***
Сэм недовольно шикнул на переговаривающихся часовых и устало потёр виски. Он дал ей все: защиту, крышу над головой, избавил от голодания, приютил некогда противную ему девчонку, острую на язык. Он изменился сам. Все это ради неё. Сероглазой низенькой брюнетки, которая вцепилась в своё прошлое, будто это единственное спасение из всего того дерьма, откуда вытащил ее он. Кэтрин не замечает или упорно не хочет замечать, что, возможно, ее старой группы уже и нет в живых. Парень помялся с ноги на ногу, покачал головой, прикусив казавшуюся бледной в свете луны губу, и неспешно подошёл к часовым, дежурящим на главных воротах. Двое мужчин как по струнке вытянулись во весь рост, здороваясь с их лидером военным приветствием. Автоматы повисли на широком чёрном ремне, только отражением света выделяющимся среди тёмной камуфляжной военной формы и едва уловимо звякнули, ударившись о два массивных, мускулистых тела мужчин, кому было уже явно за тридцать лет. Небольшие платформы, что не давали нормально ни сесть, ни лечь, и на которых стояли солдаты, жалобно скрипнули. Сэмюэль тихо повертел головой в сторону дома, где скрылась девушка, и подозвал пальцем мужчин к себе. — Да, шеф? — мужчина, который был выше своего соратника, подал голос первый. — С этого момента никто без моего разрешения отсюда не уходит, — Сэмюэль облизнул пересохшие губы и упёр руки в бока. — Уяснили? Особенно Кэтрин. Бо? — Бо здесь, шеф, — второй мужчина задрал нос, напрягаясь всем телом. — Вольно, малыш, — хмыкнул Сэм. — Отныне на тебе учёт всех тех, кто когда-либо входил и выходил через эти ворота. Предоставляешь каждую неделю. — Так точно! — Возвращайтесь на свой пост.***
— Эй, пока остальные стирают свои труселя, пошли поохотимся. Совы оказалось маловато. Прошло уже восемь месяцев с того момента, как группа покинула ферму Хершела Грина и пять месяцев с того момента, как погибла Кэт. Группа заметила, как Диксон изменился — стал более черствым, грубым, отдаленным, в каком-то смысле. Если раньше он хоть как-то подбирал слова, чтобы не сквернословить попусту, то сейчас у Карла и Софии уши в трубочку сворачиваются от обилия мата, которое изрыгает из себя реднек под недовольные взгляды Кэрол и Лори. А он просто помнит. До сих пор помнит ее улыбку, которую она подарила ему с Гленном, пообещав, что надолго не задержится. Помнит, как нервно теребил ремешок арбалета, сидя в машине за рулем, как его оглушил громкий взрыв и как на его глазах аптека, в которой находилась Кэтрин, сложилась, словно карточный домик, похоронив в руинах все, что было внутри. Он отлично помнит, как внутри него что-то разорвалось, как он бросился к полыхающему огню, в шоковом состоянии немного приоткрыв рот. Дальше все было как в тумане — со всех сторон на шум начали брести ходячие, несколько выстрелов, приглушаемых звоном в голове, громкие выкрики Гленна о том, что нужно убираться оттуда поскорее. Он потерял брата, а теперь потерял Кэт. Теперь у него ничего не осталось. Эта жизнь забрала все. — Дэрил? С тобой все… — Рик не успел договорить, как Диксон младший сжал губы в тонкую полоску и вытянулся во весь рост, предварительно зарядив свой арбалет. — Все ахуенно, — недовольно перебил его охотник. — Закидывай воду в свой рюкзак и пошли уже. Жрать охота. Изредка спотыкаясь о неровности и гнилые шпалы, которые жалобно трескались, как только на них наступал кто-то комплекции, схожей с комплекцией арбалетчика, Рик и Дэрил размеренно вышагивали вдоль давно заброшенных железнодорожных путей. Вокруг них была безмятежная тишина леса, что не раз нарушалась веселой трелью птиц или колыханием травы и верхушек деревьев. Неподалеку журчал ручей и Граймс подметил для себя, что, возможно