* * *
— Забыл зубную щетку дома, — посетовал Гарри, разбирая чемодан прямо на кухне. Выжидательно взглянув на сорокавосьмилетнего мужчину за столом, выдавливающего добрую половину банки с сиропом в свою тарелку, приверженец овсянки на завтрак содрогнулся и спросил: — Может, ты перестанешь пытаться заработать себе сахарный диабет? — Ни за что, — отрезал опытный целитель и борец с диабетом, вымачивая сиротливый кусок теста в шоколадном море. — В детстве я поклялся, что буду есть столько сахара, сколько пожелаю, и я либо сдержу данное себе обещание, либо умру пытаясь. Гарри поежился, представив, сколько еще шоколадных кексов на завтрак ждут его впереди. Для достижения своих целей Северус Снейп проявлял поистине слизеринское коварство и хитрость, не гнушаясь применять запрещенные методы вроде поцелуев, ласк и улыбок. Он так же зачитал небольшую лекцию, суть которой сводилась к тому, что без сахара он скорее всего умрет, постареет и будет неспособен связно мыслить. Гарри очень сильно сомневался во всех приведенных доводах, но опомниться не успел, как вместо овсянки и омлета, на которых сам настаивал, смешивал яйца с мукой и шоколадной крошкой. Сошлись они в одном: утро без кофе — дурной знак, хотя Северус и настаивал на более долгой процедуре его приготовления. Гарри ничего не стоило приготовить два абсолютно идентичных на его взгляд напитка, а придирчивый критик остался очень доволен содержимым своей чашки, в очередной раз сетуя на отсутствие вкуса у племянника Петуньи. К счастью, Гарри уже давно научился не обращать внимания на желчные комментарии Снейпа, которые тот и вставлял теперь скорее с целью поддержания образа, чем с желанием задеть. Невоспитанный невежда как раз допил остаток своей богопротивной жидкости, любое сходство между которой и кофе являлось случайным, и отправил кружку в полет к раковине, когда Снейп наконец вычерпал ложкой плавающий в тарелке сироп. — Завтрак был превосходен, — сказал подошедший Северус и взлохматил традиционно торчащие в разные стороны волосы Поттера, на мгновение быстро прижавшись к его затылку носом. — Я готов. Гарри поднялся и накинул на плечи повседневный плащ, решив, что раз уж у него больничный, форменный можно и постирать. Он сделал шаг к камину, который удачно располагался на кухне, и зачерпнул немного пороха. — Я первый, — сказал он, уже забравшись внутрь и слегка посмеиваясь. — Ох и устроишь ты там сейчас переполох! Появившись в своем офисе и отряхнувшись от нескольких пылинок, Гарри первым делом выглянул за дверь. Бессменный заместитель тут же оказался подле него, улыбаясь так широко, что его усы гармошкой расползлись по всему лицу: — Рад вас видеть, сэр. Вам точно можно на работу? — Точно. А я рад, что ваши брови вас больше не душат, — усмехнулся ему в ответ Поттер, похлопывая по плечу. — Вы почему не отдыхаете? — Пекусь об отделе, — важно сказал МакБарен, поглаживая кустистые брови, ныне миролюбиво не беспокоящие дыхательные пути своего хозяина. — В этот раз точно кузен, да? — рассмеялся Гарри, отмечая щетину на подбородке подчиненного и несвежую вчерашнюю рубашку. — Кузен... — сдался МакБарен. К ним уже спешили со всех сторон авроры, шумно приветствуя начальство. — Сэр! — наперебой шумели они. — Мы думали, вас ранили ножом! — Опоили и пытали! — поправил чей-то голос из толпы. Гарри хмыкнул и поднял руки, предупреждая следующие вопросы о собственном самочувствии. — Ранили и отравили не меня, — сообщил он, отмахиваясь от заверений, что не стоит утруждать себя работой на больничном, когда есть те, на кого можно с чистым сердцем переложить обязанности. — Я на минуту, есть важное дело. Только попрошу не устраивать сцен, ладно? — О каких сценах идет речь, мистер Поттер? — произнес холодный голос из-за двери его кабинета, и все до единого сотрудники Аврората как по команде вздрогнули. Каждый из них, за исключением двух ветеранов отдела, имели радость хотя бы несколько лет учиться под надзором придирчивого профессора Снейпа, и потому неожиданное появление мастера зелий не вызывало у них ничего, кроме первобытного ужаса и суеверного страха. Северус тем временем продолжал изображать из себя сурового декана: — Не Министерство, а цирк, — гневался он, окидывая собравшихся