлениях, все смешалось в одну непонятную кашу, скаталось в один большой клубок — с одной стороны, безусловно, безопасность. Безопасность не только ее собственной задницы, но и эта худющая задница Берил теперь тоже висела на ней. С другой — непреодолимое желание отыскать Рика, Дэрила, Лори и остальных. А с недавних пор появилась и третья сторона в виде Сэма. Что-то все-таки зацепило её, и это совсем не его дурашливые кривляния в безуспешных попытках рассмешить вечно хмурую, уходящую глубоко в себя при каждом удобном случае брюнетку. Кэт не хотелось терять такого друга, как он. — Ты сегодня бледнее, чем обычно, — хмурится Бер, забирая книгу и прижимая ее к груди, а сама легко и просто встаёт с мягкого стула и поворачивается к девушке, слегка наклоняя голову в бок. Состояние ее так называемого опекуна беспокоило девчушку. Кэт выглядела так, будто прямо сейчас увидела первое привидение в своей жизни. — Нет, все хорошо, — качает головой Кэтрин и внезапно вспоминает, зачем вообще явилась в библиотеку. Перри, она хотела поговорить с Перри по поводу успехов Берил на ее занятиях и попросить совета, как можно было бы исправить ту или иную ситуацию. Девушка вообще не имела и малейшего понятия, как воспитывать ребёнка. И если бы ей вдруг встретился какой-нибудь грудничок, она уверена на все сто процентов, что справилась бы намного лучше. Разобралась бы. Хоть как-то, но все равно разобралась бы. — Не видела Перри? Мне нужно обсудить с ней пару вопросов. — Надеюсь, не по поводу меня, — с хитрым прищуром бросила Таунсенд и молча кивнула в сторону прохода вдоль полок с книгами. Проход к их импровизированному классу, где полукругом расставлены удобные, мягкие стулья, где у стены ещё одна стена из коробок из-под обуви, крышку которых они используют, как подставку, чтобы было удобнее писать. — Надейся, — хмыкает Кэтрин и треплет девочку по распущенным волосам, а та, на удивление, даже не сопротивляется, и прижимает к себе, так, что острые края книги больно впиваются в живот девушки. Уютное помещение, отгороженное от всей библиотеки большими, заполненными шкафами, встретило брюнетку свежим, прохладным ветерком, исходящим из приоткрытого, большого окна. Плотные шторы были закреплены по бокам на вбитые не до конца гвозди, не мешая свету проходить через прозрачное стекло и, будто играя, ровно класться на истоптанный, когда-то яркого алого цвета, ковер. Сквозь золотистые лучи, границы которых было четко видно в комнате, залитой полумраком, пролетали и поблескивали частички пыли. Их было настолько много, что Кэтрин сразу же захотелось чихнуть, но брюнетка, вовремя себя сдержав, с широкой улыбкой окликнула Перри, которая спокойно листала расписанный учебный план в ручную на белоснежных листах, местами с желтоватыми пятнами, кажется, от чая, и заставила поднять зеленые, словно два изумруда, глаза. Перри была полноватой женщиной, имела острые скулы и большие зеленые глаза, обрамленные густыми, средней длины ресницами. Тонкие, светлые брови, которые она явно подкрашивала, образовывали такой изгиб, как будто она чему-то постоянно удивлялась, а пухловатые губы, которые растягивались в милой и скромной улыбочке, были вечно сухими и искусанными. Светло-русые, почти блондинистые волосы она постоянно стягивала в хвост и этот день не был исключением. Из одежды она предпочитала длинные, почти в пол, юбки и свободные, легкие блузы без ярких принтов, коих в этом доме было предостаточно. Очки в тонкой, прямоугольной оправе заканчивали ее образ строгой учительницы в возрасте. Светловолосая женщина сдержанно кивнула, как бы без слов приглашая жующую свою нижнюю губу Кэт вглубь этой импровизированной комнатки, которую Сэм решил отдать под небольшой класс. И Кэт прошла, тихой рысью, едва