это и не ручей вовсе, а маленькая речушка, и, возможно, там водится живность типа маленькой рыбы и лягушек. — Ты когда-нибудь пробовал лягушек? — внезапно поинтересовался охотник, обводя через прицел арбалета все деревья, землю и все, что видел. — Слышал, во Франции это было деликатесом. — Отвратительное дерьмо, — скривился шериф. — Не пробовал, но готов поспорить, что это так. Диксон приостановился, вглядываясь сквозь столбы качающихся деревьев и затем, досадно фыркнув и пробурчав себе под нос что-то неразборчивое и понятное только ему, двинулся дальше, уверенно переступая с одной шпалы на другую. Ничего. Абсолютно ничего: ни белки, ни птицы, ни зайца. Будто все перепрятались, зная заранее, что в их владения идут добывать себе ужин. Рик только нахмурился и продолжил следовать за другом. Уж кто, а Диксон явно понимает в охоте лучше, чем он. — Видимо, сегодня придется попробовать, — вздохнул Дэрил. — Не знаю уж, как вы, а я лучше горсть земли сожру, чем засуну себе в рот это. — Тогда все будут есть землю, — хохотнул Рик. — Никто из наших такое не осилит. Никто не является un vrai gourmet.* — А по-английски? — язвительно буркнул он. — Не важно, — отмахнулся Граймс. — Лучше смотри, чтобы белка какая-нибудь ненароком мимо тебя не проскочила, иначе твои слова станут реальными. — Больно нужно было, — хмыкнул арбалетчик, обводя взглядом пространство вокруг себя. Оно успело изменится: теперь лес шел только по одной стороне, их лицо освещали солнечные лучи, журчание поблескивающей воды заглушали многочисленные хрипы ходячих мертвецов. Дэрил инстинктивно дернулся, готовясь защитить и себя и задницу их лидера, но тут же расслабился, приоткрыв рот в изумлении. — Вот же ж блин… — Что там? — подоспел пыхтящий Рик Граймс и устремил взгляд светло-голубых глаз туда же, куда смотрел Диксон младший. Перед мужчинами открылось огромное сооружение, огражденное двумя, нет, даже тремя рядами забора с колючей проволокой сверху. На большом поле бездумно бродило голов с пятьдесят, если не больше, ходячих мертвецов, хрипящий, хлюпающих и противно смердящих так, что даже на приличном расстоянии от них у человека могли заслезиться глаза. Огромное здание, стены которых покрылись черной сажей над зарешеченными окнами, возвышалось на холме и выглядело неприступной крепостью. Это то место, которое он все это время искал. Безопасное укрытие, которое можно обжить и сделать вполне себе приличное жилье. — Нужно рассказать остальным, — сказал Рик и удобнее перехватил дробовик. — Пошли, терять время сейчас нельзя. Обратный путь занял у них намного меньше времени, потому что они бежали. В прямом смысле бежали, иногда спотыкаясь и падая на колени, но продолжали бежать, чтобы поделится этой прекрасной новостью с другими. С Карлом, с Софией, с Кэрол, а самое главное, с Лори. Она так переживала, что ей придется рожать в поездке или, в плохом случае, где-нибудь в канаве, а теперь появилось более или менее приличное место. Сроки уже поджимали, если сегодня зачистить периметр не удастся, то крайний срок завтра-послезавтра, вместе с блоком «С», в который они и хотели пробраться. Он хотел пробраться. Этот блок единственный, что наблюдали арбалетчик и шериф, ни туда, ни сюда, уцелевший среди всех остальных. Там уже будет видно, продолжать ли зачищать тюрьму полностью или же остановится на одном месте. — Мы нашли укрытие, — тяжело дыша, бормочет Рик, предварительно собрав всех в небольшой полукруг подле него. — В ту сторону по железной дороге находится тюрьма. Место достаточно крепкое, но его нужно зачистить. Зачистим периметр за сегодняшний вечер, а завтра утром приступим к самому зданию. — Тюрьма? Рик, ты уверен? — с опаской спросила Кэрол, приобнимая