Небеса

      В темнице темно хоть глаз выколи. Руки затекли от ржавых наручней, казалось, специально выбранных для того, чтобы принести пленнику как можно больше боли. Пальцы покалывает, и Цинсюань попробовал бы согнуть их, но уже знает, что бесполезно. Слабое смертное тело не приспособлено для такого обращения. Слабое смертное тело бьёт озноб, а мелкие царапины и ссадины на нём горят лихорадочным пламенем. То, что богу было бы лёгким дискомфортом, для смертного Цинсюаня становится медленной гибелью.       Ему бы позвать на помощь, да никто не придёт.       Ему бы крикнуть соратникам, да те не услышат.       Чудовище под маской его лучшего друга похитило его в момент слабости и заковало на острове посреди чёрных вод. Здесь его никто не найдёт. Да вряд ли и вовсе ищут — наверняка проверяют землю и то, что под ней, ибо подобную выходку можно было ожидать от кого угодно, от того же Хуа Чэна, но не от Хэ Сюаня.       Демон Чёрных Вод никогда не заходил так далеко. Но всё когда-то бывает впервые, правда?       Цинсюань кусает губы и думает, когда именно всё пошло не так. Когда из таких родных золотых глаз исчезло тепло и доверие, сменившись холодным демоническим пламенем.       Когда именно тёплые руки Мин И, всегда аккуратно заплетавшего ему волосы, сменились тонкими пальцами смерти?       Когда именно Хэ Сюань подменил его доброго друга и как, как, чёрт возьми, Цинсюань этого не заметил?!       «Хороша же дружба», думает он про себя, старательно сдерживая слёзы боли и страха. Страха не за себя, а за то, что демон мог сделать с Мин И. «Столько лет рука об руку, а подмену я заметил, лишь очнувшись в подземелье».       Цинсюань старается храбриться, но с каждым днём это всё труднее и труднее.        Демон холодно улыбается, каждый день навещая своего пленника.       Демон презрительно щурит глаза, рассказывая свою историю и объясняя, почему именно Ши Цинсюань оказался в темнице.       Демон почти рычит, делясь планами о том, что сделает, стоит в его руки попасть Уду.       Эти откровения накладывают страшный отпечаток на бывшего Повелителя Ветра, заставляет признать вину и оставить попытки выбраться. Он и правда виноват перед этим человеком так сильно, что его никогда нельзя будет простить. Убить бы и дело с концом, пусть Хэ Сюань и считает, что за страдания платят только страданиями.       Узнавать такие вещи страшно и больно, но действительно ломает бывшего бога не правда, а собственные наблюдения.       В темнице скучно, и единственное, что хоть как-то скрашивает его пребывание в ней, это короткие визиты Хэ Сюаня, всегда лично приносящего ему еду. Прислуге он не доверяет, потому на много ли вокруг только вода и заколдованные рыбьи трупы. Потому всё, чем занимается Цинсюань, это рассматривает демона, его пленившего.       Смотрит в безразличные золотые глаза и понимает, что тот морщится совсем как Мин И, пусть сейчас у него и слегка иное лицо.       Смотрит, как демон раздражённо дёргает подбородком, когда волосы снова лезут в глаза. Мин И делает точно также.       Хэ Сюань сказал, что убил настоящего Бога Земли и занял его место, но Цинсюань уже не может в это верить, потому что такие детали воспроизводить произвольно невозможно. Хэ Сюань либо стал Богом Земли, либо был им изначально.       И от последней мысли хуже всего, потому что для бывшего бога ветра Мин И был лучшим другом. Если его подозрения верны, то друзей у него не было изначально.       Смерть родителей, отсутствие друзей, конец жизни в цепях да в темнице. Цинсюань не может сдержать кривую усмешку: демон Чёрных Вод и правда продумал всё до мелочей. Их жизни буквально дублируют друг друга. Но значит ли это, что в какой-то миг и перед Цинсюанем возникнет возможность для мести?       