слышно, усевшись в одно из многочисленных мягких кресел, закинув ногу на ногу. Место она выбрала весьма удачное — с одной стороны открытое окошко, из которого было слышно все, вплоть до гогота часовых, изредка, но раздающихся словно гром среди ясного неба, и их переговоров о самых непристойных вещах, на что, с другой стороны, качала головой и закатывала глаза Перри, иногда позвякивая подвесками на золотом браслете. — По поводу? — сдержанно дернула бровями женщина, сложив руки на папке, что была на ее коленях. — Я хотела спросить про Берил, — неуверенно начала брюнетка. Перри смотрела на нее таким взглядом, что просто хотелось развернуться и уйти, а потом больше никогда не попадаться на глаза. — Ах, эта мелкая пакостница, — досадно покачала головой она. Женщина отложила папочку на небольшую тумбу, стоящую рядом с ее креслом, большим и массивным, с мягкой спинкой и, кажется, с выдвигающейся подставкой под ноги. — Ей не хватает мужской руки, миссис Таунсенд. Ей не хватает отца. В свои четырнадцать лет она успела повидать многое и пережить самое больное. У девушки перехватило дыхание. Она назвала ее фамилией девочки, значит, она не в курсе, что Кэтрин не ее мать. Она просто ее опекун. Она снова зажевала нижнюю губу, пропуская мимо ушей еще несколько слов, сказанных ее учительницей, и пришла к выводу, что если она ничего не знает, то и говорить ей ничего и не стоит. Краем глаза Кэт услышала едва уловимый звон и скрип — открылись ворота, — а потом кто-то заехал на территорию. Несколько выстрелов поколебали воздух над их головами, потом снова скрип и звон цепи. Ворота снова на замке. — Она не глупая девочка. Я вижу в ней большой потенциал, — Перри наклонила голову в бок. — Вы что-то услышали? — Нет, — покачала головой Кэтрин. — Нет, просто показалось. Вы, кажется, говорили что-то про большой потенциал. — Он есть, с недавних пор появилось и стремление. В последнее время ее оценки стали значительно лучше, но манера грубить и переиначивать все сказанное также осталась. Настоятельно прошу вас или Сэмюэля поговорить с ней об этом. Желательно, конечно, чтобы это сделал Сэмюэль, — женщина взяла небольшую паузу, чтобы поджать губы и кинуть взгляд в окно. — Я понимаю, что у него и без Берил забот вагон и маленькая тележка, лидер как никак, но… раз у вас троих такая тесная связь, то, может, он сумеет выкрасть пять минут? — Мы обсудим это с ним за ужином. — Очень рада, что мы пришли с вами к такому завершению нашего разговора, миссис Таунсенд. Надеюсь, что ваш разговор с Берил по поводу ее поведения даст свои плоды. В хорошем смысле, — женщина снисходительно улыбнулась и снова переложила свою толстенную папку с различными бумажками, тетрадками и прочей чепухой, пока Кэтрин неспеша поднималась с насиженного места. Стоило ей только выглянуть из-за книжных шкафов, перед ее лицом тут же выскочил запыхавшийся Сэмюэль. Он тяжело дышал, его прежде уложенные русые кудри теперь в беспорядке и полнейшем хаосе образовывали птичье гнездо, а пересохшие губы тут же растянулись в улыбочке. Кэтрин, нахмурившись, изучила его лицо и заметила, что у него рассечена бровь, а на пухлой губе красуется продолговатое, уже успевшее подсохнуть, бардового цвета повреждение. Его руки тоже были сбиты и до сих пор кровоточили. Девушка на сто процентов была уверена, что раны и повреждения лидеру так до сих пор и не обработали, поэтому, досадно покачав головой и обернувшись, чтобы посмотреть, что рядом уж точно никого нет, она взяла его ладонь и слегка промочила мягкими движениями краем своей кофты алые блестящие дорожки. — Что это? — словно выдох, сорвалось с ее губ и она снова промокнула рану. — Сэм, что это еще за хрень? — Был конфликт с одним воякой на вылазке. Подобрали его тут, недалеко, и