Софию за плечи. Совсем скоро у этой девчушки будет тринадцатый день рождения. — Другие варианты? — нахмурился Дэрил, слегка склонив голову вбок. Пелетье прочистила горло, отведя взгляд. — Я так и думал. — Я, например, тоже не уверена, — сглотнула Лори Граймс, наблюдая, как улыбка с лица мужа начала потихоньку угасать. — Не уверена, что мы сможем зачистить ее. Должно быть, там много ходячих. — Если ты говоришь, что там безопасно, то сейчас мы попросту теряем время. Давайте просто сделаем это, — Ти-Дог повел плечом. — Да, я согласен с Ти, — улыбнулся Гленн. — Тюрьма без укреплений — не тюрьма. Мы будем в безопасности. Ты, Лори, будешь в безопасности. Ты и твой ребенок. Женщина устало потерла глаза и вздохнула, нехотя кивнув головой. Она чувствует, что скоро это случится и, желательно, чтобы во время была крыша над головой минимум. Только поэтому она приняла желание своего мужа обосноваться там. Лори нахмурилась, выдохнув воздух, когда почувствовала сильный толчок внизу живота и спокойно, ни проронив ни слова, вернулась в серебристый автомобиль, грузно усевшись на переднее пассажирское сидение. В зеркалах заднего вида она заметила, как все разошлись, почувствовала, как машина немного накренилась влево в тот момент, как Мэгги и Рик сели в салон практически одновременно. Пошкрябав свой нос, она шумно сглотнула, наблюдая, как муж снова заводит ходящую на честном слове калымагу, что пережила уже достаточно времени в апокалипсисе, чтобы сдохнуть где-то посередине дороги, отогнала все дурные мысли, навязчиво лезшие в тяжелую голову и прислонилась лбом к стеклу. Поиск подъезда к тюрьме занял больше времени, чем зачистка территории, огражденной двумя заборами от внешнего мира и одним забором от самого здания тюрьмы. Женщина удобно устроилась у разведенного из подручных средств, большого костра, вытянув ноги и приложив к животу руку. Она чувствует, чувствует своего малыша. Этот оказался буйным, поэтому каждый раз, когда он или она, — Лори не знает, кто будет, а так хотелось поскорее узнать, — устраивает футбольные матчи, лицо Граймс озаряет широкая улыбка. Она оглядывает всех остальных: Бет жмется к отцу, Гленн держит Мэгги за руку, Ти-Дог кидает травинки прямо в центр полыхающего огня, Карл устроился под боком вместе с Софией. Лори слышит, как ее сын тихо что-то спрашивает про Кэрол, а девчушка беззаботно отвечает ему, что она пошла относить ужин Дэрилу Диксону и полушепотом добавляет, что он превратился в говнюка. Карл тихо хихикает, а Лори просто закатывает глаза, решив, что не стоит сейчас ругать детей за сквернословие. Взрослые сами виноваты, что научили их такому. Кэрол в то время же тихо хватала ртом воздух, трясущимися руками удерживая тарелку с приготовленным мясом, кажется, парочки белок, что удалось подстрелить Дэрилу, и направлялась к перевернутому на бок грузовому автомобилю, где охотник нес свою вахту, накрывшись старым, грязным и, по ее мнению, жутко странным пончо. В своих руках сжимая автомат, Диксон выхаживал из стороны в сторону в попытках согреть себя этой холодной майской ночью, изредка отстреливая ходячих тварей, что так уже осточертели арбалетчику. Пелетье сначала с характерным стуком поставила тарелку на железную поверхность, привлекая внимание мужчины, затем не без труда залезла наверх, протягивая сегодняшний ужин ему. — Тут немного, но ты хотя бы поешь, — слегка замявшись пробормотала Кэрол, почувствовав, что Дэрил перенял тарелку с ароматной едой себе в руки. — Ты сама-то хоть ела? — хмыкнул Диксон младший, вдохнув аромат свежеприготовленного мяса. Заметив, что Пелетье лишь только пожала плечами, забавно сморщив нос, усмехнулся и отдал еду обратно. — Похоже, у маленького Шейна