Кто бы знал, что его мысли окажутся вещими.       С самого утра его одолевает странное предчувствие, и когда Хэ Сюань уходит раньше, чем обычно, оно становится только сильнее.       Пытаться вытянуть что-то из демона бесполезно — Цинсюань уверен, что он ничего не расскажет, даже если задать вопрос в лоб. Остаётся только самому думать.       Снаружи звучат какие-то крики. Слышен звук битого стекла, хотя Цинсюань уверен, что до первого этажа поместья идти достаточно долго пусть и поспешным шагом.       А потом всё строение сотрясает земная дрожь.        В какой-то миг бывший Повелитель Ветров почти уверен, что стены обрушатся и погребут его под собой, но древняя постройка выдерживает, обдав его разве что слоем пыли и каменной крошки. Цинсюань морщится, стряхивая мусор с некогда красивых волос, но так и не преуспевает в этом.        Он замирает, склонив голову набок, ибо слышит в коридоре голоса и торопливые шаги.       Хэ Сюань ходит бесшумно.       В его камеру влетают смертные люди. Какое-то время они оторопело смотрят друг на друга, после же, поняв, что Цинсюань — пленник короля демонов, спешат освободить его от цепей.       Цинсюань не может понять: явь или сон это, потому действует по наитию и как на автомате. Люди добры и терпеливы к нему. Как выяснилось, это небольшая компания, плывшая неподалеку, которая попала в шторм. Ветры дули так сильно, что корабль сбился с курса, отправив незадачливых мореплавателей прямо в обитель короля демонов. Вот только с одним им повезло: как раз в это время снова открылась гора Тунлу, ослабив заклятия демона Чёрных Вод и позволив кораблю спокойно причалить к суше. Тогда-то один из монахов, также путешествующих на судне, и предложил им воспользоваться моментом и исследовать остров.       Когда ещё удастся убить?       Кто-то строит гробы, готовясь покинуть владения демона Чёрных Вод, кто-то рыщет по острову, выискивая кости, чтобы хватило их каждому. Двое совсем молодых юношей бьют уцелевшие после землетрясения стёкла и посуду, намеренно бесчинствуя во дворце Великого Бедствия. Ещё трое, монахи, обладающие немалой силой, рыщут по комнатам, выискивая Хэ Сюаня, когда он слабее всего.       Всё ещё не верящий в происходящее Цинсюань стоит на первом этаже, сильно прислонившись к стене, и машинально растирая запястья. Пальцы слушаются плохо, но недаром раньше он был небожителем. Пройдёт совсем немного времени в тишине и покое, и от болезней не останется и следа. Он это знает.       Или просто слишком сильно верит в желаемое.       Монахи вежливо кланяются ему, каждый раз проходя мимо. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы почувствовать в нём хоть и бывшее, но божество, однако Цинсюаня на ответные любезности не хватает. Долгое заключение его если не сломало, то вымотало и выпило досуха.       Монахи зовут его с ними в путь, обещая кров и лечение. Цинсюань и хочет согласиться, но крик боли останавливает его на полуслове. Один из монахов нашёл короля демонов.       Он не зовёт других, но скоро появляется сам, обильно покрытый кровью, но чертовски довольный собой.       — Я убил нечисть, — уверенно произносит он, и внутри Цинсюаня что-то словно замирает. — Тварь откусила мне почти полруки. Совсем не в себе из-за влияния проклятой горы, выродок, но я положил конец страданиям его души. Думаю, нам пора выдвигаться.       Монахи воодушевлённо переговариваются и, на всякий случай уточнив факт смерти демона, обращаются уже к бывшему богу ветра: — И правда. Господин?       Цинсюань натянуто улыбается, но идти с ними отказывается, сославшись на какие-то небесные дела. Лишние вопросы ему не задают и, дождавшись ухода монахов, он срывается вглубь особняка, сам не зная, что ищет и что надеется найти.       