Другая история

      Начало осени в Вероне как обычно было солнечным и жарким, поэтому ждать осенней прохлады было бы зряшней надеждой. И все же, сегодня, после полудня все небо покрылось легкими облаками и лишь сквозь прорывы в них виднелось солнце. Оно пряталось в белоснежных клубах, будто стесняясь стать третьим лишним в компании двух влюбленных и тем самым помешать их разговору.       Они медленно шли лесной тропинкой, прогуливаясь, но разговор их, пока что, не затрагивал серьезный вопрос, волнующий обоих, а вертелся вокруг оружия, лошадей, фехтования и прочих обычных тем, интересных молодым людям. Меркуцио все также держал Ромео за руку, а тот сжимал его ладонь в ответ. Это соприкосновение, по особому нежное и волнующее, уже говорило о многом, хоть оба и делали вид, что ничего необычного не происходит.       Когда разговор зашел о предстоящем очередном бале у герцога, Ромео решил, что пора подобраться к интересующей теме поближе. Ему пришло в голову, рассказать Меркуцио о письме, в таком ключе как будто он просто решил рассказать другу о забавном случае и конечно сделать вид, словно он и не догадывается кто его написал. Было интересно посмотреть на его реакцию, увидеть его взгляд, послушать, что он будет говорить.       И как только Меркуцио закончил излагать свое мнение о, завоювывающем популярность на балах, танце “Бранль”, Ромео решительно начал: - Послушай, все хотел тебе рассказать… Но Меркуцио перебил его: - Ромео, смотри! Капулетти! - указал он кивком головы на скачущих навстречу всадников и сразу же отпустил руку Ромео.       Меркуцио не ошибся, это действительно были ярчайшие представители фамилии Капулетти во главе с Тибальтом и их друзья. Они видимо возвращались с охоты, поскольку кони их были увешаны безжизненными тушками разных животных, а на веревке, привязанной к одной из лошадей, уныло тащились несколько лисиц. В одной руке Тибальт держал небольшой букет полевых цветов. - Надо же, какая встреча! - оскалился Тибальт, подъехав ближе и остановился посреди дороги. - Тибальт, дай пройти, - раздраженно сказал Меркуцио, мысленно насылая все ведомые ему наистрашнейшие проклятия на на этого человека в красном, который посмел нарушить его обнадеживающую прогулку с Ромео. - А ты обойди! Не король ведь! - рассмеялся Капулетти. Меркуцио хмыкнул и вместе с Ромео, они попытались обойти Тибальта. Но его друзья сразу же перегородили им дорогу с обеих сторон. Было ясно, что никто их пропускать не собирается. Убегать, было ниже их достоинства, поэтому они просто остались стоять на месте. - Чего ты хочешь, Капулетти? - раздосадованно спросил Меркуцио. - Ничего…, - пожал плечами тот. - Я может быть рад видеть старых знакомых, - подмигнул он. - Кстати, а вижу тут не всех. Что это вы только вдвоем? Где третьего бойца потеряли? - изобразил он беспокойство и тут же расплылся в насмешливой улыбке: - Аааа, пардон, я вероятно неправильно понял - у вас романтическая прогулка, голубки? Что Ромео, неужто ты внял моим советам и понял, что лучшая подружка для тебя - это старый дружок? - Тебе, Тибальт так нравятся шутки на эту тему… Даже подозрительно…, - хмыкнул Меркуцио. - Может за насмешками прячется ревность? А, Тибальт? - прищурил он глаза. - Ну так я тебя расстрою - ты не в моем вкусе, и Ромео тоже от тебя не в восторге. Так что цветы, - он кивнул на букетик в руке у Капулетти, - можешь нам не дарить. - Мне есть кому дарить! Я не такой неудачник как вы! - вскинул голову Тибальт. - О, куда нам…, - встрял в разговор Ромео. - Быть поводом для сплетен у всей Вероны из-за своей безнадежной влюбленности в свою кузину и даже не сметь думать о том, чтобы попросить ее руки из-за боязни быть изгнаным синьором Капулетти - это так по-твоему выглядит удача?? - Не твоего ума дело, Монтекки, - разозлился тот и со злости швырнул букетом, целясь Ромео в лицо, но попал Меркуцио по затылку. Он, как раз в это время, озабоченно оглядывался назад, заметив, что друзья Тибальта их как будто окружают. - Оооо, - обернулся Меркуцио, обтрушивая голову, - швыряться цветами…,- протянул он. - Ты что - девчонка? Может у тебя и вместо шпаги шпильки да заколки в ножнах? - Ну это ты сейчас сам увидишь, - сверкнул глазами Тибальт и, махнув рукой своим друзьям, весело сказал: - Вяжите их! Теперь и Ромео заметил, что друзья Тибальта окружили их со всех сторон. Он кончиками пальцев дотронулся до руки Меркуцио и когда тот перевел глаза на него, красноречиво обвел взглядом окруживших. - Я видел..., - мрачно ответил Меркуцио на его взгляд. - Давай веревку, - повелительным тоном сказал Тибальт одному из своих приспешников, а увидев, что тот замешкался, добавил: - Отвяжи этих, - кивнул он на лисиц, - у нас тут добыча поинтересней. Шустрый парнишка, быстро перерезал веревку, отпустив на свободу довольное зверье и, гаденько улыбаясь, начал подступать к Меркуцио и Ромео.       