Зови меня моим именем

      Если бы Брок действительно хотел уйти незамеченным, он бы это сделал. Но он позволяет преградить себе путь и забрать ключи от машины.       – Я подвезу.       – Вези.       Они выезжают с рассветом. Блики фар в темноте привлекли бы больше внимания, чем пыльный корпус старого «форда» в утренних сумерках.       – Куда мы едем?       – В Мексику. Надо доставить заказ.       – Кто заказчик?       – Так я тебе и сказал.       Стив говорил, цель боевиков – жесткий диск с информацией об экспериментальном виде нейтронной бомбы. Видимо, Брок диск заполучил. Иначе бы не ушел так просто и не рвался в Мексику, толком не восстановившись.       Никаких иллюзий относительно сферы деятельности Брока и его жизненных принципов у него нет. Он знает Брока давно, знает хорошо. Воспоминания часто путанные, обрывочные, многого не хватает, но склад характера экс-командира СТРАЙКА не вызывает сомнений. Брок никогда не был хорошим. Это не Стив. Человеческая жизнь для Брока ничтожна. Но ему приходилось выживать в таких условиях, в каких Стив никогда не был. Стив и войны-то настоящей не видел: у него было такое физическое превосходство над противником, что он мог позволить себе проявлять милосердие, жалеть, не добивать. Сражаться с одним щитом. Брок этого позволить себе не мог. Он привык не щадить никого, зная, что и его никто не пощадит. Ждать, что он изменится, – глупо. Его можно либо принять таким, либо оставить одного. И возвращаться к Стиву Баки Барнсом.       Брок сидит к нему обгоревшей щекой. Обычно крайне словоохотливый, он на удивление молчалив. Курит сигарету за сигаретой и смотрит на дорогу. Хотя пейзаж ржавой американской пустоши за окном неизменен.       Привыкнуть к его новому лицу трудно. Одна половина практически прежняя, другая – будто восковая маска в рытвинах. Брок замечает короткие, слишком частые взгляды в свою сторону и нарушает молчание:       – Нравится мой новый имидж?       Удивительно, насколько близки они были, будучи агентами ГИДРЫ, и насколько отдалились после ее уничтожения. Судьба Брока после «Озарения» ему неизвестна. Он никогда не спрашивал об этом Стива и никогда не пытался узнать сам.       – Что с тобой произошло?       – Да ничего особенного. Просто твой звездно-полосатый друг уронил на меня дом.       – Чем ты занимался после падения геликерриеров?       – Пару месяцев отдохнул в больнице. Потом пришлось срочно мотать оттуда, так как из тюрьмы это было бы сложнее. Сошелся со знакомыми ребятами. В общем, стал работать на себя. Фрилансю потихоньку. Заказов хватает, на жизнь не жалуюсь.       Тон его голоса нарочито легок, взгляд устремлен на дорогу. Брок избегает смотреть в глаза. Точно так же в плену собственных воспоминаний и обид, с которыми не может совладать.       – Ну как? Капитан Америка хорошо трахается?       – Хочешь попробовать?       Брок смеется.       – Никогда не думал, что ты научишься шутить, солдат. А, прости, Баки Барнс.       – Называй меня, как всегда называл.       – Как?       – Джеймс.       Даже произнесенное им самим, это имя звенит в воздухе. За последние семьдесят лет только Брок звал его так. Для Стива он был Баки, для ГИДРЫ – солдатом, и только Брок звал его Джеймс.       – Но ты – не он. Не Джеймс, – отвечает Брок, и сердце будто пропускает удар.       – В смысле не безвольная кукла, которой можно отдавать приказы?       Он разворачивается и наконец смотрит Броку в глаза. Брок отвечает ему тем же.       – Нет! В смысле лучший друг Стива Роджерса! В смысле Баки Барнс! В смысле твоя отъевшаяся лоснящаяся рожа вызывает у меня тошноту! И я никогда не относился к тебе, как к безвольной кукле! – Брок срывается на крик. Дергает ручник, колеса скрипят, машину заносит, и они чуть не вылетают с дороги.       – Какого черта ты творишь?!       – Выметайся нахуй из моей машины!       В ближнем бою ослабленный Брок ему не противник. Вдавленный в обивку он скрипит зубами, сыплет ругательствами, но пошевелиться не может. Их лица настолько близко, что двоится в глазах. Сбившееся дыхание обжигает ссадины на щеке. Реальность ощутима до боли, а все остальное кажется сном – крах ГИДРЫ, Стив, воспоминания о Бруклине, служба в рядах «Мстителей», знакомо-незнакомое изуродованное лицо Брока и брошенное со злостью «ты – не он».       Брок отталкивает его резко. Щурится, прошлое застилает взгляд.       – Как много ты помнишь?       – С чего ты взял, что я что-то забыл?       Это блеф. Но Брок обдумывает его слова, не делая однозначного вывода. Закуривает очередную сигарету и отдает команду:       – Заводи машину, Баки Барнс.