Здравствуй, папка!

В Цитадель я пошла не сразу — пришлось отвлечься. Пока валялась под капельницами и отбивалась от Уодсворта, который решил закормить меня до смерти, от нечего делать крутила настройки радио. Так и поймала волну Убежища 101. И чуть с ума не сошла от волнения — Амата просила меня о помощи! Сообщение передавалось автоматически, и кто знает, как давно? Я десять раз обругала себя за то, что так и не обзавелась привычкой слушать радио регулярно. Разумеется, я не могла заставлять ее ждать. Док Черч велел мне лежать еще три дня, но мог и соврать из вредности — после той ссоры я окончательно перестала ему доверять. Я чувствовала себя почти нормально. Только сны снились безобразные, и голова жутко болела после удара той рабыни. Кажется, ее звали Кловер. Удар у нее был поставлен, что надо. Я собралась меньше, чем за час, и побежала в Убежище. Домой. Так я думала. Меня встретил офицер Гомес. Он и рассказал о приключившемся из-за нас с отцом бунте. Люди хотели получить возможность выходить на поверхность, и я очень их понимала. Знать о том, что за дверью лежит огромный мир, и не иметь возможности его увидеть — что может быть мучительней? И как отец мог тут жить столько лет? Наверное, с самого начала знал, что уйдет, и просто ждал, когда я вырасту. Коридоры выглядели незнакомо — и из-за баррикад, и из-за грязи. Будто я попала не в место, знакомое до последней гайки, а в очередное Убежище-пустышку. В котором если и можно что-то найти, так только неприятности. Свет мигал, пахло ржавчиной и горелой проводкой — оно и понятно, учитывая, сколько усилий нам приходилось прикладывать, чтобы все работало, как надо. А сейчас никто ничего не делал уже несколько месяцев. Все разбежались по разным углам, чтобы оттуда друг друга ненавидеть. Встретила Буча. Дурачок. Совсем не изменился. Смотрел на меня с вызовом, но я-то видела, как сильно он мне завидует. Было бы, чему. В общем, мне пришлось уладить конфликт. На этот раз смотритель Альмодовар совершенно меня не пугал — видала и пострашнее. Кажется, он это понял и почти не пытался давить авторитетом. Убедить его перестать терроризировать обитателей Убежища было легко. Не понимаю, как он и сам не додумался, что с горсткой выживших новую чистую расу не создашь? А когда понял, что ошибся — струсил. Сбросил всю ответственность на дочь. Не поступил ли мой собственный отец точно так же? Хотя, что толку думать... Справиться с распоясавшимися от безнаказанности охранниками оказалось чуть труднее. Но многие, как и смотритель, почуяли, что я уже не та девочка, что сбежала отсюда больше полугода назад. Что я с легкостью могу убить их всех. Нескольких, самых глупых или обезумевших, пристрелить все же пришлось. Но в целом разобраться с бардаком получилось быстро. Амата, получив новый статус, не выглядела счастливой. Она все-таки умная, понимала, что взвалила на себя гору проблем. Мы с ней поболтали — совсем немного. А потом Амата сказала, что я сильно изменилась: и смотрю иначе, и говорю, и даже голос стал другим — слишком твердым. Призналась, что ей рядом со мной неуютно. Я почти не удивилась, когда она, пряча глаза, попросила меня уйти. И я поняла: вовсе не в старых обидах и не в поиске крайнего было дело. Просто я стала больше, чем они все, я давила фактом своего присутствия. Наверное, им было страшно на меня смотреть. На то, как держу оружие, как пускаю его в ход. На сигарету в зубах, на все эти шрамы, на волосы ежиком, толком не отросшие после той операции в Пойнт-Лукауте. Крови на руках не видно, но, должно быть, она все-таки чувствуется. Да, я их понимала. Но менее больно и горько от этого не становилось. Будто оборвалась последняя ниточка, связывающая меня