Они были явно озадачены, поскольку оба были безоружны, а их навыки рукопашного боя, оставляли желать лучшего. К тому же, все равно было бы отчаянным безрассудством сражаться с 7-ю вооруженными людьми, начисто лишенными всяких моральных принципов.       Капулетти, видя растерянность своих оппонентов, ликовал. В его голове уже теснились разнообразные вариации глумления над будущими пленниками.       Однако Фортуна как всегда обошла Тибальта стороной и присоединилась к тем, кому покровительствовала в таких случаях обычно - кудрявому балагуру и романтичному брюнету.       Едва Капулетти взялся за второй конец веревки, как послышался топот копыт и из чащи леса выехал главный егерь со своими помощниками. Меркуцио, увидев их, рассмеялся своим безумным смехом: - Ну что, Тибальт, снова неудача? Надо же, как тебя не любит судьба... Даже в такой, казалось бы, совершенно беспроигрышной для тебя ситуации, ты все равно остался в проигрыше. Тибальт грязно выругался, бросил веревку и вскочил на своего коня. - Может тебя сглазили или порчу кто навел, так ты обратись к бабке-гадалке, - с серьезным выражением лица посоветовал ему Меркуцио. - Не радуйся, Меркуцио. Это не последняя наша встреча, - с угрозой в голосе сказал Тибальт и махнув рукой своим приспешникам, умчался прочь вместе с ними. - М-дааа, - протянул Ромео, глядя им вслед, - было непростительной глупостью с нашей стороны выйти из дома без оружия, - наморщил он лоб, думая о том, что он так волновался, спеша к любимому другу, что даже не подумал взять свою шпагу. - Ну, кто ж знал..., - развел руками Меркуцио. - Мы же не планировали в баталиях участвовать, а просто вышли на прогулку, - заметил он, вспоминая, что появление Ромео, с предложением прогуляться, было таким неожиданным и приятным, что он ни на секунду не задумался о том, что нужно быть осмотрительным и носить с собой оружие.       В этот момент, главный егерь, поравнялся с ними и почтительно снял шляпу: - Синьоры, мое почтение! Надеюсь у вас все в порядке? - задержал он взгляд на Меркуцио. - Да, спасибо, - кивнул тот в ответ. - Ваше появление избавило нас от неприятностей. - Рад быть полезным, - склонил егерь голову. - Я направляюсь в замок и обязательно доложу Его Светлости о непростительном поведении представителей фамилии Капулетти. - Это лишнее, - поспешно сказал Меркуцио. - Не стоит тревожить дядюшку по пустякам. Ничего ведь не случилось…, - проговорил он и увидев сомнение на лице егеря, добавил: - Вечером, я сам поставлю герцога в известность. - Как скажите, - еще раз склонил тот голову. - Хорошего дня, синьоры, - пожелал он напоследок и направился в сторону замка. Его помощники последовали за ним. - Ты решил его пожалеть? - удивленно спросил Ромео друга, когда они остались вдвоем. - Кого? - спросил Меркуцио. - Тибальта. Почему ты сказал егерю ничего не рассказать герцогу? - с непониманием в голосе поинтересовался Ромео. - Это я не Тибальта пожалел, а нас! - выпалил Меркуцио. - Нас? - переспросил Монтекки. - Ну да… Сам подумай. Дядюшка обязательно начал бы расспрашивать нас, что да как. И что бы мы с тобой ответили на его вопрос, почему это мы просто стояли и даже не пытались защититься? Что-то типа: “о, ну вы же знаете, мы так инфантильны, неосторожны... и ума у нас с 14 лет совсем не прибавилось, так что мы просто отправились в лес без оружия и защищаться нам было не чем...”. Представляешь что за этим последует? - Ну да, ты прав, - согласился Ромео и они продолжили свой путь.       До реки было рукой подать и друзья прошли это расстояние молча. Ромео переживал, что вернуться в романтическое настроение им уже не удастся, а значит ни намеки, ни откровенные разговоры не будут уместны. Меркуцио, глядя на погрусневшего Ромео, злился на Тибальта, и также волновался, что, едва наметившаяся романтика на сегодня утеряна.       У берега реки настроение Меркуцио немного улучшилось. Он вырвался вперед и подбежав к воде, провел рукой по речной глади. Он обожал купаться и подумывал о том, что если вода теплая, то было бы неплохо окунуться пару раз и конечно потянуть за собой и Ромео. Но нет, прохлада реки начисто отбивала желение погружаться в нее и Меркуцио разочарованно отдернул руку от воды.       Ромео подошел к нему и тут только обратил внимание на состояние кудрей возлюбленного. - Ой, Меркуцио, у тебя вся голова в траве и цветочках, - заметил он, рассматривая катастрофу в волосах друга. - Кошмар…, - скривился Меркуцио, - цветы Тибальта в волосах, это хуже чем блохи, - пытался он вытрусить из кудрей запутавшиеся растения. - Давай, я помогу, - предложил Монтекки. - Садись, я попробую выбрать это из твоей прически.       Меркуцио плюхнулся на траву, а Ромео сел за ним и начал перебирать его волосы, вынимая из них мелкие травинки, листики и крошечные беленькие цветочки.       