без того побитый весь такой… Оказался, вроде, нормальным мужиком, правда, вспыльчивый и неусидчивый. Мерлом Диксоном назвался, жутко пьян. Поэтому я и искал тебя, чтобы ты последила за ним, чуть что, стрелять ты умеешь, справишься. Хотя бы до того момента, пока он не протрезвеет. — Рука. Что у него с рукой? — Кэт, словно в густом тумане, пробормотала это практически не слышно. Так, что Сэму пришлось переспросить, правильно ли он услышал. Нет, переспрашивать нужно было Кэтрин. Мерл Диксон. Козел, который по-тихому свалил, пока группа пыталась защитить друг друга, нашелся? — Там должны быть шрамы от наручников. Они там есть? — У него отсутствует… — он сглотнул, слегка сморщив нос. Разбитая губа доставляла множество неудобства. — Отсутствует рука. А на второй, вроде, что-то было. — Веди, — Кэт старалась утихомирить свое дыхание, но это практически не получалось. Что-то, конечно, выходило, но надолго ничего не задерживалось, поэтому ладони девушки тут же сжались в кулаки. Больно, но терпимо. Мерл. — Что на тебя нашло? — Я сказала, веди меня к нему.***
Злость переполняла брюнетку так, что ее глаза горели красным цветом, походка была настолько тяжелой и громкой, что ее можно было сравнить со слоном. Обида, злость… Нет. Это все не то. Ярость — вот что сейчас движело Кэтрин, пока она и ссутулившийся, не понимающий, почему его подруга вдруг так резко изменилась с появлением этого вояки, Сэмюэль, шли по длинному, вычурному коридору особняка. Она уже чувствовала запах, тот запах, который мог принадлежать ни к кому иному, как к Мерлу. Этот противный запах пота, тухлой крови и алкоголя. Она как ищейка, знала, что он был там. И что он намного ближе, чем она думает. Так и есть. Несколько дверей спустя, прямо первая, после разветвления коридоров, дверь быстро распахнулась так, что глухо ударилась о стену, но это заглушил дикий вопль, а потом и топот их медсестры, единственного человека, который хоть как-то смыслит в медицине, Чарлин Рассел. В ее теплых, словно утреннее кофе, карих глазах отразилось все отвращение и ужас, небольшие ноздри длинного и аккуратного носика раздулись размером с монету, а губы искривились в попытках сдержать рвотные позывы. Откуда-то из глубины комнаты послышался недовольный гул, а потом в дверном проеме показался и сам виновник такого поведения красивой женщины, слегка покачиваясь и щурясь в сторону, где исчезла Чарли. — Эх, убежала, — хохотнул он, небрежно махнув в сторону Чарли, и слегка причмокнул, опасно накреняясь вперед. — Оп-а, не упал. Никто еще не был в таком диком ужасе от меня, детка! Тебе бы понравилось! Оу… Его взгляд таких знакомых глаз, таких серых и холодных, но до жути глубоких, остановился на Кэтрин и Мерл даже ущипнул себя за его кожу, без живого места покрытую грязными разводами и уже еле заметными шрамами с синяками. Мужчине даже на момент показалось, что все это блядский сон, но нет. В тот же миг лицо старшего озарила их ухмылка, только их, братьев Диксонов, немного наглая, немного веселая, и Мерл уже оперся на дверной косяк, на сто процентов обделанный каким-то супер дорогим деревом. Кэт с огромным трудом сглотнула дикое желание подойти и обнять его, оставшись стоять на месте около вытянувшегося словно по струнке Сэма. — Цыпа, я та-а-а-ак рад тебя ви… — не успел Мерл закончить свое предложение, как брюнетка в два или три больших шага преодолела расстояние между ними и хорошенько замахнулась, съездив сжатым до побеления костяшек кулаком прямо по его наглой физиономии. Запястье тут же пронзила острая, практически невыносимая боль, но то, что она сделала, что мечтала сделать уже практически год, дало ей облегчение. Говорят, как камень с души свалился. Вот именно это и ощущала девушка, щурясь и согнувшись от