Пусто.       Пусто.       В очередную комнату даже входить не надо. Кровь, вытекающая из-под двери, говорит сама за себя.       Цинсюань медленно тянет на себя дверь и входит внутрь.       Крови и правда много, но смешана она с чёрной водой, и чем больше бывший Повелитель Ветров её рассматривает, тем лучше понимает, что рана на груди демона серьёзна, но далеко не смертельна.        Хэ Сюань задыхается. Он дёргается на полу, словно рыба выброшенная на берег и теперь находящаяся в предсмертных конвульсиях. Чёрные волосы давно растрёпаны и перемазаны в крови, одежды демона порваны и пропитаны кровью и черной водой, текущей из ушей и глаз. Хэ Сюань выглядит жутко, и в этот момент ни один сторонний наблюдатель не смог бы усмотреть в нём ни капли небесного света или простого человеческого.       Но Цинсюань может. Король демонов задыхается, тщетно пытаясь приподняться на локтях, но смотрит опасливо, волком, с четким осознанием своей дальнейшей судьбы.        Повелитель Ветров не раз попадал в ситуации на грани жизни и смерти, и Мин И в те минуты всегда был с ним. Смотря на врагов также, как и сейчас.       Кажется, настоящего бога земли и правда никогда не было.       Цинсюань проходит вперёд и опускается перед ним на колени.       — Кажется, я и правда повторил всю твою судьбу. От начала и до конца, — тихо произносит он. Демон в ответ только скалится, но не отводит настороженного взгляда.       — Почти до конца, — медленно произносит он, сильно сипящим голосом. — Осталось последнее. Убей меня. Этого же ты хочешь? Отомстить за все страдания и попробовать снова вознестись? Вернуться к верным подданным? Сбежать отсюда и никогда не вспоминать этот кошмар? Ну же! Давай! Всё уже кончено!       Хэ Сюань приглушённо смеётся и переходит на надсадный кашель. Бывший бог хочет похлопать его по спине, но так и замирает, поняв, что этим лишь усугубит раны.       — Дурак ты, Мин- Хэ-сюн. Я правда виноват перед тобой и я понимаю, почему ты так хотел отомстить, и ты имел полное на это право. Я понимаю. Но я не хочу больше мести, не хочу больше боли, — Цинсюань опускает глаза и с силой стискивает кулаки, понимая, что снова находится в шаге от слёз. — Всё и правда кончено, как ты и сказал. Хватит, Хэ-сюн, этого достаточно и тебе, и мне. И, пожалуйста, верни мне моего лучшего друга.       Демон Чёрных Вод смотрит на него, как на душевнобольного, но это взгляд уже не демона, а Мин И, услышавшего очередной безрассудный план Повелителя Ветров. Мин И кривится и отводит взгляд, но когда Цинсюань тянет к нему руки, не отстраняется. Когда помогает встать — только ворчит, что в его состоянии только мертвецов на себе таскать. Когда начинается новый приступ, лишь тихо шипит сквозь зубы и утыкается лицом в изгиб шеи лучшего друга. Цинсюаню, возможно, кажется, но после этого королю демонов дышится немного легче.       Отыскав дверь с печатью переноса на тысячи ли, они буквально падают на голову Хуа Чэну. Тот, может, и удивлён, но, следуя какому-то старому договору с Повелителем Чёрных Вод, помогает обоим, довольно быстро ставя их на ноги.       Общаться с Мин И снова — немного неловко. Называть чужим именем — непривычно, и оно до сих пор отдаёт отчаянием и металлическим привкусом на языке. Хватать его под руку и не отпускать — странно, ибо сейчас Цинсюань отчётливо понимает, что у его лучшего друга отсутствует биение сердца, но почему-то волнительно.       К щекам приливает тепло. Цинсюань жалеет, что не может обратиться в девушку — это было бы очень к месту, но всё равно широко улыбается и искренне верит, что теперь всё точно будет правильно.        Счастливо.       И хорошо.