Пока нежные руки Ромео копошились в его голове, Меркуцио чувствовал себя как довольный, умасленный кошара и если бы он умел мурлыкать, то сейчас бы мурчал от удовольствия на весь лес. - Ну и задал Тибальт работы..., - покачал головой Монтекки, почти заканчивая приводить волосы друга в порядок. - Хорошо еще, что цветами бросил, а то мало ли что у него могло оказаться в руках, - задумчиво произнес Меркуцио. - Это точно, - согласился с ним Ромео и вытянув последний лепесток из его кудрей, встал на ноги: - Ну все, - сказал он и потянулся. - Все? - переспросил Меркуцио, немного расстроившись. Он бы с большим удовольствием просидел так еще пару часов, доверив свою голову, и в прямом и в переносном смысле, Ромео. - Угу, - кивнул Монтекки, сделал несколько шагов вперед и уселся на траву рядом с Меркуцио. - Все же интересно, - продолжил Меркуцио разговор о племяннике Капулетти, - Тибальтом движет вражда Монтекки-Капулетти или у него к нам какой-то особый вид ненависти, по личным причинам? - Не знаю…, - повел плечом Ромео. - Я с ним откровенных бесед не вел… И честно говоря не очень-то и хочется. - Ну да… Тибальт весьма сомнительный собеседник. - Мне думается, что даже если бы не было этой ненависти между семьями, мы с ним все равно не сдружились бы. Хотя… кто знает… может если бы ни этот раздор, наши семьи вообще давно породнились бы…, - высказал предположение Монтекки. - Да…, - вздохнул Меркуцио, - хотел бы я знать в чем причина этой давней вражды... - Мне кажется, единственный человек, который может знать подлинные причины - это твой дядя. Порасспрашивал бы ты его еще... - О, ты же знаешь, дядю бесполезно спрашивать. Он все трактует в стиле политических разногласий, связанных с императором Римской империи и Папой римским. Из-за их борьбы за власть. Как-то так…, - почесал макушку Меркуцио. - А вот, я вспомнил... Все из-за противостояния двух политических течений - гибеллинов, что были обеими руками за императора и гвельфов, которые были приверженцами Папы. Они там как-то очень жестоко и кровопролитно сражались за свою идеологию. Вот…, - выдал он, попытавшись пересказать то, что слышал от герцога и добавил: - Капулетти пошли от гвельфов, а твои пошли от гибеллинов. А политические распри постепенно переродились в межклановую вражду... Но лично мне кажется, что есть что-то более серьезное, о чем все специально умалчивают. - Специально ли?... - усомнился Ромео. - Мне иногда кажется, что мои родители и не знают истинных причин этой вражды, потому что когда я их спрашиваю об этом, лица у них такие, как будто я пытаюсь узнать как от Земли долететь до Солнца. В лучшем случае мне снова излагают историю о купленном титуле и дворянстве Капулетти. - Нет…, - покачал головой Меркуцио, - это совсем мелко... И разговор закрутился вокруг загадочной многовековой ненависти Монтекки-Капулетти.       Объяснение герцога Веронского совершенно не устраивало их. Им хотелось видеть в этом не банальные политические причины, а нечто таинственное, связанное с любовью и ненавистью, спрятанными сокровищами, с кровавыми ритуалами, жертвоприношениями и клятвопреступниками. Поэтому, чем дальше, тем мысли их становились невероятнее и абсурднее.       Разлегшись на траве, глядя на проплывающие в небе облака, друзья генерировали идеи с завидной скоростью. Наконец, когда дошло до украденных детей, призрака невесты, вызова сатаны одним из семейств и каннибализма, оба поняли, что в своих поисках зашли слишком далеко и рассмеялись. - Про каннибализм мне очень понравилось, - хохотал Ромео. - Ну а что… Нормальная причина для ненависти. Ну согласись, ты бы тоже расстроился если бы Капулетти сожрали кого-то из твоих родственников… и мстил бы им пока сам не съел бы последнего представителя их рода. - Фууу…, - поморщился Монтекки, - есть Капулетти… Какая гадость… Нет уж, увольте! - Ну почему, если их правильно приготовить, то может статься, что на вкус они вполне сносны… К тому же говорят, что мозги - очень полезны... - Меркуцио, хватит, - попросил Ромео. - Меня сейчас стошнит. - Ох, какой ты у меня нежный, - проворковал Меркуцио и тут же стушевался из-за своих слов “ты у меня”. Поэтому решил быстро перевести тему, что бы отвлечь внимание от предыдущей фразы. - Ты мне так и не сказал, что ты решил, ты придешь завтра на бал? Ромео повернулся к нему и приподнялся на локте: - Я думаю да…, - протянул он. - Ты думаешь или точно придешь? Просто мне... - Подожди, - перебил его Монтекки и вперился в друга пристальным взглядом. - Что? - вопросительно посмотрел на него Меркуцио. Ромео, ни слова не говоря, совершенно неожиданно склонился над ним так низко, что их лица оказались провоцирующе близко друг от друга, а губы Меркуцио ощутили его теплое дыхание. На