зверский аппетит. — Я принесла это тебе, не отказывайся, — возмутилась женщина, но заметив, как Диксон повел бровью, перечить не стала. — Не будь злюкой. Рик завел нас куда дальше, Шейн так бы не смог. — Смог бы, — Дэрил пожал плечами и снова оглядел пространство перед воротами. Все чисто. — Что прости? — переспросила Пелетье, подумав, что ей, должно быть, послышалось. Сам же твердил, что этот Шейн ничерта путного для группы не сделал. А тут вот как. — Смог бы, если Кэт была рядом. — Дэ-э-эрил, — устало выдохнула Кэрол. — Прошло уже столько времени… — Прошло недостаточно времени, — внезапно огрызнулся он, сорвался на полукрик, но тут же снизил тон и добавил практически шепотом: — Я, похоже, единственный, кто еще помнит про нее. Пелетье осторожно сократила расстояние, предварительно опустив тарелку, и ободряюще погладила напряженные плечи охотника, глубоко вздохнув и поджав губы. Прислонилась к неприятному на ощупь пончо лбом и прикрыла глаза, залезая под его тяжелую мужскую руку. Она понимала его, еще как понимала, потому что сама долго переживала, когда они рассказали, что случилось на той злополучной вылазке, сама долго не могла отойти от ее смерти. И остальные тоже. Она была важна для группы. Еще она понимала, что для нелюдимого арбалетчика эта потеря далась тяжелее всего. Почти как тогда, когда он потерял своего старшего брата. — За все это время меня не раз посещали мысли о том, что Кэт не могла там просто умереть. Тебя не было на складах тогда, когда ворвались мародеры, — женщина нахмурилась, прогоняя всплывающие картинки из прошлого. Шумно сглотнув, она попыталась унять дрожь, не то от холода, не то от вновь всплывших на поверхность воспоминаний, не то от того, что рядом такой мужчина, как Дэрил Диксон. — Я помню смутно, но, кажется, кто-то говорил что-то про маленькую девочку, которую они заперли там. Она могла… дать знак: крикнуть, навести шума. И сбежать вместе с ней, — она закусила нижнюю губу и почувствовала, как на язык попала соленная капля с нотками металла, и после нехотя отстранилась он арбалетчика, придвинув тарелку к краю. — Пора ложится спать, завтра предстоит тяжёлый день. Никто не знает, сколько ещё мертвецов нам нужно убить, чтобы наконец-то почувствовать себя в полной безопасности. Дэрил только покачал головой, выуживая из кармана темных, грязных и довольно-таки изношенных уже джинсов зажигалку, которую он успел обновить, и очередную сигарету. Марка была очень хорошо ему известна — такие курил когда-то его отец, и эта была первая сигарета в жизни. Самая отвратительная первая сигарета. Но сейчас выбора особо и не было, поэтому мужчина зажал никотиновую палочку между зубов, проводил взглядом коротко стриженную Кэрол Пелетье, пока та спускалась с перевёрнутого грузового автомобиля и забирала его тарелку с ужином, от которой он почти вежливо отказался, и свёл брови на переносице, когда женщина остановилась на месте. Черт возьми, а Кэрол-то может оказаться правой. Она, конечно, за свои слова не ручалась, но сейчас Пелетье помогла младшему Диксону открыть глаза. Все это время он жил, уверенный в том, что темноволосая девушка мертва, а теперь… теперь он ни в чем не уверен. — Ты будешь спать тут? — Кэрол напоследок вскинула брови. — Иди к костру, обо мне волноваться незачем. И он остался в одиночестве, пристально вслушиваясь в звонкие трели сверчков и в шелест травы с каждым ее легким удаляющимся шагом. Если завтра все будет хорошо, если им удастся зачистить блок, то у них как минимум будет крыша над головой и три ряда заборов. Мужчина совсем перестал заботится о том, что будет в ближайшем будущем, да и что греха таить, он никогда не задумывался. Только когда Кэтрин порвала с Шейном Уолшем, Дэрил задумался об этом. Он все не мог понять, чем же она его зацепила: ее стремлением сдохнуть по-быстрому, или чрезмерной заботой о выживших, или чертовой неистовой ненавистью к смердящим ходячим мертвецам, или ещё чем-то. Арбалетчик не мог вынести определенного ответа для себя. Он совсем запутался.***