боли, схватившись за запястье и слушая, как недовольно постанывает старший брат Дэрила. — Какого хрена? Ты, что, у него это переняла? — Мерл кивнул на стоящего в стороне Сэмюэля. — Я думал, ты обнимешь старину Мерла, Кэти, а у никак не начнешь бить меня по морде. Твое времяпровождение с этими оболдуями военными явно не идет на пользу. — Если не заткнешься, получишь еще не раз. У меня, слава богу, есть еще две ноги и одна рука, — зашипела брюнетка, выпрямив спину и подойдя к мужчине вплотную. Запястье до сих пор ныло, но она старалась не обращать на это особое внимание. — Какая ты дерзкая стала! Мне нравится! Пошли, перетрем за жизнь в этой лакшери-комнате. Не знал, что вы так хорошо устроились тут. Прошло уже несколько десятков минут с того момента, когда Кэтрин оставила Сэмюэля стоять под дверью, заверив, что этот реднек ничего не сделает ей. Парень сидел с закрытыми глазами, особо не вникая в бубнеж за дверью, запустив пятерню в русые кудри и поджав колени к груди. Этот Мерл… он не нравился Сэмюэлю ни на йоту. Но таким был закон, который они приняли только для себя: помогай живым, бейся с мертвыми. И Диксон был живой, еще как живой. Поэтому его и пришлось взять. Кэтрин, он знал, что его Кэт он тоже не нравится. Нет, он не знал, он был уверен в этом на все двести процентов из двуста. Глаза уже грозились слипнуться окончательно, Сэм облизнул губы, снова почувствовав этот неприятный, солоноватый с нотками металла, и опустил голову себе на колени, прислонившись лбом к шершавой текстуре ткани его военных штанов. Кэт же сидела около двери на мягком стуле с не менее мягкой и удобной спинкой. Она вальяжно закинула ногу поверх другой и, слегка покачивая ее из стороны в сторону, внимательно наблюдала, как Мерл Диксон похабно ухмыляется и облизывает, а потом и вовсе закусывает нижнюю губу, пока бедная, уже успевшая до седых волос испугаться его, Чарлин обрабатывала и перевязывала раны и ушибы. — Так… — неуверенно начал он, нехотя отрывая взгляд от груди женщины, что, хмурясь, склонилась над ним и вытирала грязь с лица. В душ ему категорически нельзя, ушибы и синяки будут болеть с новой силой. — Как там мой братец? Он тут? — Ты у меня это спрашиваешь? — хмыкнула Кэт. — Дэрила тут нет, не было и, возможно, не будет. — А у кого мне еще спрашивать? Сахарные титечки, вот, навряд ли знает этого шалопая, — Мерл кивнул в сторону Чарли, которая, услышав, как он ее назвал, смущено поправила свое декольте и отодвинулась от мужчины добрых метра на два. — Да брось, дай дядюшке Мерлу насладится таким зрелищем, — он сделал небольшую паузу, за локоть придвинув женщину ближе к себе. — Да и он вродь как собирался к тебе яйца свои подкатить. Девушка заметила, как щеки Чарлин начали пылать ярким пунцовым огнем с новой силой и, глубоко вздохнув, отпустила ее, сказав, что продолжить самой ей совсем не доставит проблем. Женщина только и сделала, что смогла кивнуть в знак благодарности, быстрыми шагами направляясь к двери и передавая губочку из рук в руки, которой она обтирала до этого Диксона старшего. Кэтрин встала, до хруста в костях потягиваясь к потолку, и заняла ее место, склонившись над зловонно пахнущим старым знакомым. — Эй! — возмущенно воскликнул Диксон, шикнув, когда Кэтрин сильно надавила на ушиб. — Поаккуратнее можно? — Не заикайся про Дэрила больше, ладно? — мягко попросила она. — После фермы только все начало налаживаться. Дэрил действительно заботился обо мне. Я… на вылазке, когда мы ездили на вылазку, это было поздней осенью в прошлом году… Вообщем, медикаментов нам катастрофически недоставало, поэтому пришлось ездить в соседний городок. Мы уже собирались выходить и уезжать, и я увидела тканевую куклу для Софии. Мы много перемещались до складов, она ее потеряла. Я