недовольным взглядом. — Почему никто не работает? Несчастные авроры все как один посмотрели на начальника, который пытался сдержать смешок: если Северусу захотелось поиграть в профессора Снейпа — пусть, но сам он уже не мог воспринимать его так серьезно. Не после того, как тот еще с час назад обнаженный прижимался к нему всем телом и хрипло дышал в ухо, а позже заверял в своей скорой кончине, сделай Гарри выбор в пользу овсянки. — Все, кроме мистера МакБарена, свободны, — сурово сказал Поттер. Глядя в перепуганные глаза авроров, явно прокручивающих в голове все возможные темные заклинания для воскрешения усопших, он, тут же смягчившись, добавил: — Мистер Снейп тайно трудился во благо нашей страны долгие годы и официально еще не до конца воскрес. Считайте, что вы первыми узнали радостные новости. Толпа нестройным гулом голосов поздравила Снейпа с возвращением в ряды живых и принялась дружно пятиться назад под предлогом срочной работы и внезапно навалившихся обязанностей. Проводив безумно обрадованных волшебников и ведьм взглядом, заместитель наклонился к самому уху вышестоящего и прошептал: — Дракон, да? — Он самый, — краешком рта сказал Гарри так, чтобы дракон не услышал. Втроем они покинули отдел сквозь дубовые двухстворчатые двери, направляясь к камерам временного заключения, чтобы попасть в которые необходимо было обогнуть весь этаж под перешёптывания всех без исключения встреченных на пути людей, обойдя отдел Магического правопорядка, кабинет его управляющего и пройти через весь холл, слева от которого располагался офис Неправомерного использования магии, чтобы наконец очутиться в фойе и там только показать удостоверение уполномоченному лицу, которое, после минуты молчаливого созерцания Снейпа, наконец разрешило им пройти к заключенному. — Мальчик ничего не говорит, — пожало плечами уполномоченное лицо в образе пожилой ведьмы, протягивая Гарри пропуск, — кто-то обучил его окклюменции. Мы залечили его раны и ждем дальнейших указаний, сэр. — Благодарю, — кивнул Поттер. — Мистер Снейп допросит его в камере, лично и с моего разрешения. Мой заместитель в это время заполнит все сопутствующие бумаги, раз уж мой спутник официально все еще мертв. Поблагодарив помощника заранее за оказанную услугу, Гарри двинулся вслед за Северусом, идущим по направлению к нужной двери. Камеры цепочкой выстроились вдоль стены: прозрачные снаружи и непроницаемые внутри, они как на ладони демонстрировали заключенных, которые сидели, лежали или расхаживали по отведенному им периметру. Гарри нагнал Снейпа у самой камеры и произнес необходимые заклинания, отпирающие её, но вместо того, чтобы пропустить вовнутрь, преградил путь и серьезно спросил: — Все ведь будет хорошо? Он тебе не навредит? Генри за прозрачной стенкой уныло сидел на койке, глядя перед собой в пустоту. Выглядел он сильно лучше того состояния, в котором вчера его оставили Гарри и Северус совместными усилиями: на лице, как и на всем теле, не было ни следов драки, ни каких-либо иных увечий. — Полагаешь, я не справлюсь? — Северус вопросительно поднял бровь и мягко убрал чужую ладонь с ручки двери. — Если будешь подслушивать — делай это незаметно. — Я бы не стал... — попытался соврать Гарри, но посмотрел в ироничные черные глаза Северуса и опустил плечи, сдаваясь. — Ладно, прости. Буду тих, как мышь, но, если наметится угроза твоей жизни — я предприму все необходимые действия по устранению опасности. — Как скажете, аврор Поттер, — поджал губы Снейп, — а теперь дайте мне наконец войти. Как только дверь закрылась, Гарри, не раздумывая ни секунды, припал к ней ухом. Предполагалось, что нужные люди зайдут внутрь для переговоров с заключенным, а между тесно стоящих друг к другу камер звук не проникал, чтобы находящиеся в них не могли договориться между собой. Оставались только крошечные круглые отверстия для вентиляции, из-за которых голоса доносились тихо и невнятно, но тем не менее уловить надвигающуюся опасность опытный защитник правопорядка бы успел. Как только Северус вошел в крошечную комнатку, стало ясно, что даже навались Гарри всем телом на стенки камеры и начни вопить что есть мочи, он вряд ли был бы услышан. Генри, завидев своего недавнего покровителя, вскочил