Кэтрин прикрыла глаза от обволакивающих ее обнаженное тело горячих капель воды и выдохнула тёплый воздух, оперевшись на кафельную стенку с позолоченными узорами. Она живет в этом особняке уже практически полгода, а до сих пор не может привыкнуть к такой роскоши — не для неё это все. Все мечты из прошлого об огромном богатом доме с позолоченными унитазами, которые смывают чистыми стодолларовыми купюрами разбились о бетонную плиту совсем недавно, когда брюнетка поймала себя на мысли о том, что ей хочется чего-то маленького и уютного, может быть, даже захламлённого, чего-то такого, что бы напоминало ей о доме. Девушка старательно смыла с себя всю грязь, что убежала в сливное отверстие вместе с мягкой и ароматной пеной, подумав, что воды у них и так не ахти в запасе, завернулась в махровое полотенце и в последний раз перед выходом посмотрела на себя в зеркало. Как только она открыла дверь, ведущую в их с Берил комнату, ее сразу же окутала волна холодного воздуха из приоткрытого окна. Кэтрин нахмурилась и поджала губы — окно она точно не открывала — а потом в ее поле зрения ворвался Сэмюэль. Внутри сразу же все сжалась, это обида, брюнетка могла уверенно сказать, что это была обида. С тех пор, как Бо ее не выпустил за ворота и как она сильно поругалась с лидером поселения, в ярости выплеснув стакан с тёплым сладким чаем прямо в его лицо, она с ним не разговаривала и всячески старалась игнорировать. И у Кэтрин это хорошо получалось: она переключила все своё внимание на Берил и ее новое рабочее место на складе оружия. Брюнетка нахмурилась от тонкого запаха алкоголя, перекрываемого большим количеством вылитого на парня одеколона. По оголенным участкам кожи прошлись целые табуны мурашек и она вспомнила, что стоит перед ним в одном только полотенце. — За твои… тридцать три года ты так и не научился стучать в дверь перед тем как зайти к девушке в комнату? — она остановилась на полуслове, вспоминая, сколько же ему лет. Когда Сэм сказал свой настоящий возраст, сказать, что Кэт была ошарашена, это значит не сказать ничего. На вид ему было не больше двадцати пяти. — Выйди, мне нужно одеться! — Ты на что-то обиделась? — Сэм кривит лицо в попытке изобразить изумление, но с помутнённым алкогольным опьянением разумом это выходило даже крайне нелепо. Парень наблюдает, как ее лицо за миг приобретает пунцовый оттенок толи от смущения, толи от того, что она сейчас взорвется. И он был прав. Во втором случае. На его слова девушка стала хватать ртом воздух, испытывая ощущения того, будто ее только что окатили ведром холодной воды. Кэтрин схватила с тумбы первое, что попалось ей под руку и швырнула это в сторону Сэма. Какого ее удивление было, когда она заметила, как рядом с его головой в деревянную дверку шкафа вонзилось острие охотничьего ножа. Только вот военный даже не пошатнулся, подавив где-то глубоко внутри инстинкт самосохранения. — Я сижу тут, словно принцесса в замке, которая ждёт, что ей на голову упадёт принц, — она почти сорвалась на крик, но в последний момент одернула себя от мысли закатывать грандиозную истерику. В комнатах справа, слева и прямо напротив есть комнаты, в которых живут люди, которым бы это не понравилось. — Вы заперли меня здесь. И после этого ты спрашиваешь, обиделась ли я? Да ты кретин! — Я тебя оберегаю! — терпению Сэмюэля пришёл конец и он резко сократил расстояние между ними, заставив