подумала, что это хоть как-то поднимет ей дух, — девушка нежно провела губкой по щетинистой щеке, опустив взгляд куда-то в сторону. Больно, очень больно сейчас думать об этом. Но больнее всего было слушать пьяному Мерлу. — Потом я услышала звук, отперла кладовую и оттуда выбежала девчушка, смачно шлепнув дверью меня по лицу, ну, а я за ней. Спустя минуту послышался взрыв и с той стороны огромными черными клубами повалил дым. Больше мы не виделись. — Надо было вернуться, — покачал головой старший Диксон. — Прочесать склады, о которых ты говоришь. Неужели ты просто бросила это? — Я искала их, — поджала губы брюнетка. — Искала везде: на складах, в том городке, я прочесала пешком каждую милю в этом округе, понимаешь? Они исчезли. Все исчезли. Мерл сжал губы в тонкую полоску, приподнимаясь на локтях. В тот же момент брюнетка была прижата к мужской груди здоровой рукой. Губка, которой Чарлин и Кэтрин так старательно обтирали его лицо и тело, просто выпала из ее рук. Боже, как Кэт сейчас не хватает Дэрила. Она бы все отдала ради того, чтобы снова увидеть его. Тронуть его. Услышать какую-нибудь колкость в ответ на ее острое замечание. — Тебе стоило бы хорошо помыться, воняешь похлеще дохлых ублюдков, — хмыкнула девушка, ткнув тонким пальцем мужчине под ребро, чтобы он, наконец, отпустил ее. Спустя еще небольшое количество времени Кэт закончила со стиранием грязи с его белой, уже покрытой неким румянцем, скорее, от выпитого алкоголя, чем от весеннего солнышка, кожи и, наклонив голову слегка в бок, оценивающе оглядела дремлющего мужчину. Пришлось применить немало усилий, чтобы вытащить из-под его тушки мягкое и воздушное одеяло и накрыть похрапывающего Диксона старшего, после этого буквально на цыпочках вылетев из комнаты, словно пуля.***
С того момента, как Мерл Диксон заставил Берил съехать в комнату к Кэтрин, заняв прекрасно широкую и удобную, явно не дешевую, на которых обычно отдыхал реднек, кровать, прошла одна неделя. Первый месяц весны уже сдавал свои права второму, своему брату, апрелю, на улицах не было не единого сугроба, а солнце значительно подсушивало. Люди выходили на улицу совершенно не остерегаясь хрипящих ходячих за высокими железными стенами. Ходячих после зимы стало значительно меньше и в поселении стали ходить самые разные слухи, от вполне себе адекватных до настолько смешных, что когда они доходили до Кэт, та просто не могла сдержать слез на своих светло-серых глазах. Кэтрин, ссылаясь на то, что на улицах за пределами их особняка стало легче дышать, решила, что пора бы возобновить поиски группы Рика снова. Мерл, кстати, вызвался добровольцем и теперь каждое утро эта пара выходит за ворота и прочесывает местность намного дальше, чем ходила брюнетка, иногда им даже удается выкрасть для себя автомобиль. И быстрее, и скрыться в нем можно. Мужчина хочет уйти из поселения и продолжить защищать себя в одиночку, когда об этом узнала брюнетка, Мерл еще долго не заикался о своем стремлении свалить снова. Сейчас, пока еще есть время до мая, он помогает ей найти старую группу, помогает себе отыскать своего младшего братца, что, безусловно, и речи быть не может, пересмотрит свои взгляды на то, чтобы тусоваться в группе и уйдет вместе с ним, как только завидит его явно постройневшую за такой промежуток времени задницу. Иногда он честен сам с собой, обычно, такое случается в очень глубокую ночь, когда глаза сомкнуть невозможно, в такое время он не раз признавался сам себе же, что уйти без его уже не маленького младшего братишки, на сторону которого он всегда вставал без каких-либо промедлений, уйти без его Дэрила было явно самой крупной ошибкой. Даже крупнее той, когда он на слово поверил красотке Жюльен, что та чиста, и беспокоится об этом ему