прежнюю со мной нынешней. Может, и к лучшему? Теперь я другая, и точка. Я отдала Амате свой экземпляр «Руководства по выживанию», сказала, что они могут обращаться ко мне снова, если потребуется. Докурила и ушла. В Цитадель. Спасибо Тридогнайту, там о моих похождениях уже знали. И едва ли не первым ко мне выскочил паладин Варгас. Ни с того, ни с сего, отчитал за то, что я нарушила какой-то баланс сил в пустоши, когда сунулась в Парадиз-Фоллз. За то, что провела такую рискованную операцию в одиночку. И даже за то, что чуть там не погибла. Он выглядел по-настоящему сердитым, а не равнодушным, как в прошлый раз. Неужели я чего-то там ему напортила? Переспрашивать не стала, потому что рассердилась сама. Но не ругаться же с ним было? Развернулась и ушла искать Кросс. Попутно встретила старейшину Лайонса. И тот меня за зачистку похвалил. Высший паладин тоже была в восторге. Не поймешь это Братство. А идти со мной она согласилась с такой радостью, что мне даже стало неловко. Пока шли, много разговаривали — об отце, о матери. Ее она тоже хорошо знала. И как-то даже потеплело на душе. Все, кто знал моих родителей, были ими очарованы. Может, я все же неправа и зря плохо думаю о папке? Да, там, в ротонде, он поступил неправильно — недальновидно и глупо. Но не со зла же. С другой стороны, люди меняются. А смерть мамы стала для него настоящим ударом, все это говорили. Пока слушала Кросс, поняла одну вещь — я больше не злюсь, и обида почти ушла. Почему тогда все мысли о нем такие горькие? Решила отвлечься и спросила Кросс, почему паладин Варгас такой злой? А она страшно удивилась: «Это Рик-то злой? Ты точно его ни с кем не перепутала?» Оказывается, его зовут Рикардо. И, если верить Кросс, его единственный недостаток — излишняя ответственность. Строгий он только на первый взгляд, а так — добряк и тот еще любитель всех опекать. О Саре Лайонс до сих пор заботится и всегда кидается защищать — что в бою, что во время разбора полетов у старейшины. Хотя они давно поменялись ролями, и это она — его командир, а он — ее сержант. И послушницу Реддин изо всех сил опекал, хотя та постоянно пользовалась его добротой. Он страшно не хотел, чтобы ее брали в отряд, считал, что та еще не готова для серьезных заданий. А уж как он прикрывал ее в бою, я сама видела. Если бы не Бегемот и взорвавшаяся машина, была бы она живехонька. Кросс сказала, Варгас до сих пор из-за этого переживает. Говорит, не уберег. Может, в этом-то и дело? Может, как-то связывает ее смерть с моим появлением? Но я же ничего такого не делала! Просто стреляла по супермутантам и не давала себя убить. Странный он какой-то, это точно. И почему я не могу перестать о нем думать? Увидела, и снова все внутри себе разбередила. И в прошлый раз так же было... В общем, мы дошли до Литтл-Лэмплайта. И тут так здорово! Эти дети умеют позаботиться о себе лучше, чем многие взрослые! Наверное, с возрастом в голове заводятся всякие страхи и самоограничения из-за неудачного опыта. А пока ты ребенок, думаешь, что всесилен, и все будет так, как ты хочешь. Эх, хотела бы я снова стать ребенком и ничего не бояться. Полдня провозилась с Липучкой — сводила его до Большого города. Ну и зануда! Не знаю, как он там дальше жить будет. Немного помогла ребятишкам с мясом для их странных грибов. Отсыпала Люси мед-икса и стимуляторов и отдала Мак-Криди снятое с очередных рейдеров оружие. Думаю, навещу городок снова, когда все закончится. Кросс вовсе не возражала. Кажется, ей тоже хотелось о них позаботиться. Решили с ней, что пойдем в Убежище 87 завтра. А пока выспимся в безопасности и комфорте. Если найдем ГЭКК, будущее у этих детей станет чуть более добрым. Завтра! Ужасно волнуюсь. Уснуть бы...