Небеса

      У Цинсюаня на запястье написано имя. Красивое, яркое, выведенное каллиграфическим почерком. Когда он был ребёнком, он обожал проводить по линиям пальцами, смущённо улыбаться и пытаться представить, как же будет выглядеть его родственная душа. Парень это или девушка? Красивые ли у этого человека черты лица? Длинные ли у него волосы, высокий ли рост и какие глаза?       Цинсюань не знал ответы на эти вопросы, но любил додумывать. Это будет парень, с длинными волосами и потрясающими голубыми глазами, как у его брата, такими, что один взгляд бы окружал надёжностью и любовью. И они обязательно будут много обниматься, и Цинсюань будет плавиться в его руках. Они обязательно будут целоваться каждый день, и это будут самые сладкие моменты в его жизни. Как клубника. Цинсюань обожал клубнику, и думал, что его возлюбленному эта ассоциация непременно подойдёт.       Хэ Сюань. До чего же нежное и так похожее на его собственное имя. Он просто не мог дождаться, когда услышит его от других.       Впервые это имя прозвучало, когда Ши Цинсюань уже вознёсся на небеса и стал богом ветра. Произнёс его никто иной, как сам Цзюнь У, напряжённо сжимающий подлокотники трона и мрачно разглядывающий богов перед ним.       — Гора Тунлу породила нового демона. Его имя Хэ Сюань.       Сначала Цинсюань понадеялся, что ослышался. Затем — что этот демон просто носит то же имя, что и предначертанный ему человек.       Что всё это — просто совпадение.       Но он не мог отделаться от мысли, что должен был попытаться найти его родственную душу, забрать его с собой на небеса. Потому что от мысли, что его будущий возлюбленный страдал так сильно, что превратился в демона, разрывалось сердце.       Несмотря на то, что ему удалось убедить себя в том, что это всего лишь совпадение, стоило бы разыскать демона и во всём убедиться, но Ши Уду вечно находил какие-то отговорки, а сделать это в одиночку Цинсюаню не хватило духу.       А потом на небо вознёсся Мин И, и Цинсюань понял, что пропал.       Мин И совершенно не походил на человека, которого он представлял себе. Ни повадками, ни внешностью, и даже имя у него было не то. Но Цинсюань не мог не думать о нём. Не мог не хватать за руки, обниматься, тратить на него деньги, получая от этого больше удовольствия, чем от похвалы брата, и не отходить ни на шаг.       Казалось бы, вот оно, счастье, обними да не отпускай. Коснись кожи, сними ленты с запястья, узнай имя, человека, предназначенного ему.       Вот только Мин И уже говорил, что у него была невеста, которая давно погибла, и что больше вступать с кем-то в отношения он был не намерен, а у самого Цинсюаня на руке было написано чужое имя.       Хэ Сюань. И правильный, каллиграфический почерк, даже лучше, чем у Ши Уду. Раньше богу ветра так сильно нравилось это имя!..       Но сейчас он до боли сжимал в руках веер, давился слезами и готов был отрубить собственную руку, лишь бы больше никогда не видеть его вновь.