Зови меня моим именем

      Когда он открывает глаза, Брок сидит на кровати к нему спиной. Не курит, не изучает карту – просто сидит, сгорбившись, упираясь локтями в колени. Солнечный свет, пробивающийся сквозь жалюзи, – слабый, неяркий. Все еще раннее утро, они спали от силы пару часов.       – Брок, все в порядке?       – Да, в полном. Вставай, нужно ехать.       – За жестким диском, как обычно?       – Плевать на диск, – наконец-то, Брок делает это очевидное признание. Хочет встать с кровати, но он не пускает, обнимает со спины. Бинты размотались, он поздно спохватывается и хочет убрать бионическую руку, но Брок удерживает его ладонь. Стягивает перчатку. Переплетает свои пальцы с его, металлическими.       Он утыкается подбородком Броку в плечо и спрашивает:       – О чем ты думаешь?       – Ни о чем.       – Неправда, – он целует Брока за ухом и вдруг вспоминает, – Ты как-то обещал мне монетку в пять центов за мои мысли. Так и не дал.       Брок смеется. Не так, как обычно. Смех приглушенный и мягкий.       – Что еще ты помнишь?       – Помню, что мы будем жить на ферме на Аляске, нет, лучше в Канзасе, потому что в этой дыре никого невозможно найти.       Он с точностью воспроизводит не только его слова, но даже интонации, и Брок хохочет. Очень искренне. Довольно. Для Брока это важно. Важно то, что вспоминается само. Без триггеров. Без подсказок.       – Настало время выполнять обещания, командир. Можешь начать с пяти центов, – он шутит, но Брок отвечает ему вполне серьезно:       – С Канзасом невыполнимо. Кэп тебя из-под земли достанет, не то что в Канзасе. Нужно уехать из Штатов.       – Как скажешь.       Брок снова замолкает. Пульс у него учащенный, сенсоры реагируют. Что-то его беспокоит. По-прежнему. Хотя казалось, этой ночью они все решили.       – О чем ты думаешь, Брок? Дам целый доллар за твои мысли.       – Двадцатку.       – Так уж и быть.       Брок усмехается и медлит с ответом. Он терпеливо ждет, обнимает крепче, трется носом о шею. Брок до боли сжимает его живую ладонь и выдыхает:       – Что будет, когда появится Роджерс?       Глупый вопрос. Но он знал, что Брок его задаст.       – Ничего не будет. Боишься Стива? С каких пор?       – С тех пор как ты сказал «человек на мосту».       И снова все по кругу.       Брок делает еще одну попытку подняться с кровати, но он не дает.       – Нет, подожди. Поясни-ка ход своих мыслей, будь добр. Ты серьезно думаешь, что явится Стив и я в ту же секунду обнулюсь до Баки Барнса образца сороковых или что?       – Ну так уже было однажды, разве нет?       – Нет, так не было. Тогда я не помнил ничего, я себя не осознавал. Появился Стив и я пошел за ним. Единственное, что я помнил – это то, что знал его раньше. Он был единственной зацепкой, он забрал меня с собой и только потом я начал вспоминать остальное. Постепенно. Собирать память из разрозненных осколков. Господи, Брок! Прости уже мне это чертово «Озарение»!       Он бьет ладонями ему в спину и отпускает. Брок поднимается на ноги и огрызается, но как-то беззлобно:       – Да простил я все! И дело вообще не в прощении! Я что, идиот, по-твоему, предъявлять счета Зимнему Солдату? Ты неправильно все понял. Я никогда не винил тебя за то, что ты ушел с ним. Наоборот, видел в этом нечто само собой разумеющееся. Баки Барнс вспомнил Стива Роджерса и вернулся к нему – все логично. Я себя считал идиотом, возомнившим на мгновение, что может быть как-то по-другому. Я это принял. Я ни на что не рассчитывал. Ходил в этот проклятый музей, смотрел новостные репортажи, потом подвернулся этот заказ, мне особо и не нужен