несколько мгновений Ромео замер, всматриваясь в изумленные глаза любимого друга с нежностью и даже не моргая. Щекам Меркуцио стало горячо. Неужели Ромео собирается поцеловать его? Он почти не сомневался в этом и даже слегка вытянул губы для поцелуя, затаив дыхание. Монтекки широко улыбнулся: - Жук! - вдруг сказал он. - У тебя в волосах…, - пояснил он, быстрым движением вытащил насекомое из многострадальных кудрей друга и сел, разглядывая в руке небольшого зеленого жучка, усмехаясь про себя. Естественно, он мог достать насекомое и без двусмысленности своих действий, но ему хотелось немного поиграть с Меркуцио, увидеть как он отнесется к намеку на флирт. Реакция возлюбленного его порадовала. Меркуцио тоже сел рядом с ним и уставился на жука, все еще пребывая в смятении. - Что это? Долгоносик? - спросил он у Ромео. - Без понятия, - пожал плечами тот и стряхнув насекомое на землю, снова разлегся на траве, вытянув руки ладошками вверх. Меркуцио смотрел на него растерянным взглядом и все думал, действительно ли Ромео хотел просто вынуть жука из его волос или он все же собирался его поцеловать, но потом почему то передумал… Задумавшись, он даже сам не заметил как начал водить пальцем по ладони своего любимого Монтекки. - Щекотно…, - засмеялся тот. Меркуцио, осознав свое занятие, немного засмущался, но сразу же нашелся: - Потерпи, я изучаю линии на твоей руке, - многозначительно выдал он. Ромео вернулся в сидячее положение: - А что, ты в этом разбираешься? - спросил он. - Нууу… можно так сказать… У нас был один мудрец, который досконально владел умением читать судьбу по руке и пытался передать нам свои знания, но я, честно говоря, плохо освоил эту науку…, - рассказал Меркуцио, - хотя кое-что я все же понимаю, - добавил он. - И что ты видишь? - заинтересовался Ромео. Тот вглядывался в его руку: - Ну во-первых, у тебя длинная линия Жизни…, - начал он. - Это значит, что я буду жить долго и счастливо? - Долго - дааа…, - немного замялся Меркуцио раздумывая, что значит разрыв на линии Жизни. Ему помнилось, что это означает что-то плохое: смерть, болезнь, тяжелую утрату… Хотя… вроде бы как, в прочтении с сопутствующими линиями и отметинами на руке, это могло означать и смену мировоззрения и переосмысление религиозных взглядов и просто банальный переезд. Меркуцио не помнил, как правильно толковать этот знак и поэтому предпочел умолчать об этом, продолжив дальше: - Ну, а на счет “счастливо” - это мы сейчас посмотрим, - сказал он, внимательно рассматривая его ладонь. - Это сложно…, - произнес он и поднял глаза на Ромео, - сложно найти саму линию Солнца, которая и означает счастье. Она редко бывает четкой и длинной, ведь истинных счастливцев в мире почти нет. Чаще всего она тонкая и незаметная…, - вновь уткнулся он взглядом в исследуемую ладонь, - и у тебя она… есть… видишь, вот здесь, - ткнул Меркуцио пальцем в небольшую горизонтальную линию, - и это очень хорошо. - Ну спасибо, ты меня обнадежил, - расплылся в улыбке Монтекки. Меркуцио продолжил исследовать его руку и, выскребая неуверенные знания где-то на задворках памяти, вещал о значении черточек и линий. Ромео слушал его очень внимательно, очередной раз восхищаясь его разносторонними познаниями и довольно щурился, ощущая как теплые пальцы возлюбленного нежно водят по линиям на его ладони.       Сомнения, которые терзали Ромео по дороге к Меркуцио, постепенно утрачивали свою актуальность. Волнение и трепет, наоборот возрастали, особенно когда они встречались взглядами. Ромео с удовольствием отметил, что глаза Меркуцио не лучатся обычной иронией и привычным задором когда он смотрит на него. Взгляд становился совершенно другим - мягким и нежным.       Расчувствовавшись, Ромео был уже близок к тому, чтобы признаться Меркуцио в любви, но все же передумал и решил подождать для этого более подходящий момент. День был уже подпорчен встречей с Капулетти и ему совершенно не хотелось чтобы такие разные события, как стычка с Тибальтом и объяснение в любви, соседствовали рядом.       Поболтав еще какое-то время о том о сем, друзья неспешно пошли обратно.       Вернувшись в замок герцога, Ромео и Меркуцио нежно попрощались, расцеловав при этом друг друга в обе щеки и условились встретиться завтра на балу. Ромео взял под уздцы своего коня, вывел его за ворота замка и вскочив верхом, направил скакуна в сторону дома.       Лишь когда вдали стали виднеться высокие башни его родового замка, Ромео вспомнил, что так и не помог Бенволио в поиске письма отца. Он раздосадовано вздохнул, подумав, что это было не очень красиво с его стороны - бросить кузена одного с горой корреспонденции. Но с другой стороны не мог же он, узнав о взаимности своих чувств, спокойно сидеть и перебирать конверты.       