Кэт отступить на пару шагов назад и врезаться в письменный стол, который пустовал уже не первую неделю. — Ты игнорируешь любые попытки защитить тебя и сама рвёшься в огонь! Брюнетка шумно сглотнула, когда парень поставил руки по обе стороны от ее бёдер. Теперь она казалась Сэму мышкой, зверьком, загнанным в угол. Сбившееся дыхание, учащенное сердцебиение, ее приоткрытые мягкие губы, которые давно хотелось поцеловать и ощутить, каковы они на вкус, ее напряженное тело, прикрытое влажным полотенцем. Сейчас парень понял, что в нем горит непреодолимое желание овладеть ей, целиком и полностью присвоить ее себе и не отдавать ее никому. А Кэт только лишь старалась вжаться в стол и сдержать как назло спадающее полотенце в кулаке. — Я тебе не раз говорил, что вся твоя группа мертва, — он сверкнул голубыми глазами и сдул упавшую прямо на глаза кудрявую прядь. На лице Сэмюэля заиграла усмешка и с каждым шумным вздохом и всхлипом девушки она только расширялась. — И я буду говорить тебе это. Пока ты не поймёшь. — Ублюдок, — только и смогла выплюнуть Кэт, чувствуя горячие соленные дорожки. Слышать такое из его уст было уже привычно, но все равно как-то ранило. Словно что-то поломило тупым лезвием по сердцу. — Ты говорил, что любишь меня! — И я люблю тебя, — прошептал лидер и приблизился к ее лицу настолько, что их разделяли ничтожные три сантиметра. — Люблю как никогда. — Я не верю. Не верю… — Придётся, детка, — он пожал плечами, прислонившись к ее лбу. — Придётся. Сердце Кэтрин пропустило пару ударов, когда она была вовлечена в горячий, мокрый и напористый поцелуй со стороны военного. Сегодня Сэм был силён как никогда и, если раньше ей удавалось оттолкнуть его и даже дать в морду Мерлу Диксону так, что тот скрючился от боли, то сейчас она чувствовала себя совершенно беспомощной рядом с ним. Она не могла понять, что открыло ему второе дыхание: алкоголь или ее неподходящий для разговоров с парнем вид. Да и теперь это было не важно, ведь она уже полностью под его контролем. Полностью безоружная, плачущая оттого, что ничего не может поделать, от чертового, ненавистного многих бессилия. — Хей, ну что ты, — с мягкой улыбкой Сэм переложил обмякшее тело девушки на кровать и навис над ней, нежно смахнув с ее лица текущие слезы. — Не нужно, — полушепотом произнесла Кэт. — Пожалуйста, я прошу тебя. Если ты меня любишь, не нужно. — Ты вынуждаешь меня, — парень надавил руками на ее плечи так, что она тихо всхлипнула. — Ты всегда вынуждала меня. Ты постоянно уходишь отсюда, рискуешь своей жизнью ради тех, кого уже, возможно, нет. Я не могу на это смотреть, не могу смотреть, как ты каждый чертов раз возвращаешься ни с чем и накручиваешь себя. Я люблю тебя, ты права. Но пора тебе уже вдолбить в голову, что это место — твой дом. И никак иначе.***
Все утро Кэтрин проводит в душе под горячей водой, пытаясь скрыть все следы прошлой ночи, но ситуация с болью во всем теле только усугубляется и все конечности начинают ныть в два раза сильнее. Берил со вчерашней ночи не появлялась в из совместной комнате и Кэт это по началу настораживало, а потом она вспомнила, что девчонка остаётся на ночевку в комнате своего друга, который живет в общей комнате с ещё одной семьей, и теперь-то точно все мысли занимала вчерашняя ночь. От каждого всплывающего как бы невзначай воспоминания становилось все хуже и хуже, а вскоре с ее губ сорвался первый всхлип. Девушка подставила свое раскрасневшееся лицо под горячие струйки, чтобы они смыли слезы с щек. — Тошнит. Меня уже от всего тошнит, — прошипела она. Собрав всю накопившуюся за долгое время обиду, брюнетка с яростью шепнула ладонью о твердую и холодную плитку. Какой-то неестественный для нее рык вырвался