он был – я толком не восстановился, у меня и без того проблем с законом по горло, – но я знал, что там будешь ты, и как-то втянулся в эту авантюру. Я не планировал с тобой разговаривать или вообще попадаться тебе на глаза – поэтому и был в маске. Думал, все равно ты либо не помнишь меня вообще, либо помнишь исключительно в качестве агента ГИДРЫ. Но просто… хотел тебя увидеть, наверное? И я был поражен, что ты узнал меня... И проблема не в том, что я не могу простить тебе «Озарение» – этот вопрос для меня вообще не стоит. Проблема в том, что я просто боюсь, что снова принимаю желаемое за действительное. Что если мое появление в этой твоей новой жизни – просто очередной триггер? Замыкание в мозгу. И ты поэтому и ушел за мной и поэтому сейчас здесь… Но появление Роджерса ведь тоже станет триггером, верно?       – И я забуду тебя и вернусь к нему?       Брок не отвечает, но да, он действительно верит в этот бред. И это невыносимо.       – Боже мой… Брок, забудь уже о триггерах! Зимнего Солдата больше нет! Это больше не работает! Я человек, все! Все закончилось! Переключись на новую реальность! Не знаю, кого там вспомнил и кого не вспомнил Зимний Солдат и почему – мне откровенно плевать! Я больше не он, не Зимний Солдат! Нет никаких триггеров, все коды сняты. Я способен делать осознанный выбор. И я осознанно выбираю тебя. Появление Стива ничего не изменит. Поэтому успокойся и давай поспим еще пару часов.       Брок не реагирует на его слова, уходит в душ, возвращается и начинает одеваться.       – Поднимайся. Я уверен, ты сам не сильно жаждешь смотреть, как мы с Роджерсом радостно приветствуем друг друга.       В этом Брок прав. Он встает с постели и ищет полотенце, чтобы тоже пойти в душ.       Брок тем временем перезаряжает пистолет. И все это становится слишком подозрительным.       – Ты что-то знаешь? Что-то видел? Стив здесь?       – Нет, но я видел его дружка. Этого, с крыльями, имя не помню. Дня два назад. В Ноксвилле у супермаркета. А тут одна трасса. Чем дольше мы здесь прохлаждаемся, тем больше вероятность, что они либо уже здесь, либо скоро будут здесь, либо мы встретимся с ними в дороге. Нужно успеть пересечь границу, в Мексике проще затеряться. Потом погрузимся на танкер до Лагоса, у меня там есть пара знакомых ребят. Осядем в Нигерии на пару месяцев. Может, твой Кэп подуспокоится к тому времени. В любом случае в Африке ему будет сложнее нас найти. А здесь мы, как на ладони. Повезло, что сугубо из любви к тебе Кэп, видимо, замял это дело, ищет сам, не подключая федералов и остальных членов своей команды.       – Если ты видел Сэма в Ноксвилле, тогда почему мы вообще остановились здесь на ночевку? Еще и потеряли так много времени.       Брок усмехается и пожимает плечами.       – Я просто думал, ну уйдешь ты с ним, ну и черт с тобой. Так и должно быть. Баки Барнс и Стивен Роджерс… Значит, на кой ты мне нужен, если раз за разом выбираешь его? Я в целом смирился, говорю же, но… В общем, я передумал. Тогда с Пирсом я сдался без борьбы. Теперь намерен побороться за тебя с Роджерсом. Поэтому давай, поторапливайся.       – Брок, появление Стива ничего не изменит.       – Пусть так. Но я не хочу проверять.       Его не переубедить, но встречи со Стивом действительно лучше избежать. Чревато выяснением отношений с непредсказуемыми последствиями. Потому что и Стив ведь верит в эти триггеры. По реакции Вдовы это было ясно. Стив тоже думает, что встретив Брока, он магическим образом превратился в Зимнего Солдата. Без всяких кодов. И не важно, что это противоречит элементарной логике. Стив хочет видеть в нем Баки и потому ищет ему оправдания. Всегда ищет ему оправдания, вместо того, чтобы признать наконец, что тот Баки потерян безвозвратно, а он ушел за Броком сам, по своей воле, без всяких триггеров и кодов.       