Однако перед Бенволио все же стоило извиниться и поэтому, едва вернувшись домой, Ромео осведомился у слуги, дома ли кузен. Но оказалось, что тот тоже покинул замок и еще не вернулся.       Меркуцио, по возвращении с прогулки, сразу же попал в цепкие лапы дядюшки.       В последнее время герцог Веронский все чаще звал племянника принимать участие в различных деловых беседах касающихся городских дел, власти и управления. Поскольку он видел в Меркуцио приемника, то постепенно вводил его в курс дела, знакомил с управленческой элитой, старательно взращивая в нем интерес к политике и делам Вероны в целом.       Обычно Меркуцио, будучи все же человеком думающим о своем будущем и, к тому же, не обделенным амбициями, с удовольствием принимал участие во всякого рода встречах и собраниях и порой даже высказывал довольно дельные мысли и соображения по обсуждаемым вопросам. Однако сегодня, после прогулки с Ромео, он совершенно не был настроен участвовать в серьезных беседах, но отказать герцогу было бы себе дороже и потому, он нехотя прошел в кабинет Эскала и плюхнувшись в кресло, с умным видом уставился на прибывших вельмож. Речь шла то ли о неправильных способах нанесения красок на глиняные изделия, то ли о плохом качестве самих красок… Меркуцио абсолютно честно пытался вникнуть в суть проблемы, однако мысли его все время возвращались к загадочным изменениям в поведении его возлюбленного друга. Поэтому, при подведении итогов, не особо задумываясь, он, как и большинство, проголосовал за еще одну пошлину для ремесленников и наконец получил возможность удалиться в свои покои.       Размышлять ему было о чем. Множество вопросов крутилось в его голове. Он совершенно не мог найти адекватного объяснения поступкам Ромео.       Прошло чуть больше двух месяцев, как Ромео начал вести себя с ним отчужденно и закрыто, словно они не лучшие друзья, а всего лишь знакомые, которых ничего не связывает. И как не пытался он узнать причину этого, все равно поведение Монтекки оставалось для него необъяснимым.       И вдруг Ромео, который еще вчера был замкнутым, отстраненным, немного нервным и не приближался к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки, сегодня совсем иной - сам целует его в щеку, совершенно не противится его прикосновениям, с явным удовольствием копошится в его курчавой голове и вообще ведет себя так, словно между ними все ясно и понятно. “Ну как такое можно объяснить?” - думалось Меркуцио. “Что такого случилось с Ромео меньше чем за 12 часов, что в нем произошли такие перемены?..”       Складывалось впечатление, что у Ромео к нему определенно есть взаимные чувства. И именно под влиянием этих чувств его поведение изменилось. Но разве могли эти самые чувства возникнуть вот так мгновенно?.. Как такое возможно?.. Меркуцио самому потребовалось время, чтобы осознать свою любовь к нему. И это еще нужно учесть тот факт, что Меркуцио давно уже принял себя как человека предпочитающего отношения с мужчинами. А вот за Ромео он подобного не замечал… не то, что не замечал, он абсолютно точно знал, что его другу таинство однополой любви незнакомо и интереса к себе подобным он не проявляет. Так как же, в таком случае, он мог менее чем за полсуток влюбиться в своего друга и сразу же смириться со своей привязанностью к мужчине?       В общем все объяснения, что рождались в голове у Меркуцио, схлеснувшись в борьбе с его железной логикой, становились нереальными, необоснованными и даже не разумными. Одно было неоспоримо - Ромео дал ему надежду и теперь лучшим вариантом было запастись терпением и ждать развития событий.       В отличии от Меркуцио, у Ромео все сошлось и сомнений, что признание в любви было написано другом всерьез, не осталось. Теперь, нужно было лишь объясниться друг с другом. Для себя Ромео решил, что это всенепременно должно произойти на завтрашнем балу, и даже если завтра камни посыпятся с неба, он все равно найдет возможность откровенно поговорить с Меркуцио. Он раздумывал, с чего лучше начать такой разговор, ведь так просто в лоб не скажешь “я тебя люблю”...       Пытаясь включить мозг и собрать мысли в кучу, Ромео слонялся по замку в состоянии нервного ожидания и радостного возбуждения, периодически беря в руки какие-то предметы и ставя их обратно на место. Он бессмысленно полистал книгу, выстроил по росту коллекцию костяных слоников, принадлежащую его отцу и ободрал все шипы на букете из роз, но за это время в голову так ничего умного и не пришло. Казалось, что мозг сложил с себя полномочия и передал их сердцу. А сердце просто хотело любить и ему было все равно, что до “любить” отношения еще нужно выяснить. Подивившись внезапному отупению на фоне влюбленности, Ромео вспомнил, что хотел поговорить с Бенволио и поднялся к нему в комнату. Однако тот еще не вернулся. И чтобы скоротать время и хоть как-то отвлечься от своих амурных переживаний, Ромео решил поупражняться в фехтовании. Он позвал своего верного слугу, Балтазара и провел несколько часов, усиленно оттачивая уже полученные навыки и изучая новые приемы.       