Shiver

Don't speak I know just what you're saying So please stop explaining Don't tell me 'cause it hurts Don't speak I know what you're thinking I don't need your reasons Don't tell me 'cause it hurts No Doubt - Don't speak

POV Йесон Не люблю утро. Нет, вот серьезно, первые минуты после пробуждения вызывают во мне отвращение, ведь осознание того, что ты один в пустой кровати, приравнивается к собственной ничтожности. Иногда мне снятся сладкие сны, те, в которых рядом со мной Реук, а иногда кошмары, в которых он снова подает это заявление и уходит навсегда, громко хлопая дверью моего кабинета. А потом наступает утро и дымка грёз пропадает, улетая в приоткрытое окно комнаты. Выходной, не люблю эти бесцельные дни одиночества, но всегда нахожу в них один плюс – на мне нет галстука - удавки, перебросив который через трубу можно покончить со всеми страданиями. Пижама и растянутая майка, а так же чашечка эспрессо, которая теплится на моём столе, поднимая пар к потолку кабинета, всё как и всегда, вот только внутри теплее. Ностальгия, это чувство часто преследовало меня эти годы, но я никогда не мог поддаться и сделать то, чего так требовало сердце, но сегодня… я готов. Снимаю картину с изображением какого-то красочного места Франции и набираю код сейфа, те цифры, которые соответствуют дате нашего первого поцелуя и слабо улыбаюсь, доставая оттуда стопку писем – 33 его послания. Он называл их «тридцать три причины любви», забавно. Провожу подушечками пальцев по второй стопке и, неизвестно чему кивнув, закрываю железный ящик, в котором хранится вся моя жизнь. Кофе выпиваю залпом и, положив на язык кусочек горького шоколада, раскрываю первое письмо. «Здравствуйте, Чонун-ши. Я не скажу вам, кто я, да и не интересно это, ведь я – парень. Правда, глупо?...» Смешно, даже сейчас, вспоминая его испуганные глаза, когда я первый раз столкнулся с ним в столовой, получив на свои штаны приличную дозу кофеина. «…Ты бы меня возненавидел, зная о том, кто я. Может, и не зная этого, уже ненавидишь…» Глупый, почему я сразу не сгрёб тебя в охапку и не уберёг, ведь понял же о том, кто ты ещё после пятого письма. «…Йесон-а, можно, я так буду обращаться к тебе в письмах, ведь в жизни я и слова тебе сказать не могу…» «…Ты очень красив, правда. Я вчера целый день читал книгу, она была о древнегреческих богах и, знаешь, ты – Бог, Йесон-а» После этого послания я узнал, какой курс готовил данные рефераты, а потом и заметил его. Маленький, словно котёнок, которому требовалась забота. Улыбчивый, словно солнышко, и такой смешной, особенно в те моменты, когда он не мог до чего-то дотянуться из-за своего роста. «…Йесон-а, ты мне нравишься…» В тот день я заметил Рёука у доски с общей успеваемостью. Он крутился вокруг, стараясь пробраться в центр, но чрезмерная худоба и низкий рост не играли здесь на руку. Тогда я первый раз его обнял, замаскировав этот жест под простую помощь. Обвив руками парня, словно спасая, протолкнул его в середину, приняв на себя все толчки локтями и пинки. «…Йесон-а, ты замечательный, а я лишь порчу тебе жизнь, изводя своими письмами…» Он пропал на две недели. Пропал из жизни, но не из сердца. Каждый раз, открывая шкафчик, я всё так же ждал его послания. Привык. «…Йесон-а, я правда пытался оставить тебя в покое, но не смог, прости. Прости меня, прости…» В тот день я смеялся, словно маленький ребенок. Вернулся, Мой Вукки, мой котёнок… «…Йесон-а, я не могу без тебя… » Я боялся спугнуть его, сделав первый шаг, поэтому терпеливо ждал, понимая, что теперь и я совершенно ничто без этого улыбчивого ребенка. «…Я люблю тебя, прости. Я сказал, сказал то самое, мучавшее меня так долго и теперь я исчезну, исчезну навсегда…» Это было первое мая, тот день, когда я получил последнее письмо, день, когда я поймал за короткими поцелуями в кабинете химии друзей Вукки и когда узнал, что всё это не игра. А потом был поцелуй, признание и его побег, оставивший меня одного, ни с чем… Я не сразу понял, что кто-то настойчиво звонит в мою дверь и теперь лениво, походу разминая мышцы, шел в коридор. - Хё-ён, - на пороге стоял макнэ, держа в руке бутылку вина и пакет с фруктами. – Привет. - Не рановато ли пить? – я усмехнулся, глядя на этого ребенка. - Уже вечер, - протянул он, проходя в квартиру. – Неужели ты опять сидел в своём тёмном царстве? Я угадал? Угадал, - так и не дождался моего ответа. - Ну и что на этот раз? - Хён, я люблю его. Уже который вечер выходных мы проводили вместе с макнэ. Он всегда рассказывал мне обо всём, а сейчас этим всем для него был один блондин, работавший в моей компании. Кюхен увидел Мина два года назад, когда тот первый раз пришел на собеседование, в то же время ко мне и наведался Кю с очередной проблемой, которая требовала моего вмешательства. Нет, у него не было проблем с законом, но вот компания, с которой он три года назад заключил поистине рабский договор, все время пыталась вогнать его в жесточайшие рамки, которые имели последствия в сфере здоровья, авторских прав и запрета отдельного жилья. Мой лучший друг, близкий и до боли любимый донсэн, я всегда был рад тому, что он шел ко мне со своими страхами и проблемами, и вот сейчас мы пили вино, строя странные планы на двух новоявленных друзей, чей союз пугал нас одновременно. - Он сегодня привезет мне документы, поэтому не упусти шанс, - закидывая в рот ягоду сочной клубники, я потрепал младшего за волосы. - И что мне делать? Похитить? Запереть в своей квартире? Залюбить до поросячьего визга? - Нет, - мне стало смешно от его слов и домыслов. – У Сонмина, насколько я знаю, машина в ремонте, поэтому, - я кивнул на бокал в его руках, - с тебя хватит. - И что мне делать? - Подвези, проводи и напросись на чашку чая. - А потом? - Тебя всему надо учить? - Допустим. - Стань для него другом, - я пожал плечами и вздрогнул, когда раздался неуверенный стук в дверь. – Вукки? – на пороге стоял он, тот, ради которого я готов отдать совершенно все, даже продать душу Дьяволу, лишь бы котёнок смог вновь замурлыкать от одних моих объятий.