откуда-то изнутри, будто сама душа издала его. Кожу неприятно начинало колоть и она становилась иссиня бардовой, но Кэт все продолжала и продолжала бить кафельную стенку, вымещая все, что разрывало ее изнутри. Вода уже была перекрыта, когда она перешла на полки: шампуни, гели, откуда-то взявшиеся маски в баночках, склянки с мылом, тюбик зубной пасты и щетки, — все полетело на пол. Стеклянные колбочки разбились вдребезги, содержимое смешалось с острыми осколками и другими моющими средствами, а Кэт все продолжала громить ванную комнату. Подняв с пола какую-то недлинную и узкую в диаметре, но тяжелую трубу, брюнетка пару раз тяжело вздохнула, посмотрев на себя в зеркало. Спутанные темные волосы прилипли к щекам, к подбородку, к шее и лбу, лицо было красным толи от того, что она долгое время провела под горячим душем, толи от того, что она запыхалась, пока сеяла хаос, круша и ломая все, что видит, толи от долгих рыданий. Светлые, большие, серые глаза опухли и покраснели, теперь Кэтрин щурилась каждый раз, когда замечала яркий свет. Они изучали ее лицо, изучали ее обнаженное и до сих пор мокрое тело, сплошь и рядом покрытое синяками и ссадинами от противных пальцев Сэма, от его грубых и резких прикосновений. Больше всего пришлось на верхнюю часть туловища — от самого подбородка до груди. Внешне брюнетка выглядела болезненнее некуда, а внутри все было еще хуже. Злость вдруг прилила к силам от ее беспомощного вида и поведения, появилось какое-то отвращение к самой себе. Неужели она дала сделать это с собой? Был бы у нее личный командир, он бы давно уже вытер ноги о такую тряпку и плюнул сверху, грозно посмеявшись. Но его нет. Девушка нахмурила брови, рассматривая себя в зеркале с ржавой трубой в руках, потом перевела взгляд на задний план, на дверной косяк, откуда выглядывали два испуганных карих глаза. Все эмоции вдруг смешались в одну, перед глазами стали появляться черные точки и расплываться в единую черную пелену. Ноги совсем перестали слушаться, будто стали ватными. Кэтрин пошатнулась, удержалась, прислонившись голой спиной к холодной стенке и стремительно скатилась вниз. Железная труба рухнула рядом, громко для Бер и оглушительно для Кэт ударившись о плитку. Через пару минут в ванной комнате снова показалась темная макушка Берил, потом ее обеспокоенное лицо и дрожащие руки, сжимающие до побеления костяшек махровое большое полотенце. Она аккуратно подошла к девушке, которая дрожала, сидя на полу, поджав к груди колени и положив на них голову. Она не понимала, что послужило причиной такого поведения ее подруги. Это было, черт возьми, страшно. Кэт даже не подала виду, когда заметила Бер, что с заботой погладила ее по плечу, потом опустилась на колени и накрыла ее озябшее тело теплым полотенцем. — Что… — девочка прочистила горло. — Что случилось? — Нам нужно уходить отсюда, — хриплым голосом пробормотала Кэтрин, укрываясь принесенным полотенцем. — Переночуем сегодня в городе, там должно быть безопасно — зомби сгруппировались в стада и покинули центры. А потом пойдем в Вашингтон. — Зачем, — Бер взяла небольшую паузу, нахмурив брови и стараясь обмозговать сказанное Кэтрин. — Зачем нам уходить отсюда? Тут безопасно, есть школа, еда, вода, горячий душ, друзья. Тут есть все, чтобы прожить остаток своей жизни спокойно, без перебежек с места на место, без опаски за свою жизнь, без вечного поиска пропитания. Это ли не сказка, Кэт? — Я сказала, нам нужно уйти. — Но, — начала было Таунсенд, но была перебита дрожащей брюнеткой. — Никаких но, Бер. Это место опасно для нас. Есть и лучше. — Лучше только в раю, — озлобленно фыркнула Берил и поднялась на ноги, скрываясь в общей комнате и начиная копошится в вещах.