К тому времени, когда синьор Монтекки распорядился подавать ужин, Бенволио все еще не было. Он, запыхавшись вбежал в трапезный зал, когда чета Монтекки и Ромео уже сидели за столом. Раскланявшись и принеся полагающиеся извинения за опоздание, Бенволио уселся рядом с Ромео и чтобы отвлечь внимание кузена от куска баранины, который он методично поглощал, пнул его ногой по лодыжке. Ромео от неожиданности выронил вилку и повернувшись к Бенволио, вопросительно уставился на него. - Ну и куда ты пропал утром? - без лишних предисловий, с претензией, тихо спросил кузен. - Извини, - также шепотом, чтобы не привлекать внимание родителей, сказал Ромео, - мне нужно было отлучиться по важному делу. - Ладно…. прощаю, - великодушно объявил Бенволио. - Но ты мне теперь должен! - поднял он вверх указательный палец. - Пожалуйста, - широко улыбнулся Ромео и подвинул кузену свою тарелку. - Очень смешно! - цокнул тот языком. - Мне не нужна твоя еда, - Бенволио отодвинул тарелку обратно Ромео. - Нужно твое содействие в одном деле... - Я готов оказать тебе любую услугу хоть прямо сейчас. - Прямо сейчас - не нужно… А вот завтра - да, мне… - Мальчики! Шептаться за столом неприлично! - сделала им замечание синьора Монтекки. - Свои дела вы можете обсудить после трапезы. - Мы ничего не обсуждаем, матушка. Бенволио всего лишь поинтересовался моим мнением об этом вкуснейшем салате, - кивнул Ромео на блюдо с овощным салатом, который Бенволио как раз накладывал себе в тарелку и нарочито громко сказал кузену: - Клади побольше, не сомневайся, он очень вкусный. Синьора Монтекки кивнула и снова повернулась к супругу. Кузены, уже не переговариваясь, продолжили трапезу, сосредоточенно ковыряясь в тарелках. Однако нервное ерзание Бенволио явно показывали Ромео, что тому не терпится изложить свою просьбу. Да и самому Ромео было интересно, что же за дело у кузена. Видя, что родители слишком заняты дегустацией нового вина, привезенного утром, он легонько толкнул Бенволио локтем под ребра: - Ну? Так что ты хотел? - Ты пойдешь завтра на бал? - Да, пойду, почему бы и нет… - Ты идешь один или может у тебя появилась пара? - Нет, сам пойду... - Тогда у меня будет просьба к тебе. - Какая? - Ты же знаешь, что на бал в замок герцога попасть не просто… не каждый имеет такие привилегии… И если у тебя нет приглашения, то пройти на бал можно только в качестве пары того, у кого приглашение есть. - Ну… это и так понятно. Что от меня-то нужно? - нетерпеливо спросил Ромео. - Вообщем дело вот в чем: сейчас у моей девушки гостит кузина из соседнего города, так я подумал, может ты возьмешь ее с собой на бал, в качестве своей пары, раз ты все равно собираешься идти сам… Без нее моя леди не хочет идти, а той иначе на этот бал не попасть, - объяснил суть проблемы Бенволио и увидев, что восторга его предложение у Ромео не вызвало, поспешил добавить: - Она, кстати, очень мила и чудесно играет на арфе… а еще она пишет прелестные стихи о цветах и вышивает бисером... - Это просто восхитительно, - развел руками Ромео, - но я совсем не горю желанием целый вечер таскаться с незнакомой мне барышней. - Ну это она сейчас для тебя незнакомая… а завтра ты с ней познакомишься и может даже она тебе понравится… Потом мне еще спасибо скажешь…, - лицо Бенволио светилось оптимизмом. Но у Ромео естественно были свои, далеко идущие и многообещающие планы на завтрашний вечер. Поэтому на его лице отразилось совершенное недовольство идеей Бенволио. - Послушай, ну тебе не обязательно танцевать с ней целый вечер. Достаточно того, что ты проведешь ее на этот бал, ну и может будешь немного приглядывать за ней, - принялся искать компромиссы блондин. - То есть, пока ты будешь развлекаться со своей дамой, я должен буду присматривать за ее кузиной? - вытаращил глаза Ромео. - Это ты очень хорошо придумал… Я просто в восторге! - Ромео! Бенволио! Прекратите переговариваться! О чем вы все время шепчетесь? - прервал их синьор Монтекки. - Простите отец, мы немного увлеклись обсуждением завтрашнего бала, - учтиво проговорил Ромео. - Ааа… бал у герцога Веронского…, - с пониманием кивнул старший Монтекки. - Я надеюсь, сын мой, - обратилась синьора Монтекки к Ромео, - этот бал ты посетишь? - Да, я буду там всенепременно, матушка. - Очень хорошо, а то затворнический образ жизни, который ты избрал для себя в последнее время, совершенно неприемлем для молодого человека. - Да, матушка… я осознал и понял, - покивал Ромео и принялся разбирать, только что принесенный, десерт на составляющие. - Ладно…, - через некоторое время зашептал ему Бенволио, - не нужно ни за кем приглядывать. Просто возьми ее с собой и все. Как только вы зайдете в зал, ты сможешь вообще о ней забыть. Ну, Ромео! - он положил ложку и молитвенно сложил ладошки. - Ну что тебе стоит? Или мне что, Меркуцио просить? Ромео вздрогнул: - Не нужно еще и Меркуцио сюда впутывать! - наморщил он лоб и после секундного молчания добавил: - Хорошо, я согласен. Но только непосредственно на балу ты сам будешь заниматься и своей дамой и её кузиной, а то у меня тоже планы есть.       