не стоит. Кэтрин все тяжелее и тяжелее выдумывать каждый раз новую причину, когда она исчезает из их общей большой кровати с Бер и когда девочка, с черным, словно смоль, вороньим гнездом на голове, потирает свои сонные карие глаза, интересуясь, куда же она уходит в иной раз. Она прекрасно видит, что Бер тут нравится, даже не взирая на Перри и математику, что девчонка, которую она считает чуть ли не за свою дочь, чувствует себя в безопасности. Берил явно привыкла к ее окружению, к тому, что тут есть дети, пускай она тут старше всех, к Сэму, который постоянно интересуется у нее за жизнь и предпочтения, который постоянно крутиться около них вместе с Кэтрин, готовый защитить и постоять, если что вдруг пойдет не так. Она привыкла к жизни в этом огромном особняке, к жизни маленькой принцессы в мире зомби апокалипсиса. Она привыкла к Кэтрин настолько, что не отпустит ее. Испугается, если она уйдет. Будет обижаться, если вернется и придет в ярость, если нет. Ее настоящая мать сошла с ума. А брюнетка подобрала ее, как маленького, брошенного на произвол судьбы, щеночка. Холит и лелеет, старается воспитать ее так, как воспитывала бы своего ребенка. Кэт уверена, если она найдет их, найдет Рика, Кэрол и остальных, она без промедлений заберет свои вещи, поблагодарив на прощание всех, кого только знала, возьмет Таунсенд под ручку, убежав в закат… в их новое убежище. Она пойдет за Кэт без слов, но вопрос в другом. Будет ли она счастлива в другом месте так, как счастлива сейчас. — Сэм мне сегодня сказал, что они нашли коллекцию фильмов и проигрыватель, который завтра они установят в главном зале, где стоит самый большой телек в моей жизни, — воодушевленно пробормотала Берил, приземлившись щекой в высокую, мягкую подушку со стираным недавно постельным бельём. Одеяло, их общее одеяло, теперь было полностью на стороне черноволосой девочки, которая натянула его чуть ли не до подбородка. Кэтрин устало потёрла глаза, свесив ноги с кровати и оперевшись на левую руку так, что сейчас она сидела в пол оборота. Ее вытянутое, овальное лицо выглядело слишком уставшим: утром они пешком прошли миль пять туда и столько же обратно, наткнулись на что-то вроде небольшой деревни, но она оказалась пуста. Ни следов жизни, ни смерти там не оказалось. Просто угнетающая пустота. Большие, серые глаза, обрамлённые темными, не длинными, густыми коричневыми ресницами, оглядывали счастливое лицо четырнадцатилетней девочки, что зажмурила свои, карие, и с улыбкой на лице провалилась в легкую дрему, скользили по ее поблескивающим чёрным волосам, которые в тусклом свете ночника, который пора бы уже выключить, казались шелковыми. Брови грузно упали прямо на верхние веки, кожа отдавала каким-то золотистым блеском, а губы, казавшиеся яркими, розоватыми после нанесения найденного в косметике бальзама, были слегка поджаты. Волосы, спутавшись между собой, волнами ложились на ее острые плечи. Кэтрин невольно коснулась шеи, где ещё совсем недавно красовалась целая иссиня бардовая дорожка следов жаркой ночи, вспоминая прикосновения, каждый вдох, каждый стон, срывающийся с их уст в порыве страсти. Внизу живота разлилось приятное тепло, но Кэт сразу же его запрятала куда подальше. Не нужно, только не сейчас. В комнате было достаточно прохладно, за Берил Кэтрин не беспокоилась — она опять забрала все теплое одеяло себе, — а сама едва ощущала этот морозный, свежий ветерок, исходящий непонятно откуда, из-за теплой кофты, накинутой на плечи. Девушка с тяжким вздохом поднялась с их спального места, обогнула кровать по периметру, попутно натягивая на себя кроссовки, склонилась над спящей девочкой и невесомо поцеловала ее в мягкую, румяную щечку. — Я люблю тебя, Бер, — полушепотом сказала Кэтрин, ласково проведя по ее шелковистым черным волосам. — И я тебя, — сквозь дрему пробормотала Таунсенд.***