И, конечно, со Стивом нужно поговорить. Чувство вины перед ним не отпускает. Ноет совесть. И Стив ему действительно дорог. Но он не уверен, что время для разговора подходящее. Стив вряд ли услышит. Не захочет слышать. Будет цепляться за эти триггеры, как за оправдание. Будет видеть причину не в нем и не в чертовых семидесяти годах пропасти между ними, а в Броке, которого и без того ненавидит. Со Стивом нужно объясниться. Но потом. Он найдет его потом. Когда все успокоится. Когда Брок поймет, что бояться нечего. Когда Стив будет готов к разговору.       Пока он принимает душ и одевается, Брок успевает спуститься вниз и взять сэндвичи и кофе на вынос. Снова не дает ему сесть за руль. Он пожимает плечами, неторопливо завтракает, развалившись на пассажирском сиденье. Брока даже кофе не способен взбодрить, выглядит крайне уставшим. Ночь выдалась тяжелой, они заснули с рассветом и спали от силы пару часов. Брок проснулся первым и вчера весь день был за рулем. Удивительно, как он держится. Смотреть жалко.       – Давай поменяемся местами. Тебе нужно поспать.       – Потом отосплюсь.       – Боишься, что завидев мотоцикл Стива, я остановлю машину и брошусь к нему?       – Тебе смешно, я понимаю.       – Очень.       Он действительно смеется. Брок же устало растирает веки, хочет что-то сказать, думает, стоит ли, и все-таки говорит:       – Я просто не хочу тебя снова потерять. Тебе смешно, окей, может, и правда, я параноик. Но поставь себя на мое место. Ты был со мной и вдруг увидел его и ушел в один момент. И сейчас ты говоришь, что со мной, но откуда мне знать? Вдруг явится Роджерс и у тебя снова что-то перемкнется в мозгах, – пойдешь счастливо листать армейские фотоальбомы в башне Старка. А я, как и в прошлый раз, буду вынужден в одиночестве разгребать все это дерьмо.       Брок верит в свою бредовую теорию настолько искренне, выглядит таким уставшим и уязвимым, что злиться на него не получается. Поэтому он просто кладет ладонь ему на бедро и поглаживает неторопливо.       – Брок, хватит. Я больше не Зимний Солдат. Забудь, как это было в ГИДРЕ, и прими новую реальность. Все мои слова, все мои действия теперь – это мой осознанный выбор. Мой. Кем бы я ни был. Называй меня, как хочешь – Джеймс, Солдат, Баки Барнс – я ни один из них и, вместе с тем, я каждый из них. Это всё я, это всё – мои воспоминания. Я не переключаюсь с Баки Барнса на твоего Джеймса и обратно по щелчку пальцев. У меня не раздвоение личности, Брок. Наоборот, я наконец собрал себя воедино: из Баки, из Солдата, из твоего Джеймса. И, конечно, Стив мне бесконечно дорог, – так будет всегда. Но он – прошлое. Любимое, дорогое моему сердцу прошлое. А ты – мое настоящее. Я хочу быть с тобой. Я люблю тебя. Я так решил, я так чувствую. Вспомнив все, я чувствую именно так. Поэтому выкинь из своей головы этот бред про триггеры. Никаких триггеров нет. Кодов нет. Есть только я и ты. Как мы и хотели тогда. Поедем в Канзас, на Аляску, в Африку, на край света – куда хочешь. Я с тобой. Прими это наконец.       Он не уверен, что убедил Брока окончательно. Скорее, просто сработало волшебное слово «люблю». Брок ни за что не признается, что придает значение таким вещам, но теперь на удивление покорно уступает ему руль. Пересаживается на пассажирское кресло, закрывает глаза, а губы непроизвольно растягиваются в довольной улыбке, которую Брок всячески пытается сдержать.