После трапезы Ромео еще немного посидел в компании родителей и кузена, потом пожелал всем хорошего вечера и поднялся в свои покои - он хотел сегодня лечь спать пораньше, чтобы хорошо выспаться и завтра выглядеть свежим и отдохнувшим.       Меркуцио также переживал о своем внешнем виде. Он с вечера тщательно вымыл голову и нанес на волосы смесь сока бузины и оливкового масла. Это загадочное снадобье придавало волосам блеск и помогало им завиваться в красивые упругие кудри... именно о таких качествах волшебной смеси он слышал от городских красоток. “Во всяком случае, - думал Меркуцио, - это если и не поможет, то повредить точно не должно”.       Волосы, щедро сдобренные таким снадобьем, нужно было собрать на голове, надеть сверху чепец и оставить на всю ночь. Чепца у Меркуцио не было, поэтому пришлось одолжить его у одной из служанок. Надев на голову забавный головной убор, он стал перед зеркалом и очень долго смеялся над своим видом, рассматривал себя то в фас, то в профиль и корчил смешные гримасы. А потом он накинул на плечи покрывало и, сгорбившись, принялся изображать собственную бабушку, потешно подражая её старческому голосу. Выпрямившись, Меркуцио еще раз оглядел себя в зеркале: - Дааа…, - сказал он своему отражению, - не был бы я племянником герцога, обязательно подался бы в уличные актеры.       Следующий час Меркуцио провел в гардеробной, перебирая одежду, обувь и украшения. Отобрав целую гору вещей, которые намеревался перемерить с утра, чтобы выбрать подходящий наряд для бала, он, наконец, улегся в постель и заснул. Спать он собирался долго, поэтому заранее предупредил прислугу, чтобы его не будили даже к завтраку. И поскольку слуги в точности исполнили его распоряжение, встал он практически к полудню, лишь когда его ясные очи сами распахнулись, в готовности смотреть в новый день.       Первое что сделал Меркуцио, как только сполз с постели, это пошел смывать с волос снадобье, нанесенное на них вечером. После тщательного полоскания он вышел на балкон и принялся сушить кудри под солнечными лучами. Все это взяло немало времени, однако результатом Меркуцио остался доволен - волосы действительно выглядели шикарно, блестели и завивались в красивые кудри, а на ощупь были мягкими. Он подумал, что Ромео будет очень приятно касаться его волос… если конечно ему этого захочется. А Меркуцио очень надеялся, что ему захочется прикоснуться… и не только к его волосам.       Проведя еще несколько раз гребнем по своей шевелюре, он перешел к следующему этапу подготовки - выбору одежды. Меркуцио аккуратно разложил отобранные с вечера наряды и планомерно принялся мерить костюм за костюмом. Однако, из-за того, что он очень хотел быть в этот вечер неотразимым для Ромео, его придирки к собственному виду достигли сегодня наивысшего уровня. Все, что он одевал - ему не нравилось. Одна рубашка его полнила, другая была велика в плечах, брюки - либо сильно облегали, либо были чересчур свободными, а узорчатая ткань визуально уменьшала рост. В бордовом костюме он казался себе весьма вульгарным, а в черном, с обилием рюшей и драгоценных камней, выглядел слишком готично, словно вампир, собирающийся вкусить горячей крови своего лучшего друга.       Однако, несмотря на растущее негодование и острое желание свалить все это шмотье в одну кучу и сжечь к чертям собачьим, Меркуцио не сдавался и через пару часов все таки выбрал подходящее одеяние. Теперь можно было расслабиться… или хотя бы попытаться это сделать.       Он велел слуге принести ему в комнату еду, поскольку завтрак он проспал, а к обеду предпочел не спускаться и в ожидании трапезы вновь думал о Ромео: что же делает в этот момент его любовь, занят ли или отдыхает, думает ли о нем...       К тому времени, когда Меркуцио размышлял об этом, Ромео вообще уже ни о чем не думал.       Измученный беспокойным томлением, он ждал и одновременно страшился той минуты, когда ему выпадет возможность объясниться с Меркуцио. Поэтому все утро, в процессе подготовки к балу, он очень волновался и так нервничал, что у него руки дрожали. Он совершенно не мог сосредоточиться на сборах, к тому же во время примерки, его постигла та же беда, что и Меркуцио - собственное отражение в зеркале ему абсолютно не нравилось. Но если Меркуцио не нравился себе в какой-то конкретной одежде, то Ромео был недоволен собой вообще в целом. Ему казалось, что он слишком тощий, что голова его излишне вытянута, прямому носу не хватает аристократической горбинки, узким плечам - широты, а прическа раздражала своей нелепостью и казалась куцей. “М-да, - подумал он, - зря длинные волосы остриг...” Скрасить все эти недостатки, старательно выисканные им в угоду самокритики, по его мнению, был не в состоянии ни один из примеренных костюмов. И это нервировало еще больше.       Чтобы хоть как-то совладать с собой, Ромео пришлось выпить не одну кружку успокаивающего травяного чая. Однако толку от этого было мало.       Вспомнив, что у его матери есть некое успокоительное снадобье, к помощи которого она прибегала, когда у нее, как она говорила, “нервы расшалились”, он решил что в данный момент это то, что ему надо.       Тайком пробравшись в ее комнату, Ромео, после непродолжительных поисков, обнаружил на туалетном столике знакомую бутылочку. Он повертел флакон в руках, открыл его и понюхал - запах был странным, однако нельзя было назвать его неприятным. Выдохнув, он сделал один большой глоток из склянки и удивился сладковатому вкусу зелья. “Интересно, этого достаточно или нужно отхлебнуть еще...” - раздумывал Ромео.       Естественно он не помнил или не знал совсем, в каких количествах его мать употребляет это снадобье. Поколебавшись несколько секунд, он сделал еще один глоток, закрыл бутылочку, поставил на место и помчался обратно к себе, пока его здесь никто не увидел.       Еще не дойдя до своей комнаты он почувствовал как по телу разлилось приятное тепло и двигаться стало немного лень. Потом постепенно пришло чувство умиротворения и полного безразличия к происходящему вокруг. Он больше не нервничал и не волновался… он вообще больше ничего не делал… просто стоял посреди своей комнаты, в состоянии безмятежности и ни во что не погруженности, перед зеркалом и созерцал себя в разных одеждах, которые на него надевала прислуга.       Дверь шумно распахнулась и в покои Ромео вошел Бенволио. - Ну, как дела, Ромео, - спросил он оглядывая комнату кузена, похожую, из-за обилия разложенной повсюду одежды, на ярмарочную палатку. - Все хорошо, - заторможено ответил Ромео. - Вот, выбираю одежду... - Не буду тебя отвлекать... Я просто зашел попросить у тебя твой серебряный пояс, тот, который с топазами, - озвучил Бенволио свою просьбу. - Если он тебе не нужен... - Возьми, - ответил Ромео и сейчас только удивился безэмоциональному тону своего голоса и тому, как долго он говорил это короткое слово. В голове медленно проплыла мысль о том, что возможно он принял матушкиного снадобья больше, чем следовало. Повернувшись к Бенволио, который в поисках нужной ему вещи, рылся в ящике с поясами, Ромео спросил: - Бенволио, ты не знаешь, сколько моя матушка обычно принимает своего успокоительного? - Не знаю…, - оторвался тот на секунду от поиска. - 1 десертную ложечку, синьор, - раздалось сбоку от одного из слуг. Брови Ромео медленно поползли вверх. “Одну десертную ложечку…, - повторил он про себя, - это раза в три, а то и в четыре меньше, чем выпил я, - подумал Ромео и почесал затылок, правда со стороны это выглядело как медленное поглаживание. “Наверное, это не очень хорошо...”, - сделал вывод он.       Возможно ему нужно было начать волноваться по этому поводу или даже паниковать. Однако ни того ни другого Ромео сделать бы сейчас не смог, даже если бы очень хотел. Поэтому, будучи совершенно спокойным, он снова уставился в зеркало, оценивая следующий костюм. - Тебе так хорошо, - кинул Бенволио проходя мимо, направляясь к двери. - Синий тебе идет…, - добавил он и вышел. - Отлично… Значит так и пойду, - решил Ромео положиться на вкус своего кузена, тем более, что сам он все равно плохо соображал.       Так что, в то время, когда Меркуцио размышлял о чем же сейчас думает Ромео, сам Ромео думать вообще ни о чем не мог.       Правда, чуть позже, обильная трапеза несколько уменьшила действие зелья и встав из-за стола, наследник Монтекки уже не был таким заторможенным. А ближе к вечеру ощущал себя почти в привычном состоянии. Остаточное же действие успокоительного помогло ему спокойно собраться на бал и без особого раздражения отправиться вместе с Бенволио за его дамой и ее кузиной.       Девушки не заставили себя долго ждать и уже через пол часа Ромео были представлены брюнетка Франческа - подружка Бенволио и шатенка Патриция - её кузина. Он конечно же любезно раскланивался и улыбался, но когда дамы были уже в карете, он схватил Бенволио за локоть и тихо, с напором сказал: - Бенволио, ты помнишь? Я не буду таскаться с ней весь вечер… Мы договаривались... - Конечно, Ромео… Помню. Не волнуйся…, - кивнул тот и затолкав дорогого кузена в карету, залез вслед за ним, на ходу дав приказание кучеру отправляться.