— Диксон освободил свою комнату ещё сегодня днём, так что ты можешь сказать Берил, что она вновь сможет жить самостоятельно. Голос Сэмюэля даже сейчас казался девушке твёрдым и холодным. Слегка продрогнув от холодного ветерка, она сильнее обхватила руками своё тело и шумно сглотнула, покачав головой. Все таки ушёл. Снова ничего не сказал. Ушёл. Его слова всплыли в голове, словно в вязком тумане, едва различимые: «я останусь тут до мая». Он не остался. Стоило только найти хоть кого, кто хоть как-то связывал ее с прошлым, как все снова покатилось в тар-тарары. Девушка хмыкнула. А что она хотела? Уговорить Мерла Диксона остаться, пригрозив тем, что по-детски надует щёчки? От такого самой хотелось сорваться на смех. — Ее с самого начала надо было поселить со мной, — сквозь улыбку говорит Кэтрин. Сэм приобнимает ее за плечи и невесомо целует в волосы, устремив свой взгляд на закрытые ворота и патрульных, стоящих на страже их спокойного сна. — Ты же понимаешь, что если я найду их, то я покину это место? Я и Берил. — Может стоит подумать о том, что было бы неплохо расширится и привести их сюда? Тут безопасно, мы можем организовать целую общину, — Сэмюэль прикрывает глаза, втягивая через нос сладковатый запах. Ее запах. Девушка слегка отстраняется от парня, скинув с плеч тяжёлую мужскую руку. — Только представь! Весь пригород отделен прочным и надежным забором. У каждого свой дом. Свет, горячая вода. Все, чего душа пожелает. — Мне тут не место, Сэм, — брюнетка качает головой. — Я и так слишком надолго тут задержалась. Мне стоило взять Бер и уйти ещё… Сэмюэль молча разворачивает ее лицом к себе и внимательно всматривается в расширяющиеся зрачки серых глаз. Парень замечает, как Кэт начинает часто втягивать сквозь мягкие, приоткрытые губы, которые так сильно хотелось поцеловать, почувствовать их вкус, воздух, хмурить брови и стараться отступить, сделав шаг назад, но. Но он слишком сильно держит ее плечи. Так, что завтра, скорее всего, будут проявляться синяки. И как она не понимает? Как она ещё не поняла, что Сэм любит ее? Столько прожитых вместе дней, столько взглядов. Он уверен точно, что за всей этой неприступностью скрывается загнанная в угол молодая девушка, которая жаждет этого нежного, красивого чувства, которое Сэм мог бы ей подарить, только бы она сказала слово. — Мне, — она сделала паузу, чтобы вдохнуть холодного воздуха побольше и схватиться за сжимающие ее плечи ладони. — Мне больно. Отпусти. — Ты ворвалась в мою жизнь внезапно, внезапно снесла мне крышу и хочешь также внезапно исчезнуть из неё? Кэтрин, пожалуйста, прошу тебя, — парень притянул продрогшее тело в объятия. — Не покидай меня. — Я не хотела, чтобы так получилось, извини. Но мне нужно будет уйти. — Кэт. — Сэм, — выдохнула Кэтрин, отведя взгляд куда-то в сторону. — Не нужно. — Ты мне нравишься. С самого первого взгляда понравилась. Я не прошу от тебя взаимности, не заставляю быть со мной насильно, — Сэмюэль прочистил горло. — Но, дай мне заботится о тебе и дальше. Дай мне быть рядом. Брюнетка тяжело вздохнула. Сэма было жаль, искренне жаль, но он же знал, что ее сердце давно принадлежит другому. Тому, кто о нем в своём кармане даже не догадывается. Тому, кто и мысли не допускает, чтобы завести не то, что семью, но даже девушку. Тому, кому ни на кой-черт не сдались эти сентиментальные сопли. Тому, кто никогда в своей жизни не произнесёт те три слова, которые вторит ей Сэм. — Я люблю тебя. — Спокойной ночи, Сэмюэль. Приятных вам сновидений, — девушка напоследок махнула рукой, официально попрощавшись с ним так, как попрощалась бы с лидером, развернулась на пятках и вновь вернулась в прогретый дом.