на ноги. Глаза его налились кровью, а кулаки яростно сжались. — Как ты переправил компромат в Британию? — холодно спросил Снейп, останавливаясь по центру небольшого помещения. — Как вы могли?! — Генри завопил так громко, что Гарри даже пришлось слегка отпрянуть. Парень заметался из угла в угол, сверкая глазами, растеряв былое уныние и апатию, что владели им еще мгновенье назад. — Мог что? — прошипел Северус, который, чем громче говорил оппонент, тем сильнее понижал голос. — Выжить после удара ножом? Не твоего ума дело, сопляк. Отвечай на вопрос. — Вы сами его и провезли, — выплюнул тот, продолжая разъярённо расхаживать по камере, — в своем чемодане, в самолете. Крошечное заклинание, и досмотрщик не обратил внимания, это было легко. Волшебники плохо следят за маггловскими видами путешествий. Расплющивший щеку о стену камеры волшебник, в чьи обязанности входило как раз-таки отслеживать аэропорты и поезда, что есть силы внутренне пнул себя — и вправду, за магглами они следили спустя рукава. Ведущий допрос Снейп в это время нахмурился и сложил руки на груди. — Так какого черта статуэтка тогда оказалась в Аврорате? — спросил он. Питерс скривился, не прекращая своих метаний, и взмахнул руками. — Я связался с торговцем, известным на черном рынке, — принялся рассказывать он, свирепо сводя брови на переносице. — Он обещал раскрыть содержимое компромата нужным людям, чтобы они уничтожили проклятого Царя, смешали его с грязью! Он и каждый из его детишек, доверчивая идиотка жена — все бы они сдохли в канаве, забытые, как грязь и мусор, которыми и являются! Но американцы добрались до торговца раньше, будь они прокляты, и как только я смог незаметно туда попасть, там уже вовсю рыскали авроры. Гарри недоумевал, отчего так бушует молодой парень. Из того, что он знал — тот долгое время работал на семью, которой так страстно сейчас желал смерти, и получал за это деньги и жилье. Безусловно, мистер Рóман не был безгрешен и обвинялся в убийстве, но желать расправы над его невинной семьей казалось Гарри отвратительным. — Чем он заслужил такое отношение? — от удивления Северус даже растерял напускную холодность, на мгновение превратившись из ледяной статуи в человека. — К нам с тобой он был более чем щедр. — Щедр?! — взревел Генри, бросаясь вперед. Гарри схватился за палочку, выжидая, когда противник переступит черту и можно будет вмешаться, но тот замер в нескольких дюймах от Северуса и практически кричал ему в лицо: — А убивать невиновного человека ради каких-то статуэток, выбрасывая его жену и сына на помойку без копейки на проживание — это щедро, да? Моя мать погибла из-за его жадности, и он должен, обязан пережить то же самое! Вы и ваш мерзкий ручной аврор — вы все испортили! — Генри, — вдруг очень тихо спросил Северус, — какая у тебя настоящая фамилия? — Догадались, да? — ядовито прошипел мистер Питерс. — Я ведь даже не Генри. Пришлось сменить на нечто более подходящее, чтобы Царь не заподозрил. Назовись я фамилией моего отца — Люгнер, и он бы сразу догадался, что я сын убитого им коллекционера. Я столько усилий потратил, чтобы подобраться к нему поближе, а вы предали меня! Растоптали труд всей моей жизни! Вы — отвратительный, гнусный лжец и предатель! Я любил вас, а вы променяли меня на какого-то идиота-очкарика, да если бы я знал, что вами так легко управлять с помощью секса, я бы уже давно... — Что бы ты уже давно, недоносок? — зашипел Северус так зло, что упомянутый очкарик невольно вздрогнул. — Кем ты меня считаешь? Я тебе еще в тот раз сказал, что меня не привлекают дети. Я относился к тебе, как к сыну, в конце концов! Я позволил тебе жить со мной, дал тебе необходимое образование, а ты не отплатил мне даже доверием! Да что ты знаешь о любви, идиот? Ты действовал в своих и только в своих интересах. Ты хоть на секунду задумался, что можешь поделиться со мной своей великой миссией? — Думаете, я не знал, что вы хотите вернуться в Англию? — огрызнулся Генри. — Вам нужен был компромат, вы бы отдали его министру, а ему незачем избавляться от Царя, незачем мстить. Они бы тайком использовали нужную им информацию, а тот бы так и жил в своем дворце оставшуюся жизнь, ни в чем себе не отказывая! Северус побелел от напряжения и злости пуще прежнего, расправляя плечи, и оттого стал казаться еще выше своего низкорослого помощника. — И ты решил обмануть меня, действовать за моей спиной, связавшись с моими врагами, и в итоге что? — гаркнул он, нависая над съёжившимся парнем. — Убить меня, если ничего не получится? — Я не хотел вам навредить, — жалобно сказал Генри, отходя от него на шаг и тяжело опускаясь на свою лежанку — единственный предмет интерьера в камере, — я собирался сбежать, а потом услышал, как вы любезничаете с этим Поттером, и так разозлился... Вы правда мне очень дороги. Северус молча подошел к той стене, за которой стоял наблюдавший за разворачивающейся сценой Гарри. Он на мгновение приложил руку к стеклу, и Гарри отзеркалил его жест снаружи камеры, вглядываясь в застывшую маску холодного презрения на лице человека за стенкой. Через мгновение тот опустил руку, развернулся и негромко заговорил: — Однажды я по незнанию подверг опасности и, пускай не своими руками, но убил того, кого любил. Случайно, Генри. Всю жизнь меня преследует чувство вины за этот поступок и всю жизнь я за него расплачиваюсь. Я представить себе не могу, как можно допустить саму мысль предать дорогого тебе человека намеренно, для собственной выгоды. Любовь альтруистична. И она ничего не требует — ты сам будешь готов отдать всего себя, пренебречь своим счастьем и целями ради другого. Но, знаешь, что действительно важно? От тебя этого не потребуют. Расскажи ты мне всю правду, и я бы нашел такое решение, которое устроило бы нас обоих, но только не теперь. Ты должен понять: мертвых не вернуть, жить надо ради живых. Я осознал это слишком поздно, потому как некому было объяснить мне эту простую истину, и мне жаль, что я опоздал сказать её тебе. Гарри продолжал прижиматься всем телом к камере и забывал дышать, ловя каждое слово и нервно кусая ноготь на большом пальце, за неимением кольца. На Генри же монолог Северуса не произвел подобного впечатления. — Потрясающие слова, — зло выплюнул в ответ он, — вы такой взрослый и умный, столько всего знаете о жизни, смерти и любви. Лекции мне читаете, а сами? Как вы на меня смотрели тогда на полу, когда перешагнули как пустое место? Да вы ничем не лучше вашей грязнокровки! Вы даже хуже! — Не произноси это слово, — вкрадчиво сказал Северус, — ты не понимаешь, о чем говоришь. — А почему нет? — горько изумился Генри. — Неприятно? Можете распинаться сколько угодно, как вы бы помогли мне, как бы выручили... А вы вспомните каково это, когда вас не любит единственный дорогой вам человек! Может быть я и хотел вам сказать в самом конце, может быть и стоило, мне было так страшно — чертова Феликс, которая вышла на меня и вынудила взорвать стену кабинета в поисках каменной головы, она угрожала мне! И я хотел бы, но знаете, какое это чувство, когда вы из кожи вон лезете, страдаете, а у единственного близкого вам человека в голове один проклятый Поттер, который только и может, что дергать себя за волосы?! Да если бы я знал, что вам так мало нужно для счастья, я бы давно купил очки и встал у плиты, чтобы ему нечем было вас удивить! Хотя кому я это рассказываю — вам все равно было бы плевать! Гарри невидящим взглядом уставился в пол. За дверью какое-то время молчали, было слышно только тяжелое прерывистое дыхание Генри. — Мне не плевать, — после долгой паузы сказал Северус. — И ты заблуждаешься, считая, что самый дорогой тебе человек тебя не любит. Это даже большая чушь, чем то, что, надев очки, ты бы стал меня привлекать: внешность — последнее, что играет роль в отношениях. Более того, в наших с Гарри отношениях это скорее преграда. Я знаю, какой ты хороший актер, но даже самый лучший притворщик не смог бы полностью перекроить себя в угоду чужим потребностям и остался бы в итоге несчастен. Не думаю, что я того стою. А ваша мнимая схожесть послужила одной цели: привлекла к тебе мое внимание при первой встрече. Вы разные люди, поэтому прекрати себя с ним сравнивать. Мне жаль, что тебе было недостаточно того, что я мог дать. — Мне было достаточно, — тихо сказал Генри, в его голосе отчетливо сквозили наворачивающиеся на глаза слезы обиды, — пока он не появился. Я думал, ты просто такой человек — замкнутый и холодный, а потом увидел, как ты на него смотришь. Я не хотел, чтобы все так случилось, прости меня. Северус вздохнул, качая головой. — Ты врал мне еще в Америке, задолго до моих встреч с Гарри, — почти неслышно проговорил он. — И тем не менее я хочу, чтобы ты знал, что я тебя прощаю. — В задницу себе засунь свое прощение! — выкрикнул Генри, откровенно провоцируя. — Как скажешь, — сухо сказал Снейп, делая шаг к двери. — Со своей стороны я буду добиваться смягченного приговора. Суд может учесть обстоятельства твоей жизни и причины такого поступка. До встречи, мистер Люгнер(1). Ваша настоящая фамилия вам очень идет. — Как и вам ваша, мистер Принц, — едко заметил Генри, но тут же изменился в лице. Завидев траекторию движения Северуса, он растерял весь свой задор и сделал неуверенное движение рукой, жалобно глядя в удаляющуюся спину своего покровителя. — Нет, нет! Остановись! Постойте, пожалуйста! — отчаянно закричал он после короткого промедления и бросился вперед, но Снейп уже переступил порог. Волшебная дверца мгновенно вернулась на свое место и Генри сполз по стене вниз, царапая ногтями то место, где еще секунду назад стоял Северус. — Сев, — Гарри тихо позвал вышедшего из камеры, протягивая руку и крепко сжимая его ладонь. Тот стоял неподвижно, никак не реагируя на прикосновение, и тогда Гарри решился — он придвинулся ближе и уткнулся лбом ему в плечо, наплевав на возможные пересуды и сплетни. — Пойдем скорее, — ответил Северус, молча глядя, как Генри за стеклянной стеной обхватывает голову руками и безмолвно воет, раскачиваясь на одном месте, — или я не выдержу.* * *
Гарри ужасно не хотелось оставлять Северуса одного после увиденного, но тот настоял, чтобы в одиночестве отправиться к министру. — Мне нужно подумать, — просто сказал он, пряча себе в карман отобранную Гарри в пылу сражения палочку мисс Феликс-Фарфары. — Кингсли делает такие паузы между словами, что мне как раз хватит времени очистить сознание от ненужных эмоций. Заодно изложу всю добытую мной информацию, заберу твое кольцо и подам в отставку. — Буду ждать дома, — только и сказал Гарри, на прощание прижимаясь к щеке Северуса целомудренным поцелуем. Кто угодно из тех, кого он знал, за исключением, пожалуй, Рона, бросились бы убеждать Снейпа, что ненужных эмоций не бывает. Однако Гарри достоверно знал одну вещь: Северус Снейп считает свои чувства слабостью. Точно такой же, какой Гарри считал потребности своего тела — он мог днями не спать, не есть, ночевать на полу или на улице, но не стал бы жаловаться. Боль физическую, если та напрямую не угрожала его жизни, он стойко игнорировал, считая демонстрацию своих ощущений недостатком, подлежащим искоренению. Так однажды сказала ему тетушка, еще в глубоком детстве, перед тем как затащить в чулан и закрыть там. — Ты сломал руку, нет? — грозно спросила много лет назад взрослая женщина у шестилетнего ребенка, баюкающего ноющую конечность. — Мужчина не показывает, что ему больно, если только он не слабак. Посиди молча и подумай о своем поведении. Надо заметить, что ее родной сын не удостаивался эпитета “слабый”, даже если плакал от крошечного пореза в куда более зрелом возрасте. Об эмоциях тетушка в подобном ключе не высказывалась, а Гарри не спешил ими с ней поделиться и даже наоборот, самостоятельно сделал вывод, что плохой человек любить неспособен. Умозаключение далось ему легко: Петунья не спешила одаривать его любовью и была плохой — Гарри сложил в уме два и два. И всё-таки Северуса он непостижимым образом понимал. Они оказались так похожи в своих различиях, что Гарри не принялся доказывать неправильность его привычек, а просто позволил прийти в себя доступными ему способами. Если человек считает победой над собой всенародную славу куска льда — пусть, лишь бы за закрытыми дверями он оттаивал. Поглощенный мыслями Поттер, двигающийся скорее интуитивно, чем осмысленно, на входе в свой отдел налетел на группу авроров. Те как раз тащили за собой упирающегося бывшего коллегу, который яростно мотылял высоким рыжим хвостом и что-то сдавленно шипел сквозь зубы. Заметив начальника, Уильямсон, побагровел и задергался еще сильнее, выкрикивая: — Вот и он! Герой, посмотрите все! Гарри несколько растерялся от такого обращения и сделал пасс рукой, призывая сотрудников замереть. — А я все ждал нашей встречи, — угрожающе сказал он, доставая палочку. — Вздумали меня подставить? — А я бы вас еще и убил! — прокричал предатель. — Поганый выскочка, которому все достается просто так! Узник рванулся пуще прежнего, и удерживающий его аврор несильно лягнул того ногой, призывая к порядку. — Ты как разговариваешь с вышестоящим? — постарался урезонить бушующего преступника исполнительный подчиненный. — Это он-то — выше меня? — взбеленился Уильямсон. — Этот коротышка? Да он ничего в этой жизни не понимает! У меня развод, дети, денег нет, а кого повышают? Его! Вокруг них уже собралась немалая толпа алых плащей, разом позабывших об обязанностях и работе. На шум сбежались даже несколько вольнонаемных эльфов-уборщиков и посетителей из других отделов. Гарри Поттера, одного из самых известных людей в стране, вряд ли волновало нечто подобное. Дрожа от злости, он выбросил вперед левую руку, потрясая сжатым кулаком. — Я ничего не понимаю? — процедил он. — Я-то? Кольцо видишь? Нет? Не у тебя одного проблемы! Думаешь, один здесь такой — особенный, что вокруг тебя должны все бегать и упрашивать заполнить поганый отчет? Плевал я на твои жалкие оправдания, ты — слабак и преда... — Я не слабый! — отчаянно рванулся вперед Уильямсон, брызгая слюной. — У меня должно было все получиться: и деньги, и повышение, и успех — мне нужно было только помочь мисс Фарфаре добыть одну несчастную статуэтку, и я бы сделал это, не попадись ты мне на пути! Ты, у которого и развод-то небось потому, что нашел кого помоложе и посимпатичнее, потому что жена после третьего уже не... Гарри задохнулся от возмущения. — Silencio! Incarcero! — выкрикнул он, не желая слушать окончание фразы. Повисла тишина. Уильямсон извивался на полу, опутанный веревками, продолжая что-то беззвучно кричать, в бешенстве мотая головой. — Мисс Фарфара — это агент иностранной разведки США по фамилии Феликс, — переведя дыхание, с отвращением поведал Поттер собравшимся зевакам, — а личная жизнь пусть так и остается личной, нечего перекладывать ответственность за нее на других. И хватит уже делать предателю поблажки. Обращайтесь с ним так же, как и с любым другим преступником. Разойтись. Оставшись наконец один, Гарри устало побрел к своему кабинету. Он как никогда мечтал оказаться в доме номер 79 по Болингброк Гров и упасть лицом на доски пола, отказываясь двигаться до прихода Северуса. Пусть их с Кингсли разговор затянется еще на десяток лет — не страшно, он с радостью подождет, вдоволь отдохнув. Гарри с трудом удалось подумать о чем-то мало-мальски счастливом. Вызвав наконец патронус, он вздохнул и тихо спросил, глядя в морду серебряного оленя. — Ты дома? Я могу зайти? Ответ пришел незамедлительно: Джинни была дома и ждала его. Сделав шаг из камина, Гарри огляделся в гостиной, которую привык считать своей, и двинулся по направлению к кухне. Его бывшая жена, хотя в документах та все еще числилась нынешней, стояла у раковины и руками перемывала посуду. Сбоку от нее в люльке спала Лили. — Привет, — осторожно сказал Гарри, входя в помещение, — это я. — Привет, — отозвалась Джинни, — ты что-то забыл? — Да, в общем-то, но дело не в этом. Я хотел, — он замялся, подбирая слова, — обсудить все. Опеку, деньги — в прошлый раз мы не успели это обговорить, и… я хотел бы забрать мальчиков на выходные, если ты не против. — Против, — резко сказала Джинни, оборачиваясь. — Почему такой грустный? Задница болит? — Да ничего у меня... — опешил Гарри. — Какая тебе разница вообще? — Ты прав — никакой, — отрезала Джинни и замолчала. Внезапно она сменила гнев на милость: — Я подумала, знаешь... Альбус вечно плачет, а у меня нет сил успокаивать двух малышей. Только верни его до ночи. А Джеймс пусть останется со мной, твой Снейп... Мало ли, как он на него отреагирует. — Ясно, да. Хорошо, — Гарри предпочел не комментировать откровенное презрение, зазвучавшее в ее голосе при упоминании Северуса. Переубеждать Джинни, что тот вполне взрослый и не станет вымещать на ребенке старые обиды, было глупо — в прошлом он давал достаточно поводов для оправданных ныне сомнений. — Я верну Ала сегодня до десяти, идет? И насчет опеки... — Да какая опека? — зло спросила Джинни, со всего размаха опуская чашку на столешницу. — У тебя работы невпроворот, когда ты будешь за ними смотреть? — По выходным, — серьезно ответил Гарри, — и по некоторым праздникам. Я также буду отдавать большую часть своего дохода вам, включая все премии и сверхурочные. Если ты не согласна — я инициирую судебное разбирательство. Как думаешь, на чьей стороне будет победа? Двух орденоносцев-героев или твоей? Дядюшка Вернон внутри орденоносной геройской головы ворочался и требовал добавить что-то еще обидное, ткнуть жене, что помимо наград и всенародной славы у них с Северусом было кое-что еще, чего у нее никогда не будет, вроде уважения и признания, но его повзрослевший за последний месяц племянник впервые в своей жизни прикусил язык и не дал мерзкому родственнику и слова — справедливости ради, он уже и так достаточно её задел. Жизнь с Северусом определенно улучшала его навыки дипломатии сильнее, чем когда-либо смогли бы курсы переговоров с преступниками, которые он посещал ежегодно по программе повышения квалификации. — Ты не посмеешь... — угрожающе начала Джинни, и Гарри знал, не будь между ними сейчас крошечной дочки, блаженно спящей в неведении, её мать уже бы бросилась на него с палочкой или без — неважно. — Я не сделаю этого, потому что не хочу с тобой ссориться, — серьезно и очень искренне произнес Гарри. — Неважно, с кем мы проводим ночи и кого любим, мы — все еще их родители, как ты не понимаешь? Я не собираюсь их у тебя отбирать, поэтому я хочу, чтобы и ты не пыталась этого сделать. — Всем плевать, чего ты хочешь, — Джинни бросила бесполезное перетирание абсолютно сухих чашек и подошла к Лили, вцепившись побелевшими пальцами в изголовье детской кроватки. — Иди наверх, бери Альбуса, я соберу сумку. У тебя будут твои выходные и праздники, но только если ты выполнишь свое обещание — дети ни в чем не будут нуждаться. Дом можешь продать — жить я здесь не собираюсь. — Да-да, конечно. Я и кната не возьму из того, что выручу, — Гарри сделал шаг по направлению к бывшей жене и дочке, намереваясь взять последнюю на руки, но Джинни буквально зашипела на него, подобравшись, как дикая кошка перед броском. — Так не пойдет. Лили нужен отец, и как только она перестанет нуждаться в твоем постоянном присутствии, я бы хотел проводить с ней время. — Зачем? — издевательски спросила Джинни. — Разве таким, как вы с ним, нужны в доме женщины? Резко развернувшись, Гарри кинулся к лестнице на второй этаж, еле сдерживая гнев и рвущиеся наружу оскорбления. У первой ступеньки он остановился и перила под его рукой хрустнули, так сильно он их сдавил. Понадобилось несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, прежде чем идти в детскую. Джеймса нигде не было видно, и Гарри решил, что отыщет того позже, сперва взяв на руки Ала. В комнате было тихо, шторы плотно прикрывали окна, поглощая дневной свет и оберегая детский сон. Гарри немного постоял над младшим сыном, любуясь его умиротворенным личиком и ощущая, как испаряется ярость, прежде чем подхватить ребенка на руки и прижать к себе. Он невербально приказал плюшевому льву следовать за ними, и сделал было шаг по направлению к выходу, как наперерез ему бросилась маленькая тень и встала на пороге. — Куда ты его забираешь? — зло спросил Джеймс, обиженно кривя губы. — Ох, Джейми, — растерялся Гарри, — а я тебя искал. — Врешь, ты все врешь! Я так и знал! — завопил старший сын, краснея от гнева и слез. — Ты всегда любил его больше! Теперь ты заберёшь его и уйдёшь! — Джеймс, пожалуйста, не кричи... — было уже поздно, Альбус заворочался на руках отца, распахнул большие зеленые глаза и начал медленно отрывать рот. — Почему ты не хочешь взять меня с собой?! — неистовствовал старший ребёнок. — Мама мне все рассказала! Ты меня ненавидишь! Разрываясь между начинающим хныкать Альбусом и бушующим первенцем, Гарри не сразу уловил суть его слов. — Мама сказала — что?.. — побледнел Гарри. — Послушай, ты все не так понял... — Я все правильно понял! — закричал Джеймс под аккомпанемент воплей своего младшего брата. — Она показала мне фотографию твоего тупого Сопливуса, он урод, и ты тоже урод, раз ты его любишь! Ты нам не нужен! Уходи! Гарри скривился, как от пощечины, — он предпочёл бы тысячу их, лишь бы этого мгновения никогда не случалось. На кратчайший миг на месте своего сына он увидел Генри Питерса, и его душу сковало льдом — вместо слов тот ударил Северуса ножом в грудь, прямо в сердце, и Гарри отчетливо почувствовал боль именно в том самом месте. Джеймс бросился вон из комнаты и угодил прямиком в объятия своей матери, бесшумно выступившей из тени коридора. Гарри поднял глаза на её лицо и то, что он увидел на нем, потрясло его до глубины души. Точно так же когда-то улыбался змееподобный Волдеморт, злорадно упиваясь чужим страданием. На сотую долю секунды Гарри перестал жить вовсе: он не дышал, не думал, не видел и не чувствовал. Мгновение рассеялось, как только Гарри моргнул. Джинни стояла на коленях перед их старшим сыном, гладя его по волосам и выглядела измученной и несчастной. — Сумка на диване, — тихо сказала она, — а теперь убирайся. До следующих выходных. Гарри не сдвинулся с места, прижимая к себе плачущего Альбуса. — Джеймс, — жалобно позвал он, но тот даже не повернул головы, крепче перехватывая крошечными ладошками плечи своей матери.* * *
Туман, окутавший сердце Гарри, растворился, стоило ему ступить на Болингброк Гров. Ничего не соображая, он бросил оказавшуюся внезапно тяжелой собранную женой сумку и льва на пол и замер посреди кухни, прижимая к себе надрывающегося ребенка. — Что здесь?.. — вошедший Северус прервался на полуслове и поспешил к ним, наспех оглядывая на предмет повреждений. — Вы ранены? Гарри в ответ замотал головой, тщетно пытаясь выдавить из себя хоть слово, но слова у него почему-то кончились. — Ты можешь сказать мне, что происходит? — разозлился от тревоги Северус. Увидеть паникующего профессора Снейпа возможность выпадала редко, и в другой день Гарри бы обязательно испугался, но сейчас тот казался ему оплотом стабильности и надежности. Подняв перепуганные глаза, он упрямо посмотрел на Северуса: необходимо было разделить ношу того ужаса, который он испытывал. Северус всё понял без слов, окунаясь в его сознание, чтобы уже через мгновение сказать: — Дрянь, — очень четко и емко обрисовывая сложившуюся ситуацию. — Ты впутался в очередную войну. Увидев абсолютно не боевой настрой растерянного Гарри, Северус тяжело вздохнул и попытался разжать его сведенные судорогой пальцы. — Отпусти мальчика, ты делаешь ему больно, — пояснил он. — Умойся и приведи себя в порядок. Прими успокоительное, если необходимо. Мы с мистером Поттером познакомимся и без твоего непосредственного участия. Поттер-старший покорно исполнил приказ и принялся растирать кулаками уставшие глаза, стянув с носа очки. Альбус напряженно притих, изучая хозяина груди, к которой оказался притиснут. — Ты можешь звать его по имени, — в нос сказал Гарри, подходя к раковине и поворачивая ручку крана. Окатив себя водой так, что промок воротник его рубашки, он уперся руками по обе стороны от крана и в отчаянии застонал: — Северус, прости меня, — взмолился он. — Ты, наверное, считаешь меня дураком, да? Не владею своими чувствами, позволяю спровоцировать... Как там дальше? — Душа нараспашку, — подсказал профессор Снейп, пытаясь отобрать у ребенка прядь длинных волос, которую тот засунул себе в рот. — Как тебе мой тезис, Альбус? Гарри отвернулся наконец от созерцания посуды на дне раковины и оглянулся на парочку позади себя: мужчина и ребенок с нечитаемыми выражениями лиц изучали друг друга, одинаково склонив головы. Необычная картина затопила сердце печального отца теплотой, которая вытеснила тьму и ужас произошедшего минутами ранее. Гарри наполнился уверенностью, что у него непременно найдутся силы справиться со всем, что готовит ему жизнь. Если уж эти двое смогли прекратить кричать, то и ему все по силам. — Я вас обоих так люблю, — искренне улыбаясь сказал Гарри, подходя ближе и прижимая их к себе. — Рад это слышать, — Северус свободной рукой приобнял его за талию. — Сегодня был тяжелый день. Мне показалось, или твой старший сын назвал меня?.. Гарри глухо выругался, пожалев о желании разделить ношу. Сквозь зубы он процедил: — Не показалось. День обещал стать еще тяжелее. 1) Lügner (нем.) — выдумщик, лгун, лжец. В